Оборотни (сборник)

Автор: Тэффи

Жанр: мистика, юмор, реализм

Издательство: Эксмо

Серия: О страшном и мистическом

Год: 2011

Похожие произведения:

• Ян Барщевский «Шляхтич Завальня» (роман)

Надежда Александровна Лохвицкая (так на самом деле звали Тэффи) – писательница достаточно известная, чтобы каждый хотя бы слышал о ней. Родившись в Петербурге, она, как и многие люди, бежавшие от ужасов революции и гражданской войны, успела побывать и в Германии, и во Франции, умерла за границей и похоронена на парижском православном кладбище. Изданный уже в эмиграции, в 1936 году сборник «Ведьма» сама Тэффи на закате жизни считала одним из лучших своих произведений. И хотя за ней закрепился титул «королевы русского юмора», эта книга показывает Тэффи в первую очередь как внимательного наблюдателя, способного подмечать в человеческой натуре не только смешное – и описывать ее в мельчайших подробностях. И «Ведьма», в первую очередь, рассказывает не о явлениях сверхъестественных ужасов, а о людях-носителях суеверий. В некоторых рассказах даже нет встреч с нечистью как таковых: пошуршит что-то в углах, упадет плохо закрепленная рама, угорит в бане подвыпивший мужик – а человеческая фантазия дорисует домовых, банных чертей или леших.

Главенствует в рассказах оригинального сборника «народная мудрость», мрачная, охочая объявить злом что-то ей непривычное, глухая к доводам разума, часто страшная и бесчувственная к тем, кто становится ее жертвами. Но Тэффи не торопится судить, а лишь описывает. Не впадая в морализаторство, она уверенно и одинаково ярко описывает туповатую и жуткую дебелую бабу, «крестьянку 30 годов», и истеричную городскую «барыню», впервые попавшую в глушь, и взбалмошную девицу от богемы, внезапно оказавшуюся по уши в будничных проблемах самого неприятного толка. Много в рассказах смешного, но много и страшного (причем по-человечески, без мистики), трагического. Так, героями нескольких рассказов становятся дети, «затертые» среди распрей родителей. Иногда – потерявшиеся, запутавшиеся женщины, сами себя порой доводящие до безумия – и до смерти. И уже не столь очевидно и не столь важно, домовой ли заступается за забитую, нескладную девчушку, или просто все как-то неловко и нескладно выходит у обозленного, торопящегося отца; русалкой ли перекидывается несчастная нелюбимая женщина, или топится от отчаяния.

Зачастую двоякость появляется из-за того, что не только героями, но и рассказчиками становятся дети. Они готовы верить россказням старой няньки, втихаря подслушивают за сплетничающей прислугой, придумывают свои легенды и страхи – реальность и фантазия переплетаются в их головах самым причудливым образом, многого они не понимают и додумывают как умеют. Впрочем, взрослому читателю легко проникнуть через недоговоренности и выдумки, и в историях о таинственном и сверхъестественном открывается другая сторона, простая, неприглядная, человеческая: несчастливые браки, измены, безразличие, подлость.

К сожалению, в книге авторский замысел «разбавлен» рассказами, не входившими ни в какие циклы, из-за чего изначальная идея несколько теряется, поскольку лишь малая их часть написана в сходном духе. Так, рассказы «Страшный ужас», «Когда рак свистнул» и «Страшный гость», входившие в ранние сборники Тэффи, можно назвать скорее фантасмагорическими и фантастическими (даже дурашливыми) – но никак не ужасными. А «Неживой зверь», несмотря на столь многозначительное название, история скорее печальная, чем страшная. Впрочем, чувствуется, что составители, как могли, старались придать целостность новому сборнику. Первый из добавленных рассказов, «Чудит», явно перекликается с рассказом «Собака», в нем присутствует тот же мотив «истории, записанной со слов очевидца», что присущ многим рассказам с привидениями. А в «Неживом звере» и «Чертике в баночке» появляются порожденные болезнью пугающие видения, как в «Волчьей ночи».

Потеря «духа» сборника ничуть не умаляет таланта писательницы. Будь то рассказ о том, что примнилось прислуге, «история незнакомки», повстречавшей однажды оборотня, или бесшабашная фантазия на тему внезапного исполнения всех самых сокровенных людских желаний, читать произведения Тэффи очень приятно. Она обладает еще тем ненатужно богатым русским языком, что был в ходу в дореволюционной России. С другой стороны, ее произведения уже впору сопровождать комментариями, иначе дотошному читателю придется провести некоторое время, разыскивая значение словечек вроде «косоплетка», «хустка», «меховая ротонда», «журфикс» и так далее в том же роде. Вообще, атмосфера в рассказах сборника царит самая старосветская: есть там мещане, чиновники, мелкие помещики с прислугой из деревенских, «да-с» и «нет-с», няньки и нанятые учителя для барских детей. Есть наблюдения за бытом простых и простоватых людей, зачастую даже без особого сюжета. Есть едкий, иногда с привкусом горечи, юмор. Есть прекрасный и точный язык. При этом нет никаких особо драматических событий, как нет и стремления напугать или шокировать чем-то. Так что браться за книгу «Оборотни» стоит тем, кто не страдает после преодоления школьной программы литературы «аллергией на классику», интересуется народными поверьями и ценит не столько лихо закрученный сюжет, сколько богатые описания и умение создавать атмосферу.