DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

ПРОКЛЯТИЕ

Тусклая черная звезда: размышления о дружбе с Томом Лиготти

Томаса Лиготти, великого мастера философского хоррора, и Дэвида Тибета, бессменного лидера проекта Current 93, связывает давняя дружба. В 1997 году она вылилась в альбом «In a Foreign Town, In a Foreign Land», где прозу Лиготти обволакивает тревожная пелена готического эмбиента.

"DARKER" предлагает вниманию читателей текст, написанный Тибетом для коллективного сборника "The Thomas Ligotti Reader" (2003), в который вошли эссе и статьи о творчестве этого уникального писателя, почти не издававшегося на русском. Считайте это первым знакомством – мы еще вернемся в эти мрачные края…

Портрет Томаса Лиготти (автор - Сергей Крикун)

Когда я был помоложе, мне очень нравилась песня «Тьма, тьма» («Darkness, Darkness»). Недавно, когда началось мое ежегодное путешествие по возвратной спирали, к детским думам и юношеским фантазиям, я купил новый альбом Роберта Планта, «Dreamland» («Страна грез»). И там была она, перепевка красивой и меланхоличной баллады Джесса Колина Янга. Я снова погрузился в знакомые и отрадные тени, в снег, в прошлое. Бесформенная красота, что сопутствует аморфным страхам, обуревающим нас, когда мы сидим дома, в безопасности, наблюдаем за огнем в камине, слушаем звон улыбчивых часов и считаем секунды между молнией и громом. Слышен звук, с которым звезды улетают в бесконечность, и кометы разбиваются, а мы созерцаем их на огромном экране – это нереально, это пьеса, фильм, игра. Молодость ускальзывает в уютную тьму. В литературе ужасов эту приятную тревогу лучше всех выразил М. Р. Джеймс.

Однако Лиготти дышит воздухом совершенно иной вселенной, этически и духовно. Как и многие другие читатели, я познакомился с его творениями и миром благодаря «Песням мертвого сновидца» («Songs of the Dead Dreamer»), книге в бумажной обложке издательства «Robinson» – это была расширенная и исправленная версия одноименного издания «Silver Scarab». Первый рассказ в сборнике – «Проказы» («The Frolic»). Рассказ меня настолько встревожил и расстроил, что я засомневался, стоит ли дочитывать книгу. Он вызвал у меня резкое чувство отвращения. Как и следовало ожидать, история с таким названием, история, которая была подобна сну, начала вторгаться и в мои сны. Я понял, что мне сложно заставить себя снова взять книгу в руки – так сильно она меня пугала, – и «Песни» лежали на столе несколько недель, а в голове у меня все вертелись слова, пронизанные таким необычайно прекрасным ужасом: «…ибо в залитых черной пеной канавах и переулках рая, во влажном безоконном мраке неведомого галактического погреба, в полых перламутровых завитках, скрытых водосточными морями, в беззвездных градах безумия, в трущобах… теперь резвились мы, я и мой трепещущий олененок…» Я думаю, что, возможно, это самый апокалипсический пассаж, когда-либо написанный в жанре ужасов; его можно сопоставить разве что с «Suspiria de Profundis» Томаса де Куинси, и, хотя Том может со мной и не согласиться, банальность зла, тупой и грязный реализм того ужаса, что пропитывает написанные им слова, приводит меня в смятение гораздо сильней, чем все безмозглые божества и ужасающие сущности космических глубин, порожденные Лавкрафтом. В нашем грустном и больном мире, где мы повседневно узнаем о существовании детоубийц, подобных бельгийскому садисту-педофилу Марку Дютруа, об отвратных умерщвлениях, вроде случая с двумя девочками в английском городке Сохеме, слова Тома кажутся пророческими и такими подходящими для грустной литании жизни во времена упадка и вырождения, в эпоху конца света. Каждый раз, когда я перечитываю вещи Тома, не могу не удивляться, как человек мог создать что-то настолько своеобразное, крайне одинокое и правдивое, тогда как его произведения без особых раздумий заносят в разряд фантастики.

По натуре я склонен к навязчивостям. Проявляется это типично: я пытаюсь собрать все, созданное или связанное с теми, кто вызывает мое восхищение – таким образом я могу быть с ними, прогуливаться по их неповторимым и нездешним угодьям. Большинство объектов моей страсти мертвы. Но в случае тех творцов, перед которыми я преклоняюсь и которые все еще живы, моя главная цель – познакомиться с ними: так я смогу стать частью их мира, смогу видеть их глазами, пусть и недолго. Я получил адрес Лиготти у друга, у Энди Ричардса из «Cold Tonnage Books», и отправил восторженное письмо с большой подборкой своих альбомов. Хотя копии письма у меня не осталось, я помню, как писал ему, что у нас с ним схожее видение мира и его нутра, его сердца, хотя мы и пришли к разным заключениям. И Том, и я видели перед собою падший мир, но я верю в искупление. Том же ушел в то ужасное, неописуемое место за гранью миров, вне досягаемости искупления, где даже молчание свирепо и болезненно. Тем не менее я очень, очень хотел поработать с ним и узнать его поближе. Я сохранил все те многие сотни наших с Томом имейлов, и вот я вижу, что первые письма были о Тайни Тиме (и слухах о том, что Джим Керри хотел снять байопик), декадентской литературе, создании альбома «Current 93» «All the Pretty Little Horses» (я описал его как «альбом, целиком спетый на григорианских хоралах») и о размышлениях моего друга Тимоти д’Арч Смита – известного историка оккультной литературы и гомосексуальных стихов позднего XIX века (это он познакомил меня с творчеством графа Стенбока), торговца редкими книгами, которому нет равных – относительно «Золотой Зари» (Golden Dawn) и тайной родственной организации для гомосексуалов, «Золотого Низа» (Golden Down).

Однажды Том написал, что стремился к определенному эффекту: он хотел, чтобы его произведения читались так, словно это восточноевропейская проза, неуклюже переведенная на английский. Я впечатлился неимоверно; он попал точно в цель – в смесь угрозы и паранойи, неадекватно украшенную легким слоем напускного декоративного шарма, который отличает весь переводческий жанр: там странные силы, которые стремятся к уничтожению наших душ, сама их угроза изворотливо маскируется под явление судьбы в чопорный мир petit bourgeois (рассказы Стефана Грабинского могут служить примером этого феномена). И все же иногда Том заявлял, что целиком принадлежит традиции Г. Ф. Лавкрафта, что для него произведения Г. Ф. Л. остаются наибольшим влиянием и что джентльмен из Провиденса – величайший визионер в мире фантастического рассказа.

Хотя влияние Лавкрафта отрицать нельзя, мне работы Лиготти кажутся намного более похожими на сон, намного более пугающими. Стиль его прозы всегда казался мне sui generis [единственный в своем роде – Ред.] – именно так и не иначе. Там, где Лавкрафт будоражит, Лиготти ужасает: хотя его мир похож на сновидение, он чрезвычайно реален, что заставило меня в корне изменить представление о взаимоотношениях между реальностью сна и бодрствования; я выбросил из лексикона многие клише, связанные с тем, как через сны в мифической форме проявляются другие реальности. Теперь я рассматривал сны как непрерывный приток иного в нашу, казалось бы, целостную жизнь; это уже были не просто маленькие прозрения, исполненные неземной красоты, но бессмысленные. Порой сны не только обретали полную реальность, они уже становились точными манифестациями некоего существования вне измерений. Мне кажется, с помощью фантазии и сновидений я подошел к пониманию Ада так близко, насколько это возможно вообще; Том провел отличную экскурсию, и мои теологические представления перетерпели огромные изменения.

Том – эрудит; он непредсказуем; он великодушно признает тех, кто его вдохновил, благодаря чему у нас много общих авторитетов. Он познакомил меня с утонченными произведениями – такими же безрадостными и прекрасными, как кости – Георга Тракля, который до сих пор остается одним из моих любимейших писателей, и который, подобно Тому, пребывает в ночном краю, что лежит между прозой и поэзией. Благодаря ему я перечитал Чорана – автора, которого я люблю, хотя и считаю, что весь суммарный смысл его творений не может сравниться с лютой циничностью и звучностью его языка. Он посоветовал мне румынского поэта Баковию, однако я понял, что есть пределы литературным скорбям, которые я готов осилить. Том же поглотил его вместе со всеми этими бесконечными раздумьями о похоронах, дожде, трупах женщин с потекшим макияжем, лежащих посреди улиц; мне же Баковия напомнил великолепную пародию Макса Бирбома на одного английского поэта-декадента XIX века в сказке из «Семерых мужчин» – она называется «Енох Сомс». Также он большой поклонник Набокова, и советовал мне его меланхоличный, задумчивый автобиографический шедевр, «Память, говори» – с прозой Лиготти его роднит ощущение сновиденческих повторений и эфемерных откровений, хотя вы найдете мало общего между ошарашивающей мрачностью видения Тома и культурной, самодовольной, сытой грустью родом из Mittel Europa, которая чувствуется в размышлениях Набокова.

В музыкальном плане предпочтения Тома предсказуемо непредсказуемы: гитарные инструменталы 1960-х и сёрф-рок. «The Shadows» – его главные любимцы. Он высоко отзывался о «My Bloody Valentine» и «The Moody Blues». Мы встретились в иной реальности, пожали друг другу руки под наркотической яйцеклеточной луной и трясли головами под фантастическую инструменталку «Iron Butterfly» – «Iron Butterfly Theme»; однако я не смог вынести «Threshold of a Dream» и «Days of Future Past». Оно и к лучшему. Однако альбомы группы «Yes» «The Yes Album», «Fragile» и «Tales from the Topographic Oceans» до сих пор нравятся мне так же сильно, как и «Trilogy» от «Emerson, Lake and Palmer». Мне сложно понять, почему эти записи могут кому-то не нравиться. К счастью, я узнал, что Том разделяет мое восхищение этими группами, хотя сегодня их альбомы попадают в стоки и в «иронический» раздел музыкальных коллекций. И все же Том предпочитает «пению кастратов более инструментальную музыку». Но я люблю кастратов. Их дорого содержать, но они чертовски благодарны и добры.

Несмотря на награды, которые получил Том, и похвалы от таких светочей жанра, как Рэмси Кэмпбелл и Поппи З. Брайт, он так и не обрел популярности, которой заслуживает. Его огромный и больной мир преисполнен пыльными манекенами, замаранными обоями, протезными подделками и вампирскими олицетворениями живых существ; он написан смесью цемента и ярких, павлиньих красок. Персонажи ходят по двумерным ландшафтам, которые залиты грязным светом; они подобны марионеткам в театре теней, движения которых неуклюжи и нечетки. А над ними – злобные, угрюмые, беззвездные небеса. Неважно, чем заканчиваются наши планы и мечты, как не имеют значения жесты и мысли: это всего лишь бессмысленные движения тела и разума во вселенной кривых ярмарочных зеркал. Это вершина гностического кошмара. Том Лиготти – величайший писатель нашего времени, и неважно, готовы ли наши глаза к его бездонным, потрясающим откровениям о неумолимой природе тоски и ужаса, или нет.

Эпилог: отрывок из письма Лиготти

ТЛ, 12 января 1997 г.: Я никогда не слышал о «Кровавом урожае» [фильм с Тайни Тимом], но по названию можно предположить, что его нетрудно найти на полке ужасов в местном видеомагазине. Будь глупым, останешься жив – вот мой девиз в последнее время. Я посмотрел «Марс атакует» – полное фуфло, вот и все слова, которых достоин этот фильм.

31 августа 2002 года

В статье использован рисунок Сергея Крикуна.

Комментариев: 15 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)

  • 1 Михаил 11-09-2012 03:04

    Спасибо за внимание к Лиготти. Автор его заслуживает, он далеко не обычный американский писатель, пописывающий технически хорошие рассказы. Он человек пытающийся перевернуть жанр, внести в него новую категорию ужаса. И это интересно.

    Жаль что Лиготти так мало на русском, опубликованные переводы можно пересчитать по пальцам рук.

    Учитываю...
  • 2 Мельник 04-09-2012 15:00

    Кажется, я понимаю, почему издательства не берутся за Лиготти. Мне уже от одного знакомства с ним стало как-то не по себе. Представляю, какие у него там произведения.

    Учитываю...
  • 3 Надежда 22-08-2012 03:53

    Рада ещё раз прочитать эту статью. Больше бы переводов Лиготти на русский, или хотя бы текстов онлайн.

    Учитываю...
    • 4 Kiplas 22-08-2012 17:48

      Спасибо и тебе!

      Переводы будут, жди, буду держать в курсе. ;)

      Учитываю...
  • 6 Kiplas 20-08-2012 02:18

    Ура-ура! Мой переводик наконец-то показал свое лико!

    Но сразу укажу вот на что: на фотках-иллюстрациях вовсе не Лиготти, а Дэвид Тибет и Жан Кокто, Лиготти вот - //www.centipedepress.com/authors/ligotti.jpg

    С этой фото я и рисовал картинку, размещенную в начале статьи.

    К слову, Миша, укажи мое авторство картинки, плиз.

    Учитываю...
    • 7 Godface 20-08-2012 14:36

      Спасибо огромное за перевод, кстати

      Учитываю...
      • 8 Kiplas 21-08-2012 00:47

        Пожалуйста! Рад, что находятся новые ценители grin

        Петиции в издательства писать безполезно. Напишите мне на мыло или во Вконтактик - буду вас информировать о здвигах на этом поприще. А они будут.

        Учитываю...
    • 9 Надежда 22-08-2012 03:55

      Жан Кокто

      Да? Вот чёрт, такая эффектная фотография была.

      Учитываю...
      • 10 Kiplas 22-08-2012 17:47

        Ага, Женевский тоже сокрушался smile

        Учитываю...
  • 11 Godface 19-08-2012 23:25

    Давайте петицию в издательства оформим, что ли?)

    Учитываю...
  • 12 Godface 19-08-2012 23:11

    Уже и не надеюсь, что доживу до момента, когда Лиготти переведут. В оригинале тяжело воспринимать его витиеватый слог, а жаль

    Учитываю...
    • 13 Kiplas 20-08-2012 11:26

      В интернете лежит около 20 переведенных рассказов. Ясное дело, качество варьируется, но пускай издавать Лиготти отдельнй книгой вряд ли станут, фанатские переводы появлялись и будут появляться.

      Учитываю...
      • 14 Godface 20-08-2012 14:24

        Переводы ужасны, в большинстве своём. Только портят представление об авторе

        Учитываю...
        • 15 Kiplas 21-08-2012 00:45

          Не вполне согласен, ведь сетевые переводы - это не вакуум, а сносное знакомство, представление о том, что такое Лиготти, они дают. Лично я заинтересовался автором прочитав один из них, и я благодарен этим безымянным энтузиастам.

          Учитываю...