Через месяц после премьеры

Выходить из образа не хотелось. Жанна медленно сняла бархатный плащ и небрежно — жестом аристократки — швырнула на кушетку. Сама же присела перед зеркалом. Оттуда смотрела Лукреция Борджиа. Кареглазая красавица с лицом, сочетавшим детскую наивность и порочность, и, видимо, оттого удивительно притягательным. Стоп. Кареглазая??? Жанна крепко зажмурилась, приоткрыла один глаз, потом другой. Вздохнула с облегчением, показалось. Неожиданно подумалось: зря отказалась от цветных линз. Карий цвет подошёл бы больше родного серого. Хотя... линзы, с её-то повышенной чувствительностью... Пожалуй, чересчур. Эта пьеса и так вытягивала все силы, опустошала эмоционально, утомляла физически. В театре знали — в течение часа после репетиции (и уж тем более — спектакля) Жанну трогать нельзя. Никто даже и не пытался войти в гримёрку актрисы. Разве что Лола, раньше. Тогда они делили одно помещение на двоих. Лукреция в зеркале слегка пожала плечами. На этот раз Жанна не только зажмурилась на секунду, но и потрясла головой. Несколько локонов выбилось из замысловатой причёски.

«Нельзя так перевоплощаться, — мысленно укорила себя актриса. — Уже и чертовщина всякая мерещится». За спиной послышался шорох. В мозгу мелькнула яркая картинка: Лолка, с ногами забравшаяся на кушетку, уткнувшаяся в неизменный ноутбук. Не может быть. Быстрый взгляд в угол зеркала подтвердил: пусто. Но что-то было не так. Мигнул свет, раздался лёгкий щелчок, и люстра стала светить тусклее.

— Опять лампочка перегорела, — вслух произнесла Жанна, стараясь заглушить непонятно откуда выползшее тревожное предчувствие. Она медленно обернулась. Плаща на кушетке не было. Паника сжала сердце, заставив зачастить, и тут же отпустила. Вон же плащ, на полу. Просто под покрывалом, сползшим с кушетки вместе с ним.

«Вот и шорох. Нервы никуда не годятся, нужно срочно подлечить, но чем? Андриус всё спиртное реквизировал». — Жанна обвела комнату задумчивым взглядом. Их главный режиссёр, неоднократно и безуспешно пытавшийся ввести в театре «сухой закон», в конце концов оставил эту затею и накануне спектаклей просто проходил по гримёркам и служебкам, изымая бутылки. У тех, кто не успел припрятать. Жанна никогда не успевала. В этом деле профи была Лолка. Взгляд упал на открывшуюся после падения покрывала полочку-нишу в стене. Там обнаружились полбутылки элитного коньяка и пара бокалов.

— Почему мне весь вечер Лола вспоминается? Не к добру. Выпить, что ли, за её здоровье? — пробормотала Жанна, встав и направившись к тайнику подруги. Прихватив бокал и бутылку, вернулась к зеркалу и вновь присела перед ним. Грела в руках коньяк, покачивая бокал и любуясь изящными пальцами, унизанными перстнями. В зеркале бутафорские украшения казались настоящими.

— Ты поняла бы меня лучше других, ведь сейчас я в какой-то мере и есть ты, — сказала актриса Лукреции-отражению. — Скоро Андриус будет моим и только моим.

За три месяца до премьеры

— Я прекрасно понимаю, ты никогда не будешь только моим. — Лола присела на кровати, придерживая одеяло на груди. — На первом месте искусство, на втором жена, на третьем очередная любовница, а я — где-то в конце списка, между машиной и твоим новым сотовым телефоном. Нет-нет, помолчи. — Она приложила палец к губам любовника. — Я не возмущаюсь, Андрюшенька, просто говорю, как есть.

— Глупышка ты, Лола. — Андриус притянул её к себе и поцеловал в коротко стриженую макушку. — Жёны, любовницы меняются. Ты — одна. Даже школьная любовь не забывается, а уж наша детсадовская... Вон, ты даже имя переделала в память о первой встрече.

Лола почувствовала, что Андриус тихо смеётся, не удержалась и сама фыркнула. Потом произнесла:

— Ну, ты просто «р» не выговаривал, вот и получилось Лола вместо Лора. А я уже тогда своё имя не переносила. Лариса, фу. Лола куда интереснее, — затем, без перехода добавила: — Андрюш, может, передумаешь? Какая из меня Катерина Сфорца. Она — женщина-легенда, волевая, жёсткая, блестящая красавица, а я размазня. Разве что с Иркой такая же вражда, как у Катерины с Лукрецией. Андрюш, а ведь Жанна лучше Ирки Лукрецию исполняет, а ты её во второй состав...

Андриус рывком перевернулся, подмяв Лолу под себя.

— Протекцию подружке составляешь? — Он шутливо нахмурил брови и неожиданно начал щекотать любовницу-подругу. Лола, визжа, отбивалась.

На вечернюю репетицию добирались по отдельности. «Конспираторы фиговы, весь театр уже в курсе», — думала Лола, но с любимым не спорила. Понимала, как для Андриуса важна карьера. Он уже многого добился. Недавнее назначение в их театр тому подтверждение. Главный режиссёр в тридцать лет. Конечно, он печётся о репутации. Хотелось бы надеяться, что и об её тоже, но за столько лет Лола насчёт любовника научилась не обольщаться.

— Привет, Жанна! — поприветствовала она подружку, заходя в гримёрку. — Опять на себя налюбоваться не можешь. Оторвись от зеркала, а то в цветочек превратишься.

— В аленький, что ли? — лениво протянула Жанна.

— В нарцисс! — отрезала Лола и направилась к любимой кушетке. В угол заткнула ноутбук и сумочку. До начала репетиции можно посочинять. Подняла подушку-думочку, чтобы взбить. И отшатнулась, почувствовав, как кровь отливает от лица. Под подушкой лежала свернувшаяся кольцами змея. Чешуя переливалась тусклым цветом. «Опять наши прикалываются. Хуже детей», — подумала Лола. Не раз актрисы обнаруживали в самых неожиданных местах пластмассовых пауков или резиновых ящериц. Но эта игрушка была очень натуралистична, совсем как живая. Стало интересно, какая змейка на ощупь. Рука сама потянулась потрогать. «Игрушка» медленно подняла голову и тихо зашипела, демонстрируя раздвоенный язык. Лола как ошпаренная отскочила к противоположной стенке и непослушными губами выдавила:

— Жан, тут змея.

Жанна подпрыгнула на месте, резко обернулась, взобралась на пуфик, на котором до этого сидела, и только потом спросила:

— Где?

Лола вспомнила, как недавно подруга рассказывала о своём страхе перед змеями.

— Вон, — указала одной рукой, второй продолжая прижимать к себе подушку.

— Там нет ничего! — воскликнула Жанна.

— Ты просто не видишь, стой, не двигайся, я сейчас. — Лола пробралась вдоль стенки, швырнула думочку на пол, выскочила за дверь и побежала по коридору в сторону выхода. На лестнице чуть не столкнулась с Андриусом и охранником.

— Там... в гримёрке... змея, — еле выдохнула, развернулась и понеслась обратно.

Охранник обогнал её и забежал первым. Когда подоспели остальные, он уже осматривал комнату.

— Не вижу. Наверное, уползла? — спросил он у Жанны.

Актриса слезла с пуфика, опершись на протянутую режиссёром руку.

— Я и не видела ничего.

— Да вон же, вон! — воскликнула Лола.

Охранник поднял с кушетки кусок шланга и ехидно спросил:

— Это, что ли? Вы тут все с новой пьесой с катушек съехали. Сегодня змеи мерещатся, а вчера Саныч уверял, что видел призрак.

— Саныч после пятой рюмки что угодно увидит, — выдала Жанна. Лола в душе была согласна, хотя и симпатизировала пожилому актёру. Исполнитель роли старого Борджиа частенько срывался в запои.

— Хватит болтать, быстро на сцену, и так задержались. — Андриус развернулся и вышел.

Охранник отправился следом, прихватив кусок шланга с собой.

Жанна взяла с туалетного столика пузырёк с таблетками, бутылку минеральной воды и протянула подруге.

— Выпей, это лёгкое успокоительное. Пока ждала, две приняла, помогло.

Лола достала таблетку, подумала, вытряхнула ещё одну. Проглотила, запив минералкой прямо из горлышка. Сверху, откуда-то из-под потолка, раздалось шипение и кряхтение. Лола поперхнулась от неожиданности. Жанна похлопала по спине и раздражённо сказала:

— Руки бы этим умельцам оторвать. Утром динамики установили. И опять тяп-ляп.

Снова раздалось какое-то карканье, и наконец искажённый голос режиссёра произнёс:

— Катерина, Лукреция-два, срочно сюда. Мухой!

— Летим, летим, — сообщила динамику Жанна и подтолкнула подругу к двери.

Незадействованные в отрабатываемом эпизоде актёры сидели в зале. Андриус требовал стопроцентного присутствия. На робкие протесты возразил жёстко:

— Вы должны знать, о чём пьеса, а то вызубрите роль, а остальное «по барабану». Слышали недавнее интервью с актёром из молодёжки? Название спектакля — и то переврал. Хотите, чтоб вас такой позор ждал?

Лола устроилась рядом с Санычем и тут же пожалела об этом. Старик обрадовался новому слушателю и принялся потихоньку рассказывать о встрече с призраком. Актриса слушала рассеяно и одновременно наблюдала за действом на сцене. «Жанка лучше Ирки играет, — с удовлетворением отметила про себя. И подумала: — Наверное, стоило бы репетировать в костюмах. В современной одежде произносить такие реплики... Сюр какой-то». До сознания пробилась фраза Саныча, заставившая насторожиться:

— ... и змея вокруг нежной шейки...

— Вы тоже видели змею?

— Чем слушаете, барышня? Призрак я видел. В венецианской маске, старинном платье и со змейкой вместо ожерелья.

— Змея настоящая? — уточнила Лола.

Саныч хмыкнул:

— Вряд ли. — Склонился к уху собеседницы и прошептал: — Думаю, это Сама... По чью-то душу пришла. Может, по мою.

— Кто? — прошептала Лола, невольно отодвигаясь, чтобы не чувствовать запах перегара.

— Катерина, Чезаре, приготовьтесь, — раздалось со сцены.

Лола вскочила, не дождавшись ответа. Слегка закружилась голова. Но тут же прошло. Перед ступеньками на сцену чуть не столкнулась с исполнителем роли Чезаре Борджиа. Он с шутливой галантностью поклонился и уступил дорогу.

— Хватит церемонии разводить, быстро ко мне, — раздался недовольный голос режиссёра.

Андриус, объяснив, каким хотел бы видеть Чезаре, переключился на Лолу.

— Все должны поверить: ты — правительница Форли. Проигравшая, униженная, но остающаяся одной из Сфорца. Представь, что от того, поверят тебе или нет, зависит твоя жизнь!

Режиссёр легко сбежал в зал, устроился в одном из кресел и скомандовал:

— Начали.

Ожидаемый толчок в спину от партнёра оказался сильнее, чем обычно. Лола ударилась коленями о каменный пол. Её длинные волосы упали на лицо. Её. Длинные. Волосы. Актрисе стало не по себе. Она имела стильную короткую стрижку и парик не надевала. Всё тело болело. Руки невыносимо саднили. Творилось что-то неладное. Лола ошарашено уставилась на покрытые синяками и связанные верёвкой запястья, длинную, разорванную до пояса рубаху. Пошевелила плечами, стараясь прикрыть обнажившуюся грудь. Кто-то рывком поставил её на ноги и продолжал удерживать, больно вцепившись в плечо. Откинув волосы резким движением, она повернула голову. И встретила жестокий насмешливый взгляд. Моментально вспомнились просмотренные во время изучения пьесы репродукции. Чезаре Борджиа. Настоящий. Это значит, она реально оказалась на месте... Домыслить Лола не успела. Борджиа заговорил. Актриса с ужасом осознала, что не только понимает его, но и думает на том же языке.

— Смотрите хорошенько. Вот ваша графиня.

Послышался сдавленный ропот. Лола наконец сумела отвести глаза от Чезаре и оглядеться. Кучка мужчин, видимо, пленники. «Офицеры Катерины», — Лола лихорадочно перебирала в уме всё, что читала о дне падения крепости Форли. Пленных охраняли конвоиры с оружием наизготовку. «Кинжалы, сабли, каменные стены, гербы, бойницы, кошмар», — мелькало в голове. Чезаре, видимо, насладившись произведённым эффектом, продолжил:

— Вы готовы отдать жизни за её честь! Честь, которая для вашей графини не значит ничего. Даже крепость она защищала дольше и отчаянней. А мне отдалась быстро и почти добровольно!

— Ты лжёшь, ублюдок! — Лола выпалила эти слова неожиданно. Её трясло от ненависти к насильнику и убийце. И от страха. Если поймут, что она не Катерина, сожгут. Чезаре усмехнулся и влепил пощёчину. Голова мотнулась, в ушах зазвенело, страх улетучился. Один из офицеров рванулся на помощь и тут же осел на пол с кинжалом в груди. Ярость затопила актрису и придала сил. Лола вырвалась и, развернувшись лицом к Чезаре, заговорила:

— Да, ты растоптал и унизил и меня, и Форли. Растоптал и унизил, но не сломил. Никогда ни я, ни мой народ по доброй воле не подчинимся тебе.

— Я сам отвезу тебя в Рим. Клянусь, ты будешь на коленях молить меня о близости! — Казалось, Чезаре перестал замечать всех, кроме пленницы.

— А я клянусь убить тебя при первой же возможности. Хочешь жить? Не спи рядом со мной и не снимай доспехи. — Лола выхватила из ножен висящий на поясе Чезаре кинжал. Но не смогла удержать связанными руками. Борджиа рывком притянул её к себе, покрывая поцелуями лицо и шею. Лола отшатнулась, свет в глазах на мгновенье померк от омерзения и бессильной злости. Очнулась от громких аплодисментов. Артисты в зале аплодировали стоя. Андриус вбежал на сцену и обратился к залу:

— Судя по овациям, никто из вас пьесу не читал. Полнейшая отсебятина. — Затем повернулся к Лоле и Чезаре-актёру. — Всё запомнить и точно так же сыграть на премьере. Молодцы. На сегодня закругляемся. Все свободны.

Чезаре-актёр виновато спросил у партнёрши:

— Я тебя не сильно ударил? Не знаю, что нашло. Словно кто-то заставлял так говорить и действовать.

— Забудь, всё нормально, — рассеяно произнесла актриса, наблюдая, как Андриус о чём-то мило беседует с Иркой. Лолу стало слегка потряхивать от злости и ревности. Раньше она такого за собой не замечала. Испугавшись странной реакции, быстро ушла за кулисы. Видеть никого не хотелось, поэтому решила пройти через третий этаж. На лестнице у выхода в коридор сидел Саныч.

— Что с вами? Вам плохо? — Лола присела рядом на ступеньку.

Старый артист немного замялся, махнул рукой и ответил:

— Да я-то ничего. Но чует моё сердце, беда будет с этим спектаклем. Точно что-то случится. Не зря Сама появилась.

— Кто сама?

Саныч опять приблизился к собеседнице и тихо, зловеще прошептал:

— Смерть.

Лоле на секунду показалось, что на лицо артиста легла тень, она невольно отшатнулась. Затем взяла себя в руки.

Саныч усмехнулся:

— Запугал я тебя, детка. Пойдём, проведу, а то на третьем опять лампочки перегорели. — Он достал из кармана рубашки нитроглицерин и кинул пару таблеток в рот. Затем поднялся и протянул руку Лоле.

Они вместе вошли в коридор. Тусклый свет нескольких светильников не разгонял сгустившихся сумерек. Саныч подхватил спутницу под руку и принялся рассказывать весёлые байки. Лола опять не слушала. Не отпускали мысли о сегодняшней репетиции. Что же это было? В итоге решила, всё из-за переутомления. За размышлениями не заметила, как прошли длинный коридор, спустились на второй этаж и повернули к их с Жанной гримёрке.

— Пойду я, а ты не засиживайся, топай домой. А то вон какая бледненькая.

— Хорошо, спасибо, — машинально ответила Лола, открывая дверь и входя. На стикере, прилепленном к зеркалу, Жанкиным почерком с завитушками было выведено: «Убегаю! До завтра! Привезли шляпки, просто прелесть!»

Только тут Лола заметила две круглых коробки — картонки для шляп — на столике в углу. Открыла крайнюю с надписью «Катерина» и охнула от восхищения — бархатная шапочка с тончайшей вуалью, — тут же надела её и подошла к зеркалу. Шапочка удивительно шла, но настолько не сочеталась с футболкой и джинсами, что Лола рассмеялась и даже крутнулась вокруг себя. Вдоволь налюбовавшись своим отражением, она бережно поместила шапочку на место и потянулась к картонке с пометкой «Лукреция». Оттуда послышалось тихое шипение. Лола отдёрнула руку. На лбу выступила испарина.

— Мне кажется, просто кажется, — прошептала она, отступая к кушетке. Проверять, что там, в коробке, расхотелось. Крышка начала медленно приподниматься. Актриса схватила ноутбук и водрузила сверху. Шипение усилилось. К нему присоединилось какое-то шуршание. Что-то толкнуло в крышку изнутри, ноутбук слегка сдвинулся. Лола, прихватив сумочку с кушетки, выскочила за дверь. Потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя. «Сказать охраннику? А если показалось? На смех поднимут, прохода не дадут издёвками. А Ирка как обрадуется. Нет уж, лучше завтра сама проверю». Приняв решение, Лола успокоилась и пошла к выходу, доставая на ходу телефон для вызова такси. Ярко освещённый коридор был пуст. Но, когда актриса спускалась вниз по лестнице, боковым зрением уловила какое-то движение. Резко обернулась. Никого. В вестибюле скучал охранник. Увидев Лолу, он подозрительно оживился и спросил:

— Больше змей не видели? А Саныч снова о призраке бубнил.

— До свидания, — сухо молвила актриса и вышла.

У служебного входа курил Чезаре-актёр. Увидев Лолу, он быстро выкинул сигарету в урну и произнёс, торопливо, словно боясь не успеть:

— Можно в качестве извинения пригласить тебя в ресторан? Или в кино. А может, ко мне?

— Нет, спасибо, — равнодушно бросила Лола и поспешила к подъехавшему такси.

— Он никогда не женится на тебе, — донеслось в спину.

Актриса резко остановилась и развернулась.

— И после таких слов ты хочешь, чтобы я была с тобой? А вот. — Лола выставила средний палец, затем поспешила к ожидавшей машине, в шоке от собственной хулиганской выходки.

Дома ждал сюрприз. Открывая дверь и уловив аромат кофе, Лола улыбнулась: Андриус. Он вышел из кухни со словами:

— И где так долго ходим? — Не дождавшись ответа, сказал: — Сегодня ночую у тебя. — Подошёл, прижал и принялся целовать, перемежая поцелуи словами: — Хочу... хочу... хочу...

Заснули только под утро. Давно между ними не случалось подобной близости — неистовой, бурной, сумасшедшей. Лолу потревожил свет. «Не выключили ночник», — мелькнуло в голове. Она нехотя потянулась в сторону светильника и лениво приоткрыла глаза. Сон смахнуло как рукой. Вместо тумбочки с ночником обнаружился изящный резной столик с массивным серебряным подсвечником с горящими свечами. Боясь шевельнуться, актриса осматривала балдахин над кроватью, ковры, разбросанные по ним подушки. Сбоку послышался скрип кровати. Рядом кто-то лежал. Лола осторожно повернулась и похолодела. Это был не Андриус. Раскинувшись на шёлковых простынях, безмятежно спал Чезаре Борджиа. Первый испуг сменился осознанием: враг спал! Дикое злобное торжество заполнило каждую клеточку тела. Лола схватила подсвечник, подняла над головой и уже собиралась обрушить его со всей силой, как Чезаре открыл глаза. Он вырвал подсвечник, поставил обратно, прижимая всем телом вырывающуюся, пинающуюся и царапающуюся фурию. В отчаянной попытке вырваться Лола вцепилась зубами в шею противника. Резкий рывок за волосы заставил разжать зубы. «Не прокусила», — подумалось с досадой.

— Сопротивляйся сильней, моя графиня, — прошептал ей в ухо Борджиа и впился в губы, одновременно целуя и кусая их. Лола почувствовала во рту солоноватый привкус крови. Когда Чезаре наконец прекратил терзать её губы, Лола плюнула кровью в ненавистное лицо и откинулась на подушку, закрыв глаза. И вновь распахнула их, почувствовав вместо ожидаемого удара ласковое прикосновение. Андриус.

— Проснись, ты так металась. Наверное, сон дурной приснился.

— Да, всего лишь дурной сон, — вздохнула Лола, прижалась к любимому и задремала. Без кошмаров и тревожных видений.

Добирались в театр снова врозь. Лолу подвезла подруга. Они вместе зашли в гримёрку. Увидев ноутбук на коробке, Жанна кинулась туда с возмущённым воплем:

— Ты с ума сошла? Если помяла, я тебя убью! — моментально открыла картонку и извлекла оттуда невероятной красоты шляпку.

Пока она придирчиво осматривала свой головной убор, Лола так же внимательно осматривала пустую коробку. Покрутила, ощупала и даже понюхала зачем-то, словно знала, как пахнут змеи.

Жанна, водрузившая шляпку на голову, с подозрением наблюдала за этими действиями и наконец не выдержала:

— Ты что ищешь?

— Опять змея вчера мерещилась, — призналась Лола.

— Слушай, это не дело. Попей успокоительные, — порывшись в сумке, Жанна достала пластиковый пузырёк. — Возьми. У меня дома целый. Значит, пить по одной. Не сочетать со спиртным. Лови.

Лола поймала брошенный пузырёк. Взгляд задержался на этикетке. Вспомнилась поднадоевшая реклама этого лекарства — мягкое действие, на основе трав. И ещё память услужливо подсказала о припрятанном коньяке. «Ничего ему не сделается, пусть стоит. А нервы подлечить обязательно надо», — решила актриса.

За месяц до премьеры

Словно весь воздух в театре был наполнен предчувствием приближающейся премьеры. Подгонялись костюмы, монтировались декорации, рабочие сцены установили новую рампу, деньги на которую Андриус буквально вытряс с директора. Репетиции шли по две на день. Изматывающие, изнуряющие. Молодой режиссёр не давал покоя ни себе, ни актёрам. Многие перестали уходить домой в перерыве между утренней и вечерней репетицией. Перекусив в кафе неподалёку от театра, возвращались и, устроившись на хлипких кушетках, диванчиках, в креслах, отключались до вечера. Лола в такие моменты частенько просто лежала с открытыми глазами и думала, думала. Она заметила, что периоды душевного подъёма меняются беспросветной тоской. Успокаивающей таблетки хватало дня на два-три, потом опять начинала нарастать агрессивность. В один из таких всплесков Лола даже подралась с Иркой, высмеявшей её увлечение написанием пьес для детей. Актриса гнала прочь воспоминания о той позорной сцене. Но один эпизод всё время всплывал в памяти. Разняли их тогда Андриус и Саныч. Режиссёр отругал обеих. А вот Саныч обвинил Ирку.

— Завистливая ты баба, — заявил он. — И раньше говорил, и сейчас повторю: злобная, завистливая бездарность.

От взгляда, которым одарила Ирка старого актёра, Лоле стало не по себе. А вечером того же дня она умудрилась поссориться с любовником. Чёрт дёрнул спросить: «Поставил бы ты мою пьесу, если бы был режиссёром детского театра?» И ведь ничего особенного Андриус не сказал. «Это уровень школьной самодеятельности». Обидно, зато честно. Лола же закатила истерику. Любовник поступил как обычно, как делал все годы их непростых отношений: ушёл, хлопнув дверью, и отстранил «от тела». Раньше действовало безотказно. Но на этот раз Лола не кинулась мириться и просить прощения. Ни в тот же день, ни через неделю, ни через три. В неё словно вселился гордый дух Сфорца. Часто ночами она видела себя во сне в образе Катерины. Сны пугали и завораживали. Один запомнился до малейших деталей. Она, восседая на коне, наблюдала, как казнят убийц её мужа, вернее, мужа Катерины, вместе с семьями. Плач женщин, крики детей, предсмертные хрипы, кровь, текущая по мощёной камнем площади, не вызвали никаких чувств, кроме мрачного торжества отмщения. Один мальчишка выскочил из окружения и побежал по улочке. Лола направила на него коня. Хруст костей под копытами, сдавленный вскрик, подоспевший слуга, добивший умирающего, не волновали. Необходимо было наказать воина, упустившего ребёнка, посмевшего не выполнить её приказ. Лола достала из ножен саблю и со всего маха плашмя хлестнула виновного. На лице и руке, которой он успел прикрыться, выступил багровый рубец...

После пробуждения стало страшно, неужели она сама такая жестокая? Впервые появились мысли о самоубийстве. Однажды Лола заметила, как Андриус разговаривает с Иркой, весело смеясь. И она решилась. Способов покончить с собой в Интернете было описано много. Один подошёл идеально. После смерти бабушки остались ампулы с её лекарствами. Вкупе со спиртным употребление одного из них убивало наверняка. Но Лола задумала уйти из жизни не просто так, а в театре. После премьеры. Представила, как она лежит на кушетке с выпавшим из рук бокалом. В образе неистовой графини. Такой её найдёт Андриус. Он упадёт на колени и будет целовать её — уже холодную и безжизненную. Да, это то, что нужно. Лола достала ампулы, посмотрела срок годности и сама себя высмеяла: можно подумать, есть разница, умереть от просроченного лекарства или от годного. Она набирала из ампул лекарство шприцем и сливала в стеклянный пузырёк с крепко закручивающейся крышкой. В обед она заявила Жанке, что в кафе не пойдёт, нет аппетита. Убедившись, что подруга ушла, Лола достала из тайника полбутылки коньяка и вылила туда лекарство. Взболтала. Осадка не было. Напиток и выглядел, и пахнул как обычно. Определить, пригубив, каков стал на вкус, не решилась. Мало ли, может, и это уже будет убойной дозой, а уходить пока рано. Полюбовавшись на свою работу, Лола вернула бутылку в тайник и заслонила нишу покрывалом. Жанка не найдёт, раз до сих пор не нашла, а остальные по чужим гримёркам не шарят. Сделала она это вовремя, подруга, легка на помине, заявилась с двумя бумажными пакетами в руках. Дверь осталась открытой.

— Здесь поедим, — заявила Жанна. — Твоя голодовка не принимается. Да, сейчас столкнулась с Санычем, совсем сдал старик. Идёт, бормочет что-то о призрачной даме. Как бы белочка не посетила.

Из коридора донёсся сдавленный стон. Актрисы, переглянувшись, выскочили из комнаты. Саныч сползал по стенке на пол, держась за сердце. Пока Лола придерживала Саныча, Жанка метнулась за стулом. Подбежал возвращающийся из кафе Чезаре-актёр.

— Звони в «Скорую», — сказала Лола и сунула руку в карман рубашки Саныча, достала лекарство. Пузырёк выпал из дрожащих рук, она подняла, открыла, достала две таблетки и положила в рот Санычу.

Он прошептал:

— Она... Здесь... за мной...

— Сейчас приедут, — сообщила Жанна.

Лола оглянулась, проследив за взглядом старого актёра. За углом у лестницы виднелся край длинного платья. На пол падала тень — женский силуэт. В голове мелькнуло: «Призраки не отбрасывают тени». Лола кинулась к лестнице, она должна поймать того, кто пугал Саныча. Послышался стук каблуков по лестнице, ведущей наверх. «Как хорошо, что на мне кроссовки». — Лола перескакивала через ступеньку. Коридор третьего этажа встретил полумраком, рассеиваемым светом факелов на стенах. Лола на секунду остановилась, недоумённо глядя на свои босые ноги. Затем подхватила одной рукой наспех накинутое платье, другой покрепче сжала кинжал и кинулась за человеком в плаще с капюшоном. Это убийца, подосланный к ней проклятыми Борджиа. Нельзя дать ему уйти. Убийца двигался быстрее. Вот он уже добежал до конца коридора. Лола, не прицеливаясь, метнула кинжал. Пущенное твёрдой рукой лезвие вошло в спину убегавшего. Капюшон упал, открыв длинные локоны, сам же преследуемый кубарем скатился вниз по лестнице. Лола прислонилась к стене и прикрыла глаза, переводя дыхание. Очнулась от женского вскрика. Жанна стояла у края лестницы и со страхом смотрела вниз. Светильники на стенах были выключены. День. На негнущихся ногах Лола подошла к подруге. Внизу на площадке лежала женщина с неестественно вывернутой шеей, в венецианской маске и длинном платье. «Господи! Неужели это я столкнула её? Что, если в видении я кинула кинжал, а наяву ударила рукой?» — мысли метались, как растревоженные птицы. Жанна, наверное, видела, что именно произошло. Но спросить Лола боялась. Лучше не знать. Она спустилась вниз, попыталась нащупать пульс на шее. Не нащупав, опустилась на колени и прижалась ухом к груди. Послышался ускоренный, бьющий в уши и голову стук. Но нет, это билось её собственное сердце. Трясущейся рукой сняла маску с ещё тёплого бледного лица. Ирка. Заострившиеся черты, открытые застывшие глаза, без единой искорки жизни. Вспомнился полный ненависти взгляд, брошенный Иркой на старого актёра.

Дальнейшие события пронеслись как стоп-кадры в фильме. Приезд «Скорой». Саныч на носилках. Полиция. Молоденький следователь. Плачущая Жанка. Отменённая репетиция. Такси. Пустая квартира. Страх. Свет, включенный во всех комнатах. Андриус, пришедший и оставшийся ночевать...

Саныч отделался предынфарктным состоянием. К премьере его пообещали выписать. Узнав от навестивших его Лолы и Жанны, что призрака не было, а был лишь жестокий розыгрыш, он успокоился и даже пожалел погибшую так нелепо Ирку. Уголовное дело заводить не стали. Несчастный случай. Актриса, вероятно, запуталась в длинном платье, споткнулась и упала с лестницы, сломав себе шею. За телом Ирки приехали родители и увезли хоронить в её родной город. От театра на похороны отправились несколько человек, Лола не смогла себя заставить. Жизнь в театре вошла в обычный ритм. Несколько раз приходил следователь. Сначала он доставал папку, с важным видом что-то записывая и опрашивая актрис. Преимущественно Лолу.

А однажды попросил:

— Лариса. — Лола даже вздрогнула от давно забытого настоящего своего имени. — Вы не могли бы дать мне билет на премьеру или на генеральную репетицию. В кассах уже все билеты проданы, а так хочется посмотреть спектакль.

— У меня только на генеральную остались. — Лола достала пригласительный и протянула просиявшему следователю.

— На тебя он хочет посмотреть, — заключила Жанна, когда страж порядка ушёл. — Влюбился мальчишка.

— Ну тебя, не выдумывай, сама говоришь — мальчишка, — отмахнулась Лола.

— А у Катерины второй и единственно любимый муж Джакомо Фео был моложе лет на семь. И третий младше, — задумчиво произнесла Жанка.

— Я не Катерина, — неуверенно возразила Лола. Восхищение следователя льстило. Тем более Андриус после их последней ночи вновь отдалился. Обиделся, что на пике страсти она назвала его Джакомо. Заявил:

— Ты слишком вжилась в роль.

На что Лола ответила:

— Скажи спасибо, что не назвала Чезаре и не попыталась убить.

Несмотря на перенесённый стресс, Лола решила отказаться от успокаивающих таблеток, подумав, что и сама справится. Мысли о суициде больше не посещали. Близко столкнувшись со смертью, актриса выбрала жизнь.

День премьеры

Это был грандиозный успех. Триумф. Аншлаг. Зрители долго аплодировали стоя. Раздавались крики: «Бис!», «Браво!», «Режиссёра!» Шесть раз выходили на поклон. Счастливый Андриус выводил Жану-Лукрецию и Лолу-Катерину. Букеты не умещались в руках. Вдоль всей рампы стояли корзины с цветами. Давно город не видел настолько красочного, костюмированного, яркого спектакля. Затем приглашённые гости и актёры отправились на банкет в фойе. Лола потихоньку улизнула в гримёрку. Она тяжело опустилась на кушетку и долго сидела — без мыслей, без чувств, словно в оцепенении. Театр подобно вампиру высосал из неё все жизненные силы, пережевал и выплюнул, оставил приходить в себя.

Оцепенение не прошло даже тогда, когда в гримёрку вошёл следователь в сопровождении двух полицейских, Андриуса и Жанны. В дверях комнаты задержался Саныч.

Путаясь и волнуясь, следователь объяснял, что в связи с открывшимися новыми обстоятельствами заведено уголовное дело. И она, Лола, задерживается как подозреваемая в убийстве гражданки Ирины Корнеевой.

— Появились новые свидетельские показания, — следователь коротко и зло глянул в сторону Жанны. Но и без этого взгляда Лола поняла, кто. Свидетель, вернее, свидетельница была одна. Неожиданно ставший зорким взгляд подметил выражение лица бывшей подруги, когда та поворачивалась к Андриусу. Позднее озарение: Жанна его любит.

— Андрюша, ты ведь не веришь в это обвинение? — спокойно спросила Лола. Режиссёр отвёл глаза.

— Девочка, не подписывай ничего, что они тебе подсунут, никаких признательных показаний! — Саныч пытался прорваться через удерживающего его крупного полицейского. Воспользовавшись моментом, следователь склонился к Лоле и быстро сказал:

— У меня друг — замечательный адвокат. Он согласен вас защищать, Лариса.

Лола посмотрела на следователя, затем на Саныча в театральном костюме. Легко поднялась и заговорила хорошо поставленным голосом:

— И пленивший её французский офицер умолял Папу быть снисходительным к пленнице. — Затем протянула вперёд сложенные вместе запястья. — Где мои золотые оковы?

— Ну что вы, — смутился следователь. — Зачем так?

Лола направилась на выход. На Андриуса и Жанну не взглянула. Гордой походкой шла по коридору женщина. Преданная, растоптанная самыми близкими людьми, но не сломленная.

Сзади раздавались возмущённые тирады Саныча:

— Сатрапы! Изверги! Вы лишаете театр лучшей актрисы.

Лола обернулась:

— Всё нормально, Иван Александрович. — И ласково улыбнулась на прощание.

Старый актёр, не скрываясь, громко всхлипнул.

Через месяц после премьеры

Жанна покачивала в руке бокал и задумчиво смотрела на своё отражение. Как замечательно всё получилось. Словно сама Лукреция Борджиа, непревзойдённый мастер интриг, помогала изображавшей её актрисе. Одним ударом были выбиты с доски две пешки, стоящие на пути к успеху и любви. Одна из роли, другая из постели короля. Вышло даже лучше задуманного. Жанна планировала подсыпать Ирке в кофе яд, а бутылочку из-под него подкинуть Лолке. А тут такая удача. Ирка, вздумавшая поиздеваться над Санычем, Лолка с её галлюцинациями. Жанна поняла по совершенно безумному и отрешённому взгляду подруги: Лола не помнит, что произошло. Не зря подсунула той в пузырьке из-под безвредного успокоительного антидепрессанты. Актриса коротенько вознесла молитву Богу за то, что, проходя лечение по поводу лёгкой депрессии, она догадалась прочесть о побочном действии назначенного лекарства. Галлюцинации, приступы агрессии и склонность к суициду. Таблетки пить не стала, но на всякий случай сохранила. Пригодились. Андриус должен был разочароваться в истеричной, с резкими перепадами настроения, любовнице. И тут случайно рядом окажется она, Жанна, понимающая, мягкая, спокойная, готовая на всё ради своего избранника.

Жанна захихикала, вспомнив фокусы со змеёй. Неделю упрашивала приятельницу дать на время домашнего удавчика. Актриса повернулась к кушетке и заговорила с отсутствующей подругой:

— Тебе просто не повезло, что ты оказалась первой любовью мужчины всей моей жизни. Что ты встретила его раньше. Как не повезло Ирке, перешедшей мне дорогу в карьере. Ничего личного, девочки, ничего личного. Побеждает сильнейший. В постели Андриуса я скоро буду, а пока пью припрятанный тобой коньяк. Твоё здоровье, Лола!

Жанна-Лукреция вновь повернулась к зеркалу, чокнулась со своим отражением и залпом, не по правилам, выпила обжигающий напиток. Дыхание перехватило, сердце пронзила дикая боль, всё вокруг расплылось и сделалось нечётким. Падая, актриса успела бросить угасающий взгляд на зеркало. Там торжествующе смеялась Катерина Сфорца.