Людоед / Ravenous
Чехия, Великобритания, США, 1999
Жанр: ужасы, комедия
Режиссер: Антония Бёрд
Сценарий: Тед Гриффин
В ролях: Гай Пирс, Роберт Карлайл, Джереми Дэвис, Джеффри Джонс, Дэвид Аркетт
Похожий фильм:
- «Каннибал! Мюзикл» (1993)
В конце 1990-х годов дама-режиссер Антония Бёрд, лауреат премии Берлинского фестиваля за фильм «Священник» (1995), поставила фильм, с одной стороны тяготеющий к популярным работам Тарантино — рефлексия над жанром и специфическое сочетание смерти и юмора, а с другой к метафизическим рассуждением на тему американской истории а-ля «Мертвец» (1995) Джима Джармуша. Кино снималось с трудом: сценарий дебютанта Теда Гриффина не раз переписывался прямо во время съемок, а переносить его на экран начинал еще Мило Манчовски, впоследствии уволенный за излишнюю строптивость. От закрытия проект спас Роберт Карлайл, уговорив Бёрд закончить эту работу. Но тем самым подложил ей свинью: не привыкшая ориентироваться на вкус зрителей, она сняла картину, которая с треском провалилась в прокате. После такого о продолжении кинокарьеры пришлось забыть: Антония ушла на телевидение, где трудилась до самой смерти в 2013 году.
В том ли причина, что «тарантинить» дано не каждому? Действительно, найти необходимый баланс между остросюжетным и комическим в «Людоеде» удалось не вполне. У многих зрителей фильм не находит отклика из-за невозможности дать ему четкое жанровое определение. «Если это триллер, то зачем в сценах погонь веселая музыка кантри? А если комедия, так добавьте шуток, отмыв от крови и лишней многозначительности». Как в анекдоте про русского, который что ни собирает — получается пулемет, у фестивальных режиссеров, которые пытаются снимать для публики, обычно все равно выходит артхаус.
Впрочем, сторонники теории заговора могли бы возразить, что причины фиаско не в эклектике, которая обнаруживает себя начиная с эпиграфа (первый — серьезная цитата из Ницше, второй — «Съешь меня!»), а в том, что «Людоед» — это критическое высказывание, направленное против «каннибальской» политики США. Так это или нет судить не станем, но нет сомнений, что антиамериканский подтекст, а точнее то, с каким остроумием и тщательностью он доносится до зрителя, делает картину заслуживающей внимания и усилий, которые придется приложить, если с первого раза она «не пойдет». Хор Интернет-комментаторов, восторгающихся «Людоедом» и дивящихся на его непопулярность, тому порукой.
Тарелка с человеческим мясом как символ международной политики.
Завязка: невротичный капитан Джон Бойд в ходе американо-мексиканской войны (конфликт, спровоцированный США с целью отъесть у Мексики половину ее территории) в одиночку совершает подвиг. В этом ему помогает человеческая кровь, которую волей случая капитану доводится вкусить. Вскоре после возвращения воспаленный мозг Бойда выдает жуткую картину: его товарищи со зверским аппетитом уплетают стейки из человечины, очевидно, мексиканской. Не сумев скрыть ужас и отвращение, герой тут же получает направление «с глаз долой» — в Богом забытый форт в горах Калифорнии.
А обитатели этого форта как нельзя лучше подходят, чтобы дискредитировать в глазах зрителя американское общество и его ценности. Пребывающий в состоянии вечного алкогольного сна майор Нокс; чтящий Аристотеля, толстым томом которого он лихо колет орехи, полковник Харт; солдафон с разинутым в вечном крике ртом и характерной фамилией Рейх; скачущий, будто обезьянка, инфантильный святой отец и другие.
Полковник Харт, сочно сыгранный Джеффри Джонсом.
Единственные жители, не тяготеющие к патологиям или откровенной фриковости — индейцы. Оно и не удивительно: культура коренных американцев имеет принципиальное значение для фильма, пронизывая его пространство насквозь, постепенно вытесняя европейскую: кантри в саундтреке сменяется индейскими напевами, молитва перед едой — языческим идолом, а христианская мораль — людоедскими инстинктами духа Вендиго.
Причины этого вытеснения обнаруживаются в монологе индейца Джорджа о сущности духа-людоеда: «Человек поедает плоть другого. Обычно это враг. Он крадет его силу, сущность, душу и его голод становится сильным, ненасытным». Таким образом, согласно фильму, в жилах американского колосса сочится кровь убитых в ходе колонизации индейских аборигенов, которая периодически заставляет Штаты брать на себя роль планетарного полисмена, прикрывая геополитические аппетиты позицией миротворца. Точно так же один каннибал в фильме Бёрд рисует себе на лбу распятие — средство искусственно обелить свои поступки, известное со времен крестовых походов, а другой, уплетая бывшего товарища, цитирует Сократа: «Нужно есть, чтобы жить».
Вендиго.
О смыслах и подтекстах «Людоеда» можно говорить долго: интересен, скажем, периодически возникающий гомосексуальный мотив. Полковник отправляет Кливза за припасами и просит фригидную индианку Марту (кстати, единственного на весь фильм женского персонажа) проследить за ним со словами: «Самое главное — никаких женщин!». В сцене с генералом и главным антагонистом этот мотив приобретает комические черты. Чтобы проверить, есть ли на теле Айвса пулевая рана, генерал нежно просит: «Вы не могли бы снять мундир и показать мне свое плечо? Прошу вас…». А в финале, где Бойд и Айвс соединяются в объятиях, прижатые друг к другу огромным капканом, происходящее уподобляется мелодраме с привкусом гротеска.
В объятиях капкана.
Однако краткая форма рецензии требует скорейшего перехода к более осязаемым качествам картины. В первую очередь, это захватывающая фабула, точнее — коренные ее повороты, несколько раз за фильм направляющие историю по новому пути, обманывая привыкшего к предсказуемым ходам зрителя. Далее — яркие персонажи, среди которых особое место занимает антагонист, эволюционирующий по ходу фильма от взбесившегося дикаря с внешностью Леонида Ярмольника до интеллигентно зализанного злодея а-ля граф Дракула из экранизации Копполы.
Динамичный темп повествования и монтажа не дает скучать в первой части, особенно в сцене сражения перед пещерой, которая одна из немногих во всей ленте не содержит сатирических или пародийных ноток, целиком отдаваясь хоррору. К сожалению, дальнейшее замедление темпа, необходимое для того, чтобы история начала приобретать глубину, в контрасте с динамичным началом может вызвать у некоторых зрителей дополнительные сложности восприятия — проще говоря, зевоту.
И, все-таки, главное, что обосабливает «Людоеда» в мире кинематографа и делает знакомство с ним рискованным для рядового зрителя, но желательным для гурмана — то, что это нечастый пример фильма, где ужас является не целью, а средством, служащим для передачи определенных смыслов. Впрочем, возможно их оказалось больше, чем могла вместить предложенная форма? Но, думается, что для американского кино, где смыслы слишком часто бывают мизерны и тривиальны, это не такой уж большой недостаток.
Леонид Ярмольник Роберт Карлайл в образе главного злодея.
«Америка прекрасная» (America the Beautiful) — название патриотической песни, а также популярный клич солдат звездно-полосатой армии. Но после просмотра «Людоеда» кажется, что кричать и петь лучше было бы: «Америка голодная». Так оно честнее, ведь красота субъективна, а голод объективно испытывает каждый. И уже не будет охоты разным СМИ поливать Штаты грязью — к чему обличать того, кто и так не скрывает свои помыслы? «Почему вы напали на Ирак? — Потому что мы проголодались». Спорить можно с принципами, но против физиологии уже не пойдешь.
Комментариев: 0 RSS