DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

ПРОКЛЯТИЕ

23. Финал. Отзывы Виктора Точинова

 

Виктор Точинов — писатель, автор романов «Пасть», «Царь Живых», «Великая Степь», «Новая Инквизиция» (в соавторстве с Александром Щеголевым).

 

Общее мнение

В прошлой «Чертовой дюжине» рассказы были ровнее. И в основном средние и хорошие.

Здесь же, среди финалистов этого года, расслоение очень сильное. От беспомощных абсолютно опусов до вполне грамотных, хоть сейчас в журнал или сборник. А «крепких середнячков» практически нет — приходилось ставить оценки из верхнего и нижнего края шкалы.

Почему так, не знаю. Сменилась система отбора финалистов? Сработал принцип: топи хорошие рассказы, плюсуй плохим, — и проскочишь в финал?

Но факт налицо: расслоение есть, и сильное.

Переходим к вивисекции отдельно взятых рассказов... Крепитесь, авторы.

 

«В башне»

Сюжет — ритуальные убийства, открывающие двери злу — затерт до дыр. Но из него при умении можно сделать неплохой рассказ. Увы, умения нет.

Начата история с чрезвычайно сильного приема — нам с первых строк предъявляют кровавую расчлененку. Прием сильный, но при неумелом — как здесь — использовании все портит. Не знаю, знаком ли автор с мыслью, что короткие рассказы такого плана надо писать без вступлений и рассусоливаний: «Труп на ковер — и понеслось!»

Если знаком, то смысл слова «понеслось» автор не понял. По-нес-лось, а не похромало. Не обязательно должны летать топоры и литься кровь, но нерв рассказа должен звенеть натянутой струной: ни одного лишнего слова, ни одной лишней детали... А тут... Медленно, неторопливо, с массой лишнего всего... Так можно начинать длинный роман после кровавого пролога-тизера. Здесь — нельзя.

Автор злоупотребляет числительными. Дорогой автор, каждое числительное, да еще цифрами написанное, съедает часть читательского внимания. Его запоминают, держат в голове (чисто подсознательно), ждут, как оно сыграет: вот автор нам сказал, что профессор не просто старше Богдана на четверть века, а ровно на 28 лет. Не просто так ведь... Зачем-то он это отметил, что-то хочет столь точной цифрой сказать... Цифра не сыграла. Раздражение (даже не осознанное читателем), осталось.

А вот местоимения автор не уважает, местоимение «он» и его производные в частности. Зовет ГГ то по имени, то по фамилии, но этого автору не хватает, и он вдруг называет ГГ «мужчина». Зачем? Мы уже знаем про ГГ кучу всего, и пол его запомнили. Но и этого мало. Дальше ГГ становится «парнем» — автор не знает, что означает это слово: молодого неженатого (!) мужчину.

Автор вообще мало знает то, о чем пишет. Торчащий живот при пятинедельной беременности — это что? Индивидуальная особенность фигуры? Или она глобус проглотила? Допустим, автор мужчина и никогда не беременел. А интернет задействовать, размер пятинедельного плода узнать? Зачем нам точный срок этот вообще — пять недель? Как он сыграл?

Молодой архитектор дома построил... И талантливый... МТА, короче. Так вот, МТА лишь в литературе бывают, а архитекторов в этой стране к самостоятельной работе над проектами подпускают лишь годам к пятидесяти, хоть у него талант из ушей сочись и фамилия Воронихин. Молодой архитектор — как сигнал тревоги, как сирена: все не так, не бывает, нечисто дело!!! Автор сирену врубил, но врубил случайно, и сам не слышит. Он ничего не знает про архитектуру.

Про анатомию, кстати, тоже. Откуда растет борода по мнению автора? Их каких мест организма? По автору — изо рта  произрастает, из гланд... Я мозг сломал, пытаясь понять траекторию пули, ударившей в центр бороды и выбившей зубы, пока просек эту фишку.

Вернулся назад, и точно, именно так автор и считает в другом эпизоде:

«Скальп снял и в рот ей засунул, навроде бороды...»

Смелое фантдопущение... Но мне не понравилось.

 

«Ветки»

Добротный рассказ.

Поначалу возникает легкое сомнение: осознанно или нет автор использует стиль русской классики 19 века? Строит неторопливые фразы на манер Аксакова или Тургенева?

Если это осознанный прием, расслабляющий читателя перед всплеском действия, то большой плюс и автору, и рассказу. Если он вообще так пишет, — вырос на русской классике — тоже плюс. Но только автору.

Но далее все встает на свои места: автор таки знал, что делал, и в нужном месте без натуги перешел на короткие хлещущие фразы, соответствующие происходящим событиям. Молодец, чо.

 

«Вольк»

У автора было все, чтобы написать отличный ужастик.

Он, автор, использовал несколько фишек, никогда не проигрывающих. А именно — глубинных человеческих страхов. Родительский инстинкт, страх потерять ребенка и желание защитить его, — прошиты у нас в генокоде. Даже у бездетных — прошиты. И страх перед крупным зубастым хищником — оттуда же, из генокода. Те наши хвостатые предки, что беспечно слезали с деревьев, игнорируя волков и прочих леопардов, — сожраны, не оставив потомства, их генов у нас нет. И страх самки перед крупным агрессивным самцом, способным убить, если не примешь позу подчинения, — оттуда же.

Любого из этих трех страхов достаточно, чтобы сваять добротный ужастик.

И как автор умудрился облажаться, мне в толк не взять. Вроде и словом владеет, и мелкими деталями достоверность создает, и динамику умеет держать...

А рассказа нет. Сюжет так примитивен, что на рассказ не тянет: крупный и агрессивный самец проник в нору, где была беззащитная самка с беззащитными детенышами, она приняла позу подчинения. Все.

Автор счел это рассказом. У меня иное мнение.

 

«Восхищение»

Рассказ неплох. К литературному мастерству претензий нет, вторичность для меня лично недостатком не является. Претензии, что появились по ходу чтения — чистой воды вкусовщина, другим понравится.

Единственное серьезное сомнение: а можно ли менять «правила игры» столь часто по ходу небольшого рассказа? Дело вот в чем: никто с самого начала не верит, что это простой дневник простого нормального человека — иначе рассказ мы не читали бы там, где читаем. Когда автор дневника обернулся маньяком, а муза — не существовавшей, это ожидаемо, рассказ Кинга «Нона» все помнят.. Потом еще одна смена... Потом еще.

В итоге в конце, когда мы вроде бы в истинном слое реальности, доверия к нему уже нет. Может, очередной слой бреда, и в последних строках все вновь перевернется? Почему б нет? Предыдущим слоям реальности/бреда автор придавал убедительность ровно теми же способами...

ПС Наверное, в краях автора москитные сетки исключительной прочности. Те, что у нас, даже субтильная девушка в момент порвет в клочки, что с крючками, что без. Я бы, решая такую задачку, взял бы рыболовную мелкоячеистую (т. н. «малявочную»), с ячеей 6 мм — благо там же, где крючки, продается.

 

«Зайчик»

Автор занялся тем, что делать не умеет вообще: написанием рассказов.

Что такое композиция, он понятия не имеет. Или неправильное понятие. И это главный огрех — можно простить многое, если интрига держит читателя в напряжении. Но рассказ скучен. Автор раскрыл все карты на середине текста, убив желание дочитывать.

Да и ситуация бредовая: в деревне/поселке исчезают дети. Регулярно, по расписанию. ГГ при том каждый день ходит через лес. Один, без взрослых. Всем все пофиг, объявление повесили на школе, живем дальше, ждем, кто следующий. Ах да, милиция же ходит по домам и говорит, что мальчик пропал в лесу. Пропал в лесу. Ищут в домах. Лес не прочесывают. Понятно, там же снег и холодно... У ментов висяк за висяком, но они спокойны как слоны. Даже беседы с родителями не проводят. Что у них там в воду подмешивают? Транквилизаторы?

Беда с прямой речью.

Когда говорят трое и более разом, необходима либо четкая атрибуция реплик, либо очень оригинальная манера речи у каждого. Здесь ни того, ни другого. Звери говорят как дети, дети как родители, родители как учительница, и все вместе, — как автор.

А уж казалось бы, чего проще с речью зверей: мекающий козел, рыкающий медведь...

Плохо.

 

«Мама»

Феноменально... Автор первым же абзацем наповал убил желание читать. У меня, вынужденного читать тексты самого разного качества (работа уж такая).

Цитирую абзац с вопросами:

«Городская прокуратура занимала половину старого двухэтажного особняка. Поздним вечером, почти ночью, здесь было безлюдно и тихо, лишь холодный сигаретный дым, въевшийся в стены, напоминал о заполненных людьми рабочих буднях. Малосильные лампы под потолком, вычерчивая тенями рыжую лепнину, тлели в четверть накала. Двери уходили в полутьму немыми шеренгами. По случаю рваного ветра окно в дальнем конце коридора было заперто, потрескавшаяся форточка забита гвоздём. Сквозь частую решётку, прильнув к мутному стеклу, в прокуратуру пялилась июльская ночь.»

Конец цитаты.

Автор не понимает слов, которые употребляет. Не понимает их значения и применения.

Милый автор! Люди не заполняют будни. Люди, полагаю, заполняют помещения прокуратуры. А будни, имхо, заполнены событиями. И противопоставлять ночь и будни нельзя. Ночь с понедельника на вторник — не выходной, тоже будни. Из чего автор сделал рыжую лепнину? Из морковного пюре? Отвалится тут же... Если все-таки она из алебастра или гипса — то порыжевшая, и никак иначе. Лампы малосильные... мало каши ели... милый автор, буковки после цифирек на лампе — это ватты. Они обозначают мощность. Сила измеряется в других единицах. Но допустим, малосильные. Но почему тлеют в четверть накала? Стоит реостат в цепи? Проблемы на подстанции? И как лампы вычерчивают тенями лепнину? Лампа дает свет. Или не дает. Тень должно отбрасывать что-то другое. Что у вас на потолке между лампой и рыжей лепниной?

«Потрескавшаяся форточка забита гвоздём» — об объектах и субъектах действия понятие у автора нулевое. Забивают гвоздь. Молотком. По слогам: мо-лот-ком за-би-ва-ют. Можно кувалдой, даже кирпичом. Но если кто-то или что-то забито гвоздем, то вариантов в русском языке два: или гвоздь озверел и кого-то бил, или гвоздем, как дубиной, кого-то били, били, да и забили... «Пялилась в прокуратуру» — автор, пялятся в зеркало, в окно, в экран... и пялятся на прокуратуру, на СИЗО, на здание суда, на исправительно-трудовое учреждение...

«Рваный ветер» — боюсь и спрашивать, кто его порвал. Опять беда с субъектом/объектом. Ветер сам рвет — листья с деревьев и кепки с голов. И он порывистый.

На этом чтение завершилось. Прежде чем рассказывать историю, автору надо узнать, что означают слова, которые используешь. Как их можно применять, как нельзя. Жизнь коротка, и жаль тратить ее, пытаясь на ходу, с листа переводить на русский язык рассказ вроде бы русскоязычного автора.

 

«Мёд»

Уверен, что за многословие многие автору попеняют, и поделом. Множество лишних, не нужных слов во фразах, а лишних фраз в абзацах, и лишних абзацев на страницах, и лишних страниц в рассказе... Из почти 40 тыс. знаков история занимает 6 тыс., а коли отжать воду — хватило бы 4 тыс. Это недопустимое соотношение истории/предыстории. Гораздо лучше наоборот: 1/10 — предыстория, 9/10 — история. Даже лучше вообще без предыстории, чем так, как здесь. Нам, читателям, интересно, что в этой избушке произойдет, а вот как персонажа когда-то жена бросала, — по барабану. И как при нем в детстве на пасеке мед кушали, — по барабану. Нам, читателям, историю подавай.

Но пустое многословие — не главная беда.

Ошибка автора куда глубже... Нельзя, автор, посвящать рассказ объекту действий, составляющих сюжет. Категорически нельзя. Если бы по лекалу этого рассказа была написана известная сказка о репке, вот бы что получилось: мы бы прочли тщательно, образно и красиво выписанную историю репки: как по ботве ее ползали мухи, и какие у тех мух были крылушки и какие глазки, и как червячок точил репкины корни, и как переживала репка по этому поводу, и множество прочих вещей, нам не интересных. А на последней странице пришел бы дед с домочадцами, и началась бы собственно история.

Автор! Никогда не пишите про репку! Всегда про дедку! Иначе говоря, про субъект, а не про объект вашей истории...

А главный персонаж рассказа — репка. Он ничего не делает, все делают с ним (внешние телодвижения не в счет, репка тоже ботвой шелестит...) — его бросает жена, непогода его держит в доме, а потом хорошая погода из дома выгоняет и т. д. до самого конца...

Единственная его хилая попытка обрести субъектность (самому выбрать дорогу для возвращения) чем оборачивается, а? Он спрашивает совета у пса... Он не умеет, никогда не умел быть субъектом... И тем неимоверно скучен.

Еще раз: автор, всегда пишите про дедку! Репки скучны!

Но автор мне чем-то симпатичен (полагаю, знанием русского языка — читал сей опус после попытки прочесть чудовищную «Маму»).

Поэтому еще один совет:

Когда напишете очередной абзац, автор, и покажется он вам ярким, и подчеркивающим мысль очень удачным сравнением, и вообще хоть Гоголю под стать, — задумайтесь: какое отношение ЭТО имеет к истории, что я, автор, хочу рассказать?

Ответ возможен такой: я тут, дескать, полнее внутренний мир героя раскрываю, и лишние баллы к его психологической достоверности плюсую...

Тогда задумайтесь над вторым вопросом: а где-то еще я уже давал понять, что герой мой — ЧМО, ни к чему не пригодное?

После чего находим все 20 абзацев, однозначно доказывающих этот тезис, — и 19 вычеркиваем безжалостно, оставив лучший. Если текст длинный, можно оставить больше одного. Но категорически нельзя дятлом долбиться в читательский череп с одной и той же мыслью. Да поняли мы, читатели, давно все поняли, — историю давай!

Успехов, автор.

 

«Несвятая вода»

О форме.

Мне интернетные фишечки в самом начале рассказа показались не то что лишними — прорвавшимися сюда из атрибуции теста. Т. е. служебной информацией показались, и я приговился их стереть...

Потом-таки понял, что так начался рассказ. Не самое удачное начало. Ведь строкой ниже открытым текстом: я тебе по электронке пишу. Так зачем первые две строки?

Нет, потом-то я догнал, что автор в эти строчечки черт те что заложил, от возраста до внутреннего мира, но поначалу дикое недоумение. Да и кто будет с лету медитировать над цифрами и буквами в каких-то левых адресах?

Дальше стало понятно, зачем автор нас столь навязчиво пытается уверить, что это письмо именно электронное. Возможно, автор никогда не переписывался по «мылу», писем не получал и не писал.  То, что следует далее, не письмо. По форме это устный рассказ — звучащий вживую, или по скайпу, неважно. Автор это чувствует, и он попытался все-таки настойчиво повторяемыми электронными адресами выдать устную речь за мейловое письмо. Но у него ничего не вышло. Плохо, автор. Откройте папку с письмами в своем «мыле», почитайте, найдите 10 отличий от своего рассказа...

Автор старался. Хорошо видно, как он речь героине-рассказчице упрощает, и фразы ей укорачивает... Старался. Видно. Беда в том, что старания эти не должен видеть читатель. Это авторская кухня. Читателю надо подавать готовое блюдо, его, читателя, дело вкус оценить, а рецепт пусть остается  за кадром.

О содержании.

Интрига, завязавшаяся после долгого вступления, какое-то время выручала. Не «Похитители тел» по качеству, но вброс годный: вместо родного человека вдруг стал рядом жить некто чужой, так же выглядящий. Заинтриговал автор, молодец.

Но тут же все слил, все растолковал... И стало скучно. Что будет дальше с семейкой, не интересно. Они не живые, картон, за них не страшно и не волнительно. И мамочка, якобы новая дворянка, и писающийся в постель молодой человек с зайцем, и его сестра, мстительница с ножиком, — гипертрофированы по самое не балуй. Это не портреты людей, это шаржи, карикатуры. За их приключениями следишь, как приключениями Тома и Джерри — сочувствия ноль, но сюжет может выручить.

В таких случаях поддерживает сюжет интрига, загадка. А интригу, оживлявшую рассказ, автор убил. Даже простенькой двухходовкой с одним ложным следом не пожелал себя затруднить. Плохо.

 

«Нечистые»

Рассказ начат блестяще. Идеально начат. Я, например, могу придумать множество первых фраз, точно так же берущих за кадык читательское внимание. Но лучше этой не придумаю, лишь такие же. Идеальная ибо.

Авторам «Меда» и «Несвятой воды» — читать и учиться, с чего и как надо начинать интересные истории. А предысторию — по ходу дела, флешбэками.

За такое начало я прощал автору мелкие стилистические погрешности, и даже центральную канализацию в дачном поселке простил — может, такие вот дачи в глуши на белорусской границе, не бывал, не знаю...

Сюжет автор держит, заскучать не дает, финал добротный.

Зачот.

И все-таки: если автор собирается это печатать (а рассказ того стоит) надо непременно почистить смысловые и стилистические огрехи, многовато их. Может автор мне отписать, покажу блохи, что увидел и отметил в тексте, — здесь эти мелочи поминать не место.

 

«Свиньи»

Когда я понял, с чего автор начал рассказ — с интернет-юзера, желающего помастурбировать у экрана — дальнейшее мне стало неинтересным. Возможно, это вкусовщина. Возможно, в мире миллионы читателей, которые будут и дальше читать сей опус, затаив дыхание. Возможно, иные из тех миллионов даже расстегнут штаны и присоединятся к персонажу.

Но я числу тех миллионов не принадлежу.

На сем прощаюсь и с автором, и с персонажем, пожелав им обоим успехов. Руку на прощание не жму.

 

«Семя»

Автор изначально избрал путь, который ни к чему хорошему не привел, да и не мог привести. Выбрал негодный страх для пугания читателя. Поневоле напрашивается сравнение с рассказом «Вольк» — в том страхи куда как годные, там другое плохо...

А тут что? Нам нагнетают атмосферу пересказом чужих рассказов о кровавых событиях... Фу. И вот эти ошметки где-то происходивших и дважды пересказанных кровавых историй должны подействовать на закаленную психику читателей хоррор-рассказов? На Баркере и Кинге взросших? Наивная надежда...

Ну и герой-повествователь — бесплотный, как привидение. Полупрозрачный и газообразный.

Незачот.

 

«Спящая красавица»

Вот это то, о чем уже шла речь — рассказ начат отличной ударной фразой. Без никаких мух с крылушками (автору «Меда» — читать и учиться).

И дальше все не хуже. Автор воздействует на мое читательское восприятие средствами, о которых другие авторы рассказов из этой подборки не подозревают, а кто подозревает, пользоваться не умеет. Оставаясь в жанровых рамках, рассказ одновременно тянет на настоящую, без жанровых скидок, литературу. Придирок у меня нет.

Ну и плюс балл за черный юмор — ровно в той пропорции отмерянный, чтоб в зубоскальство не перейти...

 

«Теперь так будет всегда»

Добротный рассказ. Хотя я бы отнес его к смежному жанру, к фантастике. Не в сюжете тут дело, и не в капсуле, и не в циклах, и не в профессоре с его объяснениями . Набор приемов чуть иной в этих жанрах...

Но все равно хорошо. Единственная придирка — к «русскости» немцев, такое впечатление, что герой-повествователь не только язык в совершенстве выучил, но и мыслить начал, как русский... Нет никакой иностранности и чуждости менталитета.

То, что они жрут человечину и т. д. — а русская рядом не скоромится, это не то, не национальное, это вопрос личных качеств. Когда 2я ударная армия в Волховских лесах от голоду подыхала, всякое случалось. Одних красноармейцев за каннибализм в расход выводили, другие предпочитали сдохнуть от голода, но людьми. Я понимаю: метафора, людоедская суть нацизма и т.д. Но уверен — не все бы солдаты вермахта таким бы занялись.

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)