Дорогие авторы! Поздравляю всех с попаданием в финал. При таком количестве (и качестве) участников это было не просто, так что все вы, ясное дело, молодцы!

Расставлять тексты по ранжиру было не просто, потому что среди чертовой дюжины финалистов оказались целые группы текстов примерно одного уровня – как слабых, так и сильных, и средних (не в смысле – средний, серый, а в хорошем смысле – как средний класс: надежда, опора и все такое).

Так что – уж не взыщите, но поневоле (Судьи тоже люди. Правда, правда! Надеюсь, вы мне верите?!) – включается вкусовщина. Причем, чем выше качество текста – тем больше вкусовщины. Как вкусная пища ускоряет слюнотечение – так и тексты действительного высокого уровня мастерства пробуждают в судье читателя… А читатель – сами знаете - существо капризное и стихийно-неуправляемое.

Так. А сейчас последуют пилюльки и пряники… По каждому тексту. И по количеству слов будет сразу ясно, какой из рассказов пробудил во мне читателя, а какой – редактора.

Обрадованный читатель изъясняется мало, коряво и склонен, скорее, восхищенно молчать. Редактор молчать не склонен.

Бесы Бережного

Эх, автор… Сколько мальчиков не убей, а все – скучно, если о персонаже - ничего, кроме фактов. Помните, как в "Маленьком принце" Экзепюри объяснял разницу между детским восприятием и взрослым? Если взрослому сказать, что дом красивый и похож на корабль – это для него - ни о чем. А если сказать, что дом стоит миллион долларов, взрослый ахнет от удивления и восхитится. Тут примерно та же история. Автор рассказывает о фактах, а надо показывать живых персонажей, и, чтобы читатель ужаснулся убийствам – надо зацепить его эмоции. Чтобы это получилось, автор не должен быть взрослым!

Увы. Автор так увлекся игрой слов с именем Бережной и поговоркой про "береженого богом", что как-то забыл, что его главная обязанность – живописать, вдохнуть жизнь в главного героя.

Мне кажется, именно это обстоятельство - излишняя заостренность внимания (зацикленность, я бы сказала) на фамилии персонажа - и сыграла против текста.

В конце концов, давайте представим, что мальчик носил фамилию не Бережной, а Ершов, например. От этого станет менее страшным то обстоятельство, что его родная мать – убийца? Нет. А что вообще изменится?

А вот что: читатели, которым под нос то и дело суют уникальность фамилии Бережной и фразочки про "береженого", перестанут думать, что персонаж действительно уникальный (только с Бережным такое могло случиться, не с нами) - и смогут примерить обстоятельства на самих себя. То есть – быстрее включатся в игру! У них появится мотив посочувствовать мальчишке, который так ошибся в оценке происходящего. Чем менее уникален персонаж, попавший в беду – тем проще читателю почувствовать себя в его роли.

Читатели должны чувствовать эмоции при чтении, иначе текст начинает их утомлять. Автор "Бесов Бережного" пересказывает (чтобы не сказать – "перечисляет") факты так, будто читатель и сам уже все знает и понимает про этого Бережного – рассказывает, а не показывает. Получилось сухо, безэмоционально. Местами противно. Само имя это – Бережной – ничего, кроме раздражения от частых повторений – не вызывает. Очень слабо.

Возвращение

Хорошо. Изобретательно. При довольно простом, незамысловатом сюжете получился рассказ. Может, на мой вкус, слегка затянут. Зато все живое, все дышит, атмосферно, психологично, достоверно. Блестяще!

Высота

Вроде бы и неплохо написано, но, на мой взгляд, автору не удалось добиться достоверности.

Действия персонажа алогичны, но что является причиной этой алогичности? На безумие вроде бы не похоже, а глупость - не вызывает сочувствия.

Кто такая Ксюша и что с ней произошло? Автор предоставил читателю гадать самому, но не сумел пробудить настоящего интереса к персонажам, чтобы мотивировать читателя этим заниматься. Получилось невнятно.

И дело не только в психологической проработке деталей. В языке тоже. Вот парочка провальных моментов:

"Под последней ступенькой лежал череп. Павел оторопело облизывал его жёлтым языком фонарика".

Это было б еще терпимо, если бы язык фонарика облизывал череп. Хотя этот оборот давно банален и затерт - пусть уж. Но чтобы облизывать что-либо чьим-то языком – Павел языком фонарика! Ну, это перебор. Мое воображение воспринимает эту сцену как юмористическую.

"Ксюша. Отвратительно-яркая смесь секса, предательства и сердечной тошноты."

Не знаю, кто как, но, читая эту фразу, я в первую очередь подумала о всем известной медийной персоне – ибо эта девушка давно у всех на слуху, а вот персонаж рассказа, напротив, так и остался неизвестным. Ничего мы о ней не знаем, кроме каких-то отрывочных сведений и раздражающих пафосно-ванильных фраз. То есть опять же - не трагедийная сцена получилась, а юмор. И не черный, к сожалению.

Слова "отпружинившись" в русском языке не существует.

Еще один, последний

Трагично, но не впечатляет. Девочка-мстительница столь малоприятна, да и описана она столь кратко, что особого сочувствия не вызывает. Как и все остальные персонажи, в том числе главный. Что хорошего в этом человеке? По идее, этого героя должна играть "свита" - его "девочки". Но, когда в рассказе появляется дом героя и его семья – почему-то первое, о чем думается при чтении описаний – что это его любовницы (проститутки), а жена – среднестатистическая тупая жены олигарха.

Что еще? Внезапно проснувшаяся в герое совесть? А с чего она, собственно, проснулась? Если бы главный герой был знаком с этим ребенком – хотя бы раз встретился с ним до убийства, - тогда читатель скорее понял бы, какие чувства персонаж испытывал. Тогда, несомненно, трагедия получилось бы, и сопереживание читателя - тоже. Но в том виде, как есть сейчас, история максимум вызывает некоторый ленивый интерес – узнать, чем там все кончилось. Как именно герой будет мочить гадов. Не более того.

"Стоя на четвереньках, девочка прижалась к его ноге, холодная и ребристая, как отключенная батарея". Вы эту картинку хорошо себе представляете?! Ну, интересно просто.

Импи

Неплохо. Некоторые сцены действительно вызывают дрожь: например, когда в глуши проплывающие мимо в байдерке мужики проводят большим пальцем по горлу, показывая ребенку, что с ним будет.

Лес, глухомань, тайга – закон, прокурор – медведь. Это самые древние страхи человека, на этих струнах - играй не хочу; никогда не перестанут удивлять нас звезды над головой и странные незнакомцы в безлюдном месте.

Однако. Как мне представляется, тут есть некоторая мутность. Например, излишний физиологизм в некоторых местах разрушает атмосферу текста.

Он здесь играет против достоверности. Пугать чем-то мистическим и непостижимым – значит, обращаться, скорее, к разуму, - не к нижним чакрам. Как-то так человек устроен, что одновременно и то, и другое не работает. Слишком смешно получается. Секс с русалкой? Ну да. Это анекдот такой есть – поймал мужик русалку. Посмотрел, почесал затылок, и обратно ее в озеро зашвырнул. Другой его спрашивает: НО ПОЧЕМУ?! А первый отвечает: НО КАК?!

Нет, мешать тортики с селедкой – как-то не по мне.

Ну и не без штампов местами.

Например, вот этот прием.

"Нечто чуждое смотрело из него на размозженную картонку. Нечто древнее. Точно такое же, что выглядывало сейчас из цыганки".

Так и хочется спросить: точно-точно такое же? А чем докажешь? И вот еще блошка: в одном месте

Импилампи названа Импилахти. А как правильно?

Костяной

Текст плохо вычитан. Никогда б я этого не заметила, если б глаз не цеплялся постоянно за мелкие языковые и стилистические огрехи, которые то там, то сям, разрушали то и дело атмосферу и достоверность текста. Мелкие неточности в образах. Непродуманные метафоры. Какие-то обороты словесные кривоватые. И так по всему тексту.

"костёр, сдирающий плоть до костей" – ну не костер же, а огонь, пламя подразумевается. Костер сам по себе – это огонь и дрова. Дрова, что ли, встают и начинают плоть сдирать? Маленькая неточность вроде – а уже крохотная брешь в доверии к автору пробита.

"прогудела она надбитым колоколом" – не старуха, наверное, гудела, а голос ее гудел. А так думаешь – что это она, сигналы какие-то гудела колоколом? Не получилась метафора.

"Его уже мутило от запаха дыма, а осклизающие (чего-чего???) на колах головы грозили совсем задушить". – Головы грозили задушить? Чем? Не надо говорить: мол, и так понятно, что запахом. Не понятно. Автор может заставлять читателя думать, но ведь не над такими вопросами. А когда то и дело при чтении спотыкаешься, задумываешься… Начинаешь перечитывать, чтобы понять… Это получается, вы, автор, ставите читателя в позицию недоверчивого следователя: вечно он у вас должен что-то уточнять, выяснять. Тем самым и разрушается доверие к тексту.

"смерив его невидящим взглядом пустых пазух". –Простите, что? Какие пазухи в глазах? Впадины глазниц – не пазухи. И как можно "пустыми пазухами" что-то "смерить"?

"Лют пошёл следом, конь опять замешкался. (Почему-то мое чувство языка искрит на этой фразе как оголенный провод в луже. По-моему, только о человеке можно сказать "замешкался" – никак не о коне. Причем и фраза построена так, что конь и человек явно тут уравнены в правах. А по сюжету конь – просто конь, животное, без всяких там…) Солнце садилось, короткий закат отгорал торопливо. Проявилась луна. С дыханием выходил пар. (Заметьте – все живое, все активно действует. И пар тоже живой – у него дыхание, с которым он выходит…). Зима стояла совсем близко, казалось, подними голову – увидишь исполинский силуэт, белые косы. Взглянет – замёрзнешь, дунет – заметёт". – Да, все живое. Вот только – к чему? Красиво? А к сюжету все эти красоты какое отношение имеют? Атмосферу создает?… А она к чему нужна? Ради красоты? Ага.

Первая часть текст очень сильно отдавала Стругацкими и Руматой Эсторским в Арканаре. Какая-то вторичность и искусственность постоянно мешала. И, несмотря на то, что все живое-преживое - все равно все в рассказе какое-то очень условное (девочки друга, которые где-то в конце появляются; то живое мясо, то мертвое Костяному подай; то Маев, то Маэв… ). В общем, тут все, как в ролевых играх, и в итоге - мертвое. Нового в истории нет, идеи какой-то - тоже. Неплохая фэнтази-байка, но не увлекло и не понравилось.

Крапива

Отлично. Мастерски сделан текст. Это литература. Это просто читается – и все. Не совсем понятен смысл, идея. Но все живое, все дышит. И послевкусие остается: образы в голове застревают.

Мертвец

Хороший рассказ. Драматично. Без вопросов. Но к жанру ужасов имеет отношение опосредованное, по-моему.

Черви

Мастерски написанный вирд, поэтично и мистично. До дрожи. Блестяще.

Осторожно, папа, там мертвец!

С одной стороны – рассказ неплохой. Все ужасы такие реальные, работающие. Но с другой стороны – больно сложный замесился винегрет: тут тебе и матрас-монстр, и папа-монстр, и мама-монстр, и тетка тоже монстр. Да и сам мальчик не то псих, не то жертва – не разберешь. Количество монстров на квадратный метр зашкаливает. Это рассеивает внимание читателя, распыляет энергию пугания, какбе… Летит кучно, но наповал не бьет.

Сега Мега Драйв

Что мне не понравилось в этом рассказе – так это горячее пристрастие автора к статичным отглагольным формам. "они показались Максиму вполне себе обычными – смущенными и разговаривающими нарочито грубыми голосами".

"Не успел он открыть рот и поздороваться с классной руководительницей, как оказался ею замечен".

"Вид у мужчины был настолько говорящий о его ремесле…"

Как-то архаично это выглядит, нет? Даже замшело, я бы сказала )).

Тем не менее - сама история хорошая, живая, вполне впечатляет.

Сказка черного бычка

Рассказ этот силен своей идеей и ею же слаб. С одной стороны – идея-то и впрямь любопытная: попытка объяснить, почему в мире появляются нелюди-убийцы.

А с другой стороны: нужна ли подобная апологетика? Да, с человеком может случиться всякое, иногда совершенно необъяснимое. Но самый ужасный ужас состоит не в фантастических обстоятельствах, толкающих человека на совершение злодеяний, а как раз наоборот: в том, что зло банально, тупо и, как правило, подноготная его примитивна и мало интересна. Так что, получается, в этом рассказе основной сюжетный посыл - не в ту сторону, куда бы надо.

Форма сложная, читать тяжеловато, в том числе – морально. А финал, хотя и непредсказуем, но, с моей точки зрения, не оправдывает столь долгого пути к нему.

Улыбка

Хорошая история, хорошим языком рассказана. Волнующий текст, хотя и не сильно страшный, не сильно пугающий.