Доктор, врач, эскулап. Называть можно как угодно, но смысл всегда прост и понятен. Этот человек дает пусть символичную, но все же клятву Гиппократа. «Не навреди», — говорится там. Но Зигмунд Рашер, если и давал подобные клятвы, то частицу «не» намеренно пропускал. А то, что он вытворял с людьми, нельзя назвать просто вредом. Доктор Рашер дарил людям боль, мучения и неминуемую гибель.

«Человеческий» виварий

Когда изобретают, например, новое лекарство, прежде чем запустить его в серийный выпуск и выложить на прилавок перед покупателем, проводят ряд клинических исследований. Зачастую в него входит так называемый «биологический» метод. Это когда препарат вводят грызунам, обычно белым лабораторным мышам. Кто-то считает это неправильным, но ничего лучше пока не придумали. А теперь представьте вместо усатого мышонка в литровой банке молодого человека в клетке. На нем тоже будут что-то испытывать. И разница между ними двумя велика. У мышонка есть все шансы выжить и вернуться в виварий к своим сородичам, а вот человек однозначно умрет. Вопрос лишь в том, насколько мучительной окажется его смерть.

Свою, если можно так выразиться, медицинскую деятельность Рашер развернул в концентрационном лагере в Дахау, что неподалеку от Мюнхена. До начала Второй мировой войны там содержались политические заключенные, оппозиционеры, коммунисты, священнослужители, а затем и все, кто не попадал под определение «ариец» в соответствии с «расовой теорией». Тысячи и тысячи людей.

Началось всё с опытов с воздушным давлением. Нападение на Советский Союз предполагало активное использование авиации и десанта, и перед Рашером была поставлена предельно понятная задача — установить влияние высоты и быстрого прыжка с парашютом на физическое состояние человека. В барокамеры разом сгоняли десятки человек. А дальше…

Я лично видел через смотровое окно барокамеры, как заключенные переносили вакуум, пока не происходил разрыв легких. Они сходили с ума, рвали на себе волосы, пытаясь уменьшить давление. Они расцарапывали себе голову и лицо ногтями и пытались искалечить себя в приступе безумия, бились головой о стены и кричали, стремясь ослабить давление на барабанные перепонки. Такие опыты завершались, как правило, смертью испытуемых.

Так описывал увиденный кошмар Антон Пахолег, австрийский заключенный, который работал в отделе Рашера.

Несчастных поднимали до высоты почти в 9000 метров над уровнем моря. Не сходя с места, они взлетали на Эверест. Высочайшая вершина земли как раз дотягивает до 8848 метров.

Последний оргазм в жизни

Вторым, но не менее важным направлением в изысканиях Рашера были опыты по замораживанию и последующему отогреванию людей. Ученые преследовали две цели. Во-первых — выяснить, при какой минимальной температуре и как долго сможет выжить человек. А во-вторых — выявить наиболее действенный метод по отогреву уже замерзших солдат. Вот как вспоминает процесс заморозки один из узников лагеря, Вальтер Нефф, служивший при Зигмунде Рашере санитаром:

Это был самый худший из всех экспериментов, которые когда-либо проводились. Из тюремного барака привели двух русских офицеров. Рашер приказал раздеть их и сунуть в чан с ледяной водой. Хотя обычно испытуемые теряли сознание уже через шестьдесят минут, однако оба русских находились в полном сознании и по прошествии двух с половиной часов. Все просьбы к Рашеру усыпить их были тщетны. Примерно к концу третьего часа один из русских сказал другому: «Товарищ, скажи офицеру, чтобы пристрелил нас». Другой ответил, что он не ждет пощады «от этой фашистской собаки». Оба пожали друг другу руки со словами «Прощай, товарищ»… Эти слова были переведены Рашеру молодым поляком, хотя и в несколько иной форме. Рашер вышел в свой кабинет. Молодой поляк хотел было тут же усыпить хлороформом двух мучеников, но Рашер вскоре вернулся и, выхватив пистолет, пригрозил нам… Опыт продолжался не менее пяти часов, прежде чем наступила смерть.

В другом случае обнаженных людей зимой выгоняли на улицу, на всю ночь. Иногда их дополнительно обливали холодной водой. При этом ассистенты доктора регулярно измеряли температуру тела и другие физиологические показатели. Работа кипела. Все это происходило в скрытых от посторонних глаз внутренних двориках лагеря. Охрана, которая была далеко не в курсе проходящих опытов, часто содрогалась от мучительных криков замерзающих заживо людей. Чтобы избавиться от ненужного шума, Рашеру пришлось пойти на «снисхождение». Он разрешил вкалывать обреченным анестезию.

Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС.

Псевдодоктор регулярно строчил отчеты своему покровителю Генриху Гиммлеру, которого особенно интересовала проблема отогрева. Идеей фикс рейхсфюрера СС были эксперименты с «животным теплом». Он был убежден, что наиболее эффективно согреют солдат обнаженные девушки. Как по команде Рашер принялся исполнять волю хозяина. Из женского концлагеря Равенсбрюк в Дахау направили несколько заключенных женщин. Свои достижения Зигмунд Рашер изложил в докладе от 12 февраля 1942 года под грифом «секретно»:

Испытуемые были охлаждены известным способом — в одежде или без нее — в холодной воде при различной температуре… Изъятие из воды проводилось при достижении ректальной температуры 30 градусов по Цельсию. В восьми случаях испытуемых помещали между двумя обнаженными женщинами на широкой кровати. При этом женщины получили указание прижаться к охлажденному человеку как можно плотнее. Затем всех троих накрывали одеялами. Придя в сознание, испытуемые больше не теряли его. Они быстро осознавали, что с ними происходит, и плотно прижимались к обнаженным телам женщин. Повышение температуры при этом происходило примерно с той же скоростью, что и у испытуемых, которых отогревали укутыванием в одеяла. Исключение составили четверо испытуемых, которые совершили половой акт, когда температура тела колебалась от 30 до 33 градусов по Цельсию. У этих лиц очень быстро повышалась температура, что можно сравнить лишь с эффектом горячей ванны.

Ожидания Гиммлера не оправдались, хоть он и остался доволен проделанной работой. В своем докладе Рашер так же отметил, что с одной женщиной отогрев оказывался действенней, чем с двумя.

Как позднее установили на так называемом Нюрнбергском «процессе врачей» около трехсот заключенных подверглись опытам по замораживанию. Почти сто из них умерли во время экзекуции, остальных, за редкими исключениями, уничтожили позже.

Сувениры на память

Дамская сумочка из крокодильей кожи. Вполне себе «комильфо». Наверное, многие представительницы прекрасного пола хотели бы иметь подобную вещицу в своем гардеробе. А как насчет клатча из человеческой кожи, а? Даром не нужно? А у фашистов в сороковых это было в моде. Как индейцев терзала непреодолимая любовь к человеческим скальпам, так и у доктора Рашера и прочих его коллег была мания к человеческому эпителию. Особенно ценилась кожа с груди и спины. Специальным образом её обрабатывали, высушивали, а потом пускали на изготовление разного рода изделий. Сумочки, перчатки, сёдла для верховой езды, домашние туфли. Кожу брали только со здоровых людей, при этом немцев освежевывать запрещалось. Чтобы не портить «материал», заключенных обычно убивали выстрелом в шею или били по голове.

В концлагерях было невыгодно иметь здоровые зубы. Если вдруг заключенный оказывался счастливым обладателем голливудской улыбки, то у него были все шансы светить ей ещё долгие-долгие годы. Но уже не в качестве живого человека, а как скелет или просто череп. Таких людей убивали, трупы отваривали, мясо счищали и собирали скелет, как конструктор, чтобы потом выставлять на показ где-нибудь в университетах Мюнхена или в шикарных апартаментах частной коллекции.

 

Передовые идеи

Рашер был далеко не единственным убийцей в белом халате. Другие фамилии менее известны, но деяния этих людей заставляют содрогнуться.

Доктор Брахтль «баловался» пункцией печени. Естественно, без анестезии — об этом даже говорить нечего. Длинной иглой людям прокалывали живот, брюшину и всё, что попадется на пути, включая артерии и даже желудок (если рука хирурга вдруг дрогнет). Пожалуй, тут и так понятно, что подобная процедура приносила адскую боль.

Доктора Шютц, Бабор и Кизельветтер вводили здоровым людям гной из флегмон больных заключенных. Внутримышечно и внутривенно. Потом зараженным по несколько дней не оказывалась никакая медицинская помощь. Воспалительный процесс развивался. А затем их лечили. Можно сказать, залечивали до смерти. Так как методы были весьма радикальными. От химиотерапии до ампутации всех конечностей.

«Врага необходимо не только победить, но и искоренить», как считал эсэсовский терапевт Адольф Покорны.

Сама по себе мысль о том, что три миллиона большевиков, находящихся сейчас в немецком плену, могут быть стерилизованы и в то же время будут пригодны для работы, открывает далеко идущие перспективы.

Для решения этой задачи Покорны планировал использовать растение Caladium seguinum, именуемое ещё «диффенбахия кровавая».

 

Собаке — собачья смерть

29 апреля 1945 года в лагерь в Дахау вошли американские военные.

Сказать, что они пережили шок, — это ничего не сказать. Пленных немцев расстреливали на месте, освобожденные заключенные разрывали охранников голыми руками. Лишь к концу дня удалось навести порядок в лагере. Сознание американских солдат, как кипятком ошпаренное от увиденной жестокости, на время успокоилось. Некоторые из них, подобно герою Леонардо Ди Каприо из фильма «Остров проклятых», получили воспоминания, которые будут терзать их кошмарами ещё долгие годы.

 А что же Рашер? Пусть это не так часто бывает в жизни, но в данном случае справедливость восторжествовала. Он окончил свою жизнь в лагерях и уже не в качестве врача, а как особо опасный преступник, обвиненный в обмане доверия партии и германского народа. Дело в том, что Рашер долгие годы водил Гиммлера «за нос». Жена Зигмунда, Каролина Диль, была старше супруга на шестнадцать лет. В браке у них родились трое здоровых малышей, а после «полтинника» Диль чудесным образом продолжала беременеть. Гиммлер был в восторге от их семьи и всячески их поддерживал. Но когда выяснилось, что доктор и его возлюбленная просто крали детей в лагерях, а беременность эффектно симулировали, его гневу не было предела.

Доктор Рашер с одним из (своих) детей.

Каролина Даль была повешена в лагере в Равенсбрюке, откуда безрезультатно пыталась бежать. А Рашер сначала томился в Бухенвальде, а затем был переведен в свой «родной» Дахау, где 26 апреля, за несколько дней до прихода американцев был убит выстрелом в затылок в возрасте тридцати шести лет.