Роман «Крысиная башня» Натальи Лебедевой, вышедший в конце прошлого года в издательстве «АСТ», написан в сумеречной гамме мистики, психологического триллера и литературы ужасов. Во время прочтения то и дело посещает мысль, что автор целенаправленно трогает струны самых различных человеческих страхов. Эта палитра — да еще надпись «“Самая страшная книга” рекомендует» на обложке — подтолкнули к этому «Самому страшному интервью»: а не пройтись ли нам по заключенным в книге страхам?

Страх № 1. Профессиональный

Что, на твой взгляд, самое пугающее в том, чтобы быть писателем? Самый большой кошмар писателя — отказ в публикации, остаться незамеченным, зависть к коллегам, плохие отзывы? А что, по-твоему, уравновешивает негативные моменты?

Самое пугающее для меня — остановиться. И не важно, в чем. Я все время должна чувствовать, что двигаюсь вперед: конструирую более интересные сюжеты, легче владею стилем, придумываю новые фишки, завоевываю новых читателей. Все остальное, собственно, не так уж важно. Отказ в публикации меня не пугает: если такое случится, я восприму это как повод придумать другой способ донести свои книги до читателя. Остаться незамеченной — да, страшновато. Но меня уже замечают, так что и это в определенной степени преодолено. Зависть к коллегам никогда меня не настигала. Если кто-то пишет восхитительные вещи, я искренне восхищаюсь и получаю удовольствие от чтения. Плохие отзывы — неприятно, но не смертельно. Это просто нужно принимать как часть писательской жизни.

Страшно — это когда начинается пробуксовка, и я не знаю, как выбраться из этого состояния, когда все расползается под пальцами. Тогда становится психологически тяжело. Но я так люблю создавать сюжеты и персонажей, что оно того стоит. Кроме того, я всегда знаю, что пробуксовка рано или поздно кончится, и я ринусь вперед.

 

Страх № 2. Запретный

Считаешь ли, что есть какие-то запретные темы, которых писатель в своих книгах ни за что не должен касаться? И почему?

Есть страшные темы — запретных нет. Смысл книг в том, чтобы говорить о чем угодно, чтобы человек получил возможность интимного, анонимного разговора обо всем, даже о собственных ненормальностях, которые, возможно, пугают его самого. Книги — это отдушины, которые помогают снижать давление в грозящем взорваться котле, разобраться в страшном и стыдном. Да, иногда они служат катализаторами, но, на мой взгляд — гораздо реже. И, скорее, к моменту прочтения процессы в человеке уже были необратимы.

Ну а перед теми, у кого нет таких проблем, книги поставят проблему, дадут возможность подумать над ней и сформировать собственное отношение.

 

Страх № 3. Суеверный

Когда-нибудь бывало такое, что боишься что-то писать, не пишешь из суеверия (а вдруг сбудется)? Как думаешь, книги влияют на реальность, прямо или косвенно? Если да, то как именно?

Совру, если скажу, что никогда об этом не думала. Одно время даже серьезно боялась, что что-то может произойти с человеком, если я напишу с него персонажа. Но потом, с опытом, этот страх ушел. Вот герой «Крысиной башни» — Мельник — обладает большой силой и боится, что она выйдет из-под контроля. А я такой силой не обладаю. Было бы глупо, самонадеянно и даже самовлюбленно думать, что я могу с легкостью менять ход вещей. И еще я поняла одну важную вещь: любое самоограничение губительно для творческого человека. Никакой глупый суеверный страх не строит внутренней свободы, ведь ее отсутствие ведет к напряжению, которое неизбежно воспринимается читателем как фальшь. А кто хочет читать фальшивые книги?

Страх № 4. Сверхъестественный

Главный герой романа Вячеслав Мельник — сильный экстрасенс с различными умениями. В газетах, вон, размещают объявления об услугах экстрасенсов и прочих магов. А приходилось ли тебе встречать людей, которые называют себя экстрасенсами? Как думаешь, в этом что-то есть, хоть какая-то крупица истины, или сплошь вымысел и суеверие? Что-нибудь, связанное с предрассудками, с суевериями, с магией (проклятья и т. д.), тебя способно испугать?

Нет, экстрасенсов в жизни я не встречала — только и видела, что объявления в газетах. Я даже не слышала, чтобы люди говорили: вот, мол, у меня есть знакомый, так он... О «газетных» не один раз слышала от людей, которые работали в полиции. Так вот, полицейские утверждают, что доведенные до отчаяния родственники пропавших без вести иногда обращаются к экстрасенсам, но те никогда никого не находят.

Крупица истины есть в том, что у нас, как мне кажется, есть и другие уровни восприятия, мы многое предугадываем, предчувствуем, но это работает не так примитивно, как хотят убедить нас сильно накрашенные тетки с магическими шарами. Они используют суеверные страхи, чтобы тянуть деньги из испуганных и несчастных людей. А мир сложен, он пронизан какими-то странными нитями, необычными связями. И если это неправда, мне все равно хочется в это верить. И это, скорее, какая-то информация, а не то, что способно физически навредить. Так что нет, ничто иррациональное меня не пугает.

 

Страх № 5. Патологический

В книге есть и маньяки, и нечисть, причем маньяки, на мой взгляд, пострашнее будут. Тщательно и достоверно выписаны механизмы их психики. Откуда такой интерес к психическим патологиям, к маньякам и к их внутреннему миру?

Да я и сама реальных угроз (в том числе, исходящих от людей) боюсь больше, чем каких-то выдуманных существ. А когда я чего-то боюсь, я должна понять, как это работает. Дело в том, что я мелкая и слабая — физически. Я не могу подвинуть гору или вынести коня из горящей избы. Меня спасает только то, что я раз за разом репетирую в голове все плохое, что может произойти. Кто-то меня осуждает, говорит, что нельзя мыслить негативно. Но эти люди не видели меня в критических ситуациях. Я становлюсь жесткой и действую четко и хладнокровно — потому что план у меня есть заранее. А вот если я не думаю о плохом и надеюсь на лучшее, то в критической ситуации веду себя как мокрая курица, как беспомощная девчонка — и потом ненавижу себя за это.

Ну и потом, ведь только кажется, что психи и маньяки — это что-то нелогичное. В каждом безумии есть свои строгие законы, причины и следствия. Каждая душевная болезнь — это хитрая загадка. А загадки я тоже люблю. Без них скучно жить.

 

Страх № 6. Детский

Не один герой «Крысиной башни», в том числе главный, пережил по-настоящему ужасные моменты в детстве, которые сильно изменили его. Откуда этот мотив? Чего-нибудь всерьез боялась в детстве? Находят ли в книгах выход какие-то твои детские страхи?

Нет, нет и нет. У меня было счастливое детство, и я верила, что родители спасут меня от чего угодно. Но современная психиатрия и психология именно там ищет корень проблем. С одной стороны, этот мотив затерт в книгах и сериалах. С другой — в жизни я, к сожалению, вижу тому подтверждение, наблюдая, как сложились судьбы тех, кого я знала со школы. Нелюбимые дети, дети, которых пороли — все они сейчас стали глубоко несчастными или даже психически больными взрослыми. Их в моем окружении немного, но за каждого у меня болит сердце. Наверное, эта тема в книгах — такая неуклюжая моя попытка хоть как-то исправить несправедливость, сказать людям о том, что нужно ведь любить своих маленьких человечков.

 

Страх № 7. Любовный

Ты неоднократно говорила, что «Крысиная башня» — книга о любви, и я соглашусь, хотя, на мой взгляд, книга скорее о преодолении боязни любить. Мельник боится любить, для него любовь идет в связке с предательством, — и он постепенно преодолевает себя. А что самое страшное может быть в любви мужчины и женщины, по-твоему, в их отношениях? Именно предательство? Или есть что-то страшнее? Нашло ли это отражение в образе Мельника?

Самый трудный вопрос. Не знаю. Я не думаю, что в любви вообще может быть что-то страшное. Я считаю, что страшное начинается, когда любовь уходит. Вот тогда и появляются равнодушие, предательство, жестокость и мстительность. За свою любовь нужно держаться. И эта моя мысль, конечно, определила образ Мельника и вообще — структуру книги.

Страх № 8. Сексуальный

В противовес героям многих книг современности и недавнего прошлого, персонажам, для которых характерны довольно беспорядочные половые связи, Мельник любит одну женщину, и вообще его можно охарактеризовать модным сегодня словом «асексуал». Мне это его качество весьма импонирует, честно говоря. Вот интересно, чего тут больше: страха или мужества, это слабость или то самое, что называется целомудрием, т. е. честный по отношению к себе и сознательный выбор сильного духом человека?

Мельником определенно руководит страх, но не за себя, а за близкого человека. Это, наверное, вообще самый мощный из наших страхов, как мне представляется.

Что же касается сексуальности, то я, если честно, никогда не стала бы ратовать за целомудрие — равно как и считать чем-то героическим или говорящим о внутренней свободе безостановочный секс. В этом вопросе у каждого человека должен быть выбор. Он может ждать любви, а может спасаться в физической близости от одиночества, депрессии или страха. Мы — люди, мы имеем право быть слабыми.

 

Страх № 9. Медийный

В романе появляются шуликуны — нечисть из русского фольклора. Здесь они служат символом телевизионного шоу, в котором снимается Мельник и где веселье доходит до абсурда, а потом до трагедии. Действительно ли телевидение, на твой взгляд, настолько цинично? Что тебе кажется самым худшим в современном ТВ? А есть ли у него положительные стороны?

Да, сегодняшнее Российское телевидение (не телевидение вообще) — безмерно цинично. Список худшего довольно велик, но главное — это отношение к зрителю, которого сегодня считают тупым и начисто лишенным вкуса. Мало того, об этом на ТВ-планерках говорится впрямую, и в прошлом году мне пришлось услышать это своими собственными ушами. Из этого растут причины всех остальных ужасных вещей: наплевательского отношения к профессии, откровенной лжи, стремления нахапать побольше любыми способами. Положительного на ТВ с каждым годом все меньше и меньше. Как и везде в нашей стране, система в целом давно уже не работает. Но вот отдельные люди все еще могут делать чудеса.

 

Страх № 10. Иррациональный

Ярость героя воплощается в виде крысы — немало людей боится этих животных. Почему выбран именно такой символ для ярости? Связано ли это с тем, что для многих крысы являются символом иррационального страха? Вообще, нашли ли воплощение в романе какие-то твои собственные иррациональные страхи?

Как я уже говорила, иррациональных страхов у меня нет. Я даже крыс и змей не боюсь до тех пор, пока они на меня не нападают.

Если честно, не помню, что меня натолкнуло на выбор крысы. Наверное, это произошло по наитию, а последующая работа над книгой меня убедила в правильности такого выбора. Ведь посмотрите видео: разозленная крыса никак не выражает своих эмоций, она просто бросается вперед без предупреждения и ритуальных танцев. От этого ее противникам так страшно, что абсолютное большинство просто бежит, не вступая в драку, даже не попытавшись. На мой взгляд, это — квинтэссенция ярости. Такая ярость горы может свернуть. И потому именно ее я дала Мельнику в качестве движущей силы.

Страх № 11. Социальный

Главная героиня, Саша, помогает людям — и это всегда связано с самопожертвованием. Знаю, что некоторые читатели высказывали мысль, будто ее самопожертвование ради спасения чужих судеб, мол, глупо. Это не очень хороший симптом, как мне кажется. А что вообще тебе представляется самым страшным в современном обществе, в настроениях, которые царят в обществе?

Да, симптом пугающий. Но я — индивидуалист. Я не люблю рассуждать о современном обществе, людях или молодежи. Я всегда стараюсь смотреть на каждого конкретного человека, ведь в любой группе, как ни определи ее границы, всегда будут глупцы и умницы, подлецы и честные люди, равнодушные и отзывчивые. И я не думаю, что соотношение сил меняется. Просто сейчас, с развитием интернета, мы яснее видим всю гамму. Меняется только отношение общества. Сейчас не стыдно высказать ничего — всегда найдутся люди, которые поддержат ту или иную мысль. У людей больше нет единой системы ценностей.

 

Страх № 12. Сильнейший

Что, на твой взгляд, может стать самым пугающим для читателя в твоих книгах? Зачем страшное в книгах, в кино и т. д. нужно, способно ли оно дать что-то, кроме острых ощущений?

Если честно, то я вовсе не хотела пугать читателя, когда писала ту же «Крысиную башню» — это не было частью творческой задачи. «Страшными» мои книги стали называть читатели, а вслед за ними — и издательство. Мне сложно сказать точно, что именно пугает людей, когда они читают «Крысиную башню» или «Театр Черепаховой кошки». Когда я пишу, я стараюсь тщательно создать атмосферу происходящего, описать детали, запахи, звуки. В результате создается объемная картинка, в которую погружается читатель. И внутри этой картинки самые впечатлительные — как мне представляется — ощущают мою историю почти как личное переживание.

А зачем нужно пугать? Да конечно, ради острых ощущений! И это далеко не «просто». Вот вспомните: ведь наверняка каждый из нас слышал в отношении себя фразу «тебе бы мои проблемы». Да? И правда: что такое порванная, скажем, шуба в сравнении с тяжелой болезнью близкого человека? Но если нет других проблем, мы и из дырки на шубе можем сделать трагедию. И это не от испорченности (даже если человек может себе позволить десять шуб). Это оттого что отрицательные эмоции нужны нам как воздух. Человеческая психика — инструмент необычайно тонкий и необычайно богатый, он требует постоянной настройки каждого регистра. И потому люди несчастные читают любовные романы и светлые сказки. А люди счастливые обращаются к ужасам и мрачным историям. Мы восполняем то, чего нам не хватает, дополняем себя, держим все наши эмоции в постоянной боеготовности, потому что жизнь — сложна, и никогда не знаешь, что придется пережить в следующую минуту.

 

---

В оформлении интервью использованы иллюстрации Оксаны Ветловской.