Карета-призрак (антология)

Авторы: Амелия Эдвардс, Элджернон Блэквуд, Генри Джеймс и др.

Составитель: Людмила Брилова

Жанр: триллер, ужасы

Издательство: Азбука-Классика

Серия: Азбука-классика

Год издания: 2004

Перевод: Л. Брилова, С. Сухарев, М. Куренная

Похожие произведения:

• «Корабль призраков. Исландские истории о привидениях» (антология)
• «Церковное привидение. Собрание готических рассказов» (антология)
• «Потерянная комната» и другие истории о привидениях» (антология)

Открывает антологию рассказ Амелии Эвардс «Карета-призрак» — собственно, и давший название всему сборнику. Кроме того, что «Карета-призрак» — наиболее удачное с маркетинговой точки зрения словосочетание, так и сам текст — квинтэссенция английской готической прозы, как по содержанию, так и по структуре. Долгий запев, с маниакальным упорством упирающий на достоверность излагаемых фактов, и еще более долгая — две трети! — подводка-обманка, практически не имеющая отношения к основной интриге. Да, история об ученом-отшельнике занимательна и сама могла бы стать сюжетом неплохого готического рассказа — но здесь она является лишь элементом, доказывающим якобы реальность случившегося (мол, вряд ли бы враль выдумывал такую долгую байку о своих злоключениях, он бы сразу перешел к сути дела), и необходимым для упоминания трагедии с каретой. Сам же призрак транспортного средства появляется в финале и кроме того, что торжественно несет себя через две страницы, никак на сюжет не влияет. «Можете думать об этом происшествии все, что угодно». Абсолютно типично для английских готических рассказов — полные горсти призраков, а что делать с ними, не знаем.

Еще один рассказ, вышедший из-под женского пера — «Окно библиотеки» Маргарет Олифант. Его героиня — духовная прабабушка всех неуемных женских персонажей Агаты Кристи и их незаконнорожденных дарьедонцовских кузин. Ей очень нужно узнать, чья тень мелькает в окне напротив. Правда, пожилые родственницы почему-то утверждают, что никакого окна самом деле нет... Ну что же, самое время с этим разобраться! Но, увы, то, что сегодня могло превратиться в лихой иронический детектив, в те годы стало неспешным мистико-психологическим повествованием, с любовью описывающим каждую деталь и каждое переживание. Это даже скорее автобиографическая проза, скрывающаяся под маской готического рассказа, нежели щекочущий нервы ужастик.

А вот Генри Джеймс все-таки добавил в свой рассказ «Третья сторона» иронии. Да что там добавил — просто нашпиговал ею! Взаимоотношения двух незадачливых кузин — внезапных наследниц дома с привидением — захватывают больше, нежели сам призрак. Неожиданно яркий и, кхм, живой рассказ в, честно говоря, изрядно отдающей мертвечиной подборке. Плюс выразительные бытовые зарисовки в лучших традициях классических английских романов, которые тоже выделяют этот текст из череды «рассказов о привидениях».

Элджернон Блэквуд явно тоже хотел, чтобы его «История о призраке, рассказанная одной женщиной», не затерялась среди сонма готических ужастиков. Но, увы, Оскар Уайльд тут успел первым. Успел рассказать трогательную историю о несчастном духе, спасти которого может только искреннее женское участие. Так что текст Блэквуда, хоть и не является перепевкой «Кентервильского привидения», все равно, выглядит скучным и не очень удачным эпигоном.

А вот герой «Аббатства Тернли» Персеваля Лэндона выгодно отличается от большинства своих литературных коллег тем, что не вздыхает, ноет, боится и сомневается в трезвости своего рассудка, а действует. Причем весьма радикально, отрывая призраку голову в буквальном смысле слова. И пусть это было всего лишь следствие искреннего заблуждения — таких персонажей не хватает в литературе ужасов до сих пор.

«Предостережение любопытным» Монтегю Родса Джеймса на первый взгляд выглядит зубодробительно архаичным: рассказ в рассказе, в котором — как в матрешке — скрывается еще пара рассказов. Однако далее история разворачивается в практически современном ритме, уже не отвлекаясь на длинные отступления. Ее скорее можно было бы назвать «предостережение черным копателям», но морализаторство, которое так и напрашивается, в тексте напрямую не проговаривается — к счастью. Лишенный этого груза рассказ выглядит более-менее свежо и, может быть, даже чуточку пугает.

«Искупление» Эдварда Фредерика Бенсона — классическая история о доме с привидением, греховных тайнах прошлого, самоубийстве, искуплении и абсолютно спокойном отношении к этому всех, кто в курсе происходящего. На удивление сбалансированный атмосферный рассказ: таинственная приставная лестница в саду, призрачные телефонные звонки, веревка на суку и висельник в ночи — и в придачу достаточно адекватные и в меру любопытные главные герои. А такое же классическое финальное объяснение, расставляющее все точки над i и вскользь добавляющее в текст щепотку морали, выглядит весьма уместно — и даже на удивление современно.

Рассказ Хью Уолпола «Маленькое привидение» нисколько не обманывает читателя: он действительно о маленьком привидении. Правда, до появления самого призрака придется продраться через частокол страниц, повествующих о смерти лучшего друга героя, об их общих воспоминаниях, о тоске и печали героя, о его решении съездить в гости к дальним знакомым, дабы развеяться, о том, как он туда едет… И да, то самое маленькое привидение не будет иметь ровным счетом никакого отношения к умершему другу! Это грустная история о том, что призраки тоже могут бояться, переживать и просить защиты — у живых. О том, что все мы одиноки и нуждаемся в помощи и поддержке. Но автор вставил в финал обязательную моральную сентенцию о силе любви и восторженно заявил о том, что тоска по умершему другу его больше не тревожит — и тем самым смазал, если не уничтожил на корню, всю меланхоличную трогательность текста.

Закрывающий сборник рассказ Джона Рэндольфа Шейна Лесли «Как бы в тусклом стекле» как бы держится особняком от основной массы текстов. Прежде всего потому, что его начало — которое, как правило, отводится под ярое убеждение читателей в Абсолютной Правдивости Рассказчика — больше напоминает мягкий добродушный троллинг всех, кто верит в «Великий египетский миф», а еще больше — тех, кто стал причиной его возникновения. Однако это готический рассказ — так что без классического «случилось что-то, что я совсем не понял» не обошлось. А точнее, без двух сразу. Да, там, где более экономные авторы состряпали бы два (а то и три!) самостоятельных рассказа, Лесли ограничился лишь одним. С точки зрения концепции построения текста это логично: и там, и там повествуется о «зловредной силе, которая незримо внедрилась в стекло». Но с точки зрения единства сюжетных линий рассказ выглядит несколько неряшливым, хаотично перепрыгивая от подтрунивания над легковерными поклонниками баек о проклятиях египетских фараонов — к истории о фотографировании мумии — и к происшествию в одной из лондонских приходских церквей.

 

Обаяние классических историй о привидениях не только и не сколько в самих сюжетах и образах — право слово, они настолько зыбки и неуверенны, с постоянной оговоркой «я ничего не могу объяснить», «вряд ли мое зрение подвело меня», «не могло же мое сознание помутиться» и «моя память, сжалившись, накрыла прошлое мутной пеленой забвения», что после прочтения пары десятков таких рассказов, сливаются в общую серую, едва шевелящуюся массу. Их очарование — в самой архаической стилистике, передающей живой рассказ, напоминающей, что нередко эти истории читались вслух аудитории, для чего манера «повествования от лица очевидца» и была идеальна.

Так что, наверное, этот сборник, как и подобные ему, стоит читать друзьям, в дождливую ночь, в полутьме… обложившись одеялами, чтобы не удариться об пол, заснув на самом интересном месте.