1.

Олег Васильевич Конов считался человеком твердым и несгибаемым. Все свои проблемы он встречал грудью, с дерзкой усмешкой на лице. Мол, попробуйте, возьмите меня. Но даже у самого стойкого человека могут сдать нервы, когда он стоит возле закрытого гроба своей дочери.

После развода Светка осталась с ним: на дух не переносила маминого ухажера. Глядя себе под ноги, Олег вспоминал, как они вместе готовили ужин, как смотрели комедии по вечерам. Она — с банкой колы, он — с кружкой пива…

Совсем взрослой была. Только школу закончила. Олег уже и насчет университета договорился, благо средства позволяли. Да только кому это нужно теперь? Нет больше его девочки на этом свете.

Мужчина смахнул слезу, изо всех сил сдерживая рыдания. Только не сейчас. Твердые и несгибаемые люди не плачут… И отчего он заботился о такой ерунде в этот момент?

Неподалеку, никого не стесняясь, ревела Лена. Бывшую пытался успокоить новый муж, гладил ее по голове, прижимал к груди, что-то шептал на ушко… Какое там! Если уж ее разбирала истерика, лучший вариант — переждать торнадо в подвале.

— Ты держись, не раскисай… — кто-то похлопал Олега по плечу.

Конов обернулся, но знакомое лицо расплывалось. Генеральный? Василий, приятель из соседнего подъезда? Конов смахнул слезу и вымученно улыбнулся.

Вокруг толпились люди: родственники и знакомые, коллеги, школьные друзья Светки. Подавленные, угрюмые, они сбивались в группки, шушукались между собой, кидая сочувственные взгляды в сторону Олега. Ну и пусть их. Терпеть оставалось недолго.

Когда гроб опускали в яму, плач стал сильнее. Лена едва не свалилась следом, когда бросила горсть земли на крышку, вовремя подоспел ее благоверный. Черная косынка съехала в сторону, короткие черные волосы растрепались, под воспаленными глазами набрякли мешки… Горе выпило всю ее красоту.

Проходя мимо Олега, она остановилась. Полубезумный взгляд метал молнии.

— Ты! — взвизгнула Лена, словно побитая собачонка. — Это ты во всем виноват! Сволочь! Скотина!

На Конова обрушился град пощечин, но тот даже не вытащил руки из карманов. Разве эти удары и эта боль могли сравниться с тем, что творилось в его душе?

Дмитрию понадобилась помощь, чтобы оттащить свою женушку от бывшего. Ни дать ни взять одержимая.

— Ты извини. Она… сам видишь… — попросил он прощения чуть позже, когда Лену увели подруги и родичи.

— Ничего. Спасибо, — Олег, смахнув слезу, пожал протянутую руку и одарил Диму дежурной, едва различимой улыбкой.

«А все-таки нормальный парень, надо бы как-нибудь пригласить его на пиво», — мелькнула в голове мысль, но тут же пропала под ворохом других.

Из-за идиотской сцены он даже не заметил, как свежая могила из ямы превратилась в насыпь, как обросла цветами и венками, как из середины вырос большой деревянный крест. А ведь так хотел еще раз посмотреть вниз, на вечное ложе своей дочурки. Стало совсем тошно.

Впрочем, самое неприятное осталось позади. Народ расходился по машинам и микроавтобусам. Многие останавливались, выражали сочувствие, на что Олег лишь кивал, будто все в полном порядке. Хотя что могло быть в порядке? Он даже не понимал, что ему говорят.

Держась из последних сил, он двинулся прочь от кладбища.

 

2.

Пустая квартира стала словно чужой. Тепла и уюта как не бывало. Олег закрыл входную дверь, скинул одежду и долго сидел на диване в просторном зале, рассматривая старые фотографии.

Высокая, стройная, с длинными пепельными волосами — вылитая мать в молодости. И почему она? Почему так случилось? Чем он, успешный бизнесмен за сорок, с жидкой шевелюрой и пивным животом, лучше нее? Пожалуй, только господь мог ответить на эти вопросы.

«Это ты во всем виноват! Сволочь! Скотина!» — будто диктофонная запись, вертелись в голове слова Лены. Но виноват ли?

Если бы он согласился сходить со Светой в кино, она бы не улизнула к подруге, не остановилась завязать шнурок… не погибла бы. Ее убило стеклянной панелью у новостройки в соседнем дворе. Зеркальной такой, с синим отливом. То ли сильный ветер разбил окно, то ли монтеры не докрутили пару шурупов, то ли что-то еще… следователь обещал во всем разобраться. Хотя какая теперь разница? К жизни девочку уже не вернуть.

Олег заплакал. Хорошо, что не пошел на поминки, хоть сам все и оплатил. Уж лучше посидеть в одиночестве, чем терпеть бесконечный поток сочувствия. Конов терпеть не мог, когда его жалели. В конце концов, он и сам мог проститься с дочуркой. Без людного застолья.

Из серванта на журнальный стол перекочевала рюмка, из бара — бутылка выдержанного виски, из холодильника — банка маслин. Светка наверняка взъелась бы: терпеть не могла, когда отец пил. Сейчас он отдал бы и руки, и ноги за ее нравоучения.

Конов опрокинул первую стопку и, даже не почувствовав вкуса, выпил еще. Только горечь и жжение. Закинув в рот соленую маслину, он потянулся за пультом, включил широкую плазму. Под монотонный голос диктора новостей Олег методично расправлялся со спиртным.

 

3.

Что-то грохнуло у соседей сверху, и Конов открыл правый глаз. С трудом. Темную комнату освещал только телевизор. Какой-то дородный солдат вещал с экрана о прелестях русских танков, мелькали картинки техники, полигонов и каких-то ангаров…

Когда зрение чуть прояснилось, Олег разглядел на ковре пустую бутылку «Джемисон». Пепельница на журнальном столе переполнена окурками, банка с маслинами опрокинулась, а черный маринад залил едва ли не весь стол.

Выудив из подмокшей пачки целую сигарету, Олег закурил и встал. В затылке тут же словно разорвалась граната, едва не свалив его с ног. Тем не менее он твердо решил добраться до туалета — не хватало еще обделаться с перепоя. Щелкнув выключателем, он зашел в ванную и, наплевав на обод унитаза, пустил струю.

Виски все еще крепко держал Конова. Опираясь на стену, он прилагал колоссальные усилия, чтобы не промахнуться. Покончив с нуждой, Олег повернул ручку крана и долго смотрел, как шипящий поток разбивается о дно раковины. Голова была пуста, словно сушеная тыква. Он даже забыл, чего хотел. Умыться? Вполне возможно…

— Посмотри на себя, — произнес он невнятно, изучая собственное тело. — Развалина! Пузо вон какое отожрал. А морда? Как тебе только бабы дают…

Что-то шевельнулось в дверях. Олег мельком глянул — и тут же обернулся. От испуга пульс подскочил до небес, волосы на руках и спине встали дыбом. От резкого движения повело в сторону. Пытаясь поймать равновесие, Конов поскользнулся на грязном носке и больно приложился задом о холодный кафель. Окурок вывалился изо рта и плюхнулся в унитаз, возмущенно зашипев.

Никого и ничего, хотя пару мгновений назад он мог поклясться, что видел в отражении собственную дочь. Сердце с готовностью могло поверить во что угодно, но вот разум… Адреналин отчасти вернул способность думать, но и этого хватило, чтобы все осознать.

Света сейчас далеко отсюда, а видение — всего лишь видение. Спиртное и стресс сыграли с ним злую шутку, и чтобы понять это — даже не обязательно работать психологом.

Пытаясь совладать с головокружением, Олег поднялся на ноги и побрел в зал. Под какую-то грозную музыку в телевизоре быстро плыли титры. Дрожащими пальцами мужчина подобрал пульт и вдавил красную кнопку. Комната тут же погрузилась в темноту.

 

4.

Хмурое утро началось в обед. Олега разбудил телефон, но отвечать не хотелось. Слушая унылое пиликанье, Конов все смотрел в потолок, пытаясь понять, отчего так ужасно себя чувствует.

На смену головокружению пришла тупая боль, неимоверно хотелось пить и подохнуть. Комната насквозь провоняла табачным дымом, отчего становилось еще хуже.

Светочка уже бы давно открыла окно, принесла бы стакан холодной воды, но Светочка… Конов беззвучно заплакал. Слезы скапливались в уголках глаз и стекали в уши, неприятно щекоча кожу. Заснуть бы сейчас дня на три, а то и на четыре, однако Олег сомневался, что сможет забыться даже на пять минут.

Он встал и, превозмогая слабость, побрел на кухню. Полки холодильника ломились от продуктов: всевозможные колбасы, молочка, пара банок красной икры, связка бананов, полкастрюли супа и много чего еще, но даже от мысли о еде воротило. Олег снял с двери черный «Будвайзер» и резким движением откупорил бутылку. Раздалось тихое «пшик», крышка, звякнув, закатилась под стол. Олег жадно приник к горлышку, чувствуя, как ледяная жидкость стекает в желудок. Стало чуточку легче.

Снова зазвонил телефон. Конов поперхнулся и закашлялся. Пиво пеной полезло наружу, потекло по руке.

— Твою мать! — выругался мужчина и, поставив мокрую бутылку на стол, вышел в прихожую.

 

5.

— Привет, — раздалось в трубке.

Лена. Меньше всего Конов хотел разговаривать с бывшей. Особенно после вчерашнего. Воспоминания прорывались сквозь пелену похмелья. И зачем? Зачем только она позвонила?!

— Привет, — ответил он. Получилось резковато.

— Ты… как там?

— В порядке. Чего тебе? — грубо, очень грубо, но Олег не мог себя пересилить.

— Ничего… — тихий голос Елены источал смирение. — Я, знаешь, просто хотела извиниться. Зря я сорвалась, но так уж вышло… Я правда не хотела…

— Не нужно. Все в порядке.

Если Лена признала вину, значит скоро взорвется луна и погаснут звезды, не иначе. При других обстоятельствах он бы наверняка насладился сбивчивой и неловкой речью жены, но только не сейчас. Сейчас он жалел ее. Как и себя.

— Сама-то как? — спросил он после долгой паузы.

— А ты как думаешь? — нервный смешок.

— Ясно… — неловкая пауза затягивалась. — Ладно, мне тут идти нужно…

— Да-да, конечно, — быстро согласилась Елена. Ей этот разговор, судя по всему, тоже не доставлял удовольствия. — Береги себя.

— И ты.

— Дозвонилась? — через динамик прорвался строгий голос Дмитрия, а за ним последовали короткие гудки.

Конов поставил трубку в зарядный стаканчик и посмотрел в зеркало. Широкое и длинное, почти в его рост. Он часто красовался перед ним с утра: высматривал изъяны в костюме, поправлял прическу, наблюдал за растущим животом… Сейчас оттуда смотрел небритый мужик в семейных трусах и опухшим лицом. Жалкое зрелище.

Олег вспомнил про пиво и уже собирался вернуться на кухню, когда заметил ее. Светино отражение появилось в дальнем углу прихожей. Старая футболка с парой мультяшных кошек, рваные джинсы. Еще неделю назад она ходила по квартире в этом же наряде… только по эту сторону. По-настоящему.

Конов не мог отвести взгляд, не мог налюбоваться дочуркой: ее прекрасными длинными волосами, печальным личиком, стройной фигурой… Конечно же, он понимал, что это — лишь плод его воображения. Стоит повернуться, и она тут же исчезнет. Понимал, но боялся разрушить магию. Боялся, что больше ее не увидит.

— Отпусти его… — неожиданно прошептала Света, протянув руки к отцу.

Рот ее широко раскрылся, превращаясь в громадную пасть. Щеки разошлись до самых ушей, показались острые, словно иглы, зубы. Змеиный язык слепо шарил в воздухе…

Олег закричал и метнулся в сторону, точно ожидал удара. Ничего не произошло. Прихожая пустовала, как и пять минут назад, даже отражение в зеркале выглядело совершенно обычно.

Какое-то время Конов стоял без движения, пытаясь осмыслить увиденное. Сознание пасовало, а потому он не придумал ничего лучше, чем допить открытое пиво. За первой бутылкой пошла вторая, за второй — третья, за третьей пришла очередь початой текилы.

Весь день Олег просидел перед телевизором, доедая черствый хлеб с маслом и налегая на крепкие напитки. Опрятный зал его стараниями превратился в свинарник: пустые бутылки на персидском ковре, на журнальном столе — горка осыпанных пеплом окурков. Табачный дым, похожий на густой туман, обволакивал дорогую мебель.

Порой ему чудился знакомый шепот. Доносился он, казалось, сразу отовсюду. «Отпусти его», — настойчиво повторяла темнота, но Олег не слушал. К вечеру он попросту не мог слушать, как и стоять.

Перед тем как уснуть, Конов почувствовал на себе пристальный взгляд. Странное и гадкое ощущение, как если бы кто-то пытался высверлить дыру в затылке невидимым буром. Мутным взглядом Олег покосился на тумбочку под телевизором. В едва различимом отражении стеклянной дверцы он различил худенький силуэт. Существо склонилось над его головой, скалясь своей отвратительной улыбкой.

Поборов приступ тошноты, Конов перевернулся на другой бок. Конечно же, он никого не увидел.

 

6.

Вторая ночь после похорон оказалась еще тяжелее. Олегу все время снилась дочь. Из горнолыжного курорта в Сочи они внезапно перемещались на песчаные пляжи, в глухие леса, катались на катамаранах по диким озерам. И каждый раз его любимая Светочка становилась ужасным монстром с разинутой пастью, длинными зубами и змеиным языком. Каждый раз, когда она пыталась дотянуться до него своими мертвенно-бледными руками, Олег просыпался, а через секунду снова проваливался в беспокойный сон.

Поутру, измученный и разбитый, он, как и тысячу раз до этого, заглянул на кухню. От пива воротило, как, впрочем, и от еды, поэтому Конов выудил из холодильника помидор. Дрожащими руками разрезал его на четыре части и тут же засунул дольку в рот. Кисловатая мякоть растеклась по языку ледяным нектаром, принеся хоть какое-то облегчение. Олег даже замычал от удовольствия.

Мысли тем не менее продолжали путаться. Он припоминал вчерашние встречи со Светой, но сегодня они казались ему наваждением, назойливой галлюцинацией. Впрочем, чему удивляться? Белая горячка являла людям еще и не такие картины.

Олег отправил в рот еще один кусочек помидора, когда в коридоре раздался знакомый голос:

— Папа?

Конов замер, надеясь, что ему показалось.

— Папа, это ты? — тихий шепот, словно шелест молодой листвы.

Одеревенелые ноги слушались плохо. Сердце колотилось, руки от страха, казалось, прибавили в весе, но он не мог иначе. Каким бы он был отцом, если б не откликнулся на зов любимой дочурки… пусть мертвой, но все еще любимой.

Олег увидел ее сразу, едва подошел к зеркалу. Чудовище, жалкая пародия на его Светочку, стояло позади него, шевеля тоненьким язычком. Конов обернулся, но увидел только дверцу шкафа — прихожая пустовала. Прихожая, но не зеркало…

— Нет, ты не папа, — прошамкал монстр и оскалился. — Отпусти! Отпусти его!

Тонкие, когтистые пальцы обхватили запястье Олега. Холод и боль пронзили руку до самого плеча.

— Господи!

Конов завопил, рванул вправо и, споткнувшись обо что-то, свалился на пол. Нащупав тяжелый ботинок, он со всей силы швырнул его в зеркало. Звон бьющегося стекла на мгновение оглушил бизнесмена. Мелкие, блестящие осколки разлетелись по всей прихожей. Олега, впрочем, они волновали меньше всего.

Он, не веря своим глазам, смотрел на запястье. Кожа порозовела — появится синяк. Но… неужели все это происходило на самом деле? Получалось, что плод его больного воображения — вовсе и не плод, а безобидные видения не такие уж и безобидные? Или… он просто сходит с ума?

— Нет уж, не дождетесь, — зло бросил Олег и поднялся.

 

7.

Вспомнив, как давным-давно его родители завешивали зеркала простынями после смерти бабушки, Конов проделал то же самое. Тогда это казалось ему глупым, бессмысленным занятием. Прямо каменный век. Теперь он думал иначе. Крестик какой-нибудь тоже не помешал бы, а еще лучше — икона, но такого добра в квартире не водилось. Олег считал себя убежденным атеистом, о чем уже начинал жалеть.

Без отражений стало спокойнее. Призрак как будто пропал, и Конову ничего не мешало заниматься уборкой. Чтобы разгрести устроенный им же самим бардак, понадобился целый день. К вечеру очнулся желудок, и Олег смел целых две тарелки супа. Похмелье постепенно сходило на нет, и жить стало чуточку легче.

Света объявилась в полночь. Нет, Конов больше не видел ее отражения, только протяжный голосок доносился из ванной.

— Папочка, где ты? Я не могу тебя найти! — звал монстр.

— Нет, тебя нет, — словно заклинание, шептал себе под нос Олег. — Завтра все пройдет, тебя нет, больше нет…

Про синяк на запястье он старался не думать.

 

8.

Утром, все еще помятый, но полный решимости, Конов двинул на работу. Приводить себя в порядок, глядя в цветастую простынь, оказалось непростой задачкой, но он не собирался рисковать попусту. Девчонка не объявлялась со вчерашнего вечера, и Олега это устраивало.

Новенький «Мерседес» завелся с пол-оборота и утробно заурчал своим трехсотсильным движком. Поначалу бизнесмен побоялся подходить к машине, с опаской поглядывая на зеркала заднего вида, но в тех, к счастью, не нашлось ни одного призрака.

Отстояв положенные полтора часа в пробках, Олег добрался до офиса. Центр жил в своем безумном ритме. Толпы людей сновали по тротуарам, гудели клаксоны, рычали моторы… Гам лился на Конова со всех сторон — прекрасная атмосфера, чтобы забыть о всех своих тревогах. И зачем только он пытался залить свое горе, когда есть способ получше?

— Олег Васильевич? — удивился охранник на входе. — А мы вас только на следующей неделе ждали.

— Работа не ждет, — бросил на ходу тот и завернул к лестнице.

«Позитроник-Центр» напоминал сонное царство. По коридорам неспешно разгуливали специалисты отделов с кипами документов. Из кабинетов доносился смех, пахло ароматным кофе.

— Здрасте.

Мимо прошмыгнула молоденькая девушка, Людмила, кажется. Олег кивнул и, повозившись с ключами, открыл дверь своего кабинета.

Рабочая обстановка успокаивала. Четыре шкафа, забитые контрактами и служебными приказами, солидный деревянный стол в самом центре комнаты, пара гостевых стульев, личное кресло, в углу — кожаный диван с журнальным столиком и телевизором. Будто ничего и не случилось.

Конов раздвинул жалюзи, разогнав полумрак, и в это время тихо скрипнула входная дверь.

— Васильич, а ты чего тут? Я ж тебя отпустил на неделю.

Семен Валентинович переступил порог и, набрав электрический чайник из кулера, жмякнул на кнопку.

— Дома, боюсь, совсем крыша поедет.

— Как ты вообще? Держишься? — окинув критичным взглядом своего зама, генеральный, подтянутый мужчина в летах, с едва заметной залысиной, уселся на диван.

— Лучше не спрашивай, — в последнее время этот вопрос раздражал Олега больше всего.

— Понимаю… — Семен покачал головой. — Ну ты смотри, железяки мы и без тебя продадим…

— Да все в порядке, — перебил его Конов. — Просто хочу отвлечься.

Забурлил чайник, щелкнул тумблер. Семен Валентинович поднялся и, пошурудив в тумбочке, достал банку кофе и сахар.

— Как там Лена?

— У ее хахаля лучше спроси, — Олег принял горячую чашку, подул, шумно отпил. Сладкая горечь наполнила рот.

Семен хмыкнул.

— Есть что для меня? — Конов откинулся на спинку кресла.

— Не много, — ответил генеральный. — Хочешь, передам тебе несколько новых контрактов — просмотришь.

— Лады.

Помолчали, допивая кофе.

— Ладно, — Семен поднялся. — У меня встреча после обеда, нужно готовиться. Не скучай тут.

— Постараюсь.

Хлопнула дверь, и Конов остался один.

 

9.

Закипела работа. Олег с головой погрузился в чтение, попросил у помощницы скопившиеся документы на подпись. Время ускорило бег. Все проблемы и тревоги отошли на второй план, а потом и вовсе забылись. Должность заместителя директора не приносила много хлопот, но при желании Олег мог сам нагрузить себя делами, чем он, собственно, и занимался.

Незаметно прошел обед, однако Конов так и не вышел из кабинета, перебиваясь одним только кофе. Еще через какое-то время небо на горизонте окрасилось красным. Вечерело.

Размяв затекшую шею, Олег вдруг принюхался и тут же скривился. Будто канализацию прорвало где-то. Он поднялся с кресла, закрыл пластиковое окно и посмотрел вниз. Что же такое могло случиться, если запах добрался аж до пятого этажа?

Вернувшись на свое место, Конов снова принялся за документы, однако смрад никуда не исчез. Даже ароматный напиток не мог перебить эту вонь.

— У них там что, туалет прорвало? — буркнул он себе под нос, мельком взглянув на дверь.

Что-то неожиданно коснулось его плеча. Что-то холодное и мерзкое.

— А я тебя нашла, — игриво прошептал знакомый голос.

Олег дернулся и опрокинул чашку. Кофе разлился по контрактам, брызнул на брюки. От неожиданности и боли мужчина вскочил и случайно посмотрел на компьютер. В черном, безжизненном экране рядом с ним стоял смутный силуэт Светы. Силуэт чудовища.

— Отпусти его, а не то пожалеешь.

Конов вскрикнул и не придумал ничего лучше, как запустить в монитор мраморной подставкой для ручек. Экран, покрывшись паутиной трещин, с грохотом полетел на пол, потянув за собой провода.

— Нет, — монстр в отражении стеклянной дверцы шкафа покачал головой, — так просто не отделаешься.

— Что тебе надо от меня?!

Декоративные часы разнесли стекло вдребезги. Осколки с оглушительным звоном рассыпались по ковру.

— Отпусти его!

Входная дверь приоткрылась, и в проходе показалась голова девушки.

— Олег Васильевич, у вас все…

— Пошла вон! — заорал тот, затравленно озираясь.

Помощница тут же ретировалась.

— Отпусти его, чудище!

— Заткнись! Заткнись! Оставь меня в покое!

Олег разбил еще одну дверцу. В коридоре затопали, послышались озабоченные голоса, а через мгновение в кабинет ворвался Семен.

— Олежек, ты чего? Сядь, успокойся!

— Она меня преследует! Господи, я так больше не вынесу!

— Сядь, — генеральный силой усадил приятеля на диван. — Кто тебя преследует?

— Света! — выпалил Конов.

Он понимал, что говорил бред, но эмоции прорвались наружу и унять их уже не получалось.

— Света? — опешил Семен, — Но…

— Да, да, Света!

— Так, — генеральный откашлялся. — Собирайся. Я тебя до дома подброшу.

— Но я…

— Никакой больше работы, понял? Поезжай куда-нибудь, развейся. У тебя, кажется, домик за городом? Выйдешь, когда захочешь.

— Но…

— Собирайся, сказал!

Олег сник и уставился в пол.

— Ну, чего расселся?

— Не надо, сам доберусь, — бросил Конов.

— Ты себя в зеркало видел? — возразил Семен.

— Все в порядке, говорю. Сам доберусь. Только прибраться надо.

— Приберутся, — отрезал генеральный. — Точно сам доберешься?

— Точно.

Олег набросил пиджак и вышел из кабинета, даже не пожав протянутой руки.

 

10.

Рубашка выбилась из штанов, волосы растрепались. Олега провожали молчаливыми, встревоженными взглядами. Плевать. На все плевать. Он чуть ли не бежал, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы ненароком не наткнуться на какое-нибудь отражение. Она ждала его, Конов чувствовал. И боялся.

Двигатель «Мерседеса» взревел, когда мужчина вдавил педаль газа. Колеса взвизгнули, оставляя черный след на асфальте, и машина ринулась в гущу трафика. Ему сигналили, показывали неприличные жесты. Плевать. Быстрее бы добраться до дома. Уж там-то он сможет обезопасить себя от всего. Как говорится, «мой дом — моя крепость».

— Никуда ты от меня не денешься…

Олег отвлекся от дороги и встретился взглядом со Светой. В зеркале над его головой виднелась только часть ее уродливой головы, но и этого было довольно.

— Пошла прочь!

До дома оставалась какая-то пара поворотов, когда Конов почувствовал холодное прикосновение мертвых рук к своему горлу.

— Пусти, — прохрипел он, пытаясь справиться с управлением. — Пусти…

Хватка сделалась сильнее, и Олег начал задыхаться. Поворот, еще один… Когда показался знакомый двор, Конов уже почти ничего не видел. Неожиданный удар сотряс «Мерседес». Из руля вырвалась подушка безопасности, больно ударив в нос. Чужих пальцев на своей шее Конов тем не менее уже не чувствовал.

Судорожно втягивая ртом воздух, он дернул за ручку и вывалился на тротуар. На темном небе зажигались первые звезды, а город уже включил фонари. Холодный ветер без труда пробрался под легкий костюм, но Конову даже понравилось. Наполнять легкие свежим воздухом оказалось приятнее, чем испытывать оргазм.

Кто-то легонько потряс его за плечо.

— Олег Васильевич, вы целы? Можете двигаться?

Мужчина прокашлялся и огляделся. Вика, соседка с третьего этажа, озабоченно склонилась над ним. Ее уродливый мопс на поводке брезгливо обнюхивал правый ботинок.

Подумать только, не дотянул до своего подъезда каких-то пятьдесят метров и налетел на столб. Благо, что скорость успел сбросить.

— Все в порядке, — он поднялся и прислушался к ощущениям.

Саднил разбитый нос, болело в груди, горели ссаженные об асфальт ладони, а в остальном как будто бы ничего страшного.

— Не вставайте, сейчас я скорую вызову…

— Ничего не нужно! — рявкнул Олег и бросился домой, так и оставив машину в обнимку со столбом.

 

11.

Прямо с порога Олег учинил хаос, стараясь избавиться от любой отражающей поверхности. Что подешевле — разбивал, что подороже — накрывал простынями, наволочками и пододеяльниками.

Через пару часов квартира напоминала огромную бельевую веревку, но Конова это вполне устраивало. Главное — избавиться от личного призрака. Тщательно оглядев результаты своей работы, он, наконец, успокоился. Желудок дал о себе знать тотчас — все-таки одним кофе наесться нельзя.

Набив живот сырно-колбасной нарезкой с чаем, Олег прошаркал в зал и включил телевизор. Сил оставалось только на то, чтобы слепо пялиться в мельтешение цветных картинок на экране, сидя в уютном кресле. Эта безумная история буквально осушила его изнутри. И как, спрашивается, избавиться от Светланы? Как обрести спокойствие после всего пережитого?

— Папочка, где ты? — раздалось из коридора. — Я не могу тебя найти.

— Вот и прекрасно, — прошептал Олег и невидящим взглядом уставился на экран.

— Папочка? Я знаю, что ты здесь. Покажись!

— Уже бегу, — хмыкнул мужчина и прибавил громкости.

Голос как будто бы стих. Вместо него раздался монотонный звонок домашнего телефона. От неожиданности Конов выронил пульт. К такому простому и обыденному звуку он готов не был. Переборов желание плюнуть на все, он поднялся, вышел в пустующую прихожую и снял трубку.

— Привет, Олежек, — бывшая говорила взволнованно. — Хорошо, что ты дома.

— А где мне еще быть? — фыркнул тот. Что-то Лена зачастила, но в глубине души он обрадовался нежданному разговору. Хотелось услышать настоящий, человеческий голос.

— Не знаю, — на том конце помолчали. — Семен звонил, рассказывал про тебя в офисе.

— Отпусти моего папочку…

— Сорвался. Сам не знаю, что на меня нашло, — Олег прикладывал все силы, чтобы не отвлекаться.

— Он волнуется, да и я тоже. Все ж не чужие друг другу люди. Я тебе на сотовый звонила…

— Я знаю, что ты тут, грязная свинья! Выходи, не будь трусом!

— Со мной все в порядке, — сухо перебил Конов. — Ем, пью, отдыхаю. Просто рай какой-то. Телефон, наверное, в офисе оставил.

— Не начинай, — укоризненно произнесла Елена.

— Сними эти простыни… А не то пожалеешь…

— Правда, все хорошо. — Ложь. В паузах Олег стискивал челюсть до хруста в сухожилиях, пытаясь сконцентрироваться на разговоре.

— Ну… тогда пока?

— Удачи, — попрощался Конов и поставил трубку в стаканчик для подзарядки.

— Где же ты? — продолжал нашептывать монстр. — Подойди ко мне…

— Заткнись! Заткнись! — Олег юркнул в зал и рухнул на диван, обхватив голову руками.

— Отпусти его…

— Я не знаю, о чем ты говоришь!

— Врешь!

Света говорила и говорила, но Конов не желал слушать. Он зажимал уши, накрывал голову подушкой — все без толку. Голос, казалось, звучал прямо в мозгу.

— Хватит, — простонал Олег, но чудовище не умолкало, сводя с ума.

«А может, и вправду уехать за город?» — промелькнула мысль среди царящего в голове хаоса. Ухватившись за нее, словно утопающий за соломинку, Конов вскочил, схватил барсетку с документами, накинул плащ и выбежал из квартиры.

 

12.

«Мерседес» стоял там, где его оставил Олег. Подобрав с лужайки кирпич, мужчина размолотил все зеркала заднего вида и уселся за руль.

Удар оказался не таким сильным, как ему показалось сначала, только бампер треснул. Из радиатора тоже вроде бы не текло, и Конов, надеясь на лучшее, вжал кнопку пуска двигателя. Машина, к его радости, завелась тут же. Вздрогнули и поползли вверх стрелочки на приборной панели, загорелись разноцветные огоньки.

— Вот так! — засмеялся Олег и, отодрав сдутую подушку безопасности, вырулил на дорогу. Ремень безопасности после аварии тоже пришел в негодность, но это — мелочи.

В свете уцелевшей фары промелькнули куски разбитого пластика и тут же пропали. Ничего, когда все закончится, он обязательно купит себе новую тачку, еще лучше. Но сперва нужно разобраться.

Конов выжимал из раненого авто все, что только возможно. Ночные улицы позволяли. На поворотах резина слегка цеплялась за гнутое крыло, но это — ничего. Главное — побыстрее добраться.

Взяв курс на выезд из города, Олег попал на узкий участок и, как назло, уперся в огромную фуру. Цистерна на ее прицепе, будто отполированная, напоминала кривое зеркало в старой-доброй комнате смеха.

— Шевелись! — прикрикнул мужчина и попытался посигналить. Клаксон, однако, хранил молчание. — Твою мать!

В блестящем металле Конов видел свое искаженное отражение, видел отражение кожаного салона, видел, как что-то шевелилось на заднем сидении…

— Попался, — захихикал монстр, наполнив воздух в салоне гнилостным смрадом.

Олег с тоской посмотрел на двойную сплошную, но не стал рисковать. Фура перекрывала весь обзор. В свете ксеноновой фары вспыхнул знак расширения дороги. Еще немного, и он прорвется…

Монстр в отражении что-то сжимал в руке, что-то тонкое, что-то поблескивающее в оранжевом свете.

— Не смей!

— Еще как посмею, — раздалось сзади, и Конов почувствовал, как к шее прикасается острая сталь.

Инстинктивно он попытался убрать нож от горла, но пальцы нашли только пустоту. Призрачный клинок, однако, никуда не исчез. В приступе паники мужчина рванул на встречную полосу и вдавил газ до упора. «Мерседес» бросился вперед, вжав водителя в кресло…

Нож как будто пропал, но Олег даже не успел обрадоваться. Вылетев на перекресток, он ощутил удар в бок. Мир превратился в адскую карусель, наполненную звоном и грохотом. Олега мотнуло по салону раз-другой, и на мгновение все исчезло…

 

13.

Конов обнаружил себя в витрине спортивного зала. Один глаз почему-то не видел, руки и ноги не слушались. Он хотел позвать на помощь, но изо рта вырвался лишь жалкий хрип.

Где-то, словно за тысячу километров, завизжали покрышки. Кто-то бежал в его сторону. Вот она — помощь. Нужно только немного потерпеть. Последним, что разглядел Олег, стал острый осколок зеркального стекла, падающий ему на голову.

 

14.

Конов очнулся возле широкого окна, приятно холодящего лоб. За ним простиралась ночная улица, освещенная яркими лампами фонарных столбов. Через дорогу, в витрине спортивного зала, он увидел свое собственное тело. «Тяжеловес» — гласила внушительная вывеска на стене.

Неподалеку, перемигиваясь проблесковыми маячками, стояла карета скорой помощи и полицейский УАЗ. Метрах в пятидесяти дымился развороченный «мерседес» и еще какая-то иномарка.

Глядя на все это, Олег не чувствовал ни грусти, ни страха, ни боли… Чувства словно взяли выходной. Старые воспоминания покрывались туманом и пропадали. То, что казалось важным, теперь не имело никакого значения. То, что считалось…

— Папочка! — зазвенел знакомый голос.

Теплые, совсем не мертвые руки обняли Олега. Воздух наполнился ароматом Светиных духов.

— Ты? — мужчина обернулся, ожидая увидеть чудовище с огромной пастью, острыми зубами и длинными когтями.

Но нет, перед ним стояла его Светочка. Целая и невредимая, в старой футболке с парой мультяшных кошек и рваных джинсах.

— Я спасла тебя, — гордо заявила она. — Наконец-то я тебя спасла.

Олег прижал дочурку к себе, но не испытал радости, только какое-то тупое удовлетворение. Удовлетворение от того, что все, наконец, встало на свои места.

— Спасла меня? Но от чего?

— От этого, конечно, — Света указала на окно, и Конов снова посмотрел на ночную улицу.

Вот полицейский в примятой после сна форме, хотя… из его зада торчала вторая пара кривых ног. Словно диковинное животное, он ковылял взад-вперед по дороге, принюхиваясь и скалясь. Врачи с громадными клыками и рогами. Редкие зеваки — одни болезненно худощавые с дюжиной рук, другие — толстые, похожие на деревянные бочки. Распухшая плоть рвала одежду по швам. Кто-то ползал, грозно шипя, кто-то прыгал, кто-то крутился на месте… Настоящий цирк уродов.

— И я все это время жил среди них, — никакого вопроса, сухая констатация факта.

— Эти существа завладели людьми по ту сторону, а я тебя спасла, — пояснила Света.

Да, все именно так. Как можно было быть таким слепцом? То, что раньше показалось бы Олегу абсурдом, сейчас выглядело вполне естественно. Монстр остался по ту сторону стекла, погиб, отпустив отца к его юной дочурке.

— И что теперь? — Конов огляделся.

Перед ним простирался бесконечный коридор, наполненный едва заметным клубящимся туманом. Десятки развилок, сотни поворотов и ни одной двери. Только окна. Сотни тысяч окон, в каждом из которых происходило что-то свое. Прямоугольные витражи, чистые, как алмаз; грязные амбразуры; покрытые сетью трещин овалы. Выпуклые и вогнутые. Некоторые будто делали из битого стекла.

— Теперь нужно спасать маму, — девочка широко улыбнулась.

Конечно. Олег удивился, что не додумался до этого сам. Решение казалось логичным и правильным. В конце концов, сейчас ею управляло мерзкое существо, паразит, если угодно.

— Что мне нужно делать?

— Просто подумай о ней, — произнесла Света. — Сначала будет тяжело, но ты старайся.

Какое-то время ничего не происходило, и когда Конов уже решил сдаться, коридор стал меняться. Окна медленно поплыли в сторону, так, словно он листал картинки на мобильнике. Стекла самых разных форм и размеров мелькали перед глазами, позволяя на мгновение заглянуть в отдаленные уголки света.

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Напротив Олега замерло прямоугольное окно, окантованное деревянной рамкой. По другую сторону, перед туалетным столиком, заставленным пузырьками и тюбиками, сидела Елена. Вернее, то, что управляло Еленой.

Существо медленно расчесывало волосы редким гребешком. Те, словно живые, шевелились, поднимались и опускались, раскачивались в разные стороны. Мешки под глазами свисали до самого носа, губы небрежно размалеваны яркой помадой до самых ушей. Ужасающее зрелище.

— Да, это она, — подтвердила Светлана. — Осталось только забрать ее. Попробуй.

Олег вытянул руки и коснулся стекла. Пальцы прошли сквозь него, как вилка сквозь желе. По телу прошла дрожь. Когда в странном окне увязли и локти, все вокруг снова изменилось.

Теперь Конов стоял за Еленой, в незнакомой спальне, казалось, нарисованной детской рукой. Только спина его бывшей оставалась реальной, как никогда. Преодолевая огромное сопротивление, Олег сделал шаг, и тут женщина обернулась. Он увидел хоть и жуткие, но переполненные страхом глаза, а в следующее мгновение снова очутился в коридоре.

Конова словно ударило током. Он врезался в стену, хорошенько приложившись затылком. К его удивлению, вместо боли пришло разочарование.

— Ничего, — успокоила его Света. — Скоро у тебя получится.