Пантера / Panter

Жанр: драма, сюрреализм

Художник и сценарист: Брехт Эвенс

Переводчик: Екатерина Торицына

Год издания: 2017, 2021 (в оригинале 2014)

Издательство: «Бумкнига»

Похожие произведения:

• М.С. Парфенов, «Мост» (рассказ)
• Беате Ханика, «Скажи, Красная шапочка» (роман)
• «Страна приливов» (роман Митча Каллина и экранизация Терри Гиллиама)

Для чистоты прочтения, конечно, лучше ничего не знать о «Пантере» Эвенса. Тогда, перелистнув заключительный акт, вы испытаете приятное чувство сродни тому, как если бы сунули руки в кастрюлю кипящего масла. Поэтому закройте рецензию, раздобудьте комикс, и возвращайтесь. Тогда–то мы с вами и обсудим, зачем здесь ожившие мягкие игрушки вырывают себе глаза.

А пока... Пока перед нами история Кристины, маленькой девочки, переживающей смерть Котеночки. Призванный слезами горя, из нижнего ящика комода в детскую проникает Октавиан Абракадолфус Пантериус, наследный принц Пантерии! Что, вы не слышали о такой стране? Там самые благородные король и королева за всю историю мира. Там стоит величественный Гранатовый дворец. Там собирают урожаи золотых слитков — от регулярного употребления золота в пищу шерсть блестит особенно; а драгоценности делают из шоколада. На деревьях растут пироги с вишней. Думается, «это место, куда попадают пироги после смерти!» (Если вы понимаете, о чем мы.)

Если вдруг что–либо из сказанного Пантерой не нравится Кристине, Пантера мигом переменит свое мнение. Превратит в шутку. Скажет, что оговорился. Пантера обольстительный. Пантера обходительный. Пантера точно такой, какой нужен горюющей Кристине. Пантера, даром что гибкий от природы, весь настолько эластичный, что готов заполнить любые пустоты. Обвиться тугой гуттаперчевой удавкой.

Комикс «Пантера» ровно так же, как и центральный персонаж, сжимается вокруг читателя. Изначально предлагая обманку, прикидывается детской забавой. Очередным сочинением на тему переживания горя. И того, как детское воображение может его преобразить в сказочные миры. Кажется, мы уже не раз это видели: «Мост в Терабитию», «Я убиваю великанов», «Голос монстра». И в плену привычных тропов читатель будет пребывать вплоть до четвертой главы, в которой розовый плюшевый мишка Бонзо успеет написать на стене только: «берегисьПан».

Сам стиль рисунка — а Эвенс из тех художников, что обладают ярким самобытным стилем, увидев который однажды, уже ни с кем не спутать, —усиливает повествование. Художник рассказывал, что идея «Пантеры» родилась у него из рабочих эскизов. Повторяя одного и того же персонажа раз за разом, он впечатлился повествовательной силой такой трансформации: вроде бы перед тобой один и тот же персонаж, но каждый раз разный.

Рисунок Эвенса в «Пантере» текучий. Вы не найдете здесь двух одинаковых Пантер. Если выстроить их на парад, перед нами пройдет галерея искусства: реалистичного, абстрактного, наивного, карикатурного. Речи Пантеры также текучи. Текуче и само пространство. Эвенс смело обращается с перспективой, с пропорциями, с линиями, с тем, что мы видим и не видим.

И, конечно же, цвет. Яркий. Волнующий. Сбивающий с толку. Взрывающийся. Сюрреалистический. Впору лепить на обложку предупреждение для людей, страдающих эпилепсией.

Всю книгу прикидываясь какой-то другой историей, как прикидывается кем-то другим принц Пантера, Эвенс срывает маски на нескольких последних страницах. И тогда комикс, казавшийся поначалу детским, продолжавшийся как фантасмагория, оказывается историей об отвратительном насилии в семье. Именно в этот момент вы ощутите, будто всю вашу нервную систему погрузили во фритюр.

Зло, которое показывает Эвенс, пугает своей обыденностью. Да, мы замечали какие-то нехорошие знаки, но не придали им значения. Так и реальная жизнь совсем не похожа на художественное произведение с развешанными чеховскими ружьями. Когда говорят, что зло многолико — кажется, речь не только о многообразии, но и о том, что гримаса злодея может быть лишь одной из десятка, что носят даже самые близкие нам люди. Чаще всего они напяливают те, с которыми мы способны уживаться. И даже быть счастливы. Вот только иногда, время от времени, приходит черёд напяливать ту единственную. В остальное же время они будут учтивы и даже покорны нашим желаниям. Как речи принца Пантеры.

Сам Эвенс отказывается дать четкий ответ, что именно произошло между его персонажами. Метафоричность, дающая для воображения пугающий простор, ранит еще сильнее. И в этом сила главного на данный момент произведения фламандского комиксиста.