DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

ПРОКЛЯТИЕ

Приручение летучей мыши по имени Эдгар По (Часть 1)

«Жюль Верн был моим отцом. Уэллс – мудрым дядюшкой. Эдгар Аллан По – приходился мне двоюродным братом; он как летучая мышь – вечно обитал у нас на темном чердаке…» – как-то пошутил великий Рэй Брэдбери. Надо сказать, что подобные ощущения – во всяком случае, по отношению к Эдгару По – испытывали очень многие американские писатели и режиссеры. Но первым извлек этого кузена с пыльного чердака, отряхнул, почистил щеткой, завил, напомадил и предъявил как любимейшего родственника, наверное, лишь Роджер Корман.

По-серия Кормана

Все началось в 1960 году. Именно тогда один из самых любимых режиссеров студии American International Pictures (AIP), Роджер Корман, выдвинул предложение экранизировать рассказ слегка подзабытого к тому времени классика американской готической литературы.

Надо сказать, что любимым у студии Корман стал по одной простой причине: его фильмы приносили деньги. А учитывая то, что затраты на их производство были мизерными, эти деньги можно было назвать гигантскими. Да, Корман специализировался на фильмах категории Б – простых, отчасти даже примитивных, ориентированных на подростков или непритязательную публику. Как правило, это были картины об инопланетных захватчиках или иных монстрах, которых нередко лепили из резины, тряпок, палок или вообще выдавали за жуткое существо чайник с дырками.

Так что предложение снять не абы что, а «Падение дома Ашеров» – самое известное произведение не только По, но, пожалуй, и всего американского черного романтизма – вызвало, мягко говоря, недоумение у студийных боссов. Однако Корман упрямо стоял на своем, больших денег не требовал и более того, обещал снять цветной фильм аж за две недели, используя только павильонные декорации.

«Почему бы и нет?» – решили на студии.

И дали добро.

Так и началась эта история, которая длилась пять лет.

Славная история.

По-серия Кормана

Дом, который построил Корман («Дом Ашеров», 1960)

Для адаптации рассказа Корман пригласил Ричарда Мэтисона, который до этого несколько раз высказывал абстрактное желание поработать над фильмом по произведениям По.

Мэтисон к тому времени уже был состоявшимся писателем как в сценаристике, так и в «индивидуальных забегах» (чего стоили одни только «Я – легенда» и «Уменьшающийся человек»!) и имел свое видение текстов, а также достаточно узнаваемый стиль, в котором в равных пропорциях смешивались и безумная фантазия, и многогранная – от мягкого юмора до жесткой сатиры – ирония. Наверное, без личности Мэтисона По-серия никогда бы не состоялась – в лучшем случае прошла бы по ведомству «очередной низкосортный псевдоготический шлак». И Корман, и Мэтисон четко понимали – а может быть, и просто тонко чуяли – что фильм по «Падению дома Ашеров», учитывая бюджет и сроки съемок, если и сможет выделиться за счет технических достижений и режиссерских приемов, то только в худшую сторону. Вязкий, тягучий, выморочный рассказ По в своем изначальном варианте мало подходил для коммерческого кино. Неудивительно, что обе его первые экранизации – так уж получилось, что они вышли на экраны одновременно, в 1928 году – были сняты в сюрреалистическом стиле (французский «La Chute de la maison Usher» Жана Эпштейна) или под сильным влиянием немецкого киноэкспрессионизма (американский «The Fall of the House of Usher» Джеймса Сибли Уотсона). Но в 1960 году большей части зрителей – что очень важно, платежеспособной части – уже не нужна была просто  эстетическая визуализация безумия. Им нужна была история. Хорошая, крепкая, интересная история. Тот же «Газовый свет» Джорджа Кьюкора, вышедший на экраны еще в 1944-м – чем поначалу не классический готический рассказ о зарождающемся безумии обитательницы старого дома, в котором когда-то произошло убийство? Да, финал расставляет все по своим местам и превращает историю в психологическую драму (кстати, давшую жизнь термину из области психологии), но поначалу-то это типичный черный романтизм, перенесенный в ХХ век!

Текст. Фильму нужен был текст. Базирующийся на рассказе По – разумеется, как без этого? – но с внятным и интригующим сюжетом, любопытными и запоминающимися персонажами. Мэтисон не стал церемониться. Оставив нетронутым основной рецепт рассказа – фунт Дома, фунт Ашера, полфунта рассказчика, унция леди Мэделин, пинта безумия и густо поперчить неизбывным ужасом и бесконечной неизвестностью, – он добавил свои ингредиенты. Галлон Родового Проклятия и Жуткой Тайны, пара столовых ложек сырых подвалов и полусгнивших гробов, на глазок любовной романтики – и все это смешать и взболтать посильнее.

По-серия Кормана

Кстати, именно любовная романтика, которую в этом фильме так любят хаять критики, осуждающе покачивая головой: «Как-как-как, у По не было и не могло быть ничего подобного!», придает происходящему некоторую логику и, если можно говорить о ней в данном случае, верибельность. Только сила любви может удержать нормального, здравомыслящего (хотя бы на первых порах) человека в странном доме в окружении не менее странных личностей (одного только Родерика Ашера, которого играл Винсент Прайс, хватило бы с избытком). Зрители шестидесятых годов мало поверили бы в узы дружбы – нет, с их точки зрения, настоящей дружбой было бы тотчас сгрести Ашера в охапку и отвезти к господину психоаналитику, ну или просто на свежий воздух. Литературная же леди Мэделин появляется в окончательной редакции рассказа лишь пару раз (в первой и второй редакции эпизоды с ее участием чуть больше, но это любопытно только литературоведам, вплотную занимающимся конкретно «Падением дома Ашеров») – и книжный рассказчик как-то особо и не озабочен ее состоянием.  А так, по фильму – ну да, любит, вот и приехал и теперь сидит тут, медленно сходя с ума и приближаясь к средней температуре по этой палате.

Еще один момент, который заставил литературно ориентированных критиков скрипеть зубами – причины болезни Ашеров. В рассказе это была каноничная для По неизвестная, но жу-у-утко смертельная болезнь непонятной этиологии. Неизвестность всегда страшит, да. Так что По пользовался этим инструментарием на полную катушку.

В фильме же Корман и Мэтисон объяснили все семейным проклятием. Критики схватились за сердце: приличные, воспитанные, утонченные, как упоминалось в книге (дословная цитата: «все Ашеры с незапамятных времен отличались необычайной утонченностью чувств, которая век за веком проявлялась во многих произведениях возвышенного искусства, а в недавнее время нашла выход в добрых делах, в щедрости не напоказ, а также в увлечении музыкой: в этом семействе музыке предавались со страстью, предпочитая не общепризнанные произведения и всем доступные красоты, но сложность и изысканность»), славные предки обернулись ужасными развратниками, садистами, убийцами и каннибалами. В галерее семейных портретов – сплошь мерзкие и отвратительные рожи (почему-то вызывающие в памяти рассказ Ганса Гейнца Эверса «Сердца королей», с Ашера бы тоже сталось использовать для их изображения содержимое склепов, кхм). В результате и так типичная готическая история плотно угнездилась в самом центре полянки традиции черного романтизма.

А еще дом! Корман в одном из интервью четко обозначил расстановку сил в этом фильме: «Для меня злодеем был Дом. Только он». Собственно, так и получилась: родовое проклятие, метания Ашера, болезнь Мэделин, гнусь и тлен, пропитывающие все вокруг были всего лишь следствием злой воли Дома.

Неудивительно, что в финале тот не просто погрузился в воды черного озера. Нет, архитектурную ведьму залихватски сожгли. Кстати, в прямом смысле этого слова, Корману перепала возможность бесплатно запалить какое-то предназначенное для сноса ветхое строение. Такой шанс бывает очень редко, так что кадры этого пожара потом покочевали еще по десятку кормановских фильмов, в том числе и этой же По-серии.

По-серия Кормана

«Дом Ашеров» определил еще один очень важный момент для последующей По-серии – ритм. В фильме практически отсутствует привычная для картин подобного жанра динамика – все очень медленно и размеренно, вязко и тягуче, жирная пища для глаз, постная для критического мышления.

Корман очень переживал за «Дом Ашеров» во многом потому, что это был его первый цветной фильм. За пятнадцать дней, которые были отведены на съемки, можно было успеть сделать все запланированное, но вот на переделку в случае каких-то ошибок времени уже не хватало. Но оператор Флойд Кросби, получивший за тридцать лет до этого «Оскар» за работу над «Табу» Фридриха Мурнау, не подвел. Фильм выглядел как ожившая фантасмагоричная, но при этом с жесткой структурной логикой, картина. Позже Корман полюбит пускать вступительные титры на фоне потоков красок, дополнительно делая акцент на театральную и художественную условность По-серии.  Равно как и примет эстафету, переданную ему Мурнау через Кросби, – игру теней, искажение кадра, создающие иррациональную атмосферу видений, бреда и галлюцинаций. И пусть позже это станет для него привычным инструментом, ожидаемыми зрителями эпизодами – сейчас это все было в новинку.

Как для зрителей, так и для съемочной команды.

Почти через полвека, в 2005 году, «Дом Ашеров» будет включен в Национальный Реестр фильмов США — список фильмов, имеющих культурное, историческое или эстетическое значение, отобранных для хранения в Библиотеке Конгресса.

Но пока он просто имел огромный успех и крутился в прокате полгода.

Неудивительно, что AIP захотела еще, и, разумеется, Корман не отказался.

По-серия Кормана

Вниз по кроличьей норе («Колодец и маятник», 1961 )

Выбор рассказа в качестве основы для второго фильма, был весьма странен. По сути дела, эта история – классическая психологическая монодрама с примесью элементов хоррора. Что там играть, было, в принципе, понятно, равно, как и кому играть, Корман сразу обозначил, что снова хочет задействовать в главной роли принесшего ему успех манерно-театрального Винсента Прайса. Но где играть? В рамках какой истории? Мало кому – тем более, зрителям, пришедшим на экшн категории Б, – захочется смотреть на то, как по каменному мешку мечется обезумевший человек. На такие эксперименты пока не осмеливались даже европейские авангардисты.

И Корман снова призвал под ружье Мэтисона.

Тот, недолго думая, не оставил от исходника По даже рожек и ножек – так, лишь пару копытец в виде собственно маятника да пыточных приспособлений. А дальше дал волю своей фантазии, создав весьма любопытную историю.

По-серия Кормана

В этом фильме, как и во всей серии, исторический контекст весьма условен. Ну да, теоретически, судя по элементам костюмов, это Испания эдак середины XVI века. Но лишь теоретически. Корман никогда не стремился к историзму: это потребовало бы лишних финансовых затрат и дополнительной нагрузки костюмерам и декораторам – при его-то любви пользовать один и тот же предмет на десятке съемочных площадок! Его вполне устраивала та самая, знаменитая формула Эдгара По: «out of space, out of time» – вне пространства, вне времени.

Опять безутешный вдовец, чья печаль граничит – а потом и переступает эту грань – с безумием, его покойная – или не совсем покойная – жена (в роли которой выступила Барбара Стил, только что прославившаяся своим дебютом у Марио Бавы) и несколько личностей разной степени мутности. Жена, конечно же, упокоилась вследствие какой-то таинственной болезни (так и уверуешь в то, что эти затхлые готические замки были рассадниками всяческих хворей, от которых стандарно и избирательно мерли только прекрасные девы, а все остальные квартиранты продолжали расхаживать по заразным помещениям, даже не чихая), и ее быстренько и без шума прикопали, даже не позаботившись должным образом уведомить родственников. Ну как… сообщили только «так, мол, и так, померла, дедушка, твоя бабушка» (с).

В общем, знакомые все лица – да еще и в таких привычных уже интерьерах.

По-серия Кормана

В «Колодце и маятнике» можно увидеть логическое развитие и переосмысление некоторых тем «Дома Ашеров». Таинственная болезнь героини, родовое проклятие, прибытие человека из внешнего мира в дом – сосредоточие тайн, безумия и зла, – погребение заживо. Милые сердцу и привычные, как родственники, детали.

При том, что фильм работает с весьма богатой палитрой субжанров – от классического историко-мистического ужастика до психологического триллера, – он достаточно неплохо сбалансирован. Его действо жестко ограничено замкнутым пространством монументального, пропитанного кладбищенским духом (о, эта милая привычка хранить гробы своих родных в фамильном склепе этажом ниже!) и смертью (коллекция пыточных приспособлений в подвале, оставшаяся от папеньки, тоже внушает уважение) дома. Именно эти твердые и четкие рамки придают верибельности происходящему, каким бы безумным, манерным или театральным оно ни было. Согласитесь, черт знает, как подобная клаустрофобная форма жизни влияет на психику?

Наше все, Стивен Кинг, в книге «Пляски смерти» уделяет «Колодцу и маятнику» всего лишь абзац – но какой! Он пишет, что в нем «мы видим иной облик плохой смерти – может быть, самый ужасный. Винсент Прайс и его отряд с помощью ломов и лопат пробиваются через кирпичную стену в склеп. И обнаруживают, что женщина, покойная жена Прайса, действительно была погребена заживо; лишь на мгновение камера показывает ее искаженное лицо, застывшее в гримасе ужаса, выпученные глаза, подобные когтям пальцы и скулы, обтянутые серой кожей. После хаммеровских фильмов, я думаю, эта картина стала важнейшим событием в развитии послевоенных фильмов ужасов, сигнализируя о возврате к усилиям запугать аудиторию, и о готовности использовать для этой цели любые средства».

Такие слова дорогого стоят.

По-серия Кормана

Кстати, в 1966 году в Чехословакии была снята пародия в том числе и на этот фильм. Это ли не признание?

Пародия получилась очень неплохая: «Призрак замка Моррисвиль» Борживоя Земана бил рекорды проката (если бы они считались) в советских кинотеатрах, став одним из самых знаменитых и любимых чешских фильмов. Даже в девяностые годы нет-нет, да и можно было застать его на телеэкранах. Это ли не повторное признание?

По-серия Кормана

Чуть было все не похоронивший («Преждевременные похороны», 1962)

Спустя год, Корман, вдохновленный успехом и упоенный открывавшимися перед ним возможностями, решил снять свой собственный фильм, где участвовал бы не только как режиссер, но и как продюсер, привлекая при этом финансы компании-спонсора Pathe Lab. Собственно, в AIP никто против этого не возражал... до тех пор, пока Корман не попытался взять на главную роль Винсента Прайса. Корману указали на контракт, по которому актер мог работать только с AIP, и ему пришлось выкручиваться, заменив Прайса Рэем Милландом.

Надо сказать, это был весьма странный для многих выбор. Нет, никто не имел никаких сомнений по поводу актерского дарования Милланда: как минимум «Оскар» и «Золотой глобус», полученные тем в 1945 году, уже говорили сами за себя. Вот только амплуа Милланда… Завсегдатай приключенческих фильмов и вестернов, бывший кавалерист и военный авиаинструктор – его меньше всего ожидали в утонченно-манерном готическом хорроре.

Дальше было только хуже. В первый день съемок главы AIP, Джеймс Николсон и Сэм Аркофф, поняли, что могут упустить крупную рыбину и угрозами заставили Pathe отказаться от фильма в пользу AIP.

Но менять актера обратно уже не было ни времени, ни возможностей.

Надо сказать, что Милланд не ударил в грязь лицом. Он очень хорошо, очень качественно, очень ответственно отыграл психическое состояние человека, который боится быть похороненным заживо. И не пассивно боится, отдавшись во власть фобии, – нет, он весьма активно занимается подготовкой к тому, чтобы дать отпор предмету своего страха, если с таковым придется встретиться лицом к лицу.

Персонаж конструирует открывающийся изнутри гроб, создает склепу более дружелюбный интерфейс, да и вообще тратит практически все свое время на продумывание вариантов, чтобы в случае смерти-не-до-конца оповестить об этом окружающих и выбраться наружу с минимальными потерям, а лучше, так вообще без оных. Не замечая, что таким образом психологически он уже умер-практически-совсем. «ОКР!» – со знанием дела воскликнули бы психологи [Обсессивно-компульсивное расстройство, невроз навязчивых состояний — разновидность психического расстройства прим. ред.]. «Жуть-жуть!», – поддакнул бы им Корман.

Для того чтобы оттенить безумие, Корман создает соответствующую атмосферу напряжения и смерти, в которой разум героя гниет, как картофель в затхлом подвале. По полу павильона и декорациям ползет тяжелый густой туман, из которого то тут, то там торчат или могильные кресты или высохшие черные деревья.

По-серия Кормана

Однако не срослось.

Ни операторская работа Флойда Кросби, ни игра Рея Милланда, ни прелести Хизер Корт не смогли сделать фильм еще одним шагом вверх по лестнице экранизаций Эдгара По. Он и на ступеньке-то, на которой стоял, еле удержался.

При всем том, что сам по себе фильм получился весьма крепким, обращаясь к По-циклу, о нем вспоминают в последнюю очередь. Вина ли в этом Кормана, успевшего приучить публику к ожиданию зрелища конкретного типа, или же руководителей AIP, которые потратили на дрязги и устаканивание и так ограниченное время, – неизвестно.

Да, по большому счету, никто и не стремится узнать.

По-серия Кормана

Байки в склепе («Истории ужаса», 1962)

Чудом избежав тотального провала с «Преждевременными похоронами», Корман понял, что пора завязывать с подобными экспериментами. Коли уже ему удалось нащупать золотую жилу, которую можно было разрабатывать только Мэтисоном и Прайсом, вот и не надо отступать от полюбившихся зрителям приемов.

Хотите Прайса? Я вам его дам трижды!

Соскучились по клаустрофобному По, театральной эстетике и жутким семейным тайнам? Да нет проблем!

Однако Корман не был бы Корманом, если бы и тут не попытался придумать что-то новое.

Прежде всего, то, что вместо полнометражной картины студия получила что-то вроде альманаха из трех фильмов. Практика уже показала, что умений Мэтисона хватило бы на то, чтобы сделать из каждого из коротких рассказов полноценную историю, в той или иной степени связанную с первоисточником. Но Корман так больше не хотел. Во всяком случае, в этот раз. Ему нужно было именно три истории, но абсолютно разных. Так, чтобы он и его команда могли показать всю палитру своих умений. Ведь один провал – и следующего шанса ему уже могут не дать.

В первом эпизоде, «Морелле», заманивая зрителя, он вынимает из рукава уже порядком потрепанную колоду привычных карт: безутешный вдовец, недопомершая супруга, жуткая тайна, печаль, медленно переходящая в безумие, безотчетная, иррациональная ненависть – Прайс играет свою роль, словно натягивая удобный, разношенный по мерке костюм.

А вот уже следующий фильм, «Черный кот», огорошил зрителей, как удар из-за угла. И дело вовсе не в замурованных заживо персонажах – господи, да как без них-то было обойтись! – а в том, «сдается мне, джентльмены, что это была комедия». От кормановского По никто комедии не ожидал.

Сам-то Эдгар Аллан чувством юмора обладал, только вот оно у него было несколько специфичным (достаточно вспомнить выход на плац в Вест-Пойнте в чем мать родила), а в текстах так вообще очень едким, саркастичным и где-то даже злобноватым. Злость-то понятна, она была в то время направлена в основном на его литературных врагов да на всякие пороки общества – только вот через более чем сотню лет и врагов этих в живых не осталось, и пороки общества несколько видоизменились.

Корман с Мэтисоном объяснили свой выбор комедии очень просто: «Решили сделать что-то необычное. В сценарии было в избытке драмы, ужаса и страха – и мы решили добавить немного юмора». По поводу «немного» они, конечно, слукавили. «Черный кот» от и до – разухабистая чернушная комедия. Более того, практически полностью отданная на откуп импровизациям Прайса и его партнера по эпизоду, Питера Лорре. Кстати, неожиданное, наверное, для Питера Лорре окончание кинокарьеры, начавшейся с блистательного исполнения маньяка в фильме Фрица Ланга «М» (1931). От психологического триллера до черной комедии – такой путь проходили только актеры юниверсаловских ужастиков в сороковых годах; звезда, сыгравшая когда-то самого Раскольникова («Преступление и наказание» фон Штернберга, 1935), вряд ли рассчитывала на подобный финал. К чести Лорре, он не унывал и эту комедийную роль рассматривал как возможность насладиться нахождением на площадке, фонтанируя идеями и расцвечивая каждую реплику яркими импровизациями. Прайс, который всегда тяготел к комедии и уже подустал от однотипных инфернальных неврастеников, которых ему предлагали как в кино, так и в театре, с радостью подхватил эту игру.

По-серия Кормана

Но в «Правде о том, что случилось с мистером Вальдемаром» Корман решил дать своей постоянной звезде отдохнуть. Относительно, конечно. Основную часть фильма герой Прайса пребывает в полукоматозном состоянии, пробуждаясь лишь к финалу, чтобы совершить ровно то самое, что когда-то делали с его героями так не вовремя ожившие дамы. 

Правит бал в этом эпизоде Бэзил Рэтбоун – еще одна звезда американского кинематографа, чей путь на тот момент уже подходил к концу. Славу ему принесло исполнение роли Шерлока Холмса в серии из четырнадцати фильмов – одна из немногих положительных ролей актера, специализирующегося на образах злодеев. Выбор Кормана пал на него во многом и потому, что сам Рэтбоун очень любил Эдгара По и как раз в эти годы вместе с Винсентом Прайсом начитал и выпустил пластинку «The Edgar Allan Poe Audio Collection». Если уж в руки плывет уже готовый тандем, зачем от него отказываться? – примерно так рассуждал Корман.

И не прогадал.

Рэтбоун, актер старой закалки, не позволяющий себе халатно относиться даже к съемкам, занимающим пару дней, специально в течение месяца брал уроки у гипнотизера. Правда, любые попытки импровизации он жестко пресекал, но и поползновений на то у героя-полутрупа Прайса было не так уж и много.

В кинотеатрах «Истории ужасов» шли в паре с «Паникой в нулевом году» (Panic in Year Zero!) – неплохим по рамкам AIP фантастическим триллером околоапокалиптической направленности. Ядерная война, радиационное заражение, паника, мародеры, психологическое состояние обывателей, вокруг которых рушится их привычный мир – это было настолько непохоже на «Истории ужаса», что зрителей, пришедших в кинотеатры, болтало, как утлую лодку в шторм.

Однако в этом был свой верный расчет: за цену одного фильма зрители получали сразу две (а в случае с «Историями ужаса» так и вообще четыре) полноценные пугалки на любой вкус.

И им это понравилось!

Неудача с «Преждевременными похоронами» была забыта, и зритель требовал еще.

И Корман был готов и мог дать еще.

 

Но об этом – в следующий раз.

Не покидайте своих уютных склепиков, продолжение не заставит себя ждать!

По-серия Кормана 

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)