«Король писателей», «Гений Сибири», «Солнце России», «Национальная гордость Сибири», «Кандидат на премию Нобеля» — это лишь часть титулов, которые сам себе присвоил омский писатель Антон Сорокин. Весьма неординарный человек, однажды он решил стать литератором и сделал это, оставив после себя немалое и очень запутанное наследие. Крупнейшим его произведением стала повесть «Хохот жёлтого дьявола». Алексей Грибанов окунулся в биографию и библиографию Сорокина.

Александр Чаянов, выдающийся экономист-аграрник, кроме всего прочего, занимался написанием художественных произведений. Условный цикл его повестей обычно называют «московской гофманианой», так что трудно ошибиться в поиске источников вдохновения Чаянова-писателя. Впрочем, произведение «Венецианское зеркало» обязано своим возникновением не только Гофману. Что ещё и в какой мере повлияло на автора, попытался разобраться Алексей Грибанов.

Африканская литература до сих пор остаётся в основном уделом учёных-филологов, литературоведов. Очень немногие писатели «Чёрного континента» смогли обрести достаточную известность, хотя, справедливости ради, надо заметить, что среди них есть и лауреаты Нобелевской премии. Одним из авторов, творчество которых вышло за пределы Африки, стал Амос Тутуола, в своих книгах активно обращавшийся к фольклору племени йоруба. DARKER познакомился со странным творчеством нигерийского писателя.

Вы думали, мы забыли завершить свое препарирование русской готики? Не тут-то было! Ведь у нас остались фильмы по готическим произведениям Александра Грина и Валерия Брюсова, не говоря уже о некоторых экранизациях «Упыря» и «Семьи вурдалака» А. К. Толстого и «Вия» Николая Гоголя. Итак, в заключительной части статьи Алексея Грибанова идет речь о таких фильмах, как «Ночь дьяволов», «Избавитель», «Жажда страсти», «Господин оформитель» и многих других.

Серебряный век, многоликий и разнообразный, породил новый всплеск интереса к таинственному и мистическому. В русской литературе первых десятилетий XX столетия интерес к «готике» был настолько силён, что всего за несколько лет был создан внушительный объём произведений. Между тем, он может потягаться со всем, что было создано в веке предыдущем! DARKER завершает цикл статей, посвящённых «русской готике».

Попытки перенести произведения «русской готики» на киноэкран предпринимались в нашей стране еще на заре отечественного синематографа. Благо, уже тогда имелись и произведения, достойные экранизаций, и кинематографисты, достойные их экранизировать. Позднее к процессу подключились и зарубежные режиссеры… Но обо всем этом следует рассказать по порядку. Итак, первая часть статьи посвящена экранизациям произведений Николая Гоголя и Алексея Константиновича Толстого.

Серебряный век русской литературы начался практически с началом века XX, но всё же чуть опередил его. На рубеже столетий сместились литературные ориентиры: критический реализм стал сдавать позиции расцветшим пышным цветом направлениям и течениям. Модернизм, символизм, акмеизм, футуризм и прочие «-измы». Заслуженно эта эпоха, начало которой можно условно совместить с границей двух столетий, взяла «серебро». Мистическая литература снова была на подъёме. Не были забыты достижения предшественников, создавались и создавались новые произведения. «Русская готика» будто прорвала плотину...

В литературном процессе середины XIX века происходили перемены, и «русская готика» также претерпевала метаморфозы. Романтизм отошёл на второй план, открыв дорогу реализму, и количество мистических произведений резко уменьшилось. Но не иссякло совсем! DARKER продолжает знакомство с «русской готикой». В этот раз в центре внимания — творчество писателей второй половины XIX века.

С распространением и ростом популярности в Западной Европе готических романов спрос на страшные истории появился и в России. Уже тогда написание мистики и ужасов считалось делом не слишком серьёзным, но так или иначе обращались к этой теме все подряд: от малоизвестных писателей до первых фигур литературного процесса. Таким образом они создали целый пласт страшных и мистических историй, получивший название «русской готики». DARKER открывает цикл статей, посвящённых этому интересному явлению в русской литературе.

«Эд Вуд Восточной Европы» — с легкой руки журналистов это прозвище прочно пристало к польскому режиссеру Мареку Пестраку, человеку, кстати, не чужому и для советского кино, как-никак снявшему в СССР три фильма, два из которых хорошо известны любителям кино в нашей стране. Но насколько корректно сравнивать одного из основоположников польского хоррора Пестрака с «худшим режиссером всех времен и народов», великим и ужасным Эдом Вудом? В этом вопросе разобрался Алексей Грибанов.

В конце 1970-х в мировом кино возник резкий интерес к фильмам о диких племенах каннибалов. Он не продержался и десятка лет, но оказался весьма плодотворным для «каннибальского кино», которое развилось в особое направление фильмов ужасов, отличающееся натурализмом и обилием сцен не для слабонервных. О наиболее важных образцах данного направления рассказывает Алексей Грибанов.

Его картины поражали своей чудовищностью. Они всегда изображали не то какие-то увеличенные в миллионы раз протоплазмы, не то первородные клеточки стихийного вселенского зачатия или, во всяком случае — зачатия во вселенском масштабе. Трудно вообще сказать, что это были за картины, но они глубоко приковывали внимание стремлением вплотную подойти к чему-то поистине чертовскому, капризному и дьявольски-изощренному…

Карел Яромир Эрбен (чеш. Karel Jaromír Erben; 7 ноября 1811, Милетин, район Йичин — 21 ноября 1870, Прага) — выдающийся чешский писатель, переводчик с русского и многих других славянских языков, классик чешской поэзии, собиратель чешского фольклора, историк. Перевёл на чешский язык «Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве» и «Задонщину». Эрбен получил образование в Пражском университете. Работал в архиве пражского Национального музея, а затем был архивариусом Праги.

Художник Пётр Станимиров (Петър Станимиров) живет совсем рядом, в дружественной Болгарии. Но будьте внимательны! Пётр состоит на службе у Алого Короля!

В своем известном эссе "Сверхъестественный ужас в литературе" Г. Ф. Лавкрафт среди наиболее интересных и оказавших влияние на развитие «страшной литературы» произведений называет рассказ Вилье де Лиль-Адана "Пытка надеждой", и не просто называет, но и награждает восторженным эпитетом - "одна из самых душераздирающих историй в истории литературы". Согласитесь, подобное признание из уст мэтра хоррора дорогого стоит. Вместе с тем широкому кругу современных русских читателей имя Вилье де Лиль-Адана (иногда пишется Лиль-Адам) почти не знакомо.

Хоррор, не подпадающий под жанровые определения.

В декабре принято не только подводить итоги уходящего года, но и отдавать долги. Мы долго-долго держали хорошую статью о писателе Орасио Кироге, в надежде найти подходящее для нее место в одном из тематических номеров. Но аргентино-уругвайская национальность этого автора просто не оставила нам ни единого шанса. Что ж, пусть южноамериканское тепло согреет вас этой зимой!