DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Виктор Глебов «Голландец» (Главы 3—4)

 

Начало повести читайте в предыдущем номере.


Глава 3

 

Обедали, перебрасываясь малозначащими фразами.

Павлов рассуждал о перспективах отцовства и семейной жизни в целом. Это был в основном монолог, потому что почти никто не отвечал ему. Второй помощник капитана пытался вовлечь остальных членов команды в разговор, но получалось у него неважно: чувствовалось, что все думают о случившемся на «Мантикоре» и пропавшем боцмане, но не хотят говорить об этом.

Олег решил подождать и не поднимать тему найденной в каюте книги. Он положил её рядом с тарелкой обложкой вниз.

— Как дела в машинном отделении? — спросил Гурин моториста. Американец поднял на него глаза, помолчал, потом пожал плечами.

— В чём дело? — нахмурился капитан. — Что-то не в порядке?

— Трудно сказать, — ответил Сэм. — На первый взгляд, всё работает как часы.

— Тогда что не так?

— Да, в общем-то, именно это меня и смущает. Слишком всё идеально. Кроме того, иногда мне кажется, что механизмы не реагируют на мои действия.

Гурин положил вилку рядом со своей тарелкой. Упёрся локтями в стол.

— Что ты имеешь в виду?

Сэм развёл руками. Глаза у него были красноватые, с припухшими веками — похоже, он провёл в машинном отделении не один час.

— Мне трудно объяснить. Не понимаю, в чём дело, но ощущения… не такие, как раньше.

— Не такие, как до встречи с греческим судном? — уточнил капитан.

— Наверное, — нехотя отозвался моторист. — Да, пожалуй.

— Такое бывает, — вмешался Шуйский. — После какого-то события начинает казаться, что вокруг всё изменилось. Называется «Синдром…»

— Не всё! — перебил доктора Сэм.

— Скажи про запах, — неожиданно вставил Ратников. Механик во время диалога моториста с капитаном переводил взгляд с одного на другого, и было видно, что его подмывает что-то сказать. — Это странно. Никогда такого не было.

— Какой запах? — насторожился Гурин. — Горелым тянет? Вы всё проверили? Может, где-нибудь…

— Нет, Семён Дмитриевич, — покачал головой Ратников. — Наоборот.

— Что «наоборот»?

— Нет никаких запахов.

— Да, — подтвердил Сэм. — Совсем ничем не пахнет. Так не бывает.

— Всегда тянет или топливом, или смазкой, или ещё чем-нибудь, — добавил механик.

— Может, у вас насморк? — усмехнулся Шуйский. — Зайдите после обеда ко мне в медблок, и я вас осмотрю.

— Это очень забавно, док, — ответил моторист. — Но, может, если вы спуститесь в машинное отделение, то и у вас окажется заложен нос?

Гурин открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент в столовую вошла Арина.

Все повернулись к ней, вылупив глаза от изумления.

Девушка неуверенно улыбнулась. Повязки на ней не было. Она обвела взглядом всех присутствующих.

— Ты чего? — вырвалось у механика.

— Зачем сняла бинты?! — очнувшись от неожиданности, вскочил Шуйский.

— Я вижу! — объявила Арина. — Представляете? Сегодня я вдруг поняла, что зрение вернулось! Просто появилась какая-то необъяснимая уверенность. Я сняла бинты, и оказалось, что так и есть.

— Тебе следовало дождаться меня! — укоризненно сказал Шуйский. — Дай-ка я тебя осмотрю.

Он подошёл к девушке и заглянул ей в глаза. Достал из кармана маленький фонарик.

— Ладно, похоже, дело пошло на поправку, — проговорил он через пару минут, в течение которых все наблюдали за ним и Ариной. — Но сразу после обеда пойдём в медблок для полного обследования.

— Как скажешь, — кивнула Арина. — Можно мне к вам присоединиться? Так надоело есть на ощупь!

— Я положу, — вызвался Бинг, вставая. — Рад, что у тебя всё хорошо.

— Спасибо, — сдержанно ответила девушка.

Как и Олег, она считала, что в случившемся с ней виноват американец.

— О чём вы говорили? — спросила Арина, садясь за стол на своё место. До сих пор оно пустовало — никто его не занимал.

— О запахе, — ответил Быковский. — Похоже, машинное отделение стало стерильным. И вообще ведёт себя неподобающим образом, — океанолог усмехнулся, давая понять, что шутит.

— В каком смысле?

— Слишком хорошо работает. Сэма это смущает.

Арина улыбнулась, взглянув на хмурого моториста. У неё были высокие скулы, тёмные волосы и большие голубые глаза, но при этом назвать её красавицей было, пожалуй, нельзя. Симпатичная, обаятельная, милая — эти эпитеты подходили ей больше.

— Есть мысли по поводу того, что случилось? — спросила девушка.

— Ты про «Мантикору»? — уточнил Быковский, хотя и так было ясно, что имеет в виду Арина.

— Конечно, про что же ещё? И про нашего боцмана. Думаете, он утонул?

— Ты ведь слышала его крик? — отозвался Ратников.

Олег понял, что это больше не секрет — очевидно, капитан решил поведать об этом всей команде.

— Я предполагаю, что кричал он, — поправила Арина. — Может, это был кто-то из вас.

— Ты говорила, крик раздался близко.

Девушка пожала плечами.

— Может, мне показалось.

— Но ты сама-то как считаешь? — спросил Сэм. — Только честно.

— Думаю, это был Уваров.

Олег видел, как некоторые члены команды переглянулись.

— Раз уж ты прозрела, — сказал Быковский после паузы, — может, поможешь разобраться с образцами? Я так и не успел закончить сортировку.

— Только если не будет противопоказаний, — вмешался Шуйский. — Но вообще я бы не рекомендовал в ближайшие дни заниматься работой, связанной с напряжением глаз.

— Это не срочно, — сказал океанолог. — Я могу подождать, сколько нужно.

Олегу показалось, что Быковский просто сменил тему.

— Конечно, я помогу, — отозвалась Арина. — За то время, что я лежала в каюте, мне осточертело безделье!

После обеда доктор увёл девушку в медблок. Остальные тоже разбрелись по кораблю. Олег походил минут двадцать по палубе, а потом спустился в машинное отделение. Сэм был там — настраивал какую-то аппаратуру.

— Привет, — окликнул его водолаз. — Решил вот проверить, действительно ли здесь ничем не пахнет. Должен сказать, либо у тебя всё в порядке со здоровьем, либо у меня тоже насморк.

— Это совсем не смешно, — откликнулся моторист. Он вытер руки ветошью и двинулся Олегу навстречу. — На самом деле, немного жутковато.

— Да ладно!

— Здесь всё стало каким-то… стерильным. Идеальным. Мне начинает казаться, — Сэм замолчал, словно подбирая слова, — что от меня тут больше ничего не зависит.

Рассмеявшись, Олег хлопнул его по плечу.

— Да брось, дружище! Без вас с Ратниковым это корыто не прошло бы и мили!

Моторист с сомнением покачал головой, но ничего не сказал.

— Смотри, что я нашёл в каюте, — сказал Олег, протягивая ему книгу. — Обрати внимание на автора.

— «Моя борьба»? — американец удивлённо поднял на Олега глаза.

— Кто-то оставил её у меня.

— Знаешь, я ведь тоже был в машинном отделении греческого судна, — проговорил, немного помолчав и листая книгу, моторист. — Там действительно всё было ржавым и немецким. Дмитрий не наврал.

— Но тогда ты решил, что вам с ним почудилось?

Сэм покачал головой.

— Мне могло почудиться. Ему тоже. Но не нам обоим.

— Так почему не настаивал, что механизм был как на старом фашистском крейсере?

— Никто не поверил бы. Все решили бы, что мы сговорились. Кроме того, зачем настаивать, если не можешь доказать? Дима до сих пор дуется на меня, — добавил он с сожалением.

Олег забрал у него книгу.

— Что об этом думаешь?

Сэм потёр переносицу, хмыкнул.

— Книга в чужой каюте — это не то же самое, что меняющиеся внутренности корабля, — сказал он.

— Естественно.

В этот момент корабль содрогнулся. Слабо, но ощутимо.

— Что это!? — насторожился Олег.

— Бывает, — сказал моторист. — Иногда. Как будто… судорога.

— Серьёзно?

— Угу. В последнее время…

— С тех пор, как в отделении перестало пахнуть топливом и смазкой?

— Да.

— И в чём дело?

— Я не знаю.

Олег огляделся. Ему вдруг стало ясно, почему американцу некомфортно здесь, в недрах корабля, среди машин, в ограниченном пространстве, когда вокруг что-то содрогается… То ещё удовольствие.

— Ладно, — сказал он, — я пойду.

— Ок. Пока.

Олег вернулся в свою каюту и завалился на койку. Книгу оставил на столике. Он чувствовал усталость. Похоже, продолжительный сон повлиял на него не слишком хорошо. Странно, что его и остальных не могли разбудить… Всё-таки похоже на отравление. Может, греческое судно перевозило ядовитый газ и произошла утечка?

Олег закрыл глаза. Надо бы подремать. Может, здоровый сон вернёт ему бодрость?

Водолаз почувствовал, что в каюте что-то изменилось, как только начал проваливаться в черноту. Заставив себя поднять веки, он осмотрелся.

Вокруг было слишком темно — это он отметил сразу. Пять минут назад, когда он лёг, солнце освещало каюту довольно хорошо, хоть и стояло ещё высоко и его лучи не падали прямо в иллюминаторы. Теперь же повсюду сгустился мрак — будто на небо вдруг набросили плотное покрывало.

Олег решил выйти и посмотреть, что случилось. Если набежали тучи — хотя он помнил, что их не было, когда он шёл по палубе из машинного отделения — то надо…

Он вдруг понял, что не может сесть на постели. То ли его парализовало, то ли нечто держало его. Подняв голову и прижав подбородок к груди, Олег с ужасом увидел, как из его рук и ног тянутся к койке какие-то отростки! И они, без сомнения, были живыми!

Олег изо всех сил напрягся, пытаясь освободиться, но почти не пошевелился. Отростки держали крепко. Они уходили в койку, буквально сливаясь с ней — словно появились из неё и проросли в человеческое тело, а Олег этого даже не почувствовал.

Он закричал, призывая кого-нибудь на помощь. Прислушался. Никто не спешил. Он снова завопил. Сделал паузу. Ему вдруг стало ясно, что на «Янусе» царит тишина. Возможно, такая, которую описывала Арина. Мёртвая… Полное отсутствие всяческих звуков, кроме выкриков перепуганного водолаза. Пустота.

 

***

 

Слава Богу, это оказался всего лишь сон! Олег выдохнул с облегчением, когда проснулся и вскочил с койки, сразу вспомнив свой кошмар: отростки, приковавшие его к койке.

Усмехнувшись, Олег прошёлся по каюте, размялся. Он чувствовал себя прекрасно: обновлённым, очищенным! Значит, ему действительно требовался здоровый сон. Если верить настенным часам, продрых он без малого два часа.

Взгляд упал на столик, скользнул по нему и тут же вернулся. «Моя борьба» исчезла! Олег осмотрел пол. Ничего. Может, он перед сном переложил книгу? Но он хорошо помнил, что не делал этого. Значит, кто-то вошёл к нему, пока он спал, и забрал её? По спине пробежал озноб. Мерзость! Надо запираться: надоели эту фокусы, в конце концов!

Вдруг ему пришла в голову мысль: а что, если с книгой повторилась та же история, что и с бутылками в кают-компании «Мантикоры»? Он осмотрелся в поисках фотокамеры. Ага, вот она! Хорошо, что он сделал снимок. И хороший, чёткий — не такой, на которых обычно запечатлевают НЛО или снежного человека, а потом безуспешно пытаются доказать, что это не фотошоп и не приятель в костюме гориллы.

Олег включил камеру и быстро пролистал фотографии. Чёрт, а где же книга?! Ещё раз…

Снимок «Моей борьбы» исчез с карты памяти. Конечно, его мог удалить тот, кто унёс книгу, но ведь никто не знал, что Олег её щёлкнул. Или за ним подглядывали? Водолаз нервно рассмеялся: так и параноиком стать недолго!

Снаружи раздались приглушённые крики. Мимо каюты кто-то пробежал. Олег бросил камеру на кровать и выскочил на палубу. Там он увидел Бинга.

— Эй! — окликнул он. — В чём дело?

— Не знаю! — отозвался тот, обернувшись на ходу. — Кто-то кричал!

Олег поспешил за американцем. Похоже, скучать им не придётся…

 

***

 

Всё дело было в тенях…

Вернее, в странных сгустках мрака, заполнявших углы и закоулки корабля. Они вызывали у Арины тревогу. Казалось, если приглядеться, там зашевелится нечто… Иногда девушке виделись странные цвета и формы, словно в темноте загоралось вдруг странное марево, призрачное, но вполне явственное. И это марево, было ли оно плодом её воображения или следствием повреждения сетчатки, выглядело живым — оно двигалось, пульсировало и… следило за ней. Тогда Арина поспешно отворачивалась или выходила на свет. Ночью, наверное, придётся надеть на глаза повязку — иначе ей не заснуть! Стоило представить, что темнота каюты превратится в копошащееся нечто, как по спине пробежали мурашки, и Арина вздрогнула. А может, оставить свет включённым? Если зажечь ещё и настольную лампу, наверное, удастся высветить все углы.

Размышляя на эту тему, Арина спускалась в машинное отделение, куда её отправил Быковский. Начальник научной экспедиции решил пока не напрягать её глаза сортировкой образцов, но вместо этого использовал девушку на посылках. Арина не протестовала: после долгого сидения в каюте любая активность была ей только в радость.

На этот раз Быковский попросил позвать механика. Он не мог настроить какой-то прибор, назначение которого девушка не очень-то понимала. Зато океанолог сильно нервничал из-за того, что тот отказывался работать как положено.

В машинном отделении было темновато. Арина в неуверенности постояла на последней ступеньке, прежде чем шагнуть в недра корабля. Она испытывала тревогу и даже страх, пробираясь по узким пространствам между работающими механизмами и приборами с сотнями датчиков.

Сначала она увидела моториста. Американец что-то записывал в толстую разлинованную тетрадь, стоя возле высокого металлического шкафа с помигивающими индикаторами. Арине Сэм напоминал большого грифа — маленькая голова на длинной шее, сутулость, тонкие руки с большими ладонями и длинными, похожими на когти пальцами. Он был необщительным и явно предпочитал людям приборы. Девушка предпочла бы не встречаться с ним: почему-то моторист был ей неприятен.

Окликнув его, девушка спросила, где Ратников.

— Зачем он тебе? — удивился Сэм.

— Его зовёт Евгений Михайлович. У него какой-то прибор сломался.

— Посмотри там, — моторист ткнул концом карандаша в темноту.

— Спасибо. — Арина двинулась дальше, стараясь не смотреть по сторонам. Впереди, по крайней мере, горели укрытые сетками лампочки, рассеивая мрак на расстоянии каждых двух метров. — Почему вы не включите весь свет? — пробормотала она, вглядываясь в неясные очертания, напоминавшие человеческий силуэт. — Дима! — крикнула она.

Механик обернулся и двинулся девушке навстречу.

— Ты что тут забыла, красотка? — улыбнулся он, выходя под свет одной из ламп. Под носом, глазами и губами у него лежали чёткие тени, и Арина невольно вздрогнула, взглянув на них, но тут же взяла себя в руки.

— Тебя Быковский просил позвать, — сказала она. — У него какой-то прибор накрылся. Только не спрашивай, какой именно. Я хоть и вхожу в исследовательскую группу, но в этих его примочках не разбираюсь. Моё дело — погружение на глубину.

— Ладно! — рассмеялся Ратников. — Скажи ему, буду минут через двадцать. Надо закончить настройку… в общем, одной штуки.

— Спасибо, что пощадил, — в тон ему ответила Арина.

Она направилась назад. Сэма уже не было на том месте, где она встретила его три минуты назад. Арина повертела головой, пытаясь понять, куда он делся. Ага, моторист находился справа, возле огромной, уходящей вверх трубы, обёрнутой чем-то блестящим, вроде фольги. Девушка окликнула его, чтобы попрощаться, но Сэм не шевельнулся.

— Я ухожу! — крикнула девушка, делая шаг к лестнице.

Ей показалось, что американец развернулся к ней лицом. При этом он продолжал молчать. Арине стало не по себе. Захотелось просто очень быстро подняться по лестнице и оказаться на палубе, но вместо этого она всмотрелась в темноту, пытаясь понять, почему Сэм не отвечает.

И вдруг ей пришла в голову мысль: а почему, собственно, моторист стоит в темноте? Что он там делает? Арина сделала шаг вперёд и остановилась. Куда её несёт? Может, позвать Ратникова? Но если это Сэм, то выглядеть она будет глупо…

Девушка двинулась между мощными агрегатами, напоминающими интерьер космического корабля будущего. Прямые линии, прямые углы, металл, стекло, краска и множество индикаторов разного вида — от стрелочных до мигающих лампочек.

— Эй! — громко произнесла Арина, когда до американца оставалось метра три. — Ты в порядке вообще?

Человек двинулся ей навстречу. Он шагал очень плавно — будто катился по полу на роликах. Она замерла, не зная, что делать. Силуэт вышел под свет маленькой лампочки, и Арина поняла, что ошиблась: это был не Сэм!

 

***

 

— Похоже, шок не совсем прошел, — покачал головой Шуйский. Они с Олегом и Павловым вышли на палубу из медблока после того, как врач сделал Арине укол успокоительного. — Последствия травм подобного рода бывают непредсказуемы.

— Каких травм? — уточнил Олег.

— Потеря зрения. Это очень сильно выводит человека из равновесия, потому что рождает страх слепоты. Пациент начинает думать, что может весь остаток жизни провести в темноте, — Шуйский вздохнул. — Я лично не сталкивался со случаями помешательства на этой почве, но, наверное, вкупе с пережитым страхом… Не знаю, в общем.

— Ты что, считаешь, что Арина свихнулась? — спросил Павлов.

На его красивом лице появилась гримаса досады. Должно быть, уже одно только предположение, что рядом с ним может находиться невменяемый, вызывала у второго помощника капитана чувство дискомфорта.

— У неё были галлюцинации, — ответил Шуйский. — Это факт. И она агрессивна.

— Она испугана, — вставил Олег. — Вот и всё.

— Понимаю, тебе она не безразлична, — примирительно сказал Шуйский. — Я тоже на её стороне. Никто не собирается надевать на неё смирительную рубашку или привязывать к кровати. Но согласись, что Арина нездорова.

Олег неохотно кивнул.

Интересно, на что намекал врач, говоря, что девушка водолазу не безразлична? Может, стоит прояснить этот вопрос прямо сейчас? С другой стороны, зачем акцентировать внимание на…

— Я понаблюдаю за ней, — сказал врач. — Думаю, будет лучше, если она больше не станет спускаться в машинное отделение.

— Вряд ли ей захочется, — сказал Павлов. — Но я предупрежу Ратникова и Сэма, чтобы её не пускали.

Когда он ушёл, Олег и Шуйский направились на корму. Врач достал сигареты и закурил.

— Ты исследовал образцы крови? — спросил Олег.

— Да.

— И что?

Врач пожал плечами.

— Трудно сказать.

— А ты постарайся, — сказал Олег, которому что-то не понравилось в тоне Шуйского. — Простенько так и доступно.

— В крови всех членов экипажа есть антитела. Они выработались недавно, но их не очень много. Такое впечатление, что произошёл выброс, а затем, когда зараза отступила…

— Какая зараза?! — перебил Олег, чувствуя, как холодеет. — Вирус?

Шуйский выпустил изо рта струйку дыма, пронаблюдал, как она рассеивается в воздухе.

— Не знаю, — сказал он. — Я не могу определить, против чего вырабатывались антитела.

— Как это?

— Ну, вот так, — врач выбросил окурок за борт. — По крайней мере, что бы это ни было, теперь все здоровы.

— Уверен?

— Да.

— Но ты же не знаешь, что мы подхватили на том чёртовом корабле! Как ты можешь быть…

— Не кричи, пожалуйста! — поморщился Шуйский. — Хочешь, чтобы началась паника?

— Если верить тебе, паниковать не из-за чего.

— Не из-за чего. Всё, болезнь отступила. Забудь о том, что я сказал.

Олег покачал головой.

— А ты сам веришь в то, что говоришь? На сто процентов?

— Разумеется. Думаю, через день антитела исчезнут. Сделаю повторный анализ.

— А если не исчезнут?

— Давай решать проблемы по мере их поступления.

Олег задумался. Потом спросил:

— А ты брал кровь у Арины?

— Зачем? Она не была на «Мантикоре». И сознание не теряла.

— Всё-таки проверь. Вдруг зараза не с греческого судна.

Шуйский хмыкнул.

— Ладно, — сказал он. — Хоть сейчас.

— Давай.

— Ты серьёзно?

— Да.

— Ну ладно, пошли. Она, наверное, заснула, но я всё сделаю так, что она не почувствует.

— Не против, если я поприсутствую? Ты же сможешь сразу провести исследование её крови?

— Да, конечно.

Вдвоём они отправились в медблок, где пока находилась Арина. Шуйский аккуратно взял у неё кровь, заклеил ранку кусочком пластыря. Как он и обещал, девушка не проснулась.

Лаборатория располагалась в смежной комнатушке. В ней стояли стол, сейф для обезболивающих и два металлических стеллажа. В стене был оборудован вытяжной шкаф.

Олег сел на стул возле иллюминатора. Тянуло солёным морским воздухом. Шуйский подготовил образцы крови для исследования

— Это долго? — спросил Олег.

— Можешь погулять, если не хочешь тут ждать.

— Да нет.

Прошло минут двадцать, прежде чем врач стянул одноразовые перчатки и повернулся к водолазу.

— Ну что? — спросил Олег.

— Антитела есть. Ничего не понимаю, — Шуйский потёр переносицу. — Серьёзно. Может, мы все подхватили что-то ещё до отплытия?

— Ты нас осматривал. И анализы крови делал.

— Знаю. Но… что, если инкубационный период длился достаточно долго?

У Олега снова засосало под ложечкой. Если по прибытии в порт они попадут под карантин, разговор с Машей придётся отложить.

— Можешь предположить, что это за инфекция? — спросил он.

— Нет. Но это не значит, что её не существует. Я не эксперт, знаешь ли, а просто судовой врач.

— А не могли мы заразиться в воде? Когда исследовали дно и фауну?

— Ты, Алекс и Арина, может, и могли, — подумав, ответил Шуйский. — Но как вы заразили всех остальных?

— Ну, мы долго плыли.

— Честно говоря, не представляю, что вы могли подхватить, — покачал головой врач. — Разве что какой-то неизвестный науке вирус… Океанские глубины, конечно, таят чёрт знает что, но… нет, я в это не верю!

— А во что веришь?

Шуйский пожал плечами.

— Без понятия. Думаю, это можно будет выяснить, только когда мы зайдём в порт. Тогда комплексное обследование покажет… что случилось.

— У тебя тоже есть антитела?

— Да.

— Думаешь, это опасно?

— Не похоже. По-моему, это вообще остатки воспаления. Странно только, что они так долго держатся. Антитела уже должны были исчезнуть.

— А что… если зараза была на «Мантикоре»… и команда греческого корабля пропала из-за неё?

Шуйский помрачнел.

— Смертельный вирус? Я думал об этом. Но тогда возникает вопрос: куда делись тела? Мы ведь всё осмотрели, даже трюм.

— Знаю. А если трупы выбрасывали за борт?

Врач покачал головой.

— Последний должен был остаться. Его-то выбрасывать было бы уже некому.

— А если он сам?

— Прыгнул за борт? Звучит фантастически, если честно. Да и вообще насчёт выбрасывания тел в океан… Кто станет поступать так с членами своей команды?

— Мало ли… что стало с заразившимися.

— Слушай, я ведь не говорю, что нашёл в нашей крови инфекцию. Мы чисты. В том-то и дело. Впечатление такое, будто мы недавно выздоровели.

— Ладно, — протянул Олег. — Надеюсь, ты прав.

— Я тоже, — серьёзно сказал Шуйский.

Выйдя из медблока, водолаз пошёл искать Быковского. У него появилось предположение, которое хоть и казалось надуманным и, в общем-то, нелепым, зато объясняло многое из того, что произошло в последнее время.

 Океанолога Олег нашёл на складе. Быковский сортировал образцы. Он клал каждый в отдельный контейнер или ячейку и наклеивал бумажный ярлычок, предварительно надписав его твёрдым округлым почерком педанта.

— Евгений Михайлович, что вы думаете о кротовых норах? — прямо спросил водолаз, садясь на табуретку.

— Пардон? — удивился Быковский. — Каких норах?

— Ну, червоточинах. В пространстве и времени. Я не очень помню, что там к чему, но смотрел как-то документальный фильм… — Олег запнулся, глядя на океанолога.

— Ах, ты об этом, — кивнул тот. — Ну, теория интересная. А что?

— Считается ведь, что такие норы или червоточины есть на Земле? В океане. Будто бы они соединяют… не знаю… временные пласты или разные галактики.

— Служат для разгона НЛО при старте, — кивнул Быковский. — Ты к чему клонишь-то? Думаешь, мы попали в такую нору?

— Думаю, — честно ответил Олег. — Помните бутылки, которые мы нашли на греческом корабле? И машинное отделение, появившееся будто из прошлого. А я обнаружил у себя в каюте книгу Гитлера. И она пропала.

— Погоди! — Быковский развернулся к водолазу и сложил руки на груди. — Давай-ка по порядку. Что ещё за книга Гитлера? Кто пропал? Откуда?

Олег рассказал океанологу всё с самого начала. Тот слушал, не перебивая, но, когда водолаз закончил, только усмехнулся:

— Ты что, серьёзно?!

— А почему нет? Что мы знаем про океан, в конце концов?

Быковский махнул рукой.

— Мы не в кольце времени. Расслабься. Это фантастика.

— А почему радио молчит?

— Не знаю. Но ты нашёл самое нелепое объяснение из возможных. Прости.

Олег встал.

— Может, и так, — сказал он. — Только на «Янусе» происходит что-то, что мне совсем не нравится. Есть ли тому материалистическая причина или… иная.

С этими словами он вышел.

Разговор с Быковским расстроил Олега: он надеялся, что тот серьёзно отнесётся к его теории; по крайней мере, признает, что она имеет право на существование. Оказалось, напрасно…

И всё же ни бутылки, ни мотор греческого судна нельзя было объяснить известными человечеству процессами. А если добавить сюда немецкую книгу и внезапное чудесное исцеление Арины… с последующим кризисом, свидетелями которого все они стали… Картина складывалась, мягко говоря, не самая приятная.

 

Глава 4

 

Они исчезли. Оба! Сколько ни обыскивали «Янус», моториста и матроса найти не смогли. Они либо растворились в воздухе, либо упали за борт. Именно эту последнюю мысль и высказал Вырин, когда все собрались наконец в кают-компании обсудить произошедшее.

— Это, конечно, могло бы быть, — сказал в ответ на предположение штурмана Гурин, — если б речь шла об одном члене экипажа. Но чтобы двое свалились в океан в одно и то же время… В это я не могу поверить.

— На «Янусе» творится какая-то чертовщина! — пробормотал Быковский, задумчиво поглаживая бородку. — Просто чудеса, да и только.

— Мы словно попали в фантастический фильм, — вставил с ухмылкой Шуйский.

Он встретился взглядом с Выриным.

— Что ты имеешь в виду? — спросил тот.

Врач пожал плечами.

— Все эти… странности. Если подумать, многовато для одного корабля, не считаете?

— Наверняка их можно объяснить, — сказал Гурин. — Просто у нас недостаточно данных. Пока. Или ты, Максим, хочешь сказать, что по судну действительно разгуливают мертвецы? Медицина это допускает?

— Медицина нет. А вы? — парировал доктор, сложив руки на груди. — Разумеется, Арина видела галлюцинацию. Уваров исчез давно, на «Янусе» его нет — ни живого, ни мёртвого.

— Если бы он не погиб, то не стал бы прятаться, — добавил Павлов. — С какой стати?

— Уж не знаю, — ответил Шуйский, — с какой стати здесь творится вся эта… — Он замолчал, отведя взгляд.

Олег вспомнил крики Арины и её сбивчивый рассказ. Когда он прибежал, Ратников и Сэм держали её, бьющуюся в истерике, у подножия лестницы, ведущей из машинного отделения наверх. Шуйскому пришлось сходить за успокоительным, чтобы унять девушку. Только тогда им удалось отвести её в медблок и уложить. Арину всю трясло, она пыталась вырваться и всё время повторяла, чтобы на корабле везде немедленно зажгли свет.

— Они прячутся в тенях! — говорила она, дико вращая глазами. Из уголка рта стекала тоненькая струйка слюны. — Слышите?! Везде, где темно! Нужно осветить все углы! Лишить их укрытия!

— Кого ты имеешь в виду? — спросил Шуйский, стараясь говорить подчёркнуто спокойно.

— Мертвяков! Они прячутся и ждут, пока мы уснём!

— Ты сказала, что видела Уварова. Он был мёртв? — спросил врач, доставая какие-то лекарства из коробок.

Олег и остальные находились рядом с Ариной, чтобы удержать её, если приступ повторится. Она понемногу успокаивалась — благодаря уколу. Речь её становилась тише и бессвязнее.

— Мёртв, — подтвердила она. — Это призрак! Он вышел из темноты. Я видела… там бывает такое сияние... странное. Его нельзя описать. И формы… Моргнёшь — а они уже исчезли! Словно сбился фокус в фотоаппарате. Ну или в проекторе. У меня был такой в детстве… Мама подарила. В него надо было вставлять плёнку с диафильмами. Потом крутишь, и на стене…

— Сияние? — переспросил Шуйский. Он набрал в стакан воды и протянул Арине вместе с таблетками. — Выпей, пожалуйста.

Девушка проглотила пилюли, запила их тремя большими глотками. Край стакана при этом несколько раз стукнул о её передние зубы.

Невозможный свет! — сказала она. — Он есть, но его не увидеть. Только иногда… иногда можно. И призраки… они были там, вместе с Уваровым! Я видела, как они кружились вокруг него, будто светящийся туман.

— Почему ты сказала «невозможный»? — вмешался Олег. — Что это значит?

Арина перевела на него взгляд. Зрачки были крошечные, словно точки, и слегка дрожали.

— Ей надо отдохнуть, — сказал Шуйский. — Это пройдёт. Ложись, — он заставил девушку опуститься на подушку.

— Почему невозможный? — упрямо повторил Олег, сделав шаг вперёд.

Арина повернула голову. Её губы приоткрылись.

— Нет названия, — сказала она. — Такой… странный!

— Всё, выходим! — распорядился Шуйский. — Освобождаем помещение. Оставьте врача с пациентом. Что вам тут, цирк, что ли? — добавил он, строго взглянув на Олега.

Это было после того, как Арина устроила в машинном отделении истерику. Теперь они сидели за столом и смотрели друг на друга, пытаясь понять, стоит ли бояться того, что происходит на шхуне. Никто не высказал эту мысль, но она витала в воздухе.

— Связи по-прежнему нет, — проговорил Павлов. — А в чём поломка, непонятно.

— Нет никакой поломки, — отозвался Ратников. — Сэм всё трижды проверил. И я тоже смотрел.

При упоминании о пропавшем мотористе все на несколько секунд замолчали.

— Может, мы попали в какую-то зону, где радиоволны глушатся? — высказал предположение Гурин.

Чувствовалось, что капитан многое отдал бы, лишь бы найти материалистическое объяснение происходящему.

— Я о таких не слышал, — покачал головой Вырин. Вид у штурмана был крайне озабоченный. Его словно что-то терзало. Он обвёл взглядом присутствующих. — Не хотел говорить, пока не будет полной уверенности, — сказал он вдруг, будто решившись, — но, кажется, мы сбились с курса.

— В каком смысле? — удивился капитан. — Я утром проверял по приборам…

— Именно, — нетерпеливо перебил штурман. — В том-то и дело, что, если верить приборам, мы идём строго по курсу.

— И что тебя не устраивает? — нахмурился Гурин.

— Что значит «если верить приборам»? — насторожился Олег.

Вырин посмотрел на него.

— Я ночью вышел на палубу. Не спалось. Смотрел на небо, — он потёр переносицу, пожал плечами. — В общем, я вдруг понял, что звёзды-то не те! Мы здорово отклонились от курса. На северо-восток.

— Ты серьёзно? — спросил Гурин. — А почему сразу не сказал?

— Так ведь приборы показывают, что всё в порядке. Я проверял.

— Может, ты ошибся?

Вырин покачал головой:

— Нет.

— Приборы в машинном отделении тоже врут, — неожиданно заявил механик. — Я не могу этого доказать, но чувствую. Всё работает как часы, а корабль между тем идёт по-своему.

— Как он может?! — не выдержал Гурин. — Ты хочешь сказать, им кто-то управляет… на расстоянии?

— Не знаю, — ответил Ратников. — Понятия не имею. Но он словно сам по себе. Я начинаю себя чувствовать ненужным.

Капитан тяжело вдохнул.

— Посмотри ещё раз навигацию, ладно? — сказал он.

— Да, я посмотрю, — кивнул механик. — Но если с ней дела обстоят так же, как с рацией, то я ничего не смогу поделать.

— Надо скорректировать курс, — вмешался Вырин. — В крайнем случае, будем идти по звёздам. Небу я доверяю больше.

— Все свободны, — объявил, вставая, Гурин. — Пойдём, Яков Алексеич, посмотрим, что там не так. Звёзд, правда, не видно…

Все начали расходиться.

Олег отправился к себе в каюту. Он лёг на койку, включил в плеере музыку и вставил наушники.

Водолаз намеревался использовать время обратного плавания для того, чтобы продолжить изучение немецкого языка. Он и теперь взял учебник, открыл там, где торчала закладка, и попытался читать, но ни одно правило не откладывалось в голове, занятой совсем другим.

Все моряки наслышаны об НЛО, выныривающих из океана, миражах и огнях святого Эльма, о летучих голландцах и Бермудском треугольнике. Среди них ходят байки от очевидцев, передаваемые из уст в уста, и они будоражат воображение, рождая в человеке мечту: однажды и самому стать свидетелем чуда. Но когда ты действительно сталкиваешься с необъяснимым, то испытываешь вовсе не радость и восхищение, а страх! Потому что начинаешь понимать: твоя судьба больше не зависит от известных тебе факторов. Ты не можешь планировать своё спасение.

Олег увидел, как дверь в его каюту открывается, и тут же сел на койке, сдёрнув наушники и внутренне подобравшись.

— Привет, — кивнул Шуйский, переступая порог. — Я стучал, но ты не ответил. Я решил убедиться, что с тобой всё в порядке, поэтому… — он не договорил и сел на табурет возле стены.

— Что случилось? — спросил Олег, видя, что врач чем-то озабочен.

— Тебе не снятся кошмары? — просил тот.

— Кошмары?

— Да.

— Ну, бывает, — ответил Олег, вспомнив недавний сон.

— Мне жаловались Арина и Сэм. Описывали один и тот же кошмар. А сегодня ночью я видел его. Удивительное совпадение, но такое бывает при массовом психозе. Впечатление, произведённое на человека рассказом другого, порождает в…

— Ты прирос к койке? — перебил Олег. — Это тебе приснилось?

Было видно, как Шуйский вздрогнул и вжался спиной в стену.

— Да! — ответил он спустя пару секунд. — Ты тоже это видел?

— И мне никто не описывал ничего подобного.

— Я будто сросся с койкой. Но не до конца. Ещё нет. Но отростки… они впивались в моё тело, словно хотели… По правде говоря, я понятия не имею, что им было нужно, но ощущения мерзкие!

Олег кивнул.

— Да, всё так и было в моём кошмаре.

— Жуть, да?

— Неприятно.

— Знаешь, что мне пришло в голову? Насчёт антител. Они ведь продолжают вырабатываться, хоть и в меньшем количестве. Мы к чему-то привыкаем.

— К чему? К инфекции?

Шуйский рассмеялся — слишком резко и громко. Олегу это не понравилось.

— А вот нет никакой инфекции! — воскликнул врач, разводя руками. — Нет, понимаешь?!

— Понимаю. Успокойся.

— Не могу! Я не знаю, что происходит с моими пациентами. Со всеми нами.

— Скажи лучше, что ты думаешь о том, что видела в машинном отделении Арина, — решил сменить тему Олег, видя, что Шуйский немного не в себе. — Опять глюки?

— Ясное дело! Не призрака же она там встретила.

— А если да?

Врач нервно усмехнулся.

— Хватит с нас чертовщины и без оживших мертвецов! Мы всё-таки не в фильме ужасов.

— Да, мы не в фильме, — согласился Олег. — Но я не уверен, что можно то же самое сказать и про ужасы.

— Ничего особо страшного до сих пор не случилось, — ответил Шуйский. — Если не считать несчастных случаев, конечно.

Трёх несчастных случаев, — уточнил Олег. — Это многовато даже для всего плавания, не то что…

— Что ты от меня хочешь? Чтобы я поверил, что мы оказались в ином измерении, где невидимые твари похищают членов команды, управляют временем и нашим кораблём?! — Шуйский рассмеялся. — Прости, Олег, но если это так, то я лучше пойду брошусь за борт!

— Не спеши.

— А что? Думаешь, самое интересное впереди?

— Разве не всегда так и бывает?

Врач покачал головой.

— Нет. В конце обычно бывает скучно. Беда в том, что никогда нельзя понять, стоит ли ещё чего-то ждать или уже можно расслабиться.

— Я надеюсь, что хуже уже не будет, — не очень искренне сказал Олег.

Шуйский поднялся с табурета.

— А мне так не кажется, — ответил он серьёзно. — И знаешь что? Я рад, что у нас на борту есть оружие.

Эта реплика заставила Олега действительно испугаться — за доктора. Похоже, нервы у того совсем сдали.

— Уймись, — сказал водолаз. — Не хватало ещё, чтобы мы начали вооружаться и палить в каждый тёмный угол на судне. Так можно и друг друга перестрелять. Хватит с нас несчастных случаев.

— Ладно, прости, что напряг тебя, — натянуто улыбнулся Шуйский. — Я не хотел.

— Выпей там у себя чего-нибудь расслабляющего, — посоветовал Олег. — Не срывайся. А то кто нас будет лечить?

— Да-да. Я в порядке, не волнуйся. Это так… накатило.

Врач вышел на палубу. В последнее время даже картина морского простора не вдохновляла его. Волны казались враждебными: они будто таили угрозу.

Он медленно зашагал по направлению к своей каюте, чувствуя страшную усталость. Случилось ещё кое-что, о чем он не сказал водолазу и вообще никому. И не собирался говорить. Образцы крови, взятые им у членов экипажа «Януса», пропали! Исчезли и все записи, которые он делал. Когда Шуйский это обнаружил, первой его мыслью было идти к капитану и обо всём доложить. Гурин наверняка организовал бы поиски. Но потом врач рассудил иначе: если образцы и записи украдены, то их, конечно, уничтожили. Если же нет… то в действие вступили причины, с которыми капитан ничего поделать не сможет, а усугублять назревающую на борту шхуны панику Шуйский не хотел. Люди и так были на грани. Он и сам ощущал, что у него развивается паранойя: иногда врачу казалось, что кто-то невидимый следит за ним, фиксирует каждый его шаг и ждёт, когда он расслабится, чтобы забраться ему в голову и… Он не знал, что будет дальше, но всё равно было страшно.

Особенно остро Шуйский ощутил это тайное внимание в машинном отделении, когда вместе с другими занимался спятившей Лазковой. Полумрак вдруг сгустился вокруг них и, хотя остальные этого не заметили, приобрёл некую плотность, став почти осязаемым. Врач в тот миг покрылся холодным потом и едва не выпустил вырывающуюся девушку.

В том, что Арина помешалась, он не сомневался: последствия травмы, шока и продолжительного пребывания в состоянии беспомощности вызвали помутнение рассудка. Временное или нет, зависит от того, какая у девушки наследственность. Если у нее в роду были сумасшедшие, то она может уже и не оправиться.

Думая об этом, Шуйский с сожалением покачал головой. Проходя мимо двери медблока, он остановился, решив, что сначала проведает её, а уж потом вернётся в каюту.

 

***

Корабль существовал сам по себе. В этом штурман убедился, когда начал корректировать курс. Приборы послушно показывали все изменения, которые он вносил. Если верить им, «Янус» двигался так, как надо. Но глаза говорили Вырину обратное: судно продолжало плыть по-прежнему, и поделать с этим было ничего нельзя. Его внутренности попросту не реагировали на указания штурмана.

— Да он просто врёт нам! — пробормотал в отчаянии Вырин. — Гадёныш!

Он поделился своим открытием с капитаном.

— Может, у нас установлено дистанционное управление? — неуверенно предположил Гурин. — Я слышал, что такое возможно. Надо вскрыть приборную панель и проверить.

При помощи механика они проделали это, но ничего не нашли.

— Похоже, где-то нарушена электрическая цепь, — сказал Ратников. — Сигналы не поступают. Но приборы этого не показывают.

— Что мы можем предпринять? — спросил Гурин.

— По идее, надо разобрать всё. Но один я этого сделать не смогу.

— Ладно, — проговорил капитан, глядя на приборную доску, которая утверждала, что «Янус» уверенно плывёт домой. — Надо решить, как изменить курс.

— Мы уже пробовали ручное управление, — сказал Вырин.

— Знаю. Не помогло.

— Нас словно кто-то тащит, — заметил Ратников.

— Это невозможно, — возразил Гурин. — Сам знаешь.

— Мне кажется, он ещё там, — сказал вдруг механик, глядя куда-то сквозь стены рубки.

— Кто? — не понял Вырин.

— Сэм.

— Сэм?!

Ратников медленно кивнул.

— Я чувствую его. Он внизу, в машинном отделении.

— Ты бредишь, Дима? — строго спросил капитан.

— Я его видел, — на лице механика появилось насмешливое выражение, но взгляд остался отрешённым. — В темноте! Он живёт во мраке и прячется. Не хочет выходить. Но он не боится… Он следит за мной.

Вырин почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Ну, хватит! — прикрикнул он, разозлившись на себя. — Всё, отставить! Сходи к Шуйскому, попроси, чтобы выписал тебе успокоительное. В последнее время все стали какие-то нервные!

Ратников не возражал. Он просто вышел из рубки, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Капитан и его помощник переглянулись.

— Знаешь, чего я хочу больше всего? — спросил Вырин.

— Догадываюсь.

— Оказаться на берегу. И как можно скорее.

Гурин кивнул.

— Мы попали в странную историю, — сказал он. — Я начинаю подозревать, что на борту кто-то очень старается свести нас с ума. И это уже не похоже на розыгрыш.

— Какие уж тут шутки! — согласился с ним Вырин. — Люди-то гибнут.

— Что скажешь про то, что Сэм прячется внизу?

Штурман фыркнул.

— Бред! Где там прятаться? И зачем?

— Согласен. Неправдоподобно. Я думаю, после того, как Арина увидела — в кавычках — Уварова, у Ратникова и развилась эта фантазия.

Вырин пошарил по многочисленным карманам своей жилетки в поисках сигарет.

— Он сказал, что Сэм живёт во мраке. Кажется, Арина утверждала нечто подобное.

— Вот именно.

— Психоз.

— Да. Надо сказать Шуйскому, чтобы приглядывал за Димкой.

Штурман взглядом спросил у Гурина разрешения закурить. Тот кивнул.

— Скажем, — согласился Вырин, щёлкнув зажигалкой. — Но я предлагаю осмотреть машинное отделение вместе с Ратниковым. Ну чтобы он убедился, что там никого нет.

— Это хорошая идея.

 

***

 

Звук работающих машин походил на ритмичное сердцебиение гигантского механического организма — негромкий, но отчётливый, он отдавался в теле подобно ударам огромного китайского барабана. Олег ходил однажды с Машей на такой концерт: жилистые мужчины с заплетёнными косами и в набедренных повязках лупили по натянутой коже, содрогаясь при каждом движении.

Олег шёл за помощником капитана с фонарём в руках, несмотря на то, что на потолке горели лампочки и света было достаточно — для осмотра всю иллюминацию машинного отделения врубили по полной.

— Слышите? — шепотом проговорил Ратников, оборачиваясь. Лицо у него было бледное и напряжённое, глаза блуждали по стенам и низкому потолку, словно он ожидал, что в любой момент откуда-нибудь может появиться призрак Сэма или боцмана.

— Что? — спросил Павлов.

— Как работают! — Ратников чуть склонил голову набок, и на его лице появилась странная улыбка. — Никаких сбоев… никогда. Я слушал несколько часов, ждал сбоя — бесполезно!

— Просто вы с Сэмом хорошо поработали, — ответил помощник капитана. — Поэтому машины…

— Нет! — резко перебил его Ратников. — Мы тут ни при чём. Они украли Сэма. Теперь он в них.

Механик отвернулся и двинулся дальше. Олег с Павловым понимающе переглянулись. Похоже, Ратников совсем тронулся умом. Водолазу пришло в голову, что механика лучше изолировать и не подпускать к системам корабля: если он считает их враждебными, то может совершить попытку «расквитаться» с ни в чём не повинными ходовыми частями судна. Надо поговорить об этом с Гуриным. И заставлять Ратникова спускаться сюда не стоит, потому что переубедить его явно не удастся, а вот то, что психическое расстройство станет прогрессировать, если он продолжит находиться здесь, среди машин, весьма вероятно.

— Надо заканчивать осмотр, — шепнул Олег Павлову спустя четверть часа после того, как они начали бродить по машинному отделению, демонстративно светя фонарями во все углы, в которых лежали хоть какие-то тени. — Всё равно нам его не переубедить, — он показал кивком головы на Ратникова, стоявшего возле утыканного датчиками стального шкафа и смотрящего себе под ноги. Кажется, его губы слегка шевелились, словно он разговаривал с самим собой. А может, с Сэмом, поглощённым машинным отделением…

— Дима, пошли наверх, — позвал Павлов. — Мы все осмотрели.

Ратников отреагировал не сразу. Только когда его окликнули во второй раз, он повернул голову и двинулся к ожидавшим его товарищам.

— Это бесполезно, — сказал он, проходя мимо. — Они не покажутся.

— Кто? — спросил Олег. — Сэм и Уваров?

— Да. И они тоже, — не пояснив, кого ещё он имел в виду, Ратников направился к ведущему на палубу трапу.

Павлов и водолаз последовали за ним.

 

***

 

К ужину из лазарета вышла Арина. Её сопровождал Шуйский. Вид у него был озабоченный, хотя он и старался изображать радостное оживление — вероятно, ради девушки, которая разговаривала мало и вообще вела себя замкнуто.

— Зачем ты её сюда притащил? — накинулся Олег на врача, улучив момент, когда Арина не могла его услышать.

— Не хочу, чтобы она находилась одна, — ответил Шуйский. — Боюсь, что её фантазии только усилятся. Пусть отвлечётся.

Ближе к концу ужина Арина вдруг подняла голову, обвела всех сидевших за столом взглядом и сказала:

— Слушайте, извините меня за ту истерику ладно? Похоже, у меня малость крыша поехала. Я понимаю, что Уварова на корабле нет и быть не может. — Она сглотнула, словно слова давались ей с трудом. — В общем, это был глюк. Я это поняла. Прошу не считать меня чокнутой. — Она неуверенно улыбнулась.

Все принялись наперебой уверять её, что и думать не думали, будто она ненормальная. Все, кроме механика и Олега. Ратников просто ухмыльнулся, когда Арина говорила про галлюцинации, а водолаз почувствовал, что девушка не совсем искренна. Быть может, ей и хотелось бы поверить в то, что Уваров не призрак, а плод её воображения, но как можно полностью отказаться от того, что видели твои глаза?

После ужина Олег вышел на палубу вслед за Ариной. Они молча прошли на нос корабля и встали около канатных бухт, плотно свёрнутых и напоминавших тугие девичьи косы, только очень длинные.

— Ты серьёзно? — спросил Олег, взглянув на девушку. — Прости, но мне показалось, что ты сама не веришь в то, что боцман тебе привиделся.

Арина усмехнулась. Она сильно похудела, и кожа туго обтягивала скулы и лоб.

— А что мне остаётся? Разве есть другое объяснение?

— Но ты уверена, что видела его.

— Галлюцинации так и работают, разве нет?

— Наверное.

Девушка обвела взглядом горизонт.

— Максим вколол мне кучу каких-то препаратов. Думаю, среди них было и успокоительное. Всё вокруг стало каким-то… нереальным. Ватным. Если я опять увижу призрака, то, наверное, даже не испугаюсь. Хотя вроде глюков быть не должно: Макс уверил, что лекарства подействуют. — Арина перевела взгляд на Олега. — Я сумасшедшая? Ответь честно.

— Наверное, нет.

— Наверное? — девушка усмехнулась. — Слабое утешение.

— Если бы ты одна… — сказал Олег. — Я бы ответил иначе. Но ведь и Ратников. Двое сумасшедших на одном судне — это многовато.

Арина махнула рукой.

— Ерунда! Массовый психоз. Бывали случаи, когда целые монастыри, а то и деревни охватывала паника. Люди даже видели схожие галлюцинации.

— Знаю. Но ни ты, ни Ратников не кажетесь людьми, склонными к… в общем, чересчур впечатлительными. А самое главное, — Олег понизил голос, — я и сам чувствую, что происходит нечто странное. Необъяснимое.

— Да? — Арина взглянула на него с надеждой. — Честно?

— Угу. И мне это не нравится. Я бы предпочёл, чтобы ты свихнулась, — Олег усмехнулся, давая понять, что говорит не всерьёз. Но девушка осталась серьёзной.

— Почему? — спросила она. — Веришь в привидений?

Водолаз вздохнул.

— Я понятия не имею, есть ли там, внизу, призраки Уварова и Сэма, — сказал он, — но мне не хотелось бы оставаться там в одиночку и надолго.

Олег рассказал девушке о том, как они с Павловым осматривали машинное отделение, а потом пошли к капитану и убедили его не отправлять Ратникова вниз.

— И ты веришь, что механизмы украли Сэма? — спросила Арина с сомнением.

— Нет. Но, возможно, на «Янусе» есть какой-то вирус, вызывающий изменения в сознании, — нехотя ответил Олег, которому совершенно не хотелось рассказывать про открытие Шуйского.

— Вирус? — нахмурилась Арина. — Откуда?

Водолаз пожал плечами.

— Вдруг мы подхватили его на «Мантикоре»?

— Но Максим брал кровь на анализ, — возразила девушка. — Он бы знал.

— Нет, он не обнаружил вирус, — честно сказал Олег.

— Вот видишь, — Арина выдохнула с явным облегчением, но тут же снова нахмурилась. — А знаешь, если бы вирус существовал, это было бы совсем плохой новостью, — сказал она.

— Почему? Глюки мы бы как-нибудь пережили.

— Да? Ты уверен?

— Почему нет?

Арина изучающе взглянула в лицо Олега.

— Да потому, что на «Мантикоре» не было никого, — сказала она. — Понимаешь? Ни одного человека!

 

***

 

Олег сидел в своей каюте, пытался учить язык, но в голову лезли мысли совсем о другом. Он обдумывал слова Арины, которые произвели на него неприятное впечатление — в основном потому, что ни одно из объяснений, которые он мог сочинить, не удовлетворяло его.

Вдруг раздался стук в дверь.

— Кто там? — Олег сел на кровати, отложив самоучитель.

— Это я, — голос принадлежал Арине. — Можно?

— Да, входи.

— Не отвлекаю?

— Пытаюсь учить немецкий. Но что-то не идёт.

Девушка села на стул, положив руки на колени.

— Я вспоминала наш разговор, — начала она, — и поняла, что не была вполне искренна.

— Да ладно, это…

— Не перебивай, пожалуйста! — Арина подняла руку, выставив ладонь, и Олег замолчал. — Иногда мне кажется, что в темноте кто-то есть. Это… не призрак Уварова. Я говорю о другом, — девушка приложила к губам пальцы, собираясь с мыслями. Олег терпеливо ждал. — Если бы наши глаза были более совершенны, — продолжила Арина через несколько секунд, — то видели бы больше. Другие цвета, которые мы не в состоянии различать сейчас. И кто знает, что открылось бы нам в окружающем мире!

— Если бы существовали цвета, которые мы не видим, — сказал Олег, видя, что Арина закончила и выжидающе смотрит на него, — то мы воспринимали бы их как чёрный.

— Именно, — кивнула девушка. Почему-то реплика собеседника её обрадовала. — Как темноту! И когда мы смотрим на мрак, на тени… Словом, кто знает, что там на самом деле?! А вдруг вокруг нас копошатся какие-нибудь твари?!

Олег пожал плечами.

— Надо полагать, если даже и так, то они для нас безвредны. Иначе тот факт, что мы их не видим, не помешал бы им… напасть, например.

Арина с сомнением покачала головой.

— Кто знает, какой вред они причиняют? Может, питаются нашей энергией, вызывают неизлечимые болезни, сводят с ума?

— Тогда они были бы окрашены для нас в чёрный цвет, — возразил Олег. — Мы видели бы их силуэты, и они не исчезали бы при свете.

Девушка задумалась. Олег молчал, давая ей возможность переварить услышанное.

— Может, ты и прав, — сказала наконец Арина. — Но, с другой стороны… Муравьи не знают о существовании людей. И большинство рыб — тоже. Но мы убиваем и тех, и других. Не всегда, конечно, и не всех. Но бывает, что кто-то вторгается в жизнь насекомого или обитателя океана и обрывает её. Мне кажется, нечто в этом роде произошло и с нами. С «Янусом». Мы столкнулись с какой-то силой, скрытой от человечества — так же, как отдельный муравейник становится вдруг жертвой расшалившегося ребёнка, вооруженного длинной палкой.

Олег промолчал, не зная, что ответить. Что-то было в словах девушки такое… в общем, они находили отклик в его собственной душе.

— Мои глаза стали другими после того, как я опять начала видеть, — сказала Арина. — Я это чувствую. Быть может, это какое-то прозрение. — Она поднялась. — Ладно, не буду тебя больше грузить. Скажу только одно: я стараюсь не смотреть туда, где темно. Может, у меня последствия шока, как считает Максим, но я вижу там… иногда… нечто. И оно живое, — Арина вдруг усмехнулась, и Олег от неожиданности слегка вздрогнул. — Я бы даже хотела, чтобы у меня поехала крыша! Честно. Предпочла бы, чтоб это были глюки. Лишь бы этих тварей не существовало на самом деле. Нет, не отвечай! — поспешно проговорила девушка, видя, что Олег собирается что-то сказать. — Не надо! Прошу.

Она вышла из каюты, плотно закрыв за собой дверь.

Олег несколько секунд смотрел ей вслед, потом спустил ноги на пол и упёрся локтями в колени. Учить немецкий теперь у него точно не получится.

Его взгляд упал на сгустки теней, лежавших между мебелью и по углам. Это произошло невольно — из-за слов Арины. Водолаз усмехнулся: не хватало только, чтобы он начал, как ребёнок, пугаться темноты.

Девушка сказала, что предпочла бы сойти с ума… То же самое он говорил ей совсем недавно. Ненормальность разрушает реальность лишь одного человека, превращая его жизнь в кошмар. Существование призраков повергает в хаос весь мир!

Впрочем, по крайней мере в одном девушка была, на взгляд Олега, права: «Янус» столкнулся с чем-то необъяснимым. И ничего хорошего это не сулило…

 

***

 

Олег дежурил ночью в рубке с Гуриным. Капитан выглядел осунувшимся и постаревшим — похоже, он мало спал. Вот и теперь он клевал носом над разложенными картами и навигационными приборами. Все уже знали, что судно движется своим ходом и не слушается управления. Звёзды над головой свидетельствовали об этом со всей возможной очевидностью. Бортовые компьютеры, системы навигации, куча индикаторов и сложнейшие механизмы, по которым приказы должны передаваться от человека к недрам корабля, оказались бесполезными.

Дежурство теряло смысл, и всё же люди приходили в рубку и смотрели на чёрную гладь моря, не зная, куда их везёт вышедшее из-под контроля судно. Впрочем, судя по звёздам, через неделю «Янус» — если не изменится маршрут — должен был приблизиться к Индийскому побережью, и Олегу было любопытно, пристанет ли корабль или двинется дальше. Во всяком случае, можно будет подать сигнал о помощи при помощи флагов, и береговая охрана или встретившееся судно снимет их с борта шхуны.

Придётся добираться до дома самолётом — что ж, тем лучше. Быстрее окажется в Питере и сможет поговорить с Машей. Олег, правда, так и не решил, что ей ответить. Ему не хотелось её терять, но, с другой стороны, они так давно не виделись, что расставание уже не казалось… критичным. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон!

Гурин встряхнулся, взглянул на водолаза и встал. Кажется, он решил, что Олег не заметил, как он в течение последних пятнадцати минут медленно наклонялся вперёд, все больше погружаясь в сон.

— Всё спокойно? — спросил он без тени интереса.

— Да, — так же равнодушно ответил Олег.

— Кажется, поднимается ветер.

— Немного.

— Если будет крепчать, то, возможно, начнётся шторм. Жаль, что мы не получаем сводку погоды.

Радио оставалось глухо ко всем попыткам выйти на связь. Из динамиков раздавался только сухой монотонный треск.

— Шхуна выдержит, — отозвался Олег. — Нам ничего не грозит.

— Надеюсь. — Капитан зевнул и потёр глаза. — Странно, что мы не встретили ни одного судна за всё это время. Мы находимся в водах, где проложено множество маршрутов, насколько я понимаю, — Гурин с неприязнью посмотрел на видневшиеся впереди звёзды, усыпавшие чёрный небосклон. — Как будто «Янус» нарочно избегает других кораблей.

Эта мысль приходила в голову и Олегу, но он не озвучивал её, опасаясь, что его поднимут на смех. Он с интересом взглянул на капитана: неужели тот серьёзно? Но, похоже, Гурин сказал это просто так, ничего не имея в виду.

Откуда-то со стороны кормы донёсся крик. Олег немедленно обернулся, Гурин вздрогнул.

— Кто это?! — вырвалось у него.

— Не знаю, — сказал Олег, прислушиваясь. — Надо пойти посмотреть.

Крик повторился.

— Это мужчина, — уверенно проговорил Гурин. — Идём!

Они с Олегом вышли на палубу и двинулись в сторону кормы. Водолазу пришло в голову, что неплохо было бы на всякий случай чем-нибудь вооружиться, но в этот момент они с Гуриным услышали топот: кто-то бежал.

— Скорей! — Гурин пустился вперёд.

Олег старался не отставать.

Снова крик — на этот раз гораздо ближе и громче. К нему присоединился другой, наполненный яростью!

— Их двое! — приговорил на бегу Олег.

— Слышу! — не оборачиваясь, ответил Гурин.

Впереди из своей каюты выскочил Бинг в одних трусах.

— Кэптен, уотс ап?! — крикнул он, увидев едва не налетевшего на него Гурина.

— За мной! — прорычал тот, огибая американца.

Бинг пропустил Олега и зашлёпал босыми ногами следом.

Когда они свернули за угол, то увидели Арину. Девушка держала наперевес пожарный топор и наступала на забившегося в бухты Шуйского. Врач уже был в крови — на его животе и груди зияли длинные резаные раны, одна рука безвольно болталась вдоль тела. Но на лице, освещённом корабельными фонарями, не было ужаса — скорее, его можно было назвать сосредоточенным.

— Арина! — предостерегающе крикнул Гурин, кидаясь к ней со спины.

Не обернувшись, девушка замахнулась и бросила всё тело вперёд, опуская топор.

Шуйский поднял здоровую руку, защищая голову, но это не помогло — удар был слишком силён, а топор тяжёл, и лезвие с глухим всхлипом вошло в череп.

Гурин сбил Арину с ног, и они повалились на палубу. Топор остался торчать в голове врача, но металлическая рукоять перевесила, и труп медленно перевернулся на бок, увлекаемый древком.

Девушка кричала и яростно отбивалась. Олегу пришлось навалиться на неё. Он чувствовал, как напрягаются мышцы Арины, как она сопротивляется — в какой-то миг ему даже показалось, что у неё судороги!

— Держи ноги! — крикнул он Бингу.

Американец попытался прижать колени Арины к палубе, но она так лягалась, что Бинг потратил добрых две минуты, чтобы обездвижить её. За это время Гурин и Олег зафиксировали девушке руки.

Не имея возможности двигаться, Арина начала биться о палубу головой.

— Припадок! — закричал капитан.

Но Шуйский был мёртв и лежал в метре правее, истекая кровью. Чёрная лужа почти доползла до борющейся троицы и сверкала в свете раскачивающихся на ветру фонарей. Сделать укол успокоительного было некому.

На корме появились Быковский и матрос по имени Боб. Они уставились на Олега, Гурина и Арину в недоумении.

— Тащите верёвки! — распорядился капитан. — Быстро!

С этими словами он переместился так, чтобы прижать коленями руку девушки, и обхватил руками её голову, не давая размозжить затылок о палубу.

В какой-то миг Олегу удалось заглянуть Арине в глаза. В них было безумие…

 

***

 

Арину связали и перенесли в лазарет, где девушке сделали укол. Быковский и Олег остались с ней. Остальные — а к тому моменту уже все оказались на ногах — занялись Шуйским.

Труп завернули в парусину и отнесли в трюм, где обложили сухим льдом. Палубу вымыли, но кровь успела впитаться в доски, и теперь среди свёрнутых бухтами канатов темнело большое пятно.

Вырин заступил на дежурство в рубке вместо водолаза.

Сидя возле приборной доски, он вспоминал, как Арина билась на койке, стараясь разорвать путы. Её не стали развязывать даже после того, как был сделан укол. Девушка стала опасна. Похоже, её придётся держать взаперти, пока шхуна не прибудет в какой-нибудь порт.

Было жаль Шуйского. Что случилось с другими членами команды, пропавшими после встречи с греческим судном, было неизвестно, а вот смерть врача стала настоящим шоком!

В трюме лежало его тело, обложенное жёлтыми кусками испаряющегося сухого льда — словно огромное жуткое мороженое… Вырина передёрнуло. Он пошарил по карманам своей жилетки, достал зажигалку и пачку сигарет. Закурил. Пальцы слегка дрожали.

Арина кричала, что её зря связали, что она просто защищалась. Якобы она убила не Шуйского, а призрака, который хотел утащить её в трюм. Бедняжка! Совсем двинулась умом. Достаточно было заглянуть в её расширившиеся от ужаса глаза, чтобы понять, что она съехала с катушек. Штурман с сожалением покачал головой, медленно встал и бросил взгляд на водную гладь: уже светало, и солнце слегка золотило гребни волн. Перед кораблём море казалось особенно тёмным, а затем светлело… Странное явление, которое он заметил ещё раньше. Тогда штурман решил, что это игра света или резкий перепад глубины.

Теперь Вырин озадаченно нахмурился.

— Семён Дмитриевич, я схожу прогуляюсь? — обратился он к Гурину.

Капитан кивнул.

— Конечно, сходи.

Штурман вышел и направился вдоль левого борта, глядя на волны. С этой стороны наблюдалось такое же явление: тёмная вода окружала корабль. «Клякса», — пришло в голову Вырину. Огромная, и «Янус» находился в центре неё…

Штурман дошёл до кормы и встал у поручней, глядя на пенный след, остающийся за шхуной. Он рассекал тёмный участок моря и таял там, где вода становилась светлой. Сам след показался Вырину слишком слабо выраженным. И около винтов пены было маловато. Почему он не обращал на это внимания раньше? Или обращал, но не придавал значения.

Чем дольше штурман смотрел на след, тем больше ему казалось, что «Янус» идёт по мелководью, причём с едва работающими двигателями. Но скорость не падала…

Вырин выбросил окурок за борт, сходил за линем и начал опускать его в волны. Пять метров, десять, двенадцать… Трос ослаб и провис: груз лёг на дно!

Штурман не мог поверить, что в этой части океана может быть такая малая глубина. Он передвинулся вдоль борта на десяток шагов и повторил замер. Одиннадцать метров! Вырин сделал ещё четыре попытки, и ни разу линь не опустился ниже, чем на двенадцать метров.

Это было феноменально! Штурман смотал линь и вернулся в рубку.

— Ну что? — спросил Гурин. — Всё спокойно?

— Похоже, мы идем над отмелью, — неуверенно сказал Вырин. — Не сесть бы.

— Как это?! — удивился капитан.

Штурман рассказал про замеры глубины.

— И ещё вокруг нас тёмное пятно, — добавил он, подумав.

— Пятно?

— Идём, покажу.

Они вышли на палубу.

— Видишь? — спросил Вырин.

Капитан молча смотрел на воду около минуты. Его губы слегка двигались. Похоже, он пытался найти объяснение этому оптическому явлению.

— Что за чёрт?! — проговорил он наконец.

— Понятия не имею.

Вырин рассказал про пенистый след.

— Такое впечатление, — заключил он, — что нас кто-то тащит. Показания датчиков машинного отделения не соответствуют реальной работе двигателей. Судя по следу, они еле шевелятся, а мы идём на хорошей постоянной скорости.

— Нас могли взять на буксир? — подумав, спросил Гурин.

— Подводная лодка? Я думал об этом. Но не приложу ума, кому это надо. И, кроме того, почему врут датчики?

— А если их работу глушат? И радио вон молчит уже сколько времени.

— И куда нас, по-твоему, тащат?

Капитан тяжело вздохнул.

— Бред какой-то! — проговорил он.

— Да, — согласился Вырин. — Но не просто бред, а страшный бред. Кошмар. Мы пленники этого корабля. И знаешь, я всё чаще вспоминаю то греческое судно, после встречи с которым всё началось. Как бы и наш «Янус» в конце концов не стал кораблём-призраком…

Он проговорил всё это совершенно спокойно, и Гурину от этого стало вдруг по-настоящему жутко: словно штурман смирился с неизбежностью и просто констатировал факт: все они умрут!


Завершение повести читайте в следующем номере.

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)