Попытки перенести произведения «русской готики» на киноэкран предпринимались в нашей стране еще на заре отечественного синематографа. Благо, уже тогда имелись и произведения, достойные экранизаций, и кинематографисты, достойные их экранизировать. Позднее к процессу подключились и зарубежные режиссеры… Но обо всем этом следует рассказать по порядку. Итак, первая часть статьи посвящена экранизациям произведений Николая Гоголя и Алексея Константиновича Толстого.

В 1909 году режиссер Василий Гончаров, один из пионеров российского кино, снял картину«Вий» по одноименной повести Н. В. Гоголя. Эта картина, к сожалению, не дошедшая до наших дней, стала первым отечественным фильмом ужасов. В дореволюционную эпоху кинорежиссеры еще не раз обращались к мистическим произведениям Николая Васильевича, но почти все эти фильмы не сохранились. Уцелел небольшой фрагмент «Портрета» (1915) выдающегося русского (в эмиграции — французского) режиссера польского происхождения Владислава Старевича, одного из отцов мировой кукольной анимации, оказавшего огромное влияние на развитие мирового киноискусства. Очень жаль, что канула в Лету еще одна выполненная Старевичем экранизация Гоголя — «Страшная месть» (1912), удостоенная Золотой медали на конкурсе фильмов в Милане в 1914 году. Не сохранилась и снятая Старевичем в 1916 году версия «Вия».

В Советской России интерес к творчеству Гоголя не ослаб, но об экранизациях его самых страшных произведений пришлось надолго забыть. А в 1960 году подарок любителям «русской готики» преподнесли итальянские кинематографисты — вышел фильм «Маска Сатаны (La maschera del demonio), также известный под названием «Черное воскресенье», в титрах которого имелась скромная приписка: «по рассказу Николая Гоголя». Можно было даже догадаться — хоть и с трудом, — о каком рассказе идет речь. Конечно, итальянцев вдохновил «Вий». Хотя фабула ленты имеет не так много общего с литературным первоисточником — от Гоголя здесь, пожалуй, только стереотипный восточнославянский колорит и Миргород, где и происходит действие, зато заметно влияние классических фильмов о вампирах. Картина начинается со сцены казни ведьмы молдавскими инквизиторами, причем казнят ее оригинальным способом: прибивают к лицу металлическую маску с шипами на внутренней стороне. Заснувшую мертвым сном ведьму хоронят в склепе в гробу со стеклянной крышкой. Через двести лет два доктора, направлявшиеся на конгресс в Москву и остановившиеся возле склепа для ремонта кареты, случайно воскрешают казненную, нарушив сразу несколько условий — снимают с ведьмы маску, разбивают охранявший гроб крест, разбивают стекла (капля крови при этом попадают ведьме на лицо). Все это приводит ко множеству трагических происшествий. Не обходится и без вампиров.

Кстати, привыкшие к европейским расстояниям итальянцы не учли, что доехать до Москвы из Миргорода (который находится почему-то в Молдавии) в карете за один день невозможно. И все же, несмотря на географические ляпы и «негоголевский» сюжет, надо признать, что фильм удался: сейчас это несомненная классика жанра, постоянный участник всевозможных рейтингов «страшного кино». Стивен Кинг даже включил его в список 100 наиболее значимых фильмов ужасов за 30 лет (по 1980 год). Для исполнительницы главной роли, английской актрисы Барбары Стил, картина стала, по сути, кинодебютом и первым шагом к титулу «королевы крика», который она приобрела уже к середине 60-х, снявшись в фильмах «Колодец и маятник» Роджера Кормана, «Ужасная тайна доктора Хичкока» и «Призрак доктора Хичкока». Интересно, что Стил успешно совмещала работу в недорогих фильмах ужасов, например, со съемками у Феллини в «8½». Для режиссера Марио Бавы, будущего мэтра хоррора и джалло, лента тоже стала первой полностью самостоятельной постановкой, и сразу — одной из самых успешных картин в карьере.

До сих пор фотографии Стил из этого фильма, на которых ее милое лицо обезображено отверстиями от шипов «маски Сатаны» являются одной из самых ярких иллюстраций к европейскому кинохоррору 60-х.

Сыграла ли свою роль некоторая обида (итальянцы снимают по нашей «страшной» классике, а мы нет!) или мысль снять советский фильм по «Вию» пришла отечественным кинематографистам независимо от успеха Марио Бавы? Так или иначе, но в 1967 году на Мосфильме был выпущен легендарный советский «Вий» с Леонидом Куравлёвым в роли Хомы Брута и Натальей Варлей в роли ведьмы-панночки. Персонажей второго плана также сыграли известные актеры: так, одну из ролей исполнил колоритный украинский артист Николай Яковченко. Постановку доверили молодым режиссерам Константину Ершову и Георгию Кропачёву, но отснятый материал разочаровал руководство «Мосфильма», поскольку оказался слишком реалистическим. В результате картину завершил знаменитый сказочник Александр Птушко («Садко», «Илья Муромец», «Алые паруса», «Сказка о потерянном времени»).

Возможно, первоначальный вариант картины был более брутальным и «наш ответ» итальянцам оказался бы сильнее. Хотя фильм до сих пор смотрится с интересом, до сих пор интересны некоторые трюковые сцены и даже — как ни странно — отдельные спецэффекты. А вот облик главного чудовища — Вия — смешон. Но неискушенный советский зритель все равно был здорово напуган, и кинокартина быстро получила в народе титул «первого советского фильма ужасов». Лента стала одним из лидеров советского кинопроката 1968 года и был закуплен некоторыми зарубежными странами.

В 1990 году в единой еще Югославии режиссер Джордж Кадиевич поставил один из самых известных югославских хорров-фильмов «Святое место» (Sveto mesto / Свето место). Литературным первоисточником вновь послужил «Вий», но Кадиевич гораздо более бережно отнесся к повести, чем Бава, хоть и отказался от украинского колорита, предложив несколько иную, чем у Гоголя, трактовку — ведьма губит семинариста своей красотой. Главные роли в этом неспешном психологическом фильме исполнили Драган Иванович и Бранка Пуйич, муж и жена в реальной жизни. Здесь стоит также отметить интересную работу композитора Лазара Ристовски.

Большой интерес у кинематографистов вызывает проза Алексея Константиновича Толстого, русского классика и одного из основоположников русского хоррора и вампирской темы в отечественной литературе. Повесть «Упырь» и косвенно связанные между собой рассказы «Семья вурдалака» и «Встреча через триста лет» прочно вошли в золотой фонд русской страшной литературы. Эти произведения хорошо известны любителям готики и «классических» ужасов не только в России, они неоднократно издавались за рубежом, переводились на многие европейские языки. Правда, они и так изначально написаны на французском и знакомы русскому читателю в переводе. «Страшные истории» Толстого выгодно отличаются не только хорошим «знанием предмета» (он объясняет, например, как изобличить упыря или прикончить вурдалака), но и смелой, по-настоящему жуткой фантазией (чего стоит сцена из «Семьи вурдалака», где старик-вурдалак насаживает на кол, торчащий у него из груди, мальчишку-вурдалака и, размахнувшись — как из пращи, — швыряет злобное маленькое существо на главного героя!). Страшные фантазии Толстого так и просятся на большой экран. Естественно, мировой кинематограф не мог пройти мимо творений русского графа.

На сегодняшний день известно не менее пяти экранизаций «Семьи вурдалака»: «Черная суббота, или Три лица страха» (I tre volti della paura, 1963, США, Франция, Италия, реж. Марио Бава); «Ночь дьяволов» (La notte dei diavoli, 1972, Италия, Испания, реж. Джорджио Феррони); «Семья вурдалака» (La familia Vourdalak, 1975, Испания; одна из серий телесериала «El quinto jinete», реж. Хосе Антонио Парамо); «Семья вурдалаков» (1990, СССР, реж. Геннадий Климов, Игорь Шавлак) и «Папа, умер Дед Мороз» (1992, Россия, реж. Евгений Юфит, Владимир Маслов).

Не столь динамичная повесть «Упырь» пока отстает: известно лишь два ее экранных воплощения. Это «Пьющие кровь» (1991, Россия, реж. Евгений Татарский) и «Упырь» (Upiór, 1967; реж. С. Ленартович) — эпизод польского сериала «Мир ужасов» (экранизации страшных рассказов классиков мировой литературы).

Кроме того, одна из серий американского сериала «Воплощение страха» (Fear Itself, 2008) явно снята под влиянием «Семьи вурдалака», пусть даже имя русского классика и не указано в титрах, а герой превращается не в вурдалака, а в вендиго. Тем не менее, киносайты причисляют этот эпизод к экранизациям Толстого.

«Три лица страха» — фильм упоминавшегося выше итальянского режиссера Марио Бавы, который  вновь обратился к русской классике через некоторое время после успеха «Маски Сатаны». Как нетрудно догадаться из названия, «Три лика страха» состоит из трех новелл, чередующихся с комментариями своеобразного ведущего этого киновечера — легендарного английского актера, «короля ужасов» Бориса Карлоффа. Новелла, снятая по рассказу А. К. Толстого, называется «Вурдалак» и занимает в картине центральное место — в прямом и переносном смысле: она и по хронометражу побольше двух других и главная звезда фильма — Борис Карлофф — играет здесь харизматичного старика-вурдалака Горчи. Киноновелла весьма точно следует букве книжного первоисточника, лишь концовка слегка изменена. Вот как развивалась история в рассказе: молодой французский дипломат д'Юрфе отправляется в дальний путь с поручением к господарю молдавскому; остановившись по пути в одном из домов в глухой части Сербии, видит, что все семейство с минуты на минуту ожидает возвращения его главы — старика Горчи, который ушел на поиски местного разбойника; если старик вернется позже оговоренного времени, то, стало быть, вернется он уже ожившим покойником — вурдалаком, и ему придется вбить осиновый кол в спину. Старик возвращается вроде бы вовремя, но ведет себя странно, вот тут и начинается кошмар… И все это на фоне трагической любви героя и девушки Зденки.

Справедливости ради надо сказать, что не сильно уступают «Вурдалаку» и другие новеллы: «Телефон» — триллер, рассказывающий о преследующем девушку телефонном маньяке (в главной роли — французская красавица Мишель Мерсье, будущая знаменитая Анжелика); «Капля» — жуткая история о медсестре, не побрезговавшей прикарманить перстень с пальца умершей старухи (но зря: старуха была медиумом, и месть духов не заставила себя долго ждать). Уверенная режиссура, мастерское применение саспенса, нагнетания ощущения тревоги — все это выдвигает «Три лица страха» в число лучших фильмов ужасов 60-х годов, пусть тут и нет сцен с «кровищщщей». Борис Карлофф, которому уже далеко за семьдесят, держится бодрячком и весьма органично смотрится в образе вурдалака. Заканчивается фильм забавной сценкой с участием Карлоффа-Горчи, высмеивающей процесс киносъемок. В англоязычном прокате он шел под названием «Black Sabbath» и, как принято считать, вдохновил взять такое же название одну английскую группу.

 

Окончание статьи читайте в апрельском номере.