Книг о болезнях много. Очень много. Невероятно много. Самых разных жанров — от философской притчи до так милого нашего сердцу хоррора. Самых разных объемов — от рассказов до антологий и циклов. Одно перечисление названий заняло бы целую статью — а уж если давать каждому произведению хотя бы краткое резюме, то на это потребуется целое приложение к DARKER. Тем сложнее было составить данный топ (в отличие от предыдущего, когда в отчаянии скребли по сусекам) — пришлось даже пожертвовать рассказами и ограничиться романами. Далеко не все произведения здесь — хоррор, некоторые даже не фантастика. Однако каждое из них очень любопытно, необычно, качественно — каждое по-своему — раскрывает тему болезни.

 

Даниэль Дефо «Дневник чумного года» (A Journal of the Plague Year, 1722)

Да, это тот самый, который про Робинзона Круза. Почему такая древность вдруг попала в топ, неужели ничего нового не нашлось? Нового-то в избытке, только большая часть этого нового — унылое пережевывание как раз «такой древности». Этот роман Дефо можно назвать литературной мистификацией — ведь в тексте утверждается, что он, якобы, записан человеком, который лично пережил лондонскую чуму 1665 года. Другая версия — что Дефо действительно пользовался свидетельствами очевидцев, в частности, своего дяди, Генри Фо.

Как бы оно ни было — но перед нами очень качественное, скрупулезное и внимательное к деталям повествование (внимательное настолько, что даже приводит статистические таблицы с числом умерших по датам и районам). От этой скрупулезности-то и простоты и сухости повествования и становится не по себе — ведь по сюжету нам об этом рассказывает не наш современник-историк, а человек, переживший все эти ужасы! Кстати, весьма вероятно, что именно «Дневник чумного года» изучал Пушкин, когда писал свой «Пир во время чумы». Низкий поклон вам, Даниэль Джеймсович!

 

Конни Уиллис «Книга Страшного суда» (Doomsday Book, 1992)

Да, это роман о попаданцах. Да, автор женщина. Ингредиенты для той гремучей смеси, которыми забиты полки в книжных магазинах и от которых скоро разорвет Самиздат. И одновременно — премии «Хьюго», «Небьюла», «Локус», не говоря уже о других, менее известных, и куче номинаций (в том числе 2013 года от журнала «Мир фантастики» — «Самая долгожданная книга», где победил Стивен Кинг с «Ветром сквозь замочную скважину»).

С помощью машины времени студентку отправляют в 1320 год, однако промахиваются на пару десятков лет вперед, и высаживают прямо перед началом эпидемии чумы. Да, кстати, и в «современном» Оксфорде как-то покашливают, с чего бы?

Некоторые читатели пеняют Уиллис на затянутость, излишние описания эпохи (мол, что может знать американская домохозяйка об Англии XIV века? Сидела бы и не высовывалась) и нелогичность некоторых поступков персонажей. Отчасти эти претензии верны — роман не отличается поспешностью и несущимся на всех парах сюжетом. Однако именно в медленном, тягучем повествовании и есть свой смысл — все равно впереди чума. Все равно все умрут. Куда торопиться?

 

Шеннон Макгвайр (Мира Грант) «Корм» (Feed, 2010)

Да, тут у нас зомби-апокалипсис. Почему в топе про болезни и эпидемии? Потому что люди продолжают жить, работать, заниматься политикой, воевать с зомби — и при этом находиться под постоянной угрозой заражения. Не от покуса, как в классических зомби-романах, а от того самого вируса, который и сделал мир таким, каким тот является. Но жить-то все равно как-то надо. Да и выборы президента, кхм, на носу.

По сути дела, это политический журналистский триллер в декорациях зомби-апокалипсиса. Легко верится, что люди скорее начнут именно так жить — чем в то, что будут бродить по пустыням и степям с дробовиками и в ковбойских шляпах. Тем более что вирусу, в отличие от зомби, на ваш дробовик плевать.

 

Джефф Нун «Брошенные машины» (Falling Out of Cars, 2002)

Этот роман попадает в наш топ за необычность представленной в нем болезни. Ведь к чему мы привыкли? К чуме во всех ее видах, кровавому кашлю, слезающей коже, просто внезапной смерти — за последние несколько столетий этими вариантами нас в изобилии накормили и писатели, и медицинские справочники, и реальность. Нун предлагает другой вариант — информационная деградация. Вы больше не сможете прочесть ни единого слова, не распознаете ни одной мелодии, даже вкус еды не получится определить. Если не принимать препарат, произведенный из крови счастливчиков, имеющих иммунитет, рано или поздно начнет искажаться реальность, и вы погрузитесь в безумие, за которым последует смерть…

Некоторые сравнивают это произведение с романами Ф. Дика. Не совсем корректно, так как Дик не только исследовал измененные состояния сознания, но и выводил из этого свою философию (да и исследование подчас основывалось, кхм, на собственном опыте). Здесь же очень интересная, психоделическая модель общества и событий, которые станут последствием того, если болезнь поразит не тело, а психику. Ну и немного заразит этим читателя.

 

Джо Хилл «Пожарный» (The Fireman, 2016)

Слова о том, что сын Стивена Кинга делает серьезную заявку на то, чтобы подвинуть папу с пьедестала Короля Ужасов, давно уже стали банальностью. Да и чересчур громковаты они пока для Кинга-младшего. Но то, что тексты его весьма достойны — этого не отнять. Да и с воображением все отлично.

Итак, мир охватывает новая, невиданная доселе болезнь, которую обыватели окрестили «Драконьей чешуей». Ее возбудитель — грибок, под воздействием которого на коже появляются черно-золотые чешуйки, а потом заболевший самовоспламеняется. По первости все чинно-благородно — больница, карантин, попытки лечить, но все бесполезно, так что проще становится больных уничтожать, пока они не воспламенились рядом с бензоколонкой или казенным имуществом. И тогда в дело вступают Отряды Кремации.

Этот роман не назвать текстом с туго затянутой пружиной интриги (тем более что кое-где в нем торчат уши папашиного «Противостояния») — но как самостоятельный опыт в жанре постапокалиптики неплох. Ну и отдельное спасибо за идею, что подобную пакостную болезнь могли вывести именно в России.

 

Стивен Кинг «Противостояние» (The Stand, 1978)

Разумеется, как обойтись без Нашего-Всего? Не думаю, что кому-то нужно пересказывать сюжет этого одного из самых известных романов Стивена Кинга. Из секретной лаборатории вырывается смертельный вирус, ставя мир на грань катастрофы. Перед остатками выживших теперь стоит серьезный выбор, который определит судьбу мира…

Этот роман не попадает на вершину топа по одной простой причине — в нем, собственно, самой эпидемии уделена лишь часть сюжета. Но сделано это настолько ярко, мощно и талантливо, что не взять в топ было нельзя.

 

Жозе Сарамаго «Слепота» (Ensaio sobre a cegueira, 1995)

Роман от еще одного литературного классика — на этот раз португальца. Болезнь, поразившая жителей некоего города в некоей стране, не смертельна — она «всего лишь» вызывает слепоту. Власти переселяют всех заболевших в пустую больницу за городом, объявляя карантин. Предельно логичный, хоть и жестокий поступок приводит к тому, что слепые оказываются в полной изоляции и медленно, но верно, погружаются в хаос.

Это — не «День триффидов». Сарамаго не ставил перед собой целью поглотить эпидемией весь мир, отдать его на растерзание постапокалиптике. «Весь мир» для него концентрируется в больнице, больше похожей на концлагерь, обитатели которой пытаются выжить и занять свое место в этом новом мирке. Это тоже притча, в которой автор говорит о том, как легко потерять нравственные ориентиры. Что лучше — жить зверем или умереть человеком? А если добавляются еще два варианта — умереть зверем и жить человеком? Как узнать, какие шаги ведут по какому пути? Особенно если ты слеп?

 

Альбер Камю, «Чума» (La Peste, 1947)

Классическое произведение от мастера-экзистенциалиста. Алжирский город Оран охватывает ужасная эпидемия чумы, которая погружает его в хаос. Главный герой — врач, выполняющий свой долг, не задумываясь о собственном спасении. Однако далеко не все разделяют его самоотверженность. Кто-то живет одним днем, кто-то пытается покинуть город, кто-то пользуется ситуацией, чтобы разбогатеть. Когда-нибудь чума отступит — но что будет с людьми?

Чума Камю — не роман ужасов, не социальная фантастика. Это притча, в которой больше подразумевается, чем говорится. Некоторые литературоведы утверждают, что болезнь, о которой идет здесь речь — это коричневая чума, фашизм.  Вполне может быть, но разве это помешает рассматривать его и как просто роман о чуме? И о людях, которые живут в чуме — и в которых живет чума?

 

Бонус:

Джованни Боккаччо «Декамерон» (Il Decameron, 1353)

Произведение, которое не входит в топ по той простой причине, что это не книга об эпидемии. Но все же хотелось бы поставить его бонусом, вне ранжира и иерархии, как произведение о людях во время эпидемии. Ведь когда часть людей будет изо всех сил выживать, а часть — покорно ожидать конца, всегда найдутся те, кто захочет просто рассказать друг другу о том, что выше болезни и смерти — о любви.