Молодой вампир сидел на корточках у покосившейся калитки и лузгал семечки. К горке шелухи подбирался жирный черный голубь – шаг вперед, два назад, покосился, дернул головой, мол, я тут просто прогуливаюсь. Паренек рассеянно скользил взглядом по кромке леса, которую облизывало багровое закатное солнце, и, казалось, был полностью погружен в свои мысли. Но только птица подкралась к цельной семечке, как вампир метко сплюнул. Голубь с возмущенным бульканьем увернулся.

– Ва-а-ася-а-а! Ку-у-уша-а-ать! – скрипучий бабкин вопль прокатился по огороду. – Гриша, тебе особое приглашение надо?

Вампир Гриша стряхнул остатки семечек в траву, вытер руки о жесткую бурую шерсть на коленях и неторопливо поднялся. Бабка уже стояла в дверях – невысокая и грузная, точно оплывший огарок, в блекло-синем халате под блекло-рыжим платком и резиновых чунях на босу ногу. Голубь Вася, шумно хлопая крыльями, спланировал на крыльцо и бочком-бочком скрылся в избе.

– А что у нас сегодня на ужин? Опять капуста? – Гриша уставился на бабкин огромный бородавчатый нос, чтобы и приличия соблюсти, и на вечно недовольный взгляд лишний раз не натыкаться.

– Будешь жрать, что поставлю! – окрысилась она, но, чуть помедлив, все же буркнула: – Гречка. – И уже из сеней негромко, но отчетливо проворчала: – Свалился же на мою голову…

Отвечать Гриша не стал – себе дороже, да и недолго осталось вздорную старуху терпеть. Бригадир накануне обмолвился, что ничего интересного найти в этой глухомани уже не надеются, и потому раскопки на старом поселении будут сворачивать.

На большом столе, почерневшем не то от времени, не то от копоти, истекал ароматом чугунок гречневой каши с грибами. Рядом высилась горка пирожков, и блестела запотевшими боками крынка сметаны. «Все-таки с капустой…» – тоскливо вздохнул вампир, откусив половинку пирожка. Бабка с первого дня пичкала его этой гадостью во всех видах, только что компот не варила. Вчера еще и морковной запеканкой чуть не добила. Мясо уже снилось и мерещилось, а шорты на и без того сухощавой фигуре держались на ремне, застегнутом на последнюю дырочку. И всего-то неделя прошла. Хорошо, что уезжают, а то еще немного такой диеты и шерсть начала бы выпадать – уже потускнела.

– Вы когда закончите-то? – причавкивая, спросила бабка. Голубь Вася оторвался от плошки с сухой гречкой и с интересом покосился на вампира.

– Скоро.

– Ох, насерили людишки-то, ох, насерили… – в сотый раз вздохнула старуха. – Ладно хоть повымерли все.

В первые дни Гриша еще пытался с ней спорить, что, дескать, не все же люди были выродками, способными тюкнуть топором ближнего, а то и уничтожить полпланеты. И любить умели, и детей так же рожали-растили. Но бабка уперлась и мимо ушей пропускала все Гришины воззвания к объективности и аргументы в пользу научного подхода к изучению истории.

– Ты пирожков-то, пирожков бери побольше! – Он едва не подавился. – И с собой заверну, угости своих-то. Полезные пирожки. С капустой, не абы с чем!

В чем заключались преимущества капусты перед другими продуктами, Гриша так и не уловил, а бабка отвечать отказывалась, лишь напускала на себя загадочный вид, закатывала глаза и, бормоча что-то себе под нос, удалялась.

Впрочем, забивать голову причудами населения глухой сибирской деревушки Гриша не собирался. Его больше волновал отчет, который придется сдавать по результатам экспедиции. Пустых «ничего не нашли» институтское начальство не любило, а писать было совершенно не о чем. Не о капусте же! Прошлой ночью со Зденеком решил посоветоваться, но оборотень только плечами пожал.

– Гришка! Гришка! – От калитки прямиком по грядкам летел пацаненок.

Вася, сметя крылом плошку с гречкой, порскнул за печь. Вампир едва успел вскочить из-за стола, как малой ворвался в избу:

– Там… эта… бригадир ваш… всех кличет. На площадь…

– На площадь? – переспросил Гриша. – Ты ничего не напутал?

Пацаненок, переводя дух, только потряс лобастой головой. Его такой же лысый хвост нервно дергался из стороны в сторону.

Странно. Что за спешка? Неужто, нашли чего? Но почему тогда всю деревню собирают – им-то что до древнего поселения людей?

– Тока всех зовут, не только ваших, – это пацан уже бабке пропыхтел.

Та поджала губы и шустро засобиралась, даже не выговорив мальцу за потоптанные грядки. Хотя вчера весь вечер разорялась на Гришу, что тот нечаянно веточку у морковного куста отломил. Пацан, убедившись, что хозяева и гости собираются, бросился дальше по дворам народ скликать.

Иллюстрация Евгения Кузьминчука

* * *

На деревенской площади уже толпился народ. Ребятня с визгом носилась друг за дружкой. Кто постарше стоял возле взрослых, деловито хмуря брови и с плохо скрываемой завистью поглядывая на малышню. Любопытные глаза собак, кошек, птиц и прочей живности таращились из окрестных кустов. Черный голубь нахохлился на ветке яблони, склонившейся из-за забора деревенского старосты. Бабка пристроилась под веткой, словно не боясь неожиданных подарков, на которые так горазды птицы.

В центре площади на корточках сидел бригадир, тяжело опираясь кулачищами о землю. Слева от него с каменным лицом переминался с ноги на ногу Зденек. У его ног стоял чемоданчик с походной экспресс-лабораторией.

– Все здесь? – зычно гаркнул бригадир, завидев Гришу. – Староста где?

Толпа загудела, переглядываясь.

– Тута я, – крепкий дедок суетливо подскочил поближе.

– Да что стряслось-то? – раздался звонкий бабий голос.

– Гриша, иди сюда. – Бригадир проигнорировал вопрос, дождался, когда вампир займет свое место справа, и окинул взглядом толпу, задержавшись на старосте: – Точно все здесь?

– Кажись, все.

– Григорий, разворачивай лабораторию. А ты, – он ткнул узловатым пальцем в старосту, – построй всех в очередь.

– Это еще чего? Зачем? – заволновался народ.

– Тихо! Ничего страшного не будет – просто подойдете, положите руку вот на этот столик, плюнете вот в это окошечко и – свободны.

Толпа слегка угомонилась, хотя напряженный гул не спадал. То тут, то там вспыхивали ожесточенные споры, но быстро стихали под грозным взглядом бригадира. Староста взъерошенной курицей носился по площади, пытаясь организовать народ в некое подобие очереди.

Гриша недоумевал, но помалкивал. Раз бригадир ничего не объясняет, значит, есть на то причина. Ничего, потом расскажет, когда одни останутся. Руки сами привычно щелкали рычажками и кнопочками, запуская лабораторную установку. Почему-то вспомнилась бабка – а ведь многое они от людей переняли, одной техники сколько осталось. Пусть не всю удалось восстановить да настроить, но что бы они делали в экспедициях без таких вот агрегатов? Зря она людей огульно хает. Темнота деревенская, что с нее возьмешь?

Народ потянулся один за другим – сначала с опаской, потом смелее, с хиханьками-хаханьками и ужимками. А диагност выдавал такую ерунду, что Гриша только диву давался. Ну не могло быть, чтоб у всей деревни человеческие гены обнаружились! Не могло, но вот оно – на экране.

До сих пор таких на всей планете с десяток нашли. Современные жители Земли – сплошь мутировавшие некогда от радиации животные, птицы, рыбы… Сам Гриша летучих мышей-вампиров предками имеет, Зденеков род от волков идет, бригадир – не то рептилоид, не то примат. Сам он на эту тему говорить не любит, а расспрашивать не принято. Много сегодня таких – поди-разбери-кто. Да и какая разница? Разумный – значит, живи себе с миром.

Но целая деревня людей! Ну, да – глушь. Но не до такой же степени!

Когда последний местный житель отошел от чемоданчика, на плечо Гриши спланировал Вася и уставился в экран диагноста.

– Ты что-то понимаешь? – тихо спросил Гриша самого себя, не замечая нахального голубя.

Тот курлыкнул и затоптался на плече, больно царапаясь коготками.

– А ну, пшел отсюда! – вампир смахнул птицу рукой. Вася резво скрылся в кустах у ближайшего забора.

– Я так и предполагал, – сквозь зубы процедил бригадир из-за спины.

– Как догадались-то? – так же негромко произнес Гриша.

– Зденек додумался. У него хозяйка кошек держит. Хотя тут только слепой мог не заметить.

Гриша недоуменно воззрился на бригадира. Слепой? Не заметить?

Что такое очевидное могло проскочить мимо их глаз – мимо глаз оперативной развед-бригады исторического института? У бригадира со Зденеком за плечами десятки вылазок, даже Гриша, несмотря на возраст, побывал уже в пяти разных точках земного шарика. Приехать на место, где люди некогда наследили, обследовать, вернуться и выдать отчет с заключением о целесообразности полноценной экспедиции. Вот вся их работа. Уже не опасная, но по-своему интересная. Учеными они были средненькими, не их это дело, но внимательность для оперативников едва ли не важнейшее качество.

Так что же они пропустили?

– Основные характеристики человеческой цивилизации помнишь или совсем азы забыл?

Ммммать!!!

Этому ж еще в школе учат, на первом курсе повторяют, а потом не напоминают за элементарностью. Как таблицу умножения.

Два ключевых признака, по отдельности присущие и другим разумным, но вместе – только людям.

Домашние любимцы – это раз. Живность тут держат в каждой семье. Где пса, где кошку с выводком, а где птаху какую. И ведь не просто держат – имена дают, разговаривают, как с разумными. Искренне считают, что тем нужна их доброта и ласка, что они все понимают и, пусть молча, но отвечают. Бывает, конечно, что и в современных домах какую тварюшку заведут, но скорее как экзотический предмет интерьера, в клетке. Животные для сегодняшних землян – только животные, пусть и с кличками на ошейниках. Общаются разумные с разумными – а как иначе-то? Смысл со стенкой разговаривать, пусть та и издает какие-то звуки в ответ? Автомобиль тоже на поворот ключа в зажигании взрыкивает и глухо урчит.

И как его бабка не сдерживалась, но голубя своего все ж по имени звала. И не просто звала… Ох, слепой, слепой...

Но само по себе такое отношение к неразумным тварям еще ни о чем не говорит. Вон, на Тибете местные только подножный корм едят, а животных, птиц, рыб не трогают. Запрещено, грешно. И не просто не трогают – оберегают, защищают. Любят. Заботятся. Порой даже сильнее, чем о своих собратьях по роду-племени. Чудные, но безобидные.

Совсем нюх потерял, списывать тебя, Гриша, из оперативников пора… Да и бригадир хорош, за три дня ничего не заподозрил.

Чудные тибетцы букашки не обидят. Для них жизнь – любая! – главная ценность. Здесь же, при такой повальной любви к домашним питомцам, кроликов, свиней и кур держит каждый. И ни у кого рука не дрожит головы сворачивать и горла перерезать. Хотя его бабка ни разу мясо не готовила, только каши, грибы да овощи… Капуста, чтоб ее! А ведь у самой курей полный загон, и корова должна быть, иначе откуда молоко-сметана каждый день? Да и бригадир от своей хозяйки то котлетки приносил, то беляшики. Для глухого поселения вдали от цивилизации разведение скота на мясо нормально, и что каждый сам своих кур да кроликов режет – тоже.

Но вот оба признака вместе…

Любить и убивать. Основные признаки цивилизации, которая сама себя уничтожила.

– И что теперь с ними делать? – прошептал Гриша.

От одной мысли, что род людской может возродиться, становилось не по себе. Но не убивать же деревенских! Они ж не люди какие, чтобы вот так вот, себе подобных. Да, проблема… Одно дело – десяток по всей земле. Изолировали в лабораториях, облепили приборами, окружили учеными. А тут целая деревня. Добрая сотня домов. И ребятня по улицам стайками носится… Разная ребятня – кто шерстью покрыт с ног до головы, кто на четвереньках скачет. И деревенские тоже разные. Да людей, какими они когда-то были, сейчас только в книжках увидеть можно! Внешне поди отличи ту же бабку – грузную, приземистую, с огромным носом и лицом в бородавках – от представителя кабаньего рода-племени! Но диагност не врет – люди.

– В центр доложу – пусть решают, – помедлив, так же тихо ответил бригадир. Видимо, о том же думал. – Работу сворачиваем, ждем команды. Пока сиди у своей бабки. Нужен будешь – позову.

* * *

У выхода с площади Гришу нагнал Зденек. Серая шерсть на его загривке стояла дыбом, уши нервно подергивались.

– Собирай вещи, встречаемся на раскопках через час.

– Зачем?

– Опасно здесь. Не понравилась мне твоя бабка, уж больно странно со старостой переглядывалась.

– Ты совсем сдурел? – Гриша непонимающе тряхнул головой. – Чем опасно-то? Они ж сами не знают, что у них там в генах творится.

– Не знаю, чего они там знают, но нутром чую – уходить надо. Срочно.

– А бригадир чего? Ты ему говорил?

– Сказал. Тоже собирается.

– Здень! Ну объясни мне, идиоту – кого нам здесь бояться?

– Не знаю, – тот досадливо отвернулся. – Сам не понимаю, отчего так не по себе. Но чутью своему доверяю, иначе с того полигона живым бы не ушел.

– Так одно дело – полигон, где всякого оружия горы, и рвануть могло в любой момент. А другое – живые… ну, люди, и что? Уж неделю рядом живем, спим-едим вместе. Нормальные они. Разумные же!

– Эти разумные уже один раз чуть все не уничтожили.

– Так то другие были. Эти давно в нашем мире рядом живут.

– Рядом, да не вместе… Короче, через час в поселении. Не обсуждается.

И Зденек скрылся в соседнем проулке. Гриша проводил его долгим взглядом, прислушался к себе, пожал плечами и направился в другую сторону. Не обсуждается, так не обсуждается. В развед-бригаде оперативникам лишних вопросов задавать и впрямь не положено, особенно «в поле». Зденек пусть не главный, но самый из них опытный. И чуялка его давно в легенду вошла.

Вот же не думал, не гадал, что когда-нибудь столько настоящих людей увидит! Вернется, будет о чем ребятам рассказать. Бабка с капустой, голубь Вася. Только бы не засекретили их вылазку, а то придется рот на замке держать.

Но что сделают с деревней? Впрочем, чего гадать? Пусть об этом беспокоятся те, кому положено такие задачки решать, а его дело маленькое.

* * *

Когда Гриша вошел в избу, старуха сидела у стола, сложив руки на коленях. Голубь Вася, нахохлившись, перебирал лапками на ее плече и косил то одним, то другим глазом.

– Раскопали все-таки – неприязненно процедила она.

«Оп-па! Откуда узнали?!»

Гриша медленно сел за стол напротив бабки, не сводя с нее взгляда. Со звонким щелчком картинка в голове сложилась. Нехорошая картинка, неправильная. Опасная.

– Вы меня капустой специально пичкали, чтобы не заподозрил? – помолчав, спросил вампир.

Бабка хмыкнула и ласково погладила голубя. Тот заворковал, забулькал довольно, подставляя голову под узловатые старческие пальцы.

– Но откуда вы об этом знаете?

– О чем, милок?

– О том, что вы… И почему остальные не скрывались?

– Дураки, вот и не скрывались! – злобно плюнула старуха. – А знаем откуда? Знаем, много чего знаем. И все, что вы про людей успели насочинять, тоже знаем. Не первые вы сюда приезжаете.

– Не первые? – ошарашено переспросил Гриша. – Но как же это? Если бы кто-то уже… Мы бы… Все бы знали!

– Приезжали. Но не уезжали, – отрезала бабка. – И вы сейчас никуда не уедете.

Она неторопливо подошла к двери и закрыла ее на засов. Голубь вспорхнул на приоткрытое окно.

– Эй, бабка! Не дури! Ты чего? – Гриша растерянно рассмеялся. – Запереть меня решила? И надолго?

– Нет, ненадолго. Сейчас староста с мужиками придут, а там останется только прикопать тебя в лесу, от деревни подальше.

«Убивать себе подобных – тех, к кому только что относился, как к равным…» Буковки из институтских учебников ожили пугающей нереальностью. Такое могло быть тысячу лет назад. Триста – когда война началась и тут же закончилась, похоронив под собой почти что весь мир. Но не сейчас.

Бригадиру даже в голову не пришло, что оставаться в деревне стало опасно. И Грише не пришло. Никому из них – они же не люди. Только Зденек со своей легендарной чуялкой что-то заподозрил. Недаром его род испокон веку с людьми жил – собаки, говорят, ближе всех к прежним людям были.

В соседнем дворе взлаял пес, тут же сорвавшись на жалобный вой.

– Мы уже сообщили в центр. Скоро приедут другие – их тоже будете прикапывать? – Гриша лихорадочно пытался найти выход, но ни соображалка, ни здравый смысл, ни память не подсказывали ничего стоящего.

Глухо стукнула калитка.

– Надо будет – и их тоже. Но не успеют они сюда добраться. Нам не впервой кочевать с места на место – собрались и фьють! Тайга большая, а вас мало. Расслабились мы здесь, и староста обленился, совсем страх потерял. Давно ему говорю, что не дело это – столько на одном пригорке сидеть.

В дверь постучали. Голубь выглянул во двор и курлыкнул – Гриша был готов поклясться, что бабка поняла птицу! Она отперла дверь и впустила старосту с двумя амбалами.

Дедок кивнул на молчаливый вопрос старухи:

– Ничего он сообщить не успел. Агрегатину я прихватил – пригодится своих от чужих отличать. Добрая бандура, годная. А пока этих уродов спохватятся, нас уже ищи-свищи.

Гриша замер, не в силах поверить услышанному. Нет, и в их обществе убийства случаются – по неосторожности, халатности, безалаберности. Но чтобы вот так – хладнокровно, сознательно… Значит, бригадира больше нет? А Зденека?

И его тоже – прямо сейчас?..

– Ну что, историк? Изучил людей? – усмехнулся староста. – Мутанты хреновы. Много вас, уж больно быстро после войны расплодились. Но недолго вам осталось. Да, ублюдок? – он резко надвинулся на вампира. Гриша отпрянул. – Дай тебе в руки нож – сможешь меня прирезать? А? То-то! Земля – она для людей, а не для мягкотелых выродков!

– Вы что – одной деревней против всего мира войной идти собираетесь? – попытался удержать лицо Гриша, хотя язык едва ворочался от страха.

А ведь прав староста – никто в новом мире не готов к таким раскладам. И даже пара сотен людей, способных убивать – мощная сила против трех миллионов доверчивых, мирных и оттого беспомощных мутантов.

– Кто сказал, что нас одна деревня? – ухмыльнулся старик. – Много нас уже, много. И связь у нас неплохо налажена, не чета вашей. Расслабились, да?

«Не одна деревня… Связь налажена… Надо предупредить… Но как?!» – мелькали в голове обрывки мыслей, не в силах собраться воедино. Григория никто не учил не то, что противостоять – даже просто общаться с людьми. Редкие найденные экземпляры не в счет, простых оперативников к ним не допускали. А результаты высоконаучных исследований рядовым операм были неинтересны.

И никто не предполагал, что спустя сотни лет после войны человечество вновь поднимет голову, ощерится гнусной ухмылкой, посмеет заявить о своих правах на едва не уничтоженную им же планету…

Голубь спорхнул на плечо старухе. «Окно же открыто!» – мелькнула запоздалая мысль.

– Не тяни! – тут же рявкнула бабка, приметив, видать, быстрый взгляд.

Дедок мотнул головой – один из амбалов шагнул вперед и замахнулся топориком.

«Хорошо, что люди вымерли. Жаль, что не все…» – еще успел подумать вампир Гриша.