Ричард Матесон — или Мэтсон, или Мэтисон, как только ни упражнялись на его счёт наши переводчики! — является фантастом и автором романов ужасов, который фантастически и до ужаса непопулярен в России. Книги его печатались у нас крайне редко и практически все издания стали библиографическими редкостями.

Первые вещи появились в перестройку (меж тем, в родной Америке автор начал карьеру ещё в 1950-м году), когда вообще многое из западной фантастики возникло у нас впервые, расцвечивая магазины аляповатыми обложками, а мозг травмируя переводами «на коленке». Впрочем, острия пресловутых колен, кажется, не коснулись романа «Легенда» — та версия, что была в издании 1993-го года, читается вполне себе сносно. И более поздние переиздания выходили в переложении тех же М. Панкратова и С. Осипова.

После перестроечного бума книги Матесона печатали, в основном, в качестве бонуса к его нашумевшим экранизациям: «Я — легенда» с Уиллом Смитом (на самом деле это далеко не первый фильм, снятый по роману) и «Куда приводят мечты» с Робином Уильямсом. В этот же ряд можно добавить фантастическую мелодраму «Где-то во времени» с оговоркой, что одноимённый фильм с Кристофером Ривом вышел в 1980-м, а единственное русскоязычное издание — только в 2007-м. Крупный сборник переведённых рассказов Матесона, среди которых имеются сюжеты для самых популярных серий легендарной «Запретной зоны» («Кошмар на высоте 20 тысяч футов», к примеру) появился в 2011-м. И, как и все вышеупомянутые издания, даже в Интернет-магазинах его сейчас днём с огнём не сыщешь.

Так в чём же дело? Можно, конечно, объяснить данный «игнор» пресловутыми загадками русской души. Ну вот, популярен же у нас Оскар Уайльд, к примеру, едва ли не превыше всех британских авторов XIX столетия. В то время как у себя в Англии, говорят, особенного культа он не знал, пабы в его честь не называют и афоризмами в «фейсбуке» не кидаются. А у нас кидаются. Ну нравится нам, когда оно всё вот так. Маргинал, талант, изгой — значит, с русскою душой.

А Матесон чего? Жил себе в достатке. Сценарии для самых популярных фильмов Кормана (тех, что по текстам По) разрабатывал. Экранизировался вовсю. За убеждения не страдал. Общественность не эпатировал. Чего уж нам его знать-то?

А вот почему бы и не знать? Не то что — любить, любовь дело добровольное. Но всё-таки: фильм «Я — легенда» в своё время посмотрело более миллиона россиян. И это только в кино, без учёта DVD и прочих копий. Многим, говорят, даже понравилось. Ну а кто сюжет-то придумал? В котором, правда, зомби изначально никаких не было — были вампиры. Их Матесон использовал, надо думать, в силу наибольшей тогда популярности. Нужна была очевидная массовому читателю злодейская сила — а зомби стали знаковыми пугалами только с конца 60-х, с выходом «Ночи живых мертвецов» Ромеро. Так что выбор был предрешён.

Правда, Матесон модернизировал упырей — добавил им стадности, убрал лоска, который заменил мерзотностью и тленом (в прямом и переносном смысле), в результате чего в массовой культуре впервые возникла кровожадная толпа вечно голодных и заметно неживых доходяг, чьё существование обусловлено загадочной пандемией или вирусом — субстанция, которую мы теперь знаем в качестве зомби. И то, что тогда автору было проще назвать данное скопление вампирами, особой роли не играет. Главное, что есть зомбированная толпа с одной стороны и есть другая сторона, где один в поле воин, который единственный понимает, что вокруг происходит. Ну, или ему так кажется. Ведь он же не тварь дрожащая... Ох, как же всё это по-русски.

«Легенда» — роман, в котором Матесон впервые (собственно, это первый его роман в жанре ужасов; прежде из большой прозы были детективы) использовал ставшую типичной для него конфликтообразующую схему — агрессивный человек против среды. То есть, на самом деле очень даже наша такая история: вы тут все дураки, один я умный. Причём то, что умный, в конце концов и окажется главным дураком, читателю до самого конца совершенно неочевидно. Всё кажется предельно прозрачным: герой хороший, вампиры плохие. В каком-то смысле, так оно и есть. Но в заключительной части книги Матесон проворачивает ловкий финт с читательским восприятием, и вот мы, вместе с героем, видим ситуацию совершенно иначе. Что есть хорошо, а что плохо? И есть ли тот, кому позволено давать ответы на подобные вопросы?

А самое главное, что на смену ненависти и злобы к герою приходят мудрость и смирение, сознание своего места на земле. В некотором смысле это крах идеи индивидуализма, на смену которой приходит идея общего блага для всего человечества и жертвенности во имя этого блага. Не такая уж и бесполезная мысль — хотя, конечно, довольно депрессивная, — чтобы отмахнуться от текста, а значит, и от автора, сочинившего его.

Похожим образом устроен роман «Путь вниз» (у нас больше известен как «Невероятный уменьшающийся человек»), который, как в русскоязычном издании 1993 года, так и позже часто шёл под одной обложкой с «Легендой». Герой бунтует против обстоятельств жизни, в силу которых его тело уменьшается до размеров насекомого. Но в финале герою удаётся обрести новый ракурс, благодаря которому он принимает посланное ему испытание: он не побеждает в схватке с мирозданием, но становится выше — в символическом смысле — его козней. Это и есть настоящая победа: смена системы духовных координат с менее на более совершенную. То, о чём раз за разом пишут и русские классики, заставляя героев сначала верить в ложные идеи, убивать старух или препарировать лягушек, а затем, через боль и страдание — а иногда и через смерть — выходить на истинный путь. Представляется, что Матесон — пусть и прибегая к развлекательному, массовому жанру — ровно об этом же.

Разумеется, не остаются в стороне и чисто технологические примочки, ради которых мы открываем такие книги. В «Легенде» на совесть сработана и тягостная атмосфера постапокалиптического мира, и острый сюжет, в котором особенно хороши драматические моменты — с женой, с собакой. Омерзение, которое вызывают у героя и читателя новые жители новой земли, перебегает со страниц в сознание и становится физиологическим. Матесон не постеснялся привнести в текст тему сексуальности, которая, смешавшись с — фактически — зомби-хоррором, вызывает при чтении ощущение мерзости и патологии. В общем, для любителей фантастических триллеров — даже с поправкой на полувековой возраст книги — то, что доктор прописал.

В процессе знакомства с текстом вы, будучи фанатом хоррора, можете поймать себя на не самой привычной эмоции — порой нет-нет да и тянет всплакнуть. Таков Ричард Матесон: ничуть не реже, чем стращать, он любит заставлять читателя горевать и сожалеть. Не случайно «Куда приводят мечты», другая известная у нас его история, сделана именно в жанре мелодрамы — то есть в жанре с совершенно иной целевой аудиторией. И книга, и кино — для впечатлительных натур, которые предпочитают испугу слёзы. Конечно, «Легенда» — вещь куда более суровая. Но и в ней Матесон — который, возможно, в корне не хоррормейкер вовсе, а мелодраматист, любитель слёз и страданий, страсть к которым, кстати, — это тоже очень по-нашему, по-русски, — не упускает случая надавить на больное. Так что готовьтесь: будем и бояться, и плакать.