Тупик / Dead End

Франция, 2002

Жанр: ужасы, триллер, мистика

Режиссеры: Жан-Батист Андреа, Фабрис Канепа

Сценарий: Жан-Батист Андреа, Фабрис Канепа

В ролях: Александра Холден, Рэй Уайз, Лин Шэй, Мик Кейн, Эмбер Смит, Билли Эшер

Похожие фильмы:

• «Корабль» (1988)
• «Врата безмолвия» (1991)

Несмотря на то, что французские хорроры не составили четко оформленной школы, в отличие от Италии, определенные типологические черты можно выделить и у них. Франция — прежде всего колыбель кинематографа, где 28 декабря 1895 года состоялся первый платный киносеанс, положивший начало мировой киноиндустрии. Во Франции на рубеже 1920-х гг. зародился авангард, представители которого впервые задумались, а чем вообще кино отличается от всех других искусств.

С тех пор во французском кино появилось и ушло в прошлое немало кинематографических стилей, однако школа хоррора так и не сложилась. Тем не менее редкие фильмы страшного жанра и еще более редкие режиссеры, решившие посвятить темному искусству свою кинематографическую жизнь, отличались врожденным чувством стиля, словно восприняв на генетическом уровне фотогению, о которой писал во времена первого авангарда крупнейший представитель киноимпрессионизма Луи Деллюк.

Автор «Тупика» Жан-Батист Андреа не стал присоединяться к Александру Ажа, дебютировавшему примерно в те же годы, и после своего дебюта предпочел снимать «черные» комедии и триллеры. Его сорежиссер Фабрис Канепа и вовсе больше ничего не снял. А ведь оба автора могли бы продолжить свое сотрудничество на ниве мистического кино и даже стать конкурентами Ажа на американском континенте.

«Тупик» создан двумя французами в антураже слешера из серии «заехали не туда». Даже если бы весь фильм был выдержан в этом стиле, было бы все равно неплохо, ведь такие истории были прочно забыты в американском кино лет двадцать, пока не вышел культовый хоррор Роба Шмидта «Поворот не туда», вновь пробудивший интерес к маньякам и жутким отшельникам. Между тем у работы Андреа и Канепа не зря такое название, заставляющее вспомнить два необычных жанровых образца — «Тупик» Романа Полански и «Тупик» Роланда Клика, созданные в декорациях триллера и вестерна соответственно.

Авторы французского «Тупика» (пусть и снятого в Лос-Анджелесе) вдохновлялись мистическим европейским хоррором о вторжении в жизнь представителей среднего класса таинственных сил. Не прошли даром и уроки Жана Эпштейна и Луиса Бунюэля, давших мировому хоррору целую россыпь приемов визуального отображения пугающих и непонятных событий, вторгающихся в обычную жизнь французских буржуа. Сюжет с бесконечной дорогой, по которой едет семья Харрингтон, архетипичен и восходит к мифологическому восприятию реки как дороги жизни, течение которой несет человека в неведомые пределы.

Дорога-река — это образ времени, отпущенного человеку в этом мире. Неслучайно в пределах дороги царит вечная ночь: герои перешагнули границу, переступили линию горизонта событий, погрузившись в темную и страшную черную дыру.

Жизнь — это полоса света, берущая начало во тьме и во тьму уходящая. Что там, за границей жизни? Человек веками бился над разгадкой этой тайны. Есть ли что-то за гранью, кроме вечной тьмы?

Умирать страшно, пусть далеко не каждый признается в этом даже себе. Человек на краю обрыва цепляется за мельчайшую возможность продлить жизнь, за призрачную надежду потустороннего рая. Семейство Харрингтон завершило свой путь, попав в аварию на дороге, однако их души противятся переходу в иное измерение, цепляются за обрывки привычной им реальности, которая ускользает, как последние секунды земного бытия.

"Тупик" экзистенциален и свидетельствует о переживании своего существования людьми, попавшими в экстремальную ситуацию. Философия "Тупика" восходит к европейскому артхаусу, например к великому шедевру "Седьмая печать" (1956), где с исключительной силой воплощен страх человека перед неизвестностью, что и представляет собой смерть. В жанровом кино эту же тему затрагивали такие мастера триллера, как Эдриан Лайн в "Лестнице Иакова" и Лючио Фульчи во "Вратах безмолвия".

Два друга-режиссера если не видели, то, во всяком случае, были осведомлены о последнем фильме классика итальянского хоррора Лючио Фульчи, который критики поначалу разругали, не разобравшись в его загадочном сюжете, а затем стали хвалить как необычное, мистическое road movie. Интересно, что Фульчи свой финальный фильм также снял в США.

Образ кадиллака, увозящего души, восходит не только к картине Фульчи, но и к мифу о Хароне, перевозящем умерших через реку Стикс. Персонажи, встречая на своем пути девушку в белом, символизирующую реальность их смерти, принимают неизбежное, переступая порог бытия.

Девушка в белом, сыгранная моделью Эмбер Смит, в те годы пытавшейся делать карьеру в кино, является словно отражением сути героев. Парень Мэрион Брэд видит ее как человека, которому требуется помощь, что коррелируется с желанием Брэда заботиться о своей девушке. В общении с сексуально озабоченным младшим братом Ричардом ангел смерти предстает роковой красоткой, забирающей его душу в момент сексуального экстаза. А жене Лоре ангел смерти кажется ее давней подругой, в связи с чем и окончательное расставание с жизнью предстает как еще одно путешествие героини, имевшей когда-то бурную молодость, а впоследствии вышедшей замуж за занудного буржуа Фрэнка.

Мэрион, поначалу казавшаяся типичной современной девушкой, ищущей комфорта в отношениях, в течение последнего мистического путешествия от жизни к смерти раскрывается как женщина-мать, и ее образ выступает антитезой смерти в белом, с мертвым младенцем на руках. Все прочие персонажи завершили свой путь, возможно, в самый благоприятный для их души период, однако жизнь Мэрион отныне неразрывно связана с ребенком. Она, будучи женщиной, предстает метафорой самой жизни, которая неподвластна смерти.

Под одеждами ужасов режиссеры сотворили экзистенциальную притчу. Смерть по одному забирает неприкаянные души в свое царство, однако жизнь продолжается. И эту надежду на бессмертие самой жизни авторы передают через образ матери с ребенком. Этот архетип восходит к христианству, символизируя силу любви. Герои, лишенные любви как смысла бытия, растворяются в запредельной тьме, а Мэрион, словно птица Феникс, воскресает из пепла, знаменуя победу жизни над смертью.

Нехитрый вывод авторов, поданный в увлекательной жанровой оболочке, кажется настоящей философской максимой. Смысл жизни — это любовь, и она же — нерасторжимая связь человеческой души с богом. В отсутствие любви в мире остаются только мрак и смерть, которые поглощают отчаявшиеся души. Лишь осознание себя матерью, дающей жизнь, то есть любовь, спасло героиню от смерти. И только в финале этой мистической притчи Мэрион смогла обрести свет, за который ошибочно принимала то отражение тусклого света фар в кромешной тьме, то фигуру в белом, забирающую тех, кто, не зная истинного сияния, летит, как мотылек, на ложный свет.