Прежде в этой колонке мы обсуждали наших соотечественников, которым удалось не только построить кинокарьеру за рубежом, но и стать активными (более или менее) участниками хоррор-индустрии. И уже скоро мы это занятие продолжим. А пока вот какой вопрос возник в голове, слегка затуманенной полярным в погодном отношении отпускным сезоном: не имел ли место обратный процесс, когда представители западных фильмов ужасов пробирались на наши девственные (в том, что касается «ужасного») кино- и телеэкраны?

Ответ, на первый взгляд, очевиден. Но это только на первый. Ведь, если подумать и кое-что повспоминать, то окажется, что несмотря на то, что «Франкенштейн» (1931) и другие киноленты из плеяды классического американского хоррора не выходили в советский прокат, большинство наших зрителей видели фильмы с участием Лона Чейни и Бориса Карлоффа ещё до распада СССР. И не в кулуарных видеосалонах, а в самых обычных кинотеатрах или по телевизору. В чём же дело? Просто эти актёры «снимались» у советских режиссёров в крошечных ролях, даже не зная об этом — например, в кадре могли возникать их фотографии или целые фргаменты лент, принадлежащих к негласно запрещённому в Советском Союзе киножанру.       

 

Борис Карлофф в фильме «Три плюс два»

Так, например, в кинокомедии Генриха Оганесяна «Три плюс два» были использованы вставки из фильма «Сын Франкенштейна» (1939) Роулэнда В. Ли. Они служили иллюстрацией к «дюдюктивному» роману, который читает герой по фамилии Сундуков. Книги «113-й вампир» за авторством некоего Джексона на самом деле, конечно, в природе не существует. Тем не менее увлечённость Сундукова чтением для нас понятна, ведь среди участников повествования легко узнаются знакомые нам по классическим фильмам ужасов актёры: Бэзил Рэтбоун, Бела Лугоши и Лайонелл Этуилл, а Бориса Карлоффа даже показывают крупным планом. По сюжету приятели Сундукова постоянно отвлекают его от книги, и это, конечно, заставляет любого поклонника хоррора сопереживать герою. Как можно тратить время на пляжный отдых, прогулки и прочую ерунду, когда у тебя в руках окно в мир мрачного Голливуда? Держись, Сундуков. Мы с тобой.

 

Лон Чейни (старший и младший) в советском «Шерлоке Холмсе»

В 1979 году выходит первая часть телевизионной пенталогии режиссёра Масленникова о Холмсе и Ватсоне — «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». В начале фильма, когда Ватсон ещё не знает, что Холмс — сыщик, и подозревает в нём преступника, он застаёт его за разглядыванием фотографий с не вполне человеческими, зловещими лицами. Среди них можно легко узнать Фредрика Марча в гриме Хайда из «Доктора Джекилла и мистера Хайда» (1931) Рубена Мамуляна, Чейни-младшего в образе Человека-волка и Чейни-старшего в маске Призрака оперы. «Кто это?» — заметно нервничая спрашивает Ватсон и получает жутковатый в контексте увиденного ответ: «Это мои хорошие знакомые». После этого доктор почти бегом направляется в свою комнату, где плотно закрывает за собой дверь.

Немного о личном опыте: впервые я увидел описываемый фильм в нежном дошкольном возрасте, и тогда эта сцена показалась мне очень страшной. Таким образом, советский Холмс стал первым, кто познакомил меня с героями классических американских ужасов. И знакомство это вышло, как и подобает, пугающим.

 

Кристофер Ли в фильме «Мио, мой Мио»

Бывало, правда, и так, что зарубежная хоррор-звезда играла в советском фильме одну из главных ролей, но это уж совсем редко. Единственное, что приходит на ум — снятая в перестроечные времена Владимиром Грамматиковым экранизация повести Астрид Линдгринд «Мио, мой Мио» (1987). Да и то, назвать этот фильм советским в полной мере сложно. За исключением режиссёра, оператора и пары актёров второго плана, все участники съёмок — это британцы, норвежцы и шведы, да снимался фильм преимущественно за рубежом. Но тем не менее, факт есть факт — один из самых популярных киношных Дракул, лицо британского хоррора 1950-х и 1960-х, а ещё Саруман из Властелина колец», граф Дуку из «Звёздных войн» и проча, и проча исполнил в советской киносказке роль злого рыцаря Като, живущего в мрачной Стране вечной ночи. Правда, по воспоминаниям Ли, такой страной для него, как и для и всех «несоветских» участников съёмок, в том числе Кристиана Бэйла (роль в «Мио» стала его первым появлением в «большом» кино) в итоге оказалась не выдуманная Линдгрен обитель Като, а Советский Союз с его подчас крайне непростыми для европейца бытовыми условиями.

 

«Мой сводный брат Франкенштейн»

С появлением видео, а затем и распадом СССР, фильмы ужасов стали доступны для всех и каждого. Однако это совершенно не означало долгожданную встречу отечественного зрителя с классическим «Франкенштейном» и Ко. Время этих фильмов прошло, и сегодня их смотрят либо синефилы, либо хоррорфэны, либо те, кто хочет тем самым почувствовать своё превосходство над «необразованными плебеями». Как, например, подростки из драмы «Мой сводный брат Франкенштейн» (2004) Валерия Тодоровского, которые, попивая вино, демонстративно созерцают старую киноленту, при этом насмехаясь над Павликом, который недавно вернулся с войны в Чечне с обезображенным лицом и травмированной психикой.

Его сравнивают с монстром Франкенштейна, а Павлик этого даже не замечает, но при этом, в отличие от прочих, смотрит кино с неподдельным интересом. Человек, которого не принимает мир, и кино, которое в своей массе не интересует зрителей, очень похожи. Неслучайно Тодоровский, сопоставляя персонажа с чудовищем Мэри Шелли, выбрал для визуальной аллюзии фильм Джеймса Уэйла, а не одну из последующих экранизаций. Чёрно-белый Борис Карлофф и одноглазый Павлик, внимательно разглядывающие друг друга — это два рудимента, у которых, несмотря на всю нашу к ним симпатию, нет шансов на то, чтобы закрепиться в окружающей действительности. Поэтому фильм становится не зрелищем, а поводом для шутки, а Павлик — не членом семьи, а изгоем.

Ну, а сегодня уже и «Мой сводный брат Франкенштейн» своего рода изгой — в 2004-м году фильм собрал ряд фестивальных премий и благополучно оказался забыт, как и практически все современные ленты из снимаемых в нашей стране, которые заслуживают внимания. Тем не менее, позволю себе предположить, что для любого человека, интересующегося кино, весь этот фильм, а не только упомянутая сцена, вполне может стать кинособытием, эмоционально выходящим за рамки вечера, отведённого для просмотра.

«Бриллиантовая рука»

В конце небольшой посткриптум. В задачи данного текста входило перечислить лишь наиболее прямолинейные экспедиции западных ужасов в отечественную кинодействительность. Возможно, стоило расширить тему, поговорив о вещах менее очевидных: стилистическом цитировании и пародировании хоррора в советском кино. В последнем был хорош, например, Гайдай — это и сон Семён Семёныча в «Бриллиантовой руке», снятый в жанре комического триллера, и новелла «Наваждение» из «Операции "Ы"», неявно отсылающая к Хичкоковскому «Головокружению», и финал «Кавказской пленницы», вороном и призрачной невестой напоминающий «Ворона» Эдгара По. Есть и менее явные примеры. Но всё же это тема для отдельной заметки. Которую, правда, тоже можно попробовать написать. Вот только не знаю, потяну ли.

И второй посткриптум: наверняка далеко не все фильмы, которые можно было бы припомнить по ходу текста, пришли мне в голову. Если что-то забыл или не видел, а вы смотрели и припомнили, буду рад вашим комметариям.