Экзорцизмы и экстазы / Exorcisms and Ecstasies (сборник рассказов)
Автор: Карл Эдвард Вагнер
Жанр: хоррор, фэнтези, научная фантастика
Издательство: Fedogan & Bremer
Год издания: 1997
Похожие произведения:
другие сборники рассказов Карла Эдварда Вагнера
They only want to love dead things. So easy to be loyal to dead things. The dead never change. Never grow old. Never fade away.
Карл Вагнер, Did They Get You To Trade?, 1992
Карл Эдвард Вагнер скончался в ночь с 13 на 14 ноября 1994 года, оставив после себя обозленных издателей, горюющих родственников, разочарованных читателей, множество завершенных и еще больше незавершенных проектов. Так или иначе отметившись в жанрах фентези, хоррора, мистического детектива, шутовского палпа и порно-иронической миниатюры, автор, тем не менее, практически забыт всеми, кроме, разве что, Стивена Джонса, упорно добавляющего его рассказы и повести в свои антологии. Собственно, о еще одном сборнике, созданном Стивеном Джонсом, и пойдет речь. Авторском сборнике Карла Вагнера «Экзорцизмы и экстазы», вышедшем в 1997 году, через три года после смерти автора (если кому лень считать).
Сборник разделен на четыре неравные части: «Экзорцизмы и экстазы», «Серебряный клинок», «Орудие Сатаны» и «Скажи мне, Тьма». В первой части собраны рассказы, опубликованные незадолго до или после смерти автора. Вторая и третья части посвящены двум героям, созданным Вагнером, Кейну и Адриану Беккеру соответственно. Четвертая — сборник разрозненных любопытных вещиц, которым нигде больше не нашлось места. Каждая часть начинается и заканчивается воспоминанием кого-то из тех, кто знал писателя, среди них сам Стивен Джонс, Питер Страуб, Рэмси Кэмпбелл, Брайан Ламли и другие. Кто-то старается удержать воспоминания о более благополучных временах, до вышедшего из-под контроля алкоголизма и расставания с женой, кто-то пытается найти объяснения и оправдания этим последним годам, другие вольно или невольно дают волю непониманию и обиде. («Он не застрелился, не перерезал себе вены — тем не менее, он покончил с собой», — с горечью пишет Дженни Кэмпбелл сразу следом за небольшим посвящением своего супруга, вспоминающего, как «дядя Карл» гулял с их детьми и покупал им гостинцы.)
Первая часть — самая большая, в ней 19 рассказов. Посмотрим на них, расположив более-менее по порядку.
Did They Get You To Trade? («Заставили ли тебя продаться?») — рассказ одновременно грустный и жуткий, при том, что ничего сверхъестественного в нем не появляется. Американский художник проводит каникулы в Лондоне и во время похода по знакомым (Вагнеру) барам и пабам встречается с былым кумиром, музыкантом Немо Скаггом. Потерявший «искру» и впавший в немилость публики, музыкант становится для героя потрепанным Вергилием, ведущим невольного путешественника через все круги ада лондонского андеграунда.
The Kind Men Like («Такие нравятся мужчинам») — это название можно перевести и как «Именно такие, как нравятся мужчинам», и как «Существа, которые нравятся мужчинам». Рассказ представляет нам историю «становления», если можно так выразиться, современной Лилит (не той, что Королева Ада, а демона ночи, вытягивающего жизненную энергию мужчин через сперму) или суккуба — короче, одного из тех монстров, что испокон веков изобретались мужской (разумеется) фантазией, одержимой страхом потерять самую важную часть себя. (Речь не про душу.) Рассказ, как оказалось, способен оскорбить феминисток более хрупкой душевной конституции. Но некоторым только бы пооскорбляться. Вспоминается отчего-то присказка про у кого что болит, вшивого и баню. Мы же усмотрим в нем комментарий по поводу склонности человечества переводить все на свете на уровень потребительства и примитивности и низменности страстей по крайней мере некоторой части мужского населения мира. А так же как намек на то, что эти низменные желания может использовать себе на пользу кто угодно, от сверхъестественного существа до безликих корпораций, создаваемых для удовлетворения «зова естества» покорного, безликого и безвольного стада. (В конце концов, рассказ же не назван «Все, чего хотят женщины», «Все, что надо знать о женщинах» или «Вот они какие, эти женщины», правда? Почему же если оскорбляться, то обязательно феминисткам?)
И раз уж была поднята тема неоднозначных сюжетов и любителей оскорбляться, стоит предупредить сразу, что Вагнер вообще не стеснялся затрагивать, скажем так, пограничные темы. Гомосексуальность, транссексуальность, смена полов, смена гендерных ролей, БДСМ, аутоэротическая асфиксия — все это появляется во многих его произведениях, тексты которых зачастую оказываются не только на грани реальностей, но также на грани приличия, чаще всего — очень к месту. Но если вы склонны поджимать губки при первом упоминании физиологии как какая-нибудь монашка, в первой части вам следует избегать, кроме этого рассказа, также «Под замком» (Locked Away, психологическо-порнографическая история о неудачной покупке одной владелицы антикварного магазина), Walk on the Wild Side («Прогулка по дикой стороне», ироническо-порнографическая история о том, как плохо для его «организаторов» может закончиться сатанинский ритуал, если вместо девственницы жадная сводня подсунула им симпатичного «транса»), The Picture of Jonathan Collins («Портрет Джонатана Коллинза», авторское переложение истории Дориана Грея), Brushed Away («Отретушированный», рассказывающий о результате школьных издевательств и о том, как легко жертва становится преступником, а преступник — жертвой) и, возможно, In the Middle of a Snow Dream («В сердце снежного сна»). В последнем рассказе не так много «запретного» (всего лишь проституция и женские гомосексуальные отношения!), зато полно жути самого потустороннего плана, напоминающей в какой-то мере произведения Мэнли Уэйда Уэллмана, так что даже жалко исключать его из программы чтения части населения нашей планеты.
(Опасные места в следующих частях будут отмечены в соответствующем месте рецензии.)
«Кедровая улица» (Cedar Lane), вполне очевидно, полна тоски по прошлому, ведь дом на Кедровой улице — это дом Вагнеров, в котором писатель провел свои детские годы, а в описанной в рассказе семье легко узнается чета Вагнеров и их четверо детей. Начинаясь как мистическая история, рассказ превращается в историю трагедии — отдельной семьи и всего человечества.
The Slug («Слизень») — произведение скорее смешное, чем страшное. На борющегося с отсутствием вдохновения писателя нежданно сваливается простоватый «доброхот», от которого оказывается не так-то просто избавиться. И чем хуже писателю, тем активнее и веселее прилипший к нему «слизень», пока бедолаге не приходится пойти на самые крайней меры. Final Cut (что в данном случае можно перевести как «Последняя капля», та самая, что переполняет чашу терпения) и Passages («Ход времени») если и рассказывают об ужасах, то самых что ни на есть естественных и бытовых. Тема «медицинского ужаса» присутствует во многих рассказах Вагнера (еще бы, отучившись на медика и проработав несколько лет в психиатрической клинике, он был непосредственным свидетелем всех чудес современной ему медицины), но в этих двух рассказах самым страшным является безразличие системы, которая способна спасать жизни и души, а вместо этого превращается в не слишком хорошо отлаженный механизм, губящий первое и отбирающий второе.
Endless Night («Бесконечная ночь») — самый, пожалуй, странный рассказ из всего сборника, если не из всего, написанного автором. Он все время что-то смутно напоминает, но никогда не удается определить, что же именно. В нем намешано все, от таинственных проводников по миру потустороннего до преступлений фашизма и развеселого марша гитлерюгенда. То, что все происходит в кошмарах одного измученного человека, многое объясняет — но далеко не все.
Little Lessons in Gardening («Небольшой урок садоводства») рассказывает о том, как плохо может закончиться ссора с человеком, двумя страстями которого являются садоводство и средневековая мифология. В первой части он самый легкий и забавный рассказ из всех юмористических и иронических, а рассказывать подробно о сюжете — только портить удовольствие потенциальным читателям.
Рассказ «Старые друзья» (I’ve Come to Talk with You Again), несмотря на то, что публикуется в разных лавкрафтоантологиях, не имеет к мифологии Ктулху никакого отношения и потому смотрится в «новом кругу» довольно странно. С точки зрения мифологии Короля в Желтом является пусть не отличным, но качественным продолжением в современном автору мире и в знакомой ему обстановке.
An Awareness of Angels («Обнаружение ангелов») — вариация на тему Джека-Потрошителя с неутешительным (для действующих лиц) финалом. But You’ll Never Follow Me («Но ты не последуешь за мной»), как и «Кедровая улица», использует личные воспоминания автора, но превращает их в сюжет, еще более мрачный и полный безысходности. То, что оба написаны в последние годы жизни автора, возможно, объясняет столь беспросветное настроение.
Зато оставшиеся рассказы ненавязчивы и если и злы, то только в юмористическим или ироническим смысле. Plan 10 from Inner Space («План 10 из ближнего космоса») — пародия на всем известный фильм, которой для легкости прочтения явно не хватает понимания современным читателем всех аллюзий и намеков. Первый вариант Prince of the Punks (вольно переведем это как «Князь гопников») был написан когда-то давно совместно с приятелем Вагнера Джоном Майером. Скажем так, если у вас есть вампир и старый профессор, который знает о вампирах все, то это еще не значит, что вы знаете, как будут развиваться события дальше. Gremlin (тут и так понятно, гремлины они везде гремлины) — еще одна история о несчастном писателе и потерянном вдохновении, но только в ключе средневековых сказок о хозяйственных домашних духах.
Вторая часть, «Серебряный клинок», полностью посвящена Кейну, самому, пожалуй, известному персонажу Карла Вагнера. Три первых рассказа относятся к «фентезийной» части цикла, и в них действие разворачивается еще в родном мире Кейна. Два оставшихся — часть «современная», в которой Кейн уже сумел перебраться в наш мир 80-х годов 20-го века. Не будем дальше распространяться о цикле — на эту тему можно написать отдельную статью, да еще какую! Только коротко пройдемся по содержанию раздела.
In the Wake of the Night («Вослед ночи») — пролог и часть первой главы неоконченного романа, по хронологии мира находившегося едва ли не в самом начале. О сюжете этого произведения можно только догадываться, но после прочтения короткого отрывка досада из-за того, что оно никогда не будет написано, вспыхивает с новой силой!
The Treasure of Lynortis («Сокровище Линортиса») — самый-самый первый вариант довольно мрачной повести под названием «Месть Линортиса» и, кажется, второе написанное после «Кровавого камня» произведение цикла. Рассказ очень простой и наивный, наполненный штампами сверху донизу — но это и понятно, написан он был пятнадцатилетним подростком! Рассказ имеет особую ценность для самых горячих поклонников автора и исследователей его творчества.
The Gothic Touch («Дух готики») — литературное посвящение одному из любимых персонажей Вагнера, Элрику из Мелнибонэ. Столкнувшись с Кейном, вечный воитель вынужден идти у хитрого воина на поводу и оказывается втянут в совершенно невероятное приключение на борту космического корабля, потерпевшего крушение много веков назад.
«Призрачное лицо» (At First Just Ghostly) — кусок еще одного неоконченного романа о Кейне. Скорее всего, по логике событий, он должен был стать заключительным мощным аккордом всей саги. Нам, читателям и поклонникам, устается утешать себя тем, что из этих отрывков хотя бы вышла связная повесть. Дело в ней разворачивается в современном писателю Лондоне, а в чертах главного героя угадывается сам Вагнер, если не внешне, то определенно по настроению. Для него, в отличие от других героев (так и хочется написать «жертв») «современной» части цикла встреча с Кейном заканчивается вполне даже благополучно и, можно сказать, даже счастливо. Правда, выбор у него не особо богатый: либо Кейн, либо противостоящий ему демон Сатонис (считай, Сатана), совсем распоясавшийся после того, как бессмертный воин прикончил-таки самого Создателя.
Deep in the Depths of the Acme Warehouse («Глубоко в бездне склада Наслаждение», осторожно, порнография!). По логике развития событий в мире Кейна, первым в «современной» части икла должен идти не вошедший в сборник рассказ «Лакуны», за ним — «Склад Наслаждение», а потом уже «Призрачное лицо». В нашем мире Кейн разрабатывает странный наркотик, изменяющий сознание настолько, что употребляющий его человек получает нечеловеческие умственные способности. (Возможно, таким образом Кейн надеется поднять хотя бы часть населения земли до своего уровня?). В «Лакунах» нам демонстрируют один из первых неудачных экспериментов, в «Складе Наслаждение» — эксперимент удачный, а в «Призрачном лице» мы наконец-то узнаем, про что, собственно, был весь сыр-бор.
Третья часть, «Оружие Сатаны», содержит в себе все, что автор имел сказать о герое по имени Адриан Беккер, жившем в фантастической альтернативе нашего 19 века, с оборотнями, зомби и прочими прелестями. Первое произведение, Satan’s Gun («Оружие Сатаны»), не окончено, это всего лишь отрывок, намекающий на головокружительную историю кровавой мести в антураже Дикого Запада. Hell Creek («Адский ручей») смешивает историю американской Гражданской войны и зомби. Как будто одной войны для ужасов не достаточно. One Paris Night («Одна ночь в Париже») переносит героя во Францию времен Франко-Прусской войны. Несмотря на название, в нем нет никакой романтики, только стрельба, кровь — и оборотни.
В четвертой части находится парочка самых необычайных и любопытных вещиц всего сборника. The Education of Gergy-doo-doo («Обучение Герги-ду-ду») — это самая-самая первая записанная автором история из всех вообще. Как пишет брат писателя в своем воспоминании-предисловии, рассказ был выписан на нескольких листах блокнота для конкурса рассказов в седьмом классе, на нем учительница написала «1 место» и «Победитель», и Карл им очень гордился. По сути, ничего больше о рассказе знать не обязательно. Он крайне простой, посвящен школьной жизни, пусть и в фентезийно-вампирском ключе, и явно юмористический. Stardust («Звездная пыль») — рассказ, также написанный Вагнером еще в школе. Он относится скорее к научной фантастике, чем к фентези или мистике. Также отличаясь исключительной простотой сюжета и исполнения, он, как и предыдущий, намекает на будущее авторское мастерство.
Killer («Убийца»), написанный в соавторстве с Дэвидом Дрейком и позднее обращенный также в полноценный роман, является чем-то промежуточным между историческим фентези и научной фантастикой. Во времена Римской империи охотники, занимающиеся поимкой животных для римской арены, натыкаются на необычное создание, выглядящее как нечто среднее между ящерицей и обезьяной. Животное (животное ли?) это обладает неимоверной быстротой и силой, выводит из себя всех остальных животных и более всего жаждет убивать.
«Возвращение Гора» (The Coming of Ghor) в первую очередь интересно (и, скорее всего, известно) поклонникам творчества Роберта Говарда. Но если отбросить в сторону чисто биологическую невозможность того, что мальчик, выкормленный волками, сумеет самостоятельно встать на ноги, определить себя как человека и научиться столь связно и даже поэтично излагать свои мысли, рассказ отлично читается даже теми, кто вовсе не знаком с данным героем Говарда или даже с творчеством техасца в целом.
A Fair Cop («Неподкупный коп») — не просто юмор, но злая сатира на нравы и вкусы «приличной публики», благосклонно глядящей на «благословленные традицией» жестокость, расизм и нетерпимость к инакости, и в тоже время неустанно надсматривающей за собственными соседями и чуть ли не сознательно стремящейся найти «оскорбление морали» в любой мелочи.
Читатели, несомненно, обратили внимание, что названия некоторых рассказов в этой рецензии отмечены ссылками. Это еще одна любимая игра Вагнера — давать названия главам и целым произведениям по названиям или строкам из песен. Тот, кто знаком с песней или готов играть в эту авторскую игру, получает новые «слои» — текст песни и саму песню — в дополнение к тексту книги.
Возможно, в этой книге собраны не самые лучшие произведения автора, но она является знаковой. Как памятная плита, как могильный камень, она подводит печальный итог короткой и не всегда благополучной жизни и карьеры замечательного писателя, оставляя живущих с вопросом: «почему?» — и болезненным и бессмысленным: «ах, если бы только!..»
Комментариев: 0 RSS