Вампир: Сон Алена Грея / Vampyr

Германия, Франция, 1932

Жанр: авторский фильм ужасов

Режиссер: Карл Теодор Дрейер

Сценарий: Карл Теодор Дрейер, Кристен Юл

В ролях: Джулиан Уэст, Морис Шюбц, Рена Мэндел, Сибилла Шмиц, Ян Херонимко

Похожие фильмы:

• «Носферату. Симфония ужаса» (1922)
• «Возница» (1920)

 

У великого датского режиссёра Карла Теодора Дрейера имелся всего один недостаток: он был органически неспособен снимать зрительское, жанровое кино. Все созданные им фильмы – это кристаллики чистейшего творчества, уникальные объекты искусства…  категорически не приемлемые подавляющим большинством аудитории.

В начале 1930-х, переживая кассовый провал картины «Страсти Жанны д`Арк» – сегодня, говоря об этой ленте, принято прибегать к плеоназмам вроде «величайший шедевр», – Дрейер замыслил снять коммерческое кино в духе набиравших обороты в Голливуде фильмов ужасов. Начал он правильно: взял за основу известный вампирский текст, «Кармиллу» Шеридана ле Фаню, тем самым пойдя по пути своего успешного коллеги, автора экранизации «Дракулы» Тода Браунинга. А вот дальше…

А дальше Дрейер был бы не Дрейер, если бы не переработал сюжет в соответствии с собственными представлениями о таинственном и пугающем, не наделил его чертами своего сложного и болезненного, хотя и одновременно глубоко светлого внутреннего мира, не перенёс съёмки из павильонов на натуру, не взял на главную роль непрофессионального актёра, французского модника и кутилу барона Гинцбурга и в результате не снял вместо жанрового хита очередное произведение искусства – «Вампир: Сон Алена Грея». Ну что тут сказать? Бедный Дрейер.

 

Фильм начинается с простого и прекрасного символа грядущей смерти: чёрный жнец с неправдоподобно огромной косой звонит в колокол. Для публики же этот звон означал старт головной боли и мучений: они не понимали, что это за мужик, зачем он звонит и почему вместо ожидаемого продолжения «Дракулы» им показывают какую-то муть, где полупрозрачный парень, совсем не похожий на отважного героя, бродит по миру, ничем не напоминающему обстановку типичного фильма ужасов. Где декорации замка? Где летучие мыши на ниточках? Я вас спрашиваю.

Нету, ибо Дрейер – и ведь сам того не желая – снял «Дракулу» наоборот: вместо чёткой мелодраматической структуры прерывистое повествование в манере страшного сна, вместо столкновения мира зла и мира гармонии концентрированное царство танцующих теней и мрачных предзнаменований, а вместо готического антагониста сельский врач, похожий на тщедушного Марка Твена или восставшего из мёртвых комика Илью Олейникова. Мало того, Дрейер добавил к своей и без того затейливой мистике несколько вкраплений чёрного юмора, вроде тени, бегающей отдельно от хозяина, или диалога между Аленом Греем и доктором. «Доктор, – жалуется Ален после переливания, – кажется, я потерял много крови…». «Глупости! – возражает доктор. – Вся ваша кровь у нас».

К подобным фортелям ни зрители, ни критики 1930-х оказались не готовы. И за мучения воздали режиссёру сполна: вскоре после выхода «Вампира» на экраны Дрейер слёг в больницу с нервным расстройством. В следующие двенадцать лет он не снял ни одного полнометражного фильма.

 

А между тем, «Сон Алана Грея» – это изящный, гнетуще-беспросветный, но вместе с тем благодатный и к тому же жуть какой остроумный фильм ужасов. С актёрами, играющими каждой жилкой, будь то смерть или превращение в вампира, с грандиозной музыкой, следующей за повествованием, как дитя за матерью и потрясающей художественностью кадра, созданной стараниями Херманна Варма – художника таких фильмов, как «Усталая смерть» и «Кабинет доктора Калигари».

Своей магической поэтичностью фильм напоминает «Возницу» Виктора Шёстрема. Зло не как физическое тело, а как смутный силуэт-образ заставляет вспомнить тень вампира в «Носферату» Фридриха Мурнау. А финальная сцена гибели на мельнице выдержана в духе самых жутких концовок из рассказов Эдгара По.

А как удивительно в «Вампире» ведёт себя камера! То, позабыв о статике, с любопытством исследует кадр, то замирает, уступая место рубленному, как в триллерах, монтажу и крупным планам деталей – канделябра, зажатого в руке умирающего, или ключа, самопроизвольно поворачивающегося в замке. А в кульминации она и вовсе окажется в гробу, заставив нас смотреть на мир глазами трупа: на бледное небо, на когтистые ветви деревьев, похожие на кровеносные жилы, на грозно возвышающуюся церковь – всё через отверстие в гробовой крышке.

Но есть ли кому до всего этого дело? Бедный, бедный Дрейер.

В 1943 году в оккупированной фашистами Дании Дрейер вернулся в большое кино и снял «День гнева» – историческую драму, развернувшуюся на фоне пылающих средневековых костров с так называемыми «колдуньями». Здесь вновь те же художественность и ощущение надвигающейся беды, но ничего мистического, несмотря на контекст охоты на ведьм, на сей раз не обнаруживается: идти за вкусами публики режиссёр больше не пытался. Что интересно, ни лучше, ни хуже его кино от этого не стало.