DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

ПРОКЛЯТИЕ

Елена Пучкова: «Мейчен и Блэквуд создавали атмосферу поистине Космического Ужаса»

С лёгкой руки Лавкрафта термин «Космический Ужас» вошёл в обиход. Практически всё творчество «джентльмена из Провиденса» принадлежит к этому подвиду хоррора, однако явление сформировалось ещё до него. Артур Мейчен и Элджернон Блэквуд — пожалуй, две главные фигуры «Космического Ужаса» долавкрафтовской эпохи. DARKER пригласил поговорить о творчестве этих британских писателей переводчицу Елену Пучкову.

Здравствуйте, Елена Олеговна!

Мы знаем вас в первую очередь как переводчика произведений Артура Мейчена и Элджернона Блэквуда, о творчестве которых и хотим поговорить.

Здравствуйте.

В силу направленности вашего журнала, понимаю, почему вы знаете меня в основном как переводчика Мейчена и Блэквуда. Однако мой переводческий багаж гораздо шире. Помимо Мейчена и Блэквуда, среди авторов, которых я переводила: Анри Мендра, Клод Леви-Строс, Фэй Келлерман, Маргерит Юрсенар, Джон Ридли, Тони Дэвидсон, Жан Поль Сартр, Али Смит, Джоанна Элм, Герберт Джордж Уэллс, Марк Твен, Амброз Бирс, Вашингтон Ирвинг, Артур Конан Дойл, Эдвард Пейдж Митчелл, Эми Майерс, Стивен Бакстер, Дэвид Лэнгфорд, Роберт Вейнберг, Лоис Х. Грэш, Эдвард Фредерик Бенсон, Ги де Мопассан, Стивен Винсент Бене, Роберт Уильям Чамберс, Сидни Хорлер, Чарлз Брокден Баун, Морис Ренар, Брем Стокер и др.

Как поэт-переводчик я включена в «Строфы века-2», переводила таких авторов, как И. В. Гёте, Г. Шваб, К. Хаусхофер, Р. Грейвз, А. Маклиш, У. Х. Оден, П. Верлен и др., народную поэзию Англии, Франции и Германии.

Кроме переводов, я также пишу стихи, прозу, книги для детей. У меня издано 16 авторских книг и еще две готовятся к выходу, не говоря уже о периодике и научных изданиях.

Я кандидат филологических наук, член Союза писателей России по секции детской литературы, член союза «Мастера литературного перевода».

Это так, для знакомства.

 

Лавкрафт в своём знаменитом эссе называл этих двух британских авторов в числе ярчайших сочинителей того подвида хоррора, что он называл «Космическим Ужасом». Действительно, некоторые произведения Мейчена и Блэквуда очень похожи на то, что писал Лавкрафт. Как вы считаете, они остались в памяти читателей скорее как предшественники «джентльмена из Провиденса» или как самостоятельные фигуры литературного процесса?

Будучи предшественниками Лавкрафта, Мейчен и Блэквуд, несомненно, по крайней мере для меня, равновеликие самостоятельные фигуры литературного процесса.

 

Как вы вообще относитесь к термину «Космический Ужас»? Действительно ли он хорошо определяет творчество Мейчена и Блэквуда? Кого ещё из писателей, работавших в сходной манере, вы бы могли назвать?

Сегодня термин «Космический Ужас» многие зачастую интерпретируют исключительно как ужас, вызванный столкновением с неведомыми космическими мирами и их «ужасными» обитателями. Поэтому мне ближе термин «Сверхъестественный Ужас», т. е. ужас, достигший абсолютной кульминации, перед которым бессильны земная наука и религия, как и понимал «Космический Ужас» Лавкрафт.

Что касается Мейчена и Блэквуда, то их творчество, безусловно, можно определить этим термином, поскольку они оба мастерски умеют создавать сверхъестественную атмосферу призраков и фантазмов, которые таятся в каждом из нас и способны повергнуть нас в духовную бездну, оба искусно передают чувства и ощущения, помогающие преодолеть переход из реального мира в мир нереальный или в видения, и оживляют в своих произведениях тот самый, доведенный до абсолютной кульминации Ужас.

Из писателей этого жанра я бы в первую очередь выделила лорда Дансени, Густава Майринка, Ханса Хайнца Эверса, Стефана Грабиньски, Амброза Бирса, Клода Сеньоля. Будучи очень разными, все они сделали предметом своих творческих исканий экстраординарное, таинственное, бессознательное и ужасное.

Мейчен и Блэквуд создавали свои произведения приблизительно в одно и то же время, и в памяти любителей хоррора эти две фигуры остались равновеликими. Порой их сравнивают друг с другом вплоть до того, что писатели практически становятся синонимичны — как, скажем, увязаны в одно целое тот же Лавкрафт, Кларк Эштон Смит и Роберт Говард. Какие сходства и отличия вы видите у Артура Мейчена и Элджернона Блэквуда? Ассоциируете ли вы друг с другом их имена?

Поводов ассоциировать их имена предостаточно: и время, и жанр, в котором они работали, и, конечно же, принадлежность обоих к Герметическому ордену Золотая Заря (в котором Мейчен получил посвящение Делателя, а Блэквуд удостоился степени Философа), что наложило отпечаток и на их творчество.

«Воля, если она не опирается на Магическое воображение, бессильна — сказано в одном из наставлений Зари своим адептам. — <...> Но и Воображение само по себе беспомощно, оно лишь создает образы, которые — ничто <...> пока они не оживлены и не направлены Волей. Лишь когда действие этих двух сил совместно и Воображение творит образы, а Воля их направляет и использует, — достигается поистине чудесный магический эффект». (Regardie Israel. Golden Dawn. Vol. 1. New York, 1969. P. 178.) Мейчен и Блэквуд овладели искусством достижения магического эффекта в совершенстве, создавая в лучших своих произведениях атмосферу поистине Космического Ужаса.

Однако, если рассматривать их творчество, то, на мой взгляд, они отнюдь не «синонимичны».

Мейчен блистательный стилист, владеющий поэтическим колдовством. В рецензии, появившейся сразу же по выходе романа «Холм грез», лорд Альфред Дуглас писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное. Она подобна странной орхидее, цвет которой болезненно-щемящ и отталкивающ одновременно, а запах — непереносимо сладостен и едва ли не лишает сознания. Жестокость этой книги куда более дика, нежели самые жестокие из представленных в ней описаний...

Она подобна ужасной литургии во славу боли, растравляющей самое себя, боли, положенной на музыку, каждая нота которой строго выверена: мелодия становится воистину непереносимой, ибо каждая фраза — отточена до совершенства, а модуляции — непревзойденны. Последняя длинная глава с ее контрапунктными темами — непревзойденная проза, уникальная в своем роде». (Academy. LXXII. March 16, 1907. P. 273–274. Перевод А. Нестерова, Ю. Стефанова.) Эти слова абсолютно точно отражают литературный талант Мейчена.

Блэквуд не такой мастер стиля. Он зачастую излишне многословен и неряшлив в изложении. Но в плане воздействия на чувства и в создании сверхъестественной атмосферы, казалось бы, в самом обыденном с ним мало кто может сравниться.

Произведения Мейчена пронизаны скрытыми и явными аллюзиями на герметические науки — настолько, что мне постоянно приходилось делать комментарии для читателей. Основная тема его творчества — ад в душе, выстроенный на базисе «тайноведения».

Блэквуд, при всей эзотеричности его произведений, более прозрачен и понятен. Его тема — столкновение двух миров, соприкосновение обычного человека с неведомыми, непостижимыми и непредсказуемыми явлениями и существами, детальная передача обертонов некоей странности в обычных вещах и происшествиях.

Но оба в равной степени создают чудо «Космического Ужаса», что их и роднит.

 

Лавкрафт считает «Космический Ужас» высшим проявлением страшного в литературе. Придерживаетесь ли вы такой же точки зрения? Мистическое и неведомое всегда страшнее реалистичного и обыденного?

Человека всегда, с древнейших времен, пугало все непонятное, непознанное и необъяснимое. В этом плане я согласна с Лавкрафтом в его оценке «Космического Ужаса», столкнувшись с которым, человек уже никогда не будет считать наш мир относительно безопасным, привычным и познаваемым.

Что касается второго тезиса, то мне вполне реалистичный «ад в душе» Раскольникова или «обыкновенный фашизм» представляются куда более страшным явлением, ибо это та реальность, в которой мы живем.

 

Вы работали над томами двух писателей в серии «Гримуар», где каждый из них был представлен двумя сборниками. Не планировалось ли ещё книг Артура Мейчена и Элджернона Блэквуда в серии?

Будучи составителем указанных сборников, я предлагала издательству «Энигма» только эти четыре тома. Об издании других книг Мейчена и Блэквуда речи не было, хотя их наследие еще не полностью представлено русскоязычному читателю, и мне очень жаль, например, что до сих пор не издано на русском языке одно из главных произведений Артура Мейчена — «Иероглифика».

 

Возможно, то, что не вышло в «Гримуаре», появится в серии «Mystic & Fiction» издательства «Флюид / FreeFly», где уже сейчас вышли по одной книге обоих писателей?

Серия «Mystic & Fiction» имеет более широкий жанровый спектр, чем «Гримуар», и предполагает публикацию мистических и фантастических произведений самой разной направленности, хотя еще один сборник Мейчена запланирован и, скорее всего, выйдет до конца года.

 

Не планируются ли к выходу в серии «Mystic & Fiction» ещё какие-нибудь книги? Возможно, мастеров «Космического Ужаса»?

Планируются, в том числе и сборник Лавкрафта, но пока раскрывать все планы не буду.

 

Кроме авторских сборников, в серии «Mystic & Fiction» появлялась антология мистического рассказа «Вход и выход». Нет ли планов создать ещё что-то подобное?

Да, ближайшим таким изданием будет антология мистических новелл «Сакральная связь», которая также выйдет в конце года.

 

Как вы относитесь к тому, что переводите? Проникаетесь ли вы текстом и мироощущением автора? Приходилось ли переводить то, что никак не нравилось?

Если не «проникаться текстом и мироощущением автора», то лучше и не браться за перевод, который в этом случае получится холодным и выхолощенным, даже если будет хорошо изложен по-русски. Я стараюсь не переводить то, что мне не близко, хотя несколько раз приходилось, но я, на свое счастье, человек увлекающийся, и даже в этих конкретных случаях сумела найти то, что позволило мне «проникнуться текстом», «пропустить его через себя». Однако это — исключение из правил.

 

Насколько легко вам работается с текстами? Перевод одного и того же объёма текста сильно зависит от стиля?

Несомненно! И от стиля, и от языка, и от образности, и от игры слов, и от аллюзий и подтекстов... Какой-нибудь примитивный детектив или любовный роман можно перевести и за неделю, а на тот же объем сложного высокохудожественного произведения может уйти и полгода или даже год. Например, Людмила Володарская, переводившая ряд рассказов Мейчена, признавалась, что не могла переводить больше одной страницы в день, настолько он буквально «вынимал из нее душу». У меня было нечто похожее, когда я переводила один из томов «Мифологик» Леви-Строса, после чего я однозначно поняла, что не стоит «переламывать» себя, надо делать только то, что тебе действительно близко и интересно.

И напоследок, пожелайте что-нибудь нашим читателям.

«...всевозможные таинства, великолепия, красоты, наслаждения могут быть — да нет, явлены нам, представлены нашему взору, внятны нашему слуху, чувственно и физически восстают перед нами, — и все же Объект или Объекты, что видимы и доступны восприятию, неким странным образом ускользают от нас: мы смотрим и не видим, слушаем “Свадебную песнь” Преподобного Элизара, как дикари могли бы слушать симфонии Бетховена, обращаемся с несказанными сокровищами с алчностью воров, что готовы швырнуть древнюю драгоценность в плавильный горн; наконец, мы читаем Великую Книгу, сотворившую миры, как рецепт в “Книге о вкусной и здоровой пище”» (перевод Л. Володарской), — писал Мейчен в рассказе «Сокрытое чудо». Так вот, я хочу пожелать читателям не погрязнуть в обыденности и быть готовыми увидеть и услышать все эти явленные нам «таинства, великолепия, красоты, наслаждения», все то, что делает нашу жизнь богаче, насыщеннее и интереснее, даже если иногда и пугает.

 

Спасибо за беседу, Елена Олеговна!

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)