По стопам отца

Кларк Эштон Смит, Роберт Блох, Фриц Лейбер, Рэмси Кэмпбелл, Генри Каттнер, Стивен Кинг – трудно среди звезд хоррора найти писателя, не адресовавшего хоть один трибьют Говарду Филлипсу Лавкрафту. Некоторые впоследствии раскаивались в излишней фанатичности: к примеру, Чарльз Л. Грант заявил, что в четырнадцать лет не стыдно восхищаться вычурным стилем ГФЛ, – а больше у него, якобы, восхищаться нечем. Но большинство писателей неоднократно возвращались к запретным мифам, кто – ностальгически, кто – с неподдельным воодушевлением неофита.

Августа Дерлета, одного из самых преданных последователей ГФЛ, критиковали примерно за то же, за что и хвалили – а именно за отступничество. Мол, хорошо, что Дерлет привел лавкрафтианский сюжет в удобочитаемую форму (какое облегчение для тех, кто в свои четырнадцать лет с трудом продирался через «вычурности»!), но плохо, что аналогичным образом он обошёлся и с самой мифологией, – более уравновешенной и даже отчасти христианизированной в сравнении с оригинальным безразлично-атеистическим космосом Лавкрафта. Кларк Эштон Смит и Роберт Говард, вместе с Лавкрафтом составлявшие «большую тройку» журнала «Weird Tales», напротив, получали тем больше похвал, чем дальше уходили от установленных товарищем канонов: Смит – в свои ядовито-экзотические миры, Говард – в разудалую многосерийную героику.

Смит и Говард были близкими друзьями Лавкрафта – их свзяывала многолетняя переписка, схожие эстетические взгляды и взаимная, порой безоглядная любовь к тому, что они делали. Частенько они отправляли свои рукописи соратнику из Провиденса задолго до публикации, в результате чего произошло несколько забавных курьезов.

Использовать имена древних богов и странных книг из произведений товарищей было обычной практикой в Круге Лавкрафта (так называют его друзей по переписке). Однажды ГФЛ, будучи уверенным в том, что «Weird Tales» безоговорочно примут смитовский «Рассказ Стампры Зейроса» (1931), написал «Шепчущего во тьме» (1931), в котором фигурирует Цатоггуа, жабообразный божок из «Рассказа». Помимо этого, Лавкрафт упоминает Смита в своем творении, назвав его «Кларкэш-Тоном» – и это прозвище прилипло. Но так получилось, что «Шепчущий» вышел в печати на несколько месяцев раньше творения Смита.

Боги Лавкрафта у Смита намного более приземленные: они вступают в брачные союзы, у них есть дети и родословная, они частенько вмешиваются в дела людей – то есть, в общем и целом, у них много общего с богами греческого пантеона. Кларкэш-Тон настолько существенно переработал и дополнил Мифы Ктулху, что критики стали называть трактовку Смита «Смифами».

Несмотря на то, что мифы Лавкрафта начали активно мутировать, сторонники оригинальной традиции находились всегда.

Среди великого множества рассказов стоит отметить «Палки» (1974) Карла Эдварда Вагнера. Вдохновившись древними культами джентльмена из Провиденса и таинственными палочками на рисунках Ли Брауна Койя, культового иллюстратора пульповых журналов, Вагнер переносит действие истории поближе к современности – и во времени, и по стилю; «Палки» являются типичным представителем современного рассказа ужасов, который удачно балансирует на грани «странной» прозы (weird fiction) и хоррора.

Роман «Великий белый космос» (The Great White Space, 1975) Бэзила Коппера, одного из практически забытых в наши дни приверженцев старой школы – практически фанфик по «Хребтам безумия». Рэмси Кэмпбелл, хоть и сочинил выводок собственных богов по мотивам классических Древних (сборник Cold Print, 1985), не скрывал намерения идти за Лавкрафтом след в след. Некоторые отрывки звучат настолько знакомо, что кажется, будто Кэмпбелл – в 80-х уже имевший неплохую, по меркам жанра, репутацию – решил оставить собственные наработки и целиком вжиться (точнее, вписаться), подобно борхесовскому Пьеру Менару, в творческий метод кумира.

Незаслуженно обойденный вниманием широкой публики Т. Э. Д. Клайн отдал дань уважения Лавкрафту весьма нетривиально: в своем единственном изданном сборнике «Темные боги» (Dark Gods, 1985) писатель воссоздал маленький ад ксенофоба – мир, где всё чужое страшно и практически всё – чуждо. Вместо наводивших ужас на лавкрафтовских протагонистов «обезьяноподобных португальцев» и эскимосов-дьяволопоклонников здесь фигурирует обыкновенное отребье из гетто, вызывающее в героях трепет не меньший, чем перед упоминаемыми на соседних страницах «омерзительными чо-чо». Заставляя преследуемого демоном героя прятаться в синагоге, Клайн, кажется, открыто иронизирует над воззрениями своего вдохновителя.

Впрочем, в этом он не первый и не последний.

Веселые проказники

То, что некоторая комичность фигуры Лавкрафта не ускользает даже от самых преданных апологетов, заметно по частоте титулования его «Великим и Ужасным» – показательный эпитет, даже если озвучивающее его лицо слыхом не слыхивало о «Волшебнике страны Оз» (что, конечно, маловероятно). И неудивительно, что именно Мифы Ктулху стали одним из наиболее активно эксплуатируемых первоисточников для создания литературных гибридов. На волне популярности книг издательства «Quirk Books» Лавкрафта вовлекли в соавторство с Джеком Керуаком (Move Under Ground Ника Маматаса, 2004), Хантером Томпсоном (The Damned Highway: Fear and Loathing in Arkham Маматаса и Брайана Кина, 2011) и даже Даниэлем Дефо («Жуткие приключения Робинзона Крузо, человека-оборотня» Питера Клайнза, 2010).

Тем более странными видятся книги, не являющиеся, строго говоря, пародиями или паразитарными формами, но обходящиеся с лавкрафтовскими мифами весьма беззаботно. Относительно свежий пример – роман «Южные боги» (Southern Gods, 2011) Джона Хорнора Джейкобса, оказавшийся на поверку произведением самостоятельным, а не фанфиком, но все-таки представивший знакомых персонажей в довольно непривычном ключе. Так, в нем ветеран Второй Мировой по прозвищу Бык охотится за существом по имени Рэмблин Джон Хастур, сводящим с ума любителей ночных радиоэфиров блюзовыми куплетами вроде «Не мертво то, что в вечности пребудет» и «Ты нашел желтый знак?»

Впрочем, такие лавкрафтовские инъекции шутки ради – не новая практика. В 70-х, стараниями Роберта Антона Уилсона и Роберта Ши, авторов культовой трилогии Illuminatus!, Говард Филлипс оказался в одном ряду с Джеймсом Джойсом, Германом Мелвиллом и создателями мультфильмов о Багсе Банни в качестве хранителя великого и опасного эзотерического знания. Представитель неизвестного оккультного сообщества предостерегает Лавкрафта от раскрытия подобных тайн, напоминая ему о «судьбе, постигшей Амброза Бирса»; Мейчен и Чамберс также вносят в историю свою лепту.

Итак, фигура Лавкрафта вызывает священный трепет, но ни о какой божественной неприкосновенности речи не идет. Часто не приходится даже поминать имя вдохновителя всуе – настолько велик шанс узнавания. Такую аллюзию позволил себе, например, Стивен Холл в очаровательной нью-вейвовой сказочке «Дневники голодной акулы», яростно кивая в сторону «Грез в ведьмовском доме» (без всякой на то сюжетной необходимости – но ведь на то они и пасхальные яйца). И, пожалуй, самый показательный пример – «Неономикон» Алана Мура, одновременно язвительнейшее постмодернистское подшучивание над тем, как в поп-культуре XXI века используют наследие Мейчена-Чамберса-Лавкрафта, – и в то же время аналогичный неймдроппинг шутки ради.

На территории Лавкрафта успели наследить и русские авторы. Александр Лидин написал уже четыре романа из серии «Льды Ктулху», в которых бравый оперуполномоченный Третьего отдела ГУГБ Василий Кузмин борется с СС и пытается помешать их попыткам использовать Древних в своих целях. Уже сами названия романов напоминают миссии из компьютерной стрелялки: «Льды Ктулху» (действие развивается в Антарктике), «Пески смерти» (поле боя – туркестанская пустыня), «Операция “Изольда”» (русские против армии живых мертвецов) и «Обратная сторона Луны» (рано или поздно все плохиши летят в космос!) Это цикл веселых, динамичных романов, написанных в традиции пульповой литературы начала века – развлекательное чтиво, которое и не пытается быть чем-то большим.

Совсем недавно вышла антология «Бестиариум» (2013), в которой авторы предприняли попытку скрестить Мифы с дизельпанком. Результат получился предсказуемо неоднозначным: с одной стороны, эта дикая смесь может показаться свежей и оригинальной, а с другой – грозится сорваться в кич. Но почему бы и нет? Земляки Лавкрафта давно скрестили его мифологию со стимпанком. Поэтому вопрос лучше ставить так: какой из панков будет следующим? Ститчпанк? Киберпанк? И вообще, когда сам Лавкрафт встретится с Гитлером и Алистером Кроули?

Настоящих буйных мало

Распространенный аргумент в пользу того, что лавкрафтовские ужасы нынче уже не те – признание большинства последователей ГФЛ слишком здоровыми и от-мира-сего. Мол, в произведениях нынешних апологетов Лавкрафта даже негде разгуляться психоанализу, а ведь автору настоящих «weird tales» стоит и самому быть чуточку «weird».

Пожалуй, самая знаковая фигура здесь (и самый весомый контраргумент) – Томас Лиготти, чьи первые работы неизменно удостаивались от критиков эпитетов «лавкрафтовский» и «борхесовский». На данном этапе своей карьеры он сам правит бал в жанре космического ужаса, а прилагательное «лиготтиевский» (ligottian) тоже стало своеобразным знаком качества. Лиготти ведет затворнический образ жизни в лучших традициях адептов тайных знаний из рассказов ГФЛ и является автором объемного эссе «Заговор против человеческой расы» (The Conspiracy Against the Human Race, 2011), в котором выражает солидарность с философскими воззрениями Петера Цапффе. Норвежец Цапффе известен прежде всего своим исполненным нигилизма сочинением «Последний Мессия», которое заканчивается так: «be infertile and let the earth be silent after ye» – «не плодитесь, и пусть земля умолкнет вслед за вами». Долгое время Лиготти даже фигурировал в статье об антинатализме на Википедии как «известный представитель течения».

Хотя Лиготти неоднократно признавался в том, что Лавкрафт произвел на него колоссальное впечатление, и повлиял на его жизнь больше, чем на прозу – именно благодаря Лавкрафту Лиготти и решил попробовать себя в писательском мастерстве. Его рассказы следуют скорее духу, чем букве «цикла Ктулху». В считающемся каноническим рассказе «Секта идиота» (The Sect of the Idiot, 1986) персонажи Мифов Ктулху не упоминаются нигде, кроме эпиграфа. И все же черты бесформенных и сумасшедших богов Лавкрафта угадываются в божках Лиготти, творящих свои дегенеративные чудеса над теми, кто имел несчастье узнать их поближе. То же и со стилем: не давая уличить автора в прямом подражательстве, громоздкая метафорика рассказов Лиготти, тем не менее, многим покажется знакомой.

Любопытен оммаж Лавкрафту в сборнике «Мучительное воскрешение Виктора Франкенштейна и другие готические истории» (The Agonizing Resurrection of Victor Frankenstein and Other Gothic Tales, 1994). «Произведения и смерть Г. Ф. Лавкрафта» (The Works and Death of H. P. Lovecraft) рассказывает о кончине писателя – но может ли умереть человек, перу которого принадлежат нарицательные строки: «Не мертво то, что в вечности пребудет, со смертью времени и смерть умрет»? Несмотря на общую легковесность, рассказ оставляет ощущение приятной меланхолии и глубокого уважения Лиготти к одному из своих главных учителей.

Лиготти стоит во главе современного «вирда», к которому себя гордо относят и такие писатели:

• Джозеф С. Пулвер – один из самых преданных хранителей традиции Лавкрафта и Чамберса, автор романов, рассказов и редактор антологий «Поездка в Каркозу» (A Season in Carcosa, 2012, оммаж Роберту Чамберсу) и «Марионетки Гримскрайба» (The Grimscribe's Puppets, 2013, оммаж Томасу Лиготти); его дебютный роман, «Апостол кошмара» (Nightmare's Disciple, 1998), рассказывает о серийном убийце, рукой которого управляют Древние;

• Кэтлин Ребекка Кирнан – писательница, нашумевшая в прошлом году романом «Утопленница: мемуар» (The Drowning Girl: A Memoir, 2012); Кирнан родилась в Дублине, а нынче проживает в… Провиденсе, и это вовсе неспроста;

• Мэтт Кардин – учитель и музыкант, автор рассказов и эссе, у которых есть общая характеристика: все они посвящены ужасам, религии, философии и творчеству. Кардин неоднократно «светился» в сборниках и журналах, посвященных Лавкрафту, а также написал статью «Как читать Лавкрафта: практическое пособие для новичков» (How to read Lovecraft: A practical beginner’s guide);

• Уилам Хопфрог Пагмайр – писатель, специализирующийся на стихах в прозе наподобие работ К. Э. Смита, активно работающий на территории ГФЛ: «Возможно, он лучший из сегодняшних писателей-лавкрафтианцев», – говорит С. Т. Джоши.

Однако не всем читателям придутся по вкусу эти рассудочные и спокойные последователи ГФЛ – кому-то они покажутся слишком уж созерцательными. Именно для них новой надеждой стал Лэрд Баррон.

Также избегая прямых отсылок к Лавкрафту, Баррон, тем не менее, черпает часть вдохновения из очевидных источников: так, «Триптих "Имаго"» (The Imago Sequence, 2007) из одноименного сборника – фантазия на тему «Модели Пикмана», привитая на почву «Апокалипсиса сегодня» Копполы. Вытаскивая своих героев со дна алкогольного угара под свет незнакомых звезд, он не дает им опомниться и порассуждать, подражая классику, о ничтожности человека во вселенной (или хотя бы удостовериться в том, настигло ли их впрямь Неизъяснимое или традиционная «белочка»).

Баррон является одним из самых плодовитых современных писателей «вирда» и при этом – одним из самых смелых: в его прозе прекрасно уживаются сюрреализм, нуар, психоделика, мистика, ужасы, китайская демонология, и написано все это довольно тяжеловесным, сложным языком, который местами взрывается неожиданно яркими цветами фантазии и динамичного действия, а частые упоминания субстанций, изменяющих сознание, и манера повествования вызывают ассоциации с Уильямом Сьюардом Берроузом.

Среди всех отпрысков Лавкрафта Баррон, пожалуй, самый отвязный бастард, а его работы – то самое долгожданное вливание свежей крови в жанр «космического ужаса». Но тот факт, что Баррон собирается быть первым редактором ежегодной антологии «Лучший вирд за год» (Year's Best Weird Fiction, первый том запланирован на 2014 год), говорит сам за себя: традиции Лавкрафта и «странная» проза в целом переживают чудесные времена.

Взболтать, но не смешивать

Итак, мифы Ктулху давно перестали быть достоянием одного лишь хоррора. В 70-х Брайаном Ламли был поставлен на поток героический пульп-сериал о Титусе Кроу, сражающемся с «Ктулху и его приспешниками», а в наше время на этой ниве не редкость как натужная эклектика в духе The Mall of Cthulhu («…безобидный торговый центр превращается в… Ктулху-Плаза!»), так и россыпи фантазмов в духе «новых странных». Для самых пытливых умов существуют также сборники вроде «Непристойной жути» (Eldritch Blue, 2004 – антология с подзаголовком «Любовь и секс в мифах Ктулху» и вступительной статьей «Тварь в нижнем белье»).

Как ни странно, с научной фантастикой мифы Ктулху не ужились, если не считать эпизодических появлений Ктулху и компании в качестве «приглашенных звезд». Американец Майкл Ши, написавший, помимо прочего, роман по мотивам рассказа Лавкрафта «Цвет из иных миров», пытался возвращаться к теме в своих научно-фантастических историях, но неизменно лишал при этом собственных космических монстров всей божественной атрибутики. Тем не менее атмосфера рассказов Лавкрафта оказалась благоприятной для разного рода кроссоверов: так, «Бог Надельмана» вышеупомянутого Т. Э. Д. Клайна дает представление о том, каким мог бы выйти «Способный ученик» Кинга, будь сам «ученик» чем-то вроде Уилбура Уитли.

Но один из самых причудливых мезальянсов на почве Мифов Ктулху случился еще в 1968-м, когда начинающий автор Фред Чеппелл соединил лавкрафтианскую мифологию с прямолинейной бытовой жестокостью южной готики и фантазиями о тайно процветающем в Америке паганизме, написав свой «Дагон». По всем параметрам не принадлежа к большой литературе, роман все же впечатляет – в первую очередь тем, что на определенном витке истории становится ясно: героя загнали в ад не древние божества, а собственная мудрая кровь в лучших традициях Фланнери О'Коннор. Некоторые критики снизошли даже до того, чтобы назвать эту маленькую книжку «историей в лавкрафтианской традиции, написанной Фолкнером», – не вполне заслуженный комплимент; тем не менее исполненный спонтанного насилия «Дагон» остается единственным в своей нише.

За исключением вышеупомянутых проказников, писатели из СНГ в основной своей массе относятся к наследию Лавкрафта бережно. Подтверждение тому – отечественная антология «Возвращение Ктулху» (рассказы в которой, кстати, поделены на два раздела – «Сохраняя букву» и «Сохраняя дух»). Украинскому читателю, впрочем, еще памятен локальный взрыв интереса к Любко Дерешу и написанному им в шестнадцатилетнем возрасте роману с характерным названием – «Культ». Дереш умудрился втравить знакомых по циклу Ктулху персонажей в забористый сучукрлит – обычно изобилующий лексическими девиациями контркультурный субжанр.

Как бы там ни было, дело Лавкрафта живет – его последователи дотошно расширяют созданную им вселенную, бросаются знакомыми теонимами и, подобно Лиготти, призывают в повествование самого Говарда Филлипса в качестве персонажа. А мы скептически ухмыляемся, увидев в аннотации к очередной новинке отсылку к обладателю знаменитых инициалов, но все же ждем – если не последнего мессию, то, как минимум, способного ученика.