Япония хорошо знакома фанату хоррора. Она подарила нам «Звонок» и «Сайлент-Хилл», эмбиент Ямаоки и нойз Merzbow. Но несмотря на глобализацию, она остается для нас, «северных варваров», страной экзотической.

Когда думаешь об изобразительном искусстве Японии, кажется, что оно как бы распадается на две части: классическая японская живопись и гравюра с пейзажами и бытовыми сценками и современное японское искусство — мрачный сюрреализм и эротика. По большому счету подобное противостояние можно обнаружить практически везде, но в случае с Японией этот контраст как будто очевиден. Возможно, это объясняется стремительным внедрением и развитием в Японии технологий, а вместе с тем и культурно-экономических моделей других стран. При том, Япония никогда не занималась прямым и бездумным копированием, а перерабатывала заимствованные идеи на свой лад и никогда окончательно не порывала с традициями. В то время как для европейцев привычными моделями являются либо поступательное развитие (эволюция), либо разрыв с прошлым (революция), японская модель – это встраивание нового в старое (ассимиляция).  

Скоростное экономическое и технологическое развитие Японии повлекло изменения социальные, которые стали источником для рефлексии в искусстве. Что прячется за светом неоновых вывесок? Что стоит за «мёртвой» улыбкой японской нации? Где затерялся человек, творец и создатель, среди своих творений, и что он чувствует? Именно к этим вопросам нас отсылает творчество японского художника Тэцуи Исиды.

 

Тэцуя Исида родился 16 июня 1973 года в городе Яйдзу, префектура Сидзуока, и стал младшим среди четырёх братьев. С детства он постоянно рисовал, и уже в 11 лет получил первую премию на фестивале детского рисунка «Манга о правах человека». В 1992 году по окончании школы Исида оказался в непростой ситуации: родители и директор настаивали на том, чтобы он продолжил карьеру в школе. Но Тэцуя переехал в Токио и поступил в Университет Искусств Мусасино на факультет дизайна. Его родители, не одобрив такой выбор, отказались помогать сыну в новой жизни.

В университете Исида познакомился с будущим режиссером Исаму Хирабаяси. Они создали мультимедийную группу для совместной работы над кино- и арт- проектами. Позже их компания превратилась в студию графического дизайна. Но после Исида и вовсе оставил проект, предпочтя стезю художника-одиночки.

 

С 1995 по 2001 годы он получил шесть Первых премий, включая три Гран-при, на крупнейших выставках современного изобразительного искусства Японии. В 1996 году состоялась первая персональная выставка Тэцуи Исиды в Токио. Впоследствии работы Исиды выставлялись на многочисленных персональных и групповых выставках (в том числе выставка салона Кристис в 1998 году), а в январе 2000 года в Интернете появился первый выпуск веб-комикса «Sinfest», созданного Исидой.   

 

Забавно, что, несмотря на успехи Исиды и его широкое признание в художественном мире, мать и отец так и не одобрили выбор сына. Художник рассказывал, что родители находили его картины чересчур мрачными и пугающими. Позднее он сообщил, что они признали его талант и смогли по достоинству оценить некоторые из его работ, но все же они по-прежнему не понимают его искусство.  В мае 2005 года художник погиб под колесами поезда, не дожив несколько недель до своего тридцать второго дня рождения.

После этого происшествия многие начали поговаривать о возможном самоубийстве Исиды, принимая во внимание тематику его картин. Однако официальная версия называет причиной смерти несчастный случай.   

Творческое наследие  Исида 186 работ, созданных за неполные десять лет художественной карьеры. Большое количество неопубликованных работ было обнаружено в его доме после смерти. Как это часто бывает, ранняя смерть и загадочность гибели подстегнули интерес к творчеству художника. В ноябре 2006 года на аукционе Кристис в Гонконге были выставлены две работы Исиды, первая из которых была продана за шестьдесят пять тысяч, а вторая – за сто с лишним тысяч долларов. Через два года то же полотно было продано Кристис на аукционе Современного Искусства Азии за триста семьдесят пять тысяч долларов. В 2009 году семья художника была удостоена национальной награды, которую присуждают за научные и творческие достижения.

Что же заставило людей, знакомых с творчеством Тэцуи Исиды, всерьез задуматься о возможном суициде художника, а ловких и прозорливых арт-менеджеров заняться продажами его картин?  

В работах Исиды прослеживаются три главные линии: проблема идентичности и роль Японии в современном мире; социальные структуры Японии; проблема приспособления людей к социальным и технологическим изменениям современной жизни. В его картинах как бы сходятся вместе критический реализм и сюрреализм, внешний мир банальной повседневности и внутренний психологизм. Около половины его произведений  — это большие полотна размером более метра со скрупулёзной проработкой деталей. Тщательное наложение мазков многочисленными слоями создает эффект глубины, насыщенности и трёхмерности.

Картины Исиды представляют взору зрителя, повседневные сценки из жизни, но чтобы передать свои мысли и ощущения на их счёт, художник придумал своего рода образ-шаблон.

 

Центральной фигурой его работ, как правило, выступает некое существо, которое нам хочется назвать человеком, но формально это не совсем так. Это гуманоидное существо обычно составлено из разных частей: получеловек, полумашина, полуживотное. Очень часто главные фигуры картин – это мальчики-школьники или «белые воротнички».  Кроме того центральный персонаж обладает определенным портретным сходством с самим автором. Кажется, мы будто бы имеем дело с огромным количеством автопортретов, и понимание этого, конечно же, привносит дополнительный оттенок в работы Исиды. Он как бы вживается в то, что рисует, он предельно искренен, он переживает и проживает то, о чем говорит.

 

Впрочем, сам художник отрицал предположения о том, что на его картинах изображен он сам. Возможно, он просто создал типаж и использовал его для создания эффекта повторяемости, одинаковости. Особенно характерные у «исидовского типа» глаза – полные отчаяния и в тоже время пустоты, отрешенности и покорности.   

«Одиночество и кризис идентичности остро выражены у него через символические сценки, в значительной степени проникнутые скептицизмом по отношению к перенасыщенной культуре, которая очень сильно ущемляет нас даже через структуру города. Плотная ткань инфраструктуры осуждается за то, что способствует симптомам современной клаустрофобии, где утрата мобильности и пространства есть итог физической и психической загрузки индивидов. Отчуждение и одиночество людей ощущается, как разработанное вместе с технологиями, поскольку люди редко общаются или ищут более глубокие связи друг с другом. Исида соглашается с этим социальным фактом и в терапевтических целях говорит об этом посредством своих картин» – такую фирменную витиеватую характеристику дали творчеству художника Кристис.

 «Мне нравятся картины художников, которые искренне верят в то, что каждый мазок их кисти сделает мир немного лучше», – говорил Исида. В одном из интервью художник также заявил, что независимо от того, нравится ли ему рисовать или нет, он чувствует, что обязан продолжать, чтобы показать людей, которые находятся во власти социальной системы Японии, противоречащей природе.

 

То, о чем говорит Исида, ужасно, прежде всего, потому, что мы уже не замечаем этой «ужасности». Главный монстр, которого пытается вывести на свет художник — сама наша современность, наша повседневность, наша среда и, конечно, ее творец, позабывший, что бездна тоже смотрит в него, загипнотизированный этой бездной, затерявшийся среди своих творений, запутавшийся сам в собственной паутине. В своем творчестве Исида критиковал процесс усилившейся механизации современного общества, где человеку отводится роль шестеренки, его превращение в человека-функцию.В этих картинах не только страх и отчаяние, но также сарказм, ирония и критика. Проблема индивидуальности и ощущение себя винтиком в сложном над-человеческом механизме, безусловно, особо остро ощущается в стране восходящего солнца, однако, то, о чем говорит Тэцуя Исида, не является сугубо национальным, – это вопросы универсальные, общечеловеческие, и именно поэтому, картины японского художника актуальны и затрагивают каждого.