DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Ромен Вержье «Люди Солнца»

Romain Verger, “Les hommes-soleil”, 2016

 

Каждый пройденный километр напоминал Нилу о людях Солнца, которых он увидел в первый раз в Вальмонике. Он не запомнил ничего другого об этих нескольких днях, проведенных там в детстве, — ничего о зеленеющих парках, по которым они гуляли с матерью, ни о черном, сочном винограде, который он собирал, чтобы утолить жажду. В долгих часах прогулок Нил находил себя. Он рассматривал фото, на которых его отец запечатлел фигуры, венчающие горные вершины, возвышающиеся в свете зари, он засыпал под рассказы о том, как исследователь проводил свой день и рассказывал о гравюрах и рисунках, которые он изучал, — о витиеватых, закрученных рогах на головах, вооружении из арсенала кинжалов, арбалетов и топоров, подобные тем, которыми Нил вооружал полчища воинов в своих играх и фантазиях. Отец рассказывал ему истории шаманов и северных людей о духах гор, которые поднимались каждое утро на пик, накрывая его величественным куполом, чтобы затем взорваться ослепительным лучом света. Он не раз слышал о людях Солнца из центральной Азии, о гравюрах, которые он изучал в заснеженных вершинах Кыргызстана.

В своих мечтах Нил седлал дикую лошадь, гнал галопом по горным степям и ущельям под пристальными взглядами горных козлов, когда вдруг человек Солнца ловил его своим лассо и бросал белый круг ночи.

Как-то утром его отец взял его с собой, и они обследовали местность: поднялись на гору, испещренную сотнями тропинок, пересекающую луга и теряющуюся в древних ледниках. И там, между глыбами камней, вдруг появились они. Их головы были окружены нимбами из лучей. Сердце Нила встрепенулось, кровь забурлила в висках, голова закружилась, и все вокруг погрузилось вдруг во мрак.

Мысли о них преследовали его в рисунках на полях тетрадок, а когда позже, в школе, он узнал, что солнце пресыщено практически до точки кипения и вскоре может взорваться, — в тот момент в его ушах загудело, словно оно само содрогнулось в конвульсиях, столпы лавы заплясали вокруг него, ослепительный свет полился в окна, и в висках застучало так, будто его артерии лопались со скоростью кометы, пролетающей по ночному небу.

И вот, столько лет спустя он собирался вновь встретиться с ними — с людьми Солнца.

Он шел к ним, покорный и ведомый, он знал, что они ждут его в конце пути, что они объединят свой свет и откроют ему огонь своих сердец.

Наконец-то он чувствовал себя достойным быть принятым ими. Он принес такую жертву, на которую никто раньше не осмеливался. Он чувствовал себя на пределе: это был лишь вопрос времени — отчет до солнечного воссоединения. Очень скоро он станет равным им: Человек Солнца среди Людей Солнца.

Отец, ты теперь отражаешься в каждом блике огня

 Ты — отблеск на гладкой стали ножа

Ты — в каждом взмахе крыла орла, в каждом камне в Долине чудес… в непоколебимой вечности.

 

Нил был забит по завязку: закинувшись пилюлькой Скай, он покинул Лос-Анжелес где-то около полудня.

Мало-помалу гряда растворялась в дымке жары, которая поднималась над калифорнийскими равнинами сквозь землю, обезвоженную пустынями, которые ожидали его, но кровь бурлила в его жилах, что придавало ему сил, укрепляя его связь с потусторонним.

Он ехал, не сводя взгляда с бесконечной линии горизонта.

Она разделяла пейзаж на две симметричные части, как и он сам чуть ранее, когда разрезал тело Кенжи и близнецов. Слегка разложившиеся к тому времени, они легко поддавались нажиму лезвия, словно он разделывал куриное филе.

Только голова и бедра заставили его повозиться. Да и в процессе череп Джефри сильно повредился, поэтому, побоявшись, что и позвоночник раскрошится, Нил остановил нож по центру грудины, раскрывая ее, по очереди отделяя ребра друг от друга, освобождая одно за другим.

В этот час в съемной квартире на Саннилоуп Авеню Кенжи/Джефри, Джефри/Бен и Бэн/Кенжи растекались и разлагались при свете дня.

Нужно было двигаться, идти вперед, игнорировать видения, которые подбрасывала дорога: пейзаж искажался, асфальт превращался в растопленные маслянистые лужи с радужными пятнами, — галлюцинации, которые прятали дорогу среди валунов, кустарников и мелкой гальки, которая летела в лобовое стекло.

Держаться, когда веки отяжелели и ограничения расплывались в свете фар, напоминая ему босых и лохматых автостопщиков.

Химия помогала ему не меньше, чем новая кровь, которая пылала в его жилах.

Каждое движение укрепляло его тело, зрение приобретало остроту. Он был словно вне своего тела, тогда как сердце стучало за четверых. Нил за все время своего существования еще не чувствовал себя так хорошо, и в нем крепла уверенность в собственной неуязвимости.

Теперь ты больше не Кенжи

Джеффри больше не Джеффри

Также как и Бен/Кенжи и Кенжи/Джефри.

Они все смешались, а

Ты пришел к осознанию собственного существования,

Человек солнца

Ты был рожден из камня, из останков и пепла,

Из последнего слова, произнесенного на исходе дня

Теперь ты больше не Кенжи

Джеффри больше не Джеффри

Также как и Бен/Кенжи, и Кенжи/Джефри.

В каждом луче, который касается тебя — возрождается ребенок солнца.

Солнце постепенно садилось, и высокогорье Аризоны поднималось в лучах над горизонтом.

Окрашенные багрянцем сосновые леса, обхватывали горы в сумерках.

Их вершины вспыхнули в последних лучах солнца и теперь уже погружались в ночь.

Но не для Нила — это было его Пробуждение, будто он очнулся от долгого сна.

Как долго он пробыл в той квартире?

Куски воспоминаний всплывали в его голове, затуманенной алкоголем и наркотиками. События перемешались, обретая свою значимость: он трудился день и ночь, чтобы пройти этот путь до конца.

Первым был Кенджи: это именно он привел близнецов в квартиру.

Двоих потрясающих близнецов с их жилистыми и накаченными телами. Парни продавали самый чистый порошок, способный превратить любой целомудренный вечер в знатную оргию. Кенжи подобрал их в парке на Вудли-авеню, где те обычно обслуживали своих клиентов.

Все трое пришли уже хорошенько поддатые, так что Нилу пришлось сразу хлопнуть ЛСД, чтобы быть с ними на одной волне.

Кенжи всегда был заводилой.

Ему стоило лишь подбросить искру в костер, и все вокруг тут же объяло пламенем, а Бэн и Джефри оказались в эпицентре этого огненного шторма. Подобные игры давно вошли у Кенжи в привычку: для него это был бесценный опыт, с опасным сочетанием наивности и слепого везения, потому что в этот раз ему не удалось выйти из этой игры живым. А Нил, погрязший в безумии, только распалился от выходки своего любимчика.

Кенжи явно был не тем, кого ожидаешь встретить в таком месте.

Столько неудачных попыток приблизиться ко встрече с людьми Солнца! А Кенджи всего за несколько недель назад открыл Нилу невероятные особенности обычной веревки — столько способов связывания, перетяжки, удушья, фиксации…

С ее помощью он связывал близнецов в различных позах, укладывая на живот, располагая их на полу, а затем перемещал снова и скручивал им руки на спине, сворачивая их в причудливые фигуры.

Этой ночью ему казалось, что квартира была залита светом, будто бы ранним утром, а раскаленный добела воздух вибрировал.

Ослепленный, он потянул край веревки, которая стесняла движения, и, словно зачарованный, обнимал и шептал что-то безмолвным близнецам. Его глаза блестели от амфетамина, лицо светилось в свете пламени людей Солнца, и силы наполняли его, пока он осушал вены до самой последней капли крови.

Уже позже он улыбался, и его тело было спокойным и расслабленным.

Он не забыл ни единого движения лезвия, что приносило ему удовлетворение.

Нил поднялся, прошел на кухню и вытер нож, а затем вернулся к телу парня, который наблюдал за ним стеклянным взглядом, перерезал веревку, отбросил остаток в сторону и вспорол тело от грудины до лобка, раскрывая его сердцевину перед собой. Драгоценная жидкость и разбросанные по кровати органы казались ему солнечными бликами на зеркальной поверхности.

Трогай и целуй Джеффри и Бена — и ты увидишь

Дотронься, и ты узнаешь, что все возможно сделать по-другому

все поменять

все пути, которые ведут к людям Солнца — постижимы.

Усталость настигала Нила сильнее с наступлением ночи.

Люди Солнца вели ночной бой с Луной, а эффект от наркотиков почти прошел, делая реальность вокруг неравномерной.

Нил открыл упаковку таблеток, высыпал содержимое в ладонь, поковырялся в нем и выбрал «Калифорнийский закат», который запил виски. Он пытался думать о Кенжи/Джефри, и его лицо расплывалось и искажалось, становясь синеватым в свете фар.

И он провел долгое время, изучая их тела.

Пленники, окутанные веревками, будто коконом, — Джефри и Бен сгорали, словно бабочки в пламени своей собственной солнечной метаморфозы, и Нилу так хотелось положить их на кровать рядом с Кенжи. Тела близнецов скатывались в сторону и были похожи на застывших в необыкновенной позе любовников. Но проходили часы и дни, крепость этих неразрушимых объятий нарушалась, и близнецы отдалились друг от друга так же, как их члены и их внутренности.

Без сомнений, наибольшие усилия пришлось приложить к перемещению Кенжи и всех его частей.

Их конец — всего лишь результат неудачного синтеза принятых Нилом кислоты и прочей химии в нещадных количествах, которые пыталось переработать его измученное тело.

В тот момент каждый провал был сильнее предыдущего, часы, проведенные в нереальном холоде, заставляли его двигаться даже несмотря на то, что он все еще был в ужасе от крови, которой было измазано его собственное тело.

Он съежился в углу квартиры. Уронил голову на колени, чтобы избежать их насмешливых остекленевших взглядов, и просидел так несколько часов, а затем вдруг внезапно вскочил, нервно расхаживая по квартире, выворачивая карманы брюк и подбирая с пола разноцветные таблетки.

Уже совсем скоро люди Солнца озарят его северными огнями, мерцающими и разноцветными, силой, источающей желание и призывающей духов.

Вперед, вперед к Солнцу,

Вперед под последние хрипы и песни,

Разрывая кожу и переламывая кости на части

Сделай это на пути к людям Солнца

Рассвет занимался над красными и иссушенными землями Солнечной долины.

Куда ни глянь, по обе стороны дороги простирались окаменелые дюны.

Нил ненадолго остановился, чтобы подзаправиться.

Он проглотил «Ред-Булл» и пакетик Снежка, а затем пустился в путь до Альбукерке.

Кровь Бэна, чьи воспоминания вибрировали на восходящем солнце, заставляла его трепетать. Его последняя улыбка, то, как его тело раскрылось под руками, оголив сердцевину. Нил вырвал ее и впился зубами, чтобы вытянуть драгоценную жидкость, что осталось в нем. Спустя несколько дней, когда закончил с Джефри и Бэном, несколько дней спустя после их последнего вздоха, когда их кожа пожелтела и позеленела, — они были похожи на соединившихся навсегда сиамских близнецов в пустыне Аризоны.

Безусловно, вскоре отряды полиции ворвутся в квартиру, а еще через несколько месяцев Солнечные лучи будут играть с пылинками на засохших растениях и отражаться в зеркалах Комнаты. Личинки насекомых покинут свой кокон, разбрасывая его куски по полу, пока память будет сжигать Нила изнутри.

Каждый удар лезвия — это луч

каждое вспоротое тело таит секретное место, где бьется сердце человека Солнца

Каждое кровопролитие, каждая Искра огня вела в Солнечную долину

каждый Луч Света, каждое тело…

повторяй себе это, пока не увидишь их…

Авто катилось по землям Навахо, а солнце висело в зените.

В песчаных бурях исчезало последнее очертание горного массива под палящим солнцем.

Нил выключил кондиционер и опустил окна, позволяя палящему ветру дуть в салон.

Вскоре он примкнет к людям Солнца, которые примут его как собственного сына.

Он уже чувствовал себя одним из них, без сомнений, они окутают его своим светом, своей величественностью, как они делали с тысячами северных кочевников, изображенных на сводах пещер во всем мире.

Нил слишком долго искал, слишком надолго терялся в себе на проповедях проповедника Льюиса, потерялся в тумане и вспышках, которые словно звездное небо украшали его воспоминания, укрытые дымкой экстази: Любовь, Рай, Нежность, Полумесяц, Блю Джей, Снежок (названия разноцветных пилюлек).

Ему понадобились годы, чтобы откреститься от посредственных удовольствий и прийти к свету.

За несколько недель, проведенных в квартире, он отказался от всего, исчерпал все варианты.

Проехав парковку грузовых автомобилей, трейлерный парк и первые крыши домов, Нил пересек Альбукерке, который увел его к югу по направлению к Сан-Антонио. Он достиг городишка Карризозо почти в полдень: это была его первая и последняя остановка перед землями, где еще не ступала нога человека. И последняя автостоянка под открытым небом, похожая на Млечный путь, по которому проходили водители, следуя по пути в Эль-Пасо, чтобы проехать в Мексику.

Его путь также лежал через Эль-Пасо, — путь, которым вели его к себе люди Солнца.

Сомнений не оставалось: это был последний этап перед превращением.

Нил пересек ранчо, затем огромную парковку, покрытую глиной и песком, выехал на главную улицу, окруженную уличными фонарями и столбами, отделенную бесконечными кирпичными оградами по обе стороны от шоссе, поддерживаемыми огромными металлическими конструкциями.

Он пересек бейсбольный стадион, почти соломенного цвета газоны и проехал еще немало километров. Дорога была отвратительной. Пикап медленно катился между редкими кустарниками, поднимая клубы пыли. Дорога была сплошь в ямах и ухабах, между которых Нил лавировал, чтобы не угодить в кювет. Рыхлая почва простиралась до горизонта: выступы, ухабы, трещины пересекали друг в друга до бесконечности, словно огромный разлив магмы в Долине огня, который произошел на пике Литтл-Блэк пять тысяч лет назад, стерев ее с лица земли своей темной непостижимой силой.

 

Вскоре дорога закончилась. Нил заглушил двигатель, вышел из машины и охватил взглядом распростершийся перед ним вид.

На западе, от вершины Джордано-дель-Муэрто, солнце застилало землю багряным огнем, на востоке — пылали склоны Литтл-Бурро. Тишина между хребтами посреди плато окаменелой Земли — сотни миллионов солнечных лет здесь в этой огромной застывшей доменной печи, которую облюбовали люди Солнца и откуда открывалась территория Богов.

Открой, наконец, глаза и посмотри глазами Джефри,

Спой ртом Бэна,

дотронься до своего лица, и ты почувствуешь черты Кенжи под своими пальцами,

Пересеки окаменелую пустыню, и твоя кровь потечет по каменным стенам

Нил вскрыл портсигар, вытащил пакетик и пару кристаллов оттуда, положив их под язык.

Затем снял одежду, закинул ее в багажник и бросил пикап на дороге.

И пошел пересекать пустыню — босоногий, под палящим солнцем. Он двигался, доверяя Солнцу, которое обжигающе облизывало его кожу. Он знал, что кровь Кенжи/Джефри/Бэна оттягивали момент его возгорания. Но лишь до той секунды, пока боги не примут его астральное тело к своей огненной плоти. Словно в потоке света, он видел сосуды под своей кожей, в которых эхом по венам прокатывалась кровь. Их кровь смешивалась, перетекая в засушливые земли, образуя лужи. В них переливались солнечные блики, и пейзаж приобретал запах морского прибоя.

Нил спокойно двигался под солнцем. Его кровь пульсировала в ритме знакомых песен, каждый его шаг отдавался в такт, каждая упавшая капля пота оживляла иссушенную, каменистую почву.

Он шел долгие часы, падал животом на землю, полз, и затем часы вновь начинали отсчет.

Гора истекала кипящим потом, который, испаряясь, окутывал все вокруг паром.

А Нил вновь продолжал свой путь, и новоиспеченный человек Солнца становился сильнее и выносливее в необъятных, открывающихся до бесконечности возможностях проскользнуть в расщелины в скалах, подстраивая текстуру своей кожи под любое вещество, меняя формы, разрывая время и впуская ночь в себя.

Он объединился с горными породами, пережил тысячи и сотни лет, прикоснувшись к мрамору и граниту, прикоснувшись к горе.

Он принадлежал этому вчера, сегодня и завтра.

Он мог быть погребен и воскрешен одним днем, чтобы предстать перед солнцем: новорожденный, закаленный в огне, он сбросил с себя оковы и продолжил свой путь.

Усталость, голод и жажда не были ему знакомы. Каждый шаг приумножал его стремление, каждый луч солнца проходил сквозь его тело, украшая голову свечением, делая его похожим на божество. Души троих парней покинули его тело так быстро, словно кто-то задул свечу. Их кровь смешалась и составила союз с камнями, металлом, древесиной, пустыней.

И так, не отрывая взгляда, он шел, словно каждым шагом высекая искры на ветру, рассекая пространство.

Он шел между камнями и огромными базальтовыми плитами, расталкивая огромные валуны по засушливой равнине, которую заливали сотни лучей ослепительным светом. Подбирал гальку и раскладывал ее на песке, формируя линии и круги, превращая их в некое подобие иероглифов, воссоздавая свою версию людей Солнца, изображенных на гравюрах и стенах пещер.

Таблетки все еще пульсировали под его языком, поднимая его, толкая его сквозь пепел и бури.

Его тело, словно источник живительной плоти, пульсировало под солнцем, танцевало, кружилось. Кости вопили в огне, в этих переворотах рождалось новое естество.

Позже, казалось бы — через сотни прошедших дней и ночей, словно искорка на краю Земли, — он дошел до высшей точки, и Солнце задрожало перед Нилом, вспарывая его живот огнем.

Идем, через коридор распростертых рук,

Открытых сердец,

Создай себя,

Обозлись и ощетинься,

И позволь своей наготе расплавиться под нашими успокаивающими клыками.


Перевод Ирины Кукушкиной.

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)