Как бы это ни было печально, но в сознании большинства читателей Роберт Льюис Стивенсон — подростковый писатель, хотя в том же «Острове сокровищ» можно найти очень мрачные и жуткие эпизоды. Но на совести автора — ещё более странные и страшные истории. Они и были объединены в сборнике, имя которому дал самый известный кошмар, написанный Стивенсоном. Александр Косачев обратился к проверенной временем британской классике.

Кир Булычев. Писатель, за седой бородой которого всегда скрывалась добродушная и, может, чуть грустная улыбка. Алиса Селезнёва, доктор Павлыш, Великий Гусляр... Всё это — старая добрая советская фантастика. Тем удивительнее метаморфоза, произошедшая с Булычевым в 1990-е годы. Его творчество стало злее, циничнее, мрачнее. Примером этому может служить повесть «Наездники», изданная в 2002 году, за год до смерти автора.

Очень странно. Очень необычно. Очень неуютно. Так можно было бы охарактеризовать роман Пера Валё «Стальной прыжок» — мрачную антиутопию, беспросветную и сухую. Эпидемия почти выкосила население небольшой страны, так что её даже пришлось закрыть на карантин. Лишь комиссар Йенсен в состоянии пролить свет на это таинственное дело. Неординарной мрачной шведской антиутопией насладился Дмитрий Квашнин.

Идея показать мир бездомных сквозь призму брутального хоррора сама по себе хороша. Действительно, сколько мрачного, жестокого и по-настоящему пугающего можно найти на окраинах и в закоулках больших городов! Их жизнь полна всевозможных опасностей. Но что будет, если столкнуть бедолаг с поистине невообразимым ужасом и сверхъестественным кошмаром?.. Александр Косачев вспомнил ранний роман Александра Варго «Нечто», который переиздавался под названием «Диггер по прозвищу Жгут».

В основе сюжета «Болеутолителя» Уэйна Сэлли лежит история о таинственном маньяке, блуждающем по городу и необъяснимым способом убивающем инвалидов, прикованных к коляске. По его следу идут: душевнобольной юноша по прозвищу Американская Мечта, верящий в свою миссию супергероя, прекрасная Рив Тауни, мечтающая написать книгу, а также загадочный Виктор Тремалис, появившийся, кажется, из ниоткуда, чья история таит в себе немало мрачных секретов... О жанровом романе начала 90-х рассказывает Яна Матвеева.

Над городком Батлер, штат Виргиния, сгущаются тучи зла. Никто из его жителей и предположить не мог, что отвратительное зловоние, доносящееся из леса, таинственное ночное пение и странное поведение кошек — лишь начало кошмарных событий, которым предстоит навсегда изменить жизни каждого из них. DARKER вспоминает роман «Детские игры» — единственную переведённую на русский язык книгу Уильяма Джонстоуна, автора более двухсот произведений.

Словосочетание «влюблённый зомби» вызывает ассоциации с незатейливой мелодрамой «Тепло наших тел», где романтический настрой одерживает победу над гниющей плотью. Мастер сплаттерпанка Ричард Лаймон в романе «Игры в воскрешение» тоже исходит из предпосылки, что ожившие мертвецы могут любить, но на страницах его книги не найдётся места для «сумерек». Там будет только ночь, тёмная и полная ужасов. Старый недобрый зомби-сплаттерпанк перечитал Александр Москвин.

«Единственный выживший» — это история поисков человека, потерявшего в ужасной трагедии жену и детей, но не верящего в их смерть. Через все препоны, через страхи, смерти и отчаяние, не теряя надежды, он движется к разгадке. Дмитрий Квашнин препарировал, пожалуй, один из самых известных триллеров Дина Кунца.

Боязнь паукообразных — пожалуй, одна из самых распространённых фобий. На этом страхе основано и немало произведений «тёмного» искусства. Писатель Олег Овчинников тоже сыграл на этой фобии — название его романа «Арахно. В коконе смерти» говорит само за себя. Как автору удалось раскрыть в книге паучью тему, выяснил Султанбек Аббасов.

Глухой лес, дождь стеной, размытая дорога, где-то недалеко бродят кровожадные индейцы — здесь уже бесследно пропадали люди. Таков антураж исторического детектива «Голос ночной птицы», повествующего о первом расследовании Мэтью Корбетта. Цикл об этом сыщике, вышедшем из-под пера Роберта Маккаммона, на настоящий момент насчитывает уже пять опубликованных романов. Вячеслав Ерлыченков вспоминает первое приключение Корбетта.

В 2000 году соавторы Владимир Белобров и Олег Попов написали большую занятную книжку — «Красный бубен». Этакий Брэм Стокер, только в глухой деревне, что в Тамбовской области. Там есть всё: герои постоянно выясняют отношения, дают друг другу в морду, ругаются и бесконечно матерятся. В романе таятся разнообразные ужасы и целые полчища вампиров во главе с одним, которого прозвали Троцким. Александра Горелая познакомилась с «Красным бубном» и осталась весьма довольна.

Безвременно ушедший Алексей Атеев написал множество других, не менее увлекательных романов, повестей, рассказов — но «Загадка старого кладбища» осталась его «Декамероном». Простой, даже куцый язык повествования, непередаваемая атмосфера глубинки, почти детское любопытство, пробуждаемое в читателе, — с помощью всего этого Атееву удалось создать маленький шедевр. Первую и лучшую книгу автора вспоминает Султанбек Аббасов.

Хоррор и провинция. Провинция и хоррор. Когда разговор заходит про ужасы, первым делом вспоминаются кошмары англо-американские, а вот с провинцией дело обстоит иначе. И тогда возникает закономерный вопрос: чем американская провинция отличается от русской? Если вы ответили — вампирами, то неверно, если — людьми, то это ближе к истине. Олег Дивов в своём романе «Ночной смотрящий» заглянул на «тёмную» сторону российской провинции, а Илья Снежински прошёл по его следам.

Повесть и роман о приключениях Ала Агеева, сначала простого парня, который со временем обретает необычные способности, явно не хватают звёзд с неба. Эти динамичные триллеры интересны прежде всего изображением российской глубинки конца девяностых — начала нулевых годов. На этом фоне разворачиваются мистические и фантастические события с участием оборотней и вампиров. Дмитрий Квашнин вспомнил малоизвестную книгу Юрия Морениса.

Дебютный роман Дианы Сеттерфилд «Тринадцатая сказка» стал лакомым кусочком для книжных червей всего мира: его перевели почти в сорока странах, его общий тираж превысил три миллиона, а в списке бестселлеров «The New York Times» он держался долгих три недели. Чем объяснить такой оглушительный успех? Магией, коррупцией, везением? Нет, все гораздо прозаичнее. В своей рецензии Александр Косачев поделился мыслями по поводу успеха книги «Тринадцатая сказка».

Если однажды вы наткнётесь у себя на чердаке на старое зеркало и, тем более, если у этого зеркала обнаружатся удивительные свойства, не спешите радоваться и играть с находкой. Потому что забавная игра может превратиться в настоящий ужас. Мастер маленьких, да удаленьких «Ужастиков» Р. Л. Стайн предостерегает от опрометчивости, и Иван Иванов, прочитавший его повесть «Игра в невидимку», внял предупреждению.

Как известно, «джентльмен из Провиденса» Говард Филлипс Лавкрафт не чурался профессии «литературного негра». Впрочем, в его библиографии были и более традиционные соавторские работы. Одна из них — «Ловушка», рассказ, написанный совместно с Генри С. Уайтхедом, который и сам оставил достаточно заметный след в ужасах палп-эпохи. Дмитрий Фомин перечитал эту классическую историю о зазеркалье.

Сказки Ганса Христиана Андерсена всегда будут популярны. И всегда их будут перечитывать, переоценивать, переосмысливать... Сколько вариаций существует одной только «Снежной королевы» — не счесть! Юлия Зонис и Екатерина Чернявская решили по-своему взглянуть на старую историю. В результате получился роман «Хозяин зеркал», который оценил Илья Снежински.

Вроде бы постоянные читатели нашего журнала уже привыкли: сборник, роман, повесть, рассказ... Но DARKER не престаёт удивлять, ведь о книжном хорроре можно говорить не только применительно к художественной литературе. Глеб Колондо обратился к монографии Янины Маркулан о фильмах ужасов. Интересно взглянуть на книгу, изданную без малого сорок лет назад — а как воспринимали киноужасы в СССР времён развитого социализма?

За двести с лишним лет история Франкенштейна и его создания стала настоящей легендой. Легендой литературы — и легендой ужасов. Сейчас невозможно представить себе, чтобы роман Мэри Шелли напугал кого-то, но в былые времена он был ещё каким хоррором! И несмотря на то, что оригинальная история английской писательницы несколько затерялась в более поздних воплощениях и переосмыслениях, книга по сей день остаётся востребованной. Старую добрую классику вспоминает Виталий Роговой.