Жизнь после жизни / Life After Life (роман)

Автор: Кейт Аткинсон

Жанр: магический реализм, историческая проза

Издательство: Азбука

Серия: Азбука-бестселлер; The Big Book

Год издания: 2014 (в оригинале — 2013)

Перевод: Е. Петрова

Похожие произведения:

• Стивен Кинг «11/22/63» (роман)

• Одри Ниффенеггер «Жена путешественника во времени» (роман)

• Джеффри Евгенидис «Средний пол» (роман)

«В зеркале видно, кто и как жил.

Видно, кто песню-неправду сложил.

Видно, кто хочет, чтобы все было ночь.

Видно, я должен людям помочь».

Константин Никольский

 

«This is my least favorite life»

Для тех, кто не забудет...

 

Только в зеркале человек может увидеть самого себя собственными глазами. Младенцем на руках у родителей, в окружении братьев и сестер, потом — с друзьями, с любимыми... обнимающим собственных детей, внуков... счастливым и усталым, юным и стареющим. Фоном — семейные праздники, морской пляж, школьные и студенческие вечеринки... калейдоскоп впечатлений от путешествий... войны, природные катаклизмы... Кажется, что картинки будут сменяться бесконечно. Но в один прекрасный/ужасный момент в твоем зеркале вдруг отразится лишь темнота: его закрыли плотной тканью в знак траура по тебе...

Информация для тех, кто ненавидит спойлеры: главная героиня умрет. Дважды. И это только на первой странице романа. Возможно, кто-то уже так и хочет ехидно парировать в ответ: «А была ли девочка?»

Была. Жила. Носила имя Урсула Тодд, данное ей не случайно. Она свидетельствует от имени тех, кому выпало жить в эпоху перемен. Девочка-девушка-женщина смотрит в зеркало, в котором отразился почти весь XX век.

Роман Кейт Аткинсон напоминает процесс вышивки с фэнтезийным сюжетом — стежки судьбы Урсулы Тодд ложатся на канву двадцатого столетия то несмело, то широко и свободно, а если вдруг заходят не туда — их можно распороть («купить на всякий случай точно такую же пару ножниц!») — и вернуться, и продолжать, не повторяя прошлых ошибок.

А если заглянуть по ту сторону зеркала — наверное, непременно увидишь мойр, прядущих и отмеряющих нити судеб. Загадочных богинь, выбравших английскую девочку объектом (субъектом?) некоего эксперимента и методично меняющих ее судьбу. Раз за разом обрывая нить, они вновь и вновь соединяют её концы, завязывая чуть выше очередной «узелок на память» — с его помощью, вернувшись назад, героиня сможет что-то поменять чуть раньше точки невозврата. Чуть-чуть меняются обстоятельства, окружение, но остается неизменным одно: дом семейства Тодд с подходящим именем собственным Лисья Поляна, любящий и обожаемый отец, самодостаточная и неординарная мать, богемная тётушка, старшая сестра, о которой можно только мечтать, и младший братишка — общий любимец. Идиллия уютных семейных трапез, неторопливых сельских прогулок, очарования классических книг (подумать только, телевизор скрашивает досуг героини лишь на склоне лет, а о компьютерах не упоминается вообще!) «Луга, рощица и голубой от колокольчиков лес, прорезанный речкой» — и нет ничего желаннее и любимее этого рая земного, о котором шепчут бессильные взрослые умирающим детям.

Бесконечное возвращение героини к началу интригует. Затем становится ожидаемо-привычным, даже скучноватым. Сбиваешься со счета, и пощечиной ударяет досада — опять не то! опять не удалось! Уже не хочется спешить, приближать конец романа в затаенном страхе, что новое начало опять заведет в мучительный тупик. Альтернативные судьбы Урсулы резко отличаются одна от другой — автор словно двигает ее маленькую фигурку как пешку в шахматах, строго чередуя белые и черные клетки. Кажется, что Кейт Аткинсон методично составляет мини-энциклопедию типичных судеб. Энциклопедию жизни и смерти с фактическими выкладками, заставляющими задуматься: что страшнее — гибель от руки маньяка-педофила или жизнь с чудовищем и семейное насилие? Чья кровавая жатва более впечатляюща — Первой мировой войны или пандемии гриппа-«испанки»?

Фантазия смерти безгранична. Персонажи романа умирают по причине родительского недосмотра, несчастного случая, погибают на фронте, совершают самоубийство... И только Урсула упорно раз за разом возвращается в мир живых. Для чего это бесконечное возвращение? Ради какой высшей цели? Раз за разом, понимая, что спасти всех всё равно не получится? Зная, что каждый раз — и в агонизирующем Берлине в 45-м, и в опустошенном авианалетами Лондоне в 40-м — умираешь по-настоящему? Ни в одном из множественных вариантов судьбы Урсулы не будет хэппи-энда — до тех пор, пока она наконец не поймет окончательно своего предназначения, просчитав узор до последнего стежка, сложив паззл из осколков своих разбитых жизней. Почувствовав, быть может, что звучание английского «Todd» неотличимо от немецкого «Tod», и поняв, роль чьей персональной Смерти написана судьбой именно для нее.

Любители спойлеров тоже здесь? Специально для вас: главная героиня умрет. Но ни одна из её смертей не поставит финальную точку в романе. Потому что главный спойлер Кейт Аткинсон поместила в название своей книги. Она — о жизни. Жизнь — её ключевое слово. Жизнь, единственная, непредсказуемая и оттого восхитительная. Благодаря интригующему замыслу Творца-автора у Урсулы Тодд есть неограниченное число попыток внести коррективы в свою судьбу и в судьбы окружающих. У нас, читающих, такого шанса не будет. По сути, каждый из нас пишет свой роман, который в конце концов весь умещается в одной строчке. Сводится к одному предложению: «It`s my ... life — Это моя ... жизнь». Какой эпитет поставить вместо многоточия, каждый решает сам. Но по большому счету этот пробел нужно просто убрать. Прекрасная, бессмысленная, долгая, странная — это моя жизнь, и другой просто не будет.

Наша лучшая и единственная жизнь — здесь и сейчас. Наш выбор ежесекундно отражается в зеркале мира, отзывается счастьем или болью в душах близких людей. Это время не для неспешной вышивки — наши судьбы соединяются гиперссылками и сплетаются в фантастический узор гипертекста века двадцать первого. Но тайна, сокрытая в зеркале мира, остается неизменной:

«Нет в мире ничего прекрасней бытия...

Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я» ¹

Как и героям романа Кейт Аткинсон, нам по-прежнему очень важно успеть сказать друг другу и услышать самые простые и важные в жизни слова.

 

Памяти Владислава Женевского, человека, который был и всегда будет в нашей жизни. Спасибо...

 

---

1. Николай Заболоцкий.