У Джона Кьюсака, звезды нового фильма «Ворон» (The Raven) и вокалиста групп Slipknot и Stone Sour Кори Тэйлора много общего. В новом захватывающем триллере «Ворон» от Relativity Media Кьюсак играет Эдгара Аллана По с той же самоотверженностью, что присуща экзорцисту Тэйлору в рамках его студийной и сценической деятельности в Slipknot. По сюжету По преследует серийного убийцу, который брутальным способом претворяет произведения автора в жизнь. Чтобы его персонаж мог противостоять убийце и загнать его в угол, актер исследует самые потаенные глубины человеческой души, и делает это весьма своеобразно. Это полный перипетий и перепадов фильм, сдобренный игрой Кьюсака.

Полный такой же безудержной энергии Тэйлор на данный момент работает над новым эпичным двойником Stone Sour и готовится превратить американские амфитеатры в руины вместе со Slipknot в рамках летнего фестиваля Rockstar Energy Drink Mayhem Festival. Оба этих творческих деятеля питают глубокую страсть к своей работе, подходят к каждому ее этапу методически и полны революционного духа.

Поэтому не удивительно, что они быстро нашли общий язык, когда пришли на это эксклюзивное интервью для "Rogue on Rogue" как раз перед мировой премьерой «Ворона» 27 апреля 2012 г.

Итак, в этом эксклюзивном интервью Джон Кьюсак и Кори Тэйлор общаются на тему своих увлечений, самого фильма, того, как и когда каждый из них открыл для себя Э. А. По, ношения масок, Стивена Кинга, планов на будущее и много другого.

Что ты думаешь о фильме?

Кори Тэйлор: Ну, считаю, что это захватывающий фильм. Мне он действительно понравился. Спасибо за то, что предоставили мне возможность его посмотреть! Я реально проникся.

Джон Кьюсак: Здорово! Большое спасибо!

Кори: Можно провести параллель между убийствами в фильме и тем, что вот уже который год происходит в тяжелой музыке, когда ее порицают за побуждение к насилию. Иногда старания человека воспринимаются слишком извращенно. И ты это прекрасно отобразил в фильме, Джон. Когда они в первый раз говорят По о том, что его произведения стали причиной убийства, я полностью согласен с выражением твоего лица. Считаю, что ты здорово сыграл в этом моменте.

Джон: Спасибо! Когда По говорит: «Если бы я знал, что мои работы подействуют на людей подобным образом, я бы больше времени посвятил эротике» (смеется).

Кори: Точно! Мне очень понравились эти слова.

Джон: Этот момент можно объяснить с другой стороны. Причина, по которой люди так трепетно воспринимают произведения писателей, пишущих о темной стороне – или темной стороне в нас самих – это, возможно, отсутствие в их собственной жизни чувства естественности. Они уверены в том, что мир вокруг них не является настоящим. Они знают, что все те люди, которые притворяются, будто не испытывают подобных чувств, прогнили насквозь. А когда видишь парня вроде того же По или современный рок-н-рольный его аналог в виде, скажем, Курта Кобэйна, то испытываешь по-настоящему естественные чувства. Вот они, эти злые, замкнутые и подавленные искатели, которые избегают всего мира, но в то же время воздвигнутые на пьедесталы подобно апостолам. Думаю, это происходит от осознания людьми того, что у всех нас есть своя темная сторона, и лучше ее исследовать, чем отрицать. Ведь наибольшее зло случается при отрицании темной стороны, а не при изучении ее или того, что вы на самом деле чувствуете, находясь на этой темной стороне. Я считаю, что По, как раз, и был тем самым исследователем в этом понимании, равно как множество творческих деятелей. Вопрос щекотливый, ибо люди могут истолковать его превратно, но, опять же, подавление этих чувств намного более опасно, чем фактическое их выражение. Я всегда это чувствовал, но, с другой стороны, никогда не попадал в ситуацию, когда непосредственно имел бы с этим дело.

Кори: Это тяжело. Особенно в конце дня, так что не могу не согласиться. Держать все в себе – это все равно, что быть засорившейся трубой: если ее не прочистить, вот-вот станется что-то плохое.

Джон: Несомненно.

Кори: Мне всегда лучше написать это на бумаге, выпустить из себя, тогда я могу вернуться обратно в нормальное состояние. Когда ты все в себе подавляешь и никогда не даешь ему прозвучать, в конечном итоге это все выходит наружу неосознанно. И во многих случаях с разрушительной силой.

Джон: Думаю, что это так. А еще По использовал язык бессознательного. Если думать об этом, то ваши мысли носят насильственный, извращенный, шершавый и брутальный характер. Возможно, они сексуальны, а возможно – просто запутанны. Они могут быть всем, чем угодно, но это все происходит в ваших снах, когда вы бессознательны. И По использовал этот язык. Многие люди тоже используют. То, что находится в том подземном мире, имеет ценность, но мы не ведаем, как толковать значение тех символов или противоречивых образов в совеем подсознании. Это и есть часть того, что делает нас людьми. Часть того, что делает нас живыми. Это вовсе не наличие света при отсутствии тьмы, а наоборот – это синтез и того, и другого, что делает нас людьми и наделяет нас созидательностью, силой и видением. Те, кто ни разу не всматривался в пропасть, не могут видеть. Извините, но я еще ни разу не встречал тех, кто бы мог.

Кори: Истинная правда.

Джон: Вам необходимо хоть раз получить под зад и проверить на вшивость свое «я». Единственный способ сделать это – получить хорошую взбучку. Думаю, По также прошел эту начальную стадию. Музыканты же делают это постоянно, причем самым искренним образом, потому что они потом пишут об этом и кладут стихи на полную взрывной энергии музыку.

Когда всматриваешься в пропасть, то можешь создать нечто невероятное.

Джон: Да, и у вас всегда есть аргумент, что без подключения темной стороны ничего путного не получится. Любая созидательная попытка требует наличия в ней тени. Просто у некоторых ее больше. (смеется)

Кори: Точно!

Когда вы впервые открыли для себя Эдгара Алана По?

Джон: Помню, проходили его в вузе. Изучали «Падение дома Ашеров». А на уроках английского я читал «Маску Красной Смерти». Это было мое первое знакомство. А на Хеллоуин все было в символике произведений По.

Кори: Будучи ребенком, я, помню, смотрел старые фильмы ужасов от киностудии Hammer. В Айове был канал, по которому показывали «Падение дома Ашеров», «Маску Красной Смерти» и что угодно с Винсентом Прайсом. Помнится, это было по воскресеньям. Меня всегда завораживали цвета в этих фильмах.

Джон: Technicolor!

Кори: Именно! Это было нечто. Так я и прочел все работы По. Я очень люблю язык и то, как люди пишут. Мне нравится, как он использует язык почти что супротив читателя, т.е., ты читаешь и думаешь: «Вау! Вот это мрак».

Джон: Плюс агрессия… А забавно ты придумал про использование языка супротив читателя. (смеется)

Кори: Особенно в ту эпоху, когда везде писали в духе Г. П. Лавкрафта, но у По был особенный стиль, который ни с чем не спутаешь, когда читаешь и с опаской понимаешь, что вот-вот что-то случится. (смеется) И думаешь: «Дочитывать или не дочитывать?»

Джон: А у него любое затишье всегда было затишьем перед бурей. Любой фундамент должен был вот-вот дать трещину или рассыпаться. Просто у человека был другой склад ума. Лишь пара писателей или обычных людей могут задаться целью выяснить, каков же наш самый страшный кошмар. Большинству он снится, и они хотят проснуться. А По говорил: «А давайте-ка углубимся. Давайте ринемся в самую пропасть». Да, он был крутым типом.

Джон, во время сцены бала в фильме ты носишь маску, а в твоем, Кори, случае маска является вообще неотъемлемым атрибутом. Каково же оно – выражать свои эмоции под маской?

Кори: Во время любого выступления Slipknot я испытываю много разных эмоций, и маска всегда помогает забуриться в подсознание и метаться между «крикотерапией» и эмоциями в чистом виде. Я всегда считал, что в маске показываю больше, чем прячу, когда прыгаю и беснуюсь по сцене. Это почти как демонстрировать публике клапан под давлением и, в то же время, иметь возможность спускать его.

Джон: О, да, суть маски заключается в том, что, скрываясь под ней, ты показываешь себя еще больше.

Кори: Полностью согласен.

Джон: Ты становишься кем угодно. В картине Джеймса МакТига «V значит Вендетта» Аноним носит неизвестную маску. Под ней даже глаз не видно. Ключ в том, что маска освобождает тебя от рабской участи бытия тем, кем ты есть, и ты становишься духом в чистом виде. А затем ты эту маску оживляешь. Когда я работал в театре и имел дело с масками, так всегда и было. Это отличное развлечение. Дело в том, что мы целый день носим множество масок. Мы притворяемся и поступаем так, или «делаем» такое лицо для тех или иных людей. В маске ты признаешь то, что имеешь много персоналий и обличий. Я считаю, что это здорово – обожаю маски.

Насколько переплетены музыка и кино? Насколько важным является внедрение музыки?

Джон: Ну, на этот счет я всегда был почти что религиозен. Когда я выступаю режиссером или продюсером, то могу это себе позволить. Я хотел использовать в этом фильме композицию Донована Hurdy Gurdy Man, но г-н МакТиг не захотел этого (смеется). Она играет у меня в голове, и чувствую, что в ней есть что-то от самого По. Также мне нравится, что Лу Рид сделал на альбоме The Raven. Когда я пребывал в Сербии или Венгрии, я слушал The Raven Лу Рида, некоторые вещи Тома Уэйтса или же Донована. Для меня музыка всегда являлась порталом для создания фильмов. Независимо от того, Боб Дилан это, или Slipknot, который после этой беседы надо будет послушать повнимательнее…

Кори: Давай-давай! (смеется).

Джон: Я просто должен в это вникнуть! Я ведь всегда использовал музыку в качестве вдохновения и топлива. Я пытаюсь внедрить музыку в как можно большее количество фильмов.

Кори: Одна из причин, по которым я люблю твои фильмы, Джон, это то, что ты меломан. Являясь твоим огромным поклонником, я обожаю видеть, как это проявляется даже в таком фильме, как «Любовь к собакам обязательна». Во время эпизода, в котором ты был одет в футболку Ramones, которые, кстати, являются одной из моих любимых групп, я подумал: «Да это же его идея!».

Джон: О, да!

Кори: У тебя любовь к музыке на лбу написана!

Джон: Я считаю, что музыка помогает людям пережить очередной день и осмыслить этот мир. Это истина, вдохновение и путеводитель. И я всегда поступал именно так. Независимо от того, неприятности ли у меня, или наоборот, я слушаю Боба Дилана. Не уверен, что даже сам Боб знает, о чем он поет, но лично я каждый раз извлекаю для себя что-то. Это только подчеркивает саму загадочность и все старания. Музыка и сами музыканты помогают мне найти путь. Понимаешь, о чем я?

Кори: Определенно!

Какие у вас любимые эпизоды из фильма?

Кори: Один из моих любимых моментов в фильме, это когда По впервые приходит в редакцию и начинает возмущаться в отношении Лонгфелло. Я чуть не лопнул от смеха, чем разбудил всех у себя в доме, настолько это было для меня неожиданно.

Джон: Жуть!

Кори: А еще мне понравилась не только актерская игра, но и сама постановка!

Джон: Сначала я проникся тем, насколько он соперничал с другими авторами. Также люблю сцена, которую мы наблюдаем перед завязкой фильма. Мы видим, как он бредет по ночной улице, затем допивает бутылку и все – у него ни копья. Тем не менее, он заходит в бар и вызывающе смотрит на всех и вся. Он знает, чем это закончится, но внутри него сидит безумец. Действительно, в этой сцене можно наблюдать различные стороны его личности, его «я» и множество более мрачных черт характера. В плане сценария и режиссуры мне эта сцена пришлась по душе.

Кори: Мне понравилось, насколько раздражен был тот матрос, но, тем не менее, он ничего не предпринял. Когда ты выхватил у него пойло, действовать сию же минуту было бы неуместным с его стороны. И он остался сидеть на месте с выражением лица, будто бы вопрошающим: «Это что, все на самом деле?!».

Джон: По знает, что сейчас ему надерут задницу (смеется). Он знал об этом еще до того, как вошел вовнутрь.

Кори: Да, здорово получилось!

Кори, помнишь свой первый фильм с Джоном?

Кори: Возможно это «Шестнадцать свечей», один из моих любимых фильмов. А в следующий раз я помню Джона в картине «Абсолютно точно», некоторые шутки из которого не перестаю цитировать и по сей день.

Джон: У-у, давненько это было, чувак!

Кори: Каждый раз, когда кто-то говорит, что хочет пользоваться кредиткой только в экстремальной ситуации, ты смотришь на него и говоришь: «Ну, авось такая скоро наступит». (смеется) А тот с невозмутимым выражением уточняет: «Что, правда?» Я настолько давно фанатею от игры Джона, что сейчас даже и не вспомню, в каком именно фильме увидел его в первый раз. Понятное дело, есть фильмы, которые сразу приходят на ум, такие как «Убийство в Гросс-Пойнте» и «Высшая верность». А еще обожаю «Интуицию». Ну и, само собой разумеется, «Абсолютно точно» и «Уж лучше умереть». Боже! Я киноман, поэтому я постоянно цитирую всякое дерьмо. И дня не было, чтобы я не подошел к своей машине, не развернулся и не заорал. (смеется)

А еще в фильмографии Джона стоит выделить «1408».

Кори: Чудесный фильм!

Джон: Он тоже крут, потому что, когда думаешь о Роде Стерлинге, Стивене Кинге или даже франшизе «Пилы», в них чувствуется веяние По. Я был очень счастлив, что Стивену Кингу понравился сценарий «1408», и он дал добро на его съемку. Это было реально здорово, ибо для меня он гений при жизни. Он – легенда.

Кори: Он до сих пор является одним из моих фаворитов. Я ежегодно перечитываю «Противостояние», это мое любимое его произведение.

Джон: Мы надеялись, что Стивену понравится фильм, поэтому снимали именно для него. И он сказал, что получилось здорово. Он ему действительно понравился, и мы очень этим гордились.

Кори: Думаю, что в этом фильме ты немало и себя раскрыл, ведь по большей части именно ты находишься в той самой комнате и реагируешь на вещи. Отличный способ, чтобы показать, насколько хорошо это у тебя получается. Было здорово наблюдать, как ты каждые пять минут все больше сходишь с ума.

Джон: Да, было забавно. Я подумал, что это будет именно в духе По, когда кто-то сходит с ума в комнате отеля. Это определенно исходит от него.

Каковы ваши планы?

Кори: Ты собираешься сыграть Никсона, верно?

Джон: Только что я сыграл небольшую роль в фильме Ли Дэниэлса «Газетчик» вместе с Николь Кидман, Заком Эфроном и Мэтью МакКонахи, получилось здорово. Мы собираемся представить его в Каннах. Также я снялся в «Мерзлой земле» с Николасом Кэйджем, ну, и в «Вороне». Вот так.

Кори: Сам работаю над новым альбомом Stone Sour. Это будет концептуальный двойной альбом, в который всего будет входить 24 трэка. Времени уходит – ужас. (смеется)

Джон: Я думаю!

Кори: Как раз закончил сюжетную линию и веду переговоры с иллюстраторами. Я реально в восторге от того, что получается.

Джон: А вы, ребята, вообще выступаете?

Кори: Вот едем со Slipknot этим летом.

Джон: Слушай, надо будет сходить!

Кори: А я твой суперфэн, и мне очень понравилась наша беседа. Спасибо!

Джон: Это тебе спасибо! Я бы хотел пообщаться больше и вникнуть в вашу музыку.

Кори: Было бы здорово.

Джон: Ага, до встречи!