DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Пыточных дел страсти (Часть 2)

Первая часть статьи опубликована в предыдущем номере.


Первые же ассоциации, которые приходят на ум при упоминании пыток — кровь, пот, слезы и прочие жидкости человеческого тела, ожоги, кровоподтеки, зияющие раны и так далее. Однако не всегда — и уж тем более, сейчас — пытки были и есть в стиле «кровь-кишки-расп*дорасило». Иногда нужно было оставить человека в относительном — хотя бы внешнем — порядке, а иногда пыточных дел мастера по каким-либо причинам не желали мараться в дерьме в буквальном смысле этого слова. Именно об одном виде таких не оставляющих на теле следов пыток мы сегодня и расскажем.

 

Слух…

Конечно же, классические, грубые пытки не обошли его вниманием — как не обошли вниманием ни один выступ или отверстие человеческого тела. Отрезать, ошпарить, обжечь, оторвать, сломать ухо — не ключевой элемент пыток, да, но сопутствовал очень многим из них. Тут нужно отметить, что слуха все-таки старались не лишать — ну а как тогда пытаемый расслышит задаваемые ему вопросы? Написать-то не выйдет: с грамотностью в средние века были проблемы не только у крестьян. Но тем не менее, воздействие на слух нередко интересовало пытающих. С исследовательской точки зрения, так сказать. Ну и проверяли теорию на практике, как без этого.

Во времена Ивана Грозного, щедрого на выдумки (хотя, строго говоря, приписывать Ивану Грозному авторство существовавших в ту пору пыток и участие во всех подобных «мероприятиях» все равно что рассказывать о «миллиарде расстрелянных лично Сталиным» — да, фигура одиозная, да, руку, несомненно, приложил, но все-таки не настолько везде успевал) существовала «пытка колоколом». Как повествуют свидетели и отдельные выжившие, пытаемого усаживали под большой колокол и начинали неритмично звонить. У человека шла кровь из ушей, он кричал от боли и быстро терял сознание.

Ситуация вполне понятная — акустический или звуковой удар может привести не только к потере слуха, но и к контузии. А постоянно повторяющиеся акустические удары разной степени мощности доведут и до сумасшествия. «Пытка колоколом» использовалась достаточно редко — требовались специфические декорации и инструментарий: не так-то просто в средней полосе России найти свободный колокол, да и не на каждую колокольню или звонницу пустят, тем более ради такого совершенно небогоугодного дела. Так что «пытка колоколом» — в большей степени показательное наказание для высокопоставленных обвиняемых, развлечение публики новой, еще не заезженной, придумкой.

Был еще один вариант — тоже не совсем пытки, а наказания — с использованием звуковых элементов. Осужденные за прелюбодеяние были вынуждены круглосуточно носить тугой широкий ошейник из грубой, плохо выделанной кожи (или вообще металлический). По краям ошейника были прикреплены бубенцы (или один крупный), которые звенели при каждом движении — таким образом убивались сразу два зайца: окружающие оповещались, что приближается прелюбодей (и имели возможность оплевать его или закидать навозом — швырять что-то более существенное было чревато для наказанного увечьями, а виновник увечий мог поплатиться и куда серьезнее), а сам человек не имел покоя ни днем, ни ночью. Плюс еще ошейник (который к тому же был не новый, а уже использовался ранее аналогичным образом и, естественно, не чистился/не стирался) натирал шею, приводя к ссадинам, царапинам, а то и открытым ранам — и как следствие, к нагноению и заражению крови. И все это под разухабистый звон бубенцов, да. 

Но пытки звуками не приобрели особого распространения вплоть до ХХ века. Причины достаточно просты — прежде всего, банальнейшее «игра не стоит свеч». Любой топор, поднесенный к пальцу, или сурово возвышающаяся в углу камеры дыба куда быстрее развязывали языки у впечатлительных натур, нежели нелепо громоздкий гигантский колокол. Примитивнейшая логика — особенно если речь шла о необразованных крестьянах — живее рисовала ощущения и последствия вырванных ногтей или выдавленных зубов, чем особенности воздействия на организм акустического удара. Так что колокол произвел бы гораздо больше ажиотажа, если бы его катали по осужденным.

 

К двадцатому веку европейцы и североамериканцы стали считать пытки недостойным цивилизованных и просвещенных людей делом. Во всяком случае, то, что было первой ассоциацией при слове «пытки» — да-да-да, те самые «кровь-кишки-расп*дорасило». Дыба? Клещи? Груша? Фу, фи, буэ, так нельзя, это отвратительно, темное средневековье, развратный де Сад, какая прелесть, дайте две, но только в виде книжек и тематических групп.

Рвать, резать и кромсать — это уже удел необразованных и кровожадных дикарей. Воспитанный человек попытается добиться нужной информации словом. Но, если слово не поможет, то, конечно, придется пустить в ход и дело — но осторожно. Бить аккуратно, но сильно (c). А еще лучше — вообще не бить.

Вот в таких условиях и появилась пытка, издевательски названная «Музыкальной шкатулкой». В ней совместились воздействия сразу на несколько органов чувств. Осужденный помещался в комнату, лишенную окон и залитую ярким светом, в которой непрерывно играла музыка — причем самого разного типа, от классики до атонального модернизма, через несколько часов все равно все сливалось в сплошной терзающий уши вой. От яркого света у человека пересыхала слизистая глаз и воспалялись веки, от замкнутого пространства происходила дезориентация, а спертый воздух в непроветриваемом и душном помещении доводил до бессознательного состояния. Музыка в этом комплексе была, что называется, вишенкой на торте, катализатором, ускоряющим потерю человеком собственного «я».

Это было поистине дьявольское изобретение — настолько вкрадчиво и в то же время неуловимо происходило методичное разрушение человеческой психики. «Музыкальная шкатулка» практически не использовалась ни в сталинских застенках, ни в гитлеровских тюрьмах — слишком уж много времени требовалось на то, чтобы довести жертву до «кондиции», всесокрушающая машина массовых допросов не могла себе позволить подобную роскошь. «Шкатулка» была уделом утонченных разведчиков и шпионов — игра разума и психологии, воли и интеллекта. Именно она упоминается в советском кинофильме «Ошибка резидента» (1968 г., режиссер В. Дорман), действие которого происходит в 1960-е годы.

Вот как это описывалось в одноименной повести О. Шмелева (О. Грибанов) и В. Востокова (Петроченков), которая легла в основу фильма:

Его разбудила музыка. Духовой оркестр играл траурный марш. В первую секунду он подумал, что слышит оркестр во сне, но, открыв глаза и увидев себя в этой словно бы насыщенной белесым туманом камере, вспомнил, где находится, и прислушался. Траурная мелодия звучала тихо, но очень отчетливо. Павел попробовал определить, откуда исходит звук, встал, прошелся вдоль всех четырех стен и не отыскал источника. Звук исходил отовсюду, он был стереофоническим, и это создавало иллюзию, что музыка рождается где-то внутри тебя, под черепной коробкой. Он попробовал зажать уши. Музыка стала тише, но все же ее было слышно.
Мелодия кончилась. Трижды ударил большой барабан — бум, бум, бум. И снова та же траурная музыка. Павел начал ходить по камере, считая шаги. Досчитав до двух тысяч, сел на полку. Посидел. Потом прилег. Музыка не умолкала. Время от времени, через одинаковые промежутки, троекратно бухал барабан.
Он опять почувствовал дремоту и забылся. Очнулся из-за легкого озноба. Хоть и тепло в камере, но без одеяла как-то зябко спать, непривычно. Траурная мелодия впиталась в него, и было такое чувство, что, выйди он сейчас наружу, все равно она будет звучать в голове, он вынесет ее с собой, он налит ею до краев, и сосуд запаян — не расплескаешь. Павел одернул себя — не рановато ли психовать? Если это пытка, то она только началась.

Пытка звуками — в частности, музыкой — идеальна с точки зрения чистых рук и неоставления следов на теле. Физического воздействия как такового нет, а уж что там жертва на суде будет лепетать по поводу музыки — извините, мы просто хотели разнообразить ей досуг! Если же требовался более серьезный ответ, то он тоже существовал: «Громкая музыка не дает заключенным полноценно общаться друг с другом, готовить побеги и обсуждать варианты нарушения режима».

Поэтому неудивительно, что эта пытка довольно быстро приобрела широкую популярность в соответствующих кругах.

Первыми вслед за охотниками на шпионов ее взяли на вооружение англичане в борьбе против Ирландской республиканской армии. В выборе музыкальных композиций они даже и не заморачивались — просто надевали на жертв наушники, в которые транслировали банальный белый шум. Уже через двенадцать часов люди теряли сознание и приобретали необратимые повреждения психики.

Но по-настоящему известной, в том числе и для наивных, свято верящих в доброту и гуманность обывателей, тема нашей истории стала после скандала с арабской и кубинской тюрьмами Абу-Грейб и Гуантанамо. Американские солдаты были обвинены — и небезосновательно — в том, что применяли пытки по отношению к заключенным. На поверхность всплыли весьма неаппетитные и шокирующие (мы же помним про цивилизованное общество и воспитанных людей?) факты избиений, электрошока, унижений и… пыток звуком.

Как рассказывали заключенные, а потом и сами солдаты, музыка включалась на полную громкость и играла круглосуточно, даже ночью. Да и ночи, как таковой, в камерах не было — кроме оглушительного шума, заключенным не давали спать также прожекторы, заливающие крошечное помещение ярким белым светом. Чуть позже тактика сменилась — вакханалия света и звука продолжалась шестнадцать часов, после чего наступали четыре часа абсолютной, давящей тишины и кромешной темноты. И это не было отдыхом, как может показаться: люди продолжали терзаться шумами и болями, на этот раз фантомными, а период 16+4 не давал никакой возможности ориентироваться во времени суток.

Изощренность данного конкретного вида пытки применительно к арабам была еще и в том, что восточная культура — культура специфической музыки, совершенно не похожей на западную. Для арабов, воспитанных в национальных традициях, тяжелый рок и поп-музыка сами по себе являлись шоком. Не говоря уже о том, что им приходилось слушать эти непривычные, чужие, чужеродные и от этого еще более отвратительные звуки днями напролет. Ну представьте, что у вас в холодильнике поселится муэдзин, который будет круглосуточно и постоянно звать на намаз? Да вы его уже к вечеру вместе с холодильником вынесете на помойку, даже не вытащив продукты. Вместо муэдзина можете подставить голосистого исполнителя йодля, пышногрудую оперную диву с репертуаром Вагнера или даже ансамбль Кадышевой в полном составе — ничего, впрочем, не поменяется.

Вскоре был обнародован список из тридцати трех — известных, популярных и многими любимых! — композиций, которые использовались в пытках. Шутники тут же дали ему название «Лучшие хиты Гуантанамо». Некоторые музыканты были возмущены и на чем свет стоит костерили Буша и всю американскую систему. Другие иронизировали по поводу музыкальных вкусов арабов. Третьи упомянули, что неплохо было бы запросить выплату гонораров или подать в суд за нарушение авторских прав.

Многие из нас, увидев песни, вошедшие в список, усмехнутся. «Queen» «We are the Champions», «Metallica» «Enter Sandman»? У тех, кто называет эти композиции пыточными, просто нет вкуса! Мелодии из детских шоу «Улица Сезам» и «Динозаврик Барни»? Ну ладно уж, можно согласиться. Ооо, Бритни Спирс и Кристина Агилера! Вот они, самые главные пыточные инструменты! И это они еще не слушали русскую попсу, русский рэп и русский же блатняк, да еще и в переполненной маршрутке!

Беда в том, что так усмехнулись слишком многие. Тема аудиопыток стала объектом карикатур, разнообразных шуток и анекдотов. Да и было, впрочем с чего — массовый кинематограф уже давно полюбил оттаптываться по ней. Достаточно вспомнить «Марс атакует!» Тима Бёртона, где музыка, а точнее, композиция «Indian Love Call» в исполнении Слима Уитмана была единственным средством уничтожения зеленых головастов-инопланетян (именно головы живописно взрывались после первых же нот). В фильме «Назад в будущее» Марти заставляет своего отца отправиться на свидание, надев на него наушники и включив на полную мощность одну из композиций «Van Halen». Ну и, конечно, это было и в Симпсонах…

Конечно, смеяться над аудиопытками никто не может запретить.

Просто в следующий раз, когда водитель маршрутки врубит на полную мощность «Голуби летят над нашей зоной», а сосед начнет насиловать стену перфоратором, когда вашему ребенку ненавидящие вас родственники подарят барабан и когда за окном начнут выводить рулады коты — просто подумайте, что вы всегда можете выйти из маршрутки, убить соседа, набить барабан ватой и обоссать котов с балкона.

Вам повезло. У вас есть выбор.

Но он был не у всех.


Третью часть статьи читайте в следующем номере.

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)