— Обгорелые фигурки слов и чисел из черепа, как дети из горящего здания... — бормотал Саша, за хвост вытаскивая из клетки сначала одну мышь, потом вторую. Клетка была старая, мыши — новые. Впрочем, грызунам не удалось задержаться в ней надолго. Как и всем предыдущим обитателям. До них в клетке уже побывали другие мыши, крысы, хомяки и даже морская свинка. Пару раз Саша ловил кошек — они, разумеется, не помещались в клетку, но в том и заключалась прелесть: они были крупнее прочего зверья. А значит — сытнее.

— Славьте меня! Я великим не чета. Я над всем, что сделано, ставлю nihil, — продолжал Саша, выходя с мышами из кухни. Он знал наизусть почти два тома стихов Маяковского и мог целыми сутками декламировать их либо от скуки, либо просто ради удовольствия.

— Городов вавилонские башни, возгордясь, возносим снова...

Через узкий, захламленный коридорчик Саша прошел в комнату, а оттуда налево — в другую, поменьше. Окно, и без того маленькое, до середины было закрыто металлическим листом. Через оставшийся наверху прямоугольник стекла в помещение струился слабый свет. Впрочем, и его было достаточно, чтобы разглядеть нехитрое убранство: расшатанная деревянная этажерка с книгами у самой двери, напротив — шкаф, торчащий из-под него наполовину свернутый ковер, на потолке — три лампочки, гроздью висящие на одном проводе. В противоположной части комнаты под окном стояли два деревянных ящика, достаточно широкие и большие, чтобы занимать все пространство от стены до стены. Из этих ящиков, заполненных землей вперемешку с небольшими камнями, тянулись во все стороны... Стебли? Щупальца? Что бы это ни было, но оно являлось предметом Сашиной гордости. Нечто с мясистым древовидным стволом произрастало из одного ящика, раскидывая в стороны свои зеленовато-серые ветви, плотные и бугристые в основании и гибкие, словно плети, на концах. Отростки ползли по стенам и полу, переплетались, цеплялись за подоконник и края ящика, периодически ощетиниваясь выростами, напоминающими то ли ряды уродливых листьев, то ли гребни доисторических ящеров. Корни, более плотные и изогнутые, рыхлили и сминали землю, то выныривая из нее, то погружаясь вглубь, протыкали стенку ящика и ложились на пол. Над телом растения, оплетенным сетью более темных сосудов, покачивались прямые, похожие на мягкие антенны стебли. На концах они имели утолщения, с одной стороны рассеченные глубокой ложбинкой, а с другой покрытые ворсинками.

— Грудь испешеходили. Чахотки площе...

Когда Саша вошел в комнату, растение направило на него свои «антенны», повернув их ворсинчатой стороной. Выбросив, наконец, из головы Маяковского, он подошел к уродливому кусту, который тут же зашевелился, заскользил вокруг себя щупальцами, ничем уже не напоминая растение. Саша бросил обеих мышей в ящик. Серые кольца стеблей тут же сжались, стиснув крохотные тельца, и вместе с добычей скользнули вглубь зарослей. Сидя на корточках перед растением, Саша наблюдал за ним. Однажды он смог в деталях увидеть, как оно ест, но это случилось не сразу.

Растение появилось у него меньше года назад, почти случайно. Его прислал Олег, старинный приятель Саши, в прошлом году переехавший в США. Впрочем, вполне вероятно, что теперь он уехал куда-нибудь еще; вестей от друга давно не было. В отличие от Саши, единственным приключением в жизни которого был переезд из Мурманска в Петрозаводск (в квартиру, оставшуюся после смерти бабушки), Олег путешествовал постоянно. Закончив учебу, он перебрался в Финляндию, оттуда через некоторое время в Швецию, затем — дальше в Европу. Саша толком и не знал, чем тот занимается, как зарабатывает. Несмотря на их активное общение через интернет, Олег всегда уклонялся от подобных вопросов. Зато он рассказывал о местах, в которых бывал, присылал фотографии или еще какие-нибудь материалы. Пещеры, запрятанные в горах долины, дикие леса, безымянные развалины, храмы, более современные забросы... Некоторые его истории казались Саше слишком уж фантастичными, но он считал, что это все же занимательнее, чем его собственные рассказы. А сам он говорил только о том, что видел за свою почти сорокалетнюю жизнь.

Сразу после школы Саша поступил на эколого-биологический факультет, задавшись целью изучить и понять то живое, что окружало его. Но через пару лет все тайны оказались развенчаны: вокруг — лишь клетки, в которых творится одна и та же химия. Красота и загадка испарились. Примерно в то же время умерла бабушка, и Саша, полный новых надежд, переехал в Петрозаводск. Там он решил выучиться на фельдшера, но еще через пару лет бросил колледж. Он не испытал повторного разочарования, скорее наоборот: в отдельных проявлениях патологии он нашел именно ту красоту и ту тайну, которую не смог обнаружить в живом и здоровом. Но Саша не имел ни малейшего желания лечить людей. Напротив, он хотел наблюдать за тем, что происходит с ними. Отсюда начался его путь среди калек и убогих, умирающих и выздоравливающих, страдающих от болезней скрытых и явных. Он работал санитаром в психиатрической больнице, куда привозили людей странных и интересных; в наркологическом диспансере, где эта странность смешивалась с явным уродством; в худшей из трех больниц города, куда чаще всего привозили бомжей и прочих опустившихся; в онкологическом диспансере, где боль и отчаянье буквально висели в воздухе; и в двух городских моргах, куда рано или поздно привозили всех. Это было совершенно особое, не похожее на всю прочую жизнь царство. Царство жизни и смерти в их биологическом, сугубо естественном значении. Даже то, что происходило с пациентами психушки, Саша причислял к биологическому. В конце концов, люди — те же животные, только с более развитым мозгом, который и порождает все эти игры разума, зачастую такие же прекрасные, как и метастазы меланомы, разъедающие тело. И в этом мире гротеска и ужаса, красоты и уродства, страдания и его посмертных следов Саша пребывал почти постоянно, год за годом формируя свою эстетику и философию. И ему было лестно, что его взгляды интересуют Олега, явно более развитого и начитанного.

Так поддерживалась их дружба, из реальной превратившаяся в виртуальную, пока однажды (точнее — в самом начале сентября 2014 года) Саша не получил по почте вполне осязаемую, физическую посылку от Олега. За месяц до того, в августе, Олег отправил ему восторженное сообщение о том, что «наконец нашел нечто необычайное, но реально существующее». И прислал фото неопределенных серых комков, сидящих в цветочных горшках у него дома. Еще с прошлого года Олег буквально бредил неким странным местом, находящимся к западу от города Аркхэм, штат Массачусетс, где в начале прошлого века упал какой-то метеорит. Откуда Олег узнал об этом месте и почему решил непременно его посетить, Саша понятия не имел. Но через несколько месяцев упорных поисков фанатичный исследователь все-таки обнаружил где-то в лесу воронку кратера. И внутри нее — следы совершенно незнакомой ему жизни. Жизни, которая не только успешно развивалась, но и посягала на окружающий лес. Воодушевившись находкой, Олег увез с собой несколько мутировавших (как он уверял) растений, и одно их них отправил Саше, упаковав его в контейнер со свежей, жирной и плодородной почвой. Но уже через несколько дней написал вновь: «Не понимаю, что произошло! Все образцы засохли и умерли, кроме одного. Его я оставил в коробке, в которой привез их всех. Подумал, что оно самое слабое и все равно погибнет, но выжило как раз оно!» На следующий день он уже нашел ответ: «Я думаю, дело в земле! Проведу несколько опытов и напишу тебе». Догадка Олега оказалась верной. «Я съездил туда снова и привез побольше земли, собрал даже песок и камни. Сажал их в готовую землю из магазина, в „родную“ почву и в их смесь. Растения выживают только в двух последних случаях, причем не важно, смешана земля с землей или с песком, или только с камнями. Наверное, все дело в каком-то излучении или, может, химических соединениях... Я отправлю тебе еще растение».

Одну за другой Саша получил посылки: засушенный сорняк, вполне живое растение в контейнере с суховатой землей, еще контейнер с землей и ящик с самыми обыкновенными на вид камнями. Вскоре пришла очередная весточка от Олега. Приятель писал о странностях найденных им растений: «Ты знаешь, на днях они начали... меняться. Появились какие-то новые отростки, и они ловят ими мух! Как венерина мухоловка, только, честное слово, гораздо быстрее! Черт, они вообще — двигаются! Я купил мух в зоомагазине и скормил им целый пакет. Они действительно двигаются. И растут». Саша, до того момента методично поливавший чахловатый серый росток водой и удобрением, всерьез заинтересовался. Тоже достал мух, набросал их раздавленные тельца в горшок и вокруг него и стал ждать. В первый день ничего не произошло. И на следующий тоже. И на следующий. Он написал об этом Олегу.

«Есть еще вариант, — последовал ответ — Буквально вчера тут произошло кое-что интересное! Я теперь держу свои цветочки на кухне, потому что на террасу забрался соседский кот, разворотил почти все горшки и пытался грызть растения. Вот засранец! Правда, тем же вечером его нашли с порезанными лапами и брюхом — может, собака покусала. В общем, кара его настигла. Так вот, я оставил на столе тарелку с беконом, а когда вернулся, увидел, что растение тянется к мясу. Я оставил все как есть, а наутро тарелка была пустой!».

Неудача с мухами была забыта, и Саша поспешил на кухню. Бекона у него не было, но он собирался готовить гуляш. Отрезав пару кусочков сырой печени, он положил их в горшок. Вернувшись к растению через пару часов, Саша обнаружил, что кусочки почти полностью погружены в землю, обхваченные появившимися откуда-то корнями. На следующий день он положил немного сырой курицы подальше от растения, к краю горшка. Каково же было его удивление, когда, зайдя через некоторое время в комнату, он увидел пару гибких стеблей, тянущих за собой мясо. В следующий раз, вернувшись домой после смены, Саша нашел в горшке разорванный целлофан. На другом конце подоконника, где он оставил пакет с мухами, было пусто. Еще через день растение пришлось пересадить: керамический горшок треснул, и разросшийся кустик восседал на куче земли и осколков, подобно кошмарному осьминогу. Кошмарному, но прекрасному.

«Ты не представляешь, как быстро они растут! И опять меняются... Вот только почему? Это их жизненный цикл или же влияние новой среды, новой пищи? Я должен это узнать! Там, в кратере, наверняка есть что-то еще, что-то гораздо более... Ну, ты понял. Я ведь не заходил далеко, не спускался до самого дна. А там, между прочим, есть и парочка пещер. Завтра отправляюсь в большую экспедицию!» Это было последнее сообщение от Олега, отправленное в конце ноября. С тех пор Саша занимался своим новым питомцем самостоятельно. Много раз он пытался связаться с Олегом, писал и на почту, и в соцсетях, но сообщения оставались непрочитанными. Разумеется, он волновался за друга, но в глубине души был уверен, что с ним все хорошо. Однажды Олег пропал почти на целый год из-за того, что искал какой-то храм в Южной Америке, который на деле оказался грудой пустых развалин. Может, он и теперь блуждает в какой-то глуши? Ковыряется в том кратере или уже ищет что-то новое в другом месте. А может, все его растения подохли, и новых он не нашел.

«Или они сожрали его самого».

Эта мысль периодически появлялась в голове Саши, на время лишая его покоя. А что, если все-таки... Ведь они растут. И, возможно, растут не до какого-то момента, а постоянно, всю жизнь. А вместе с ними растет и размер потенциальной добычи. В последнем Саша уже успел убедиться.

В начале января он решил провести свой собственный эксперимент. К этому времени растение увеличилось вдвое, протянув свои стебли-щупальца во все концы ящика. Первая «антенна» уже покачивалась над общей массой, явно реагируя на любое появление человека. Вот только для чего растению этот орган, способный распознавать звук или движение? У Саши была теория на этот счет, и ее следовало проверить. Он купил в зоомагазине мышь, самую маленькую, какая только нашлась, и, придя домой, посадил ее в ящик к растению.

Округлая шишка на конце «антенны» тут же повернулась к грызуну, сидящему на месте и тревожно шевелящему носом. Первые несколько секунд ничего не происходило, но стоило мыши двинуться к краю ящика, извивающийся стебель толщиной в палец тут же схватил ее и потащил к неподвижно стоящему стволу. В тот момент Саше показалось, что растение засунуло добычу куда-то в землю у подножия ствола. Вскоре после кормления сосуды и прожилки, оплетающие наиболее крупные участки тела чудовища, раздулись и потемнели, став похожими на варикозные вены. Саша наблюдал за этим процессом как завороженный. Наблюдал эту жизнь. И смерть. Вот где была красота, была тайна. На следующей неделе он принес клетку с тремя большими мышами.

К середине февраля пришлось поставить второй ящик. Неведомая тварь продолжала расти, вымахав выше подоконника и распространяя вокруг все новые побеги. Как раз в это время в подъезде и появилась кошка. Видимо, забрела погреться. В деревянной двухэтажке на два подъезда никто и не помышлял о домофоне, а тяжелая дверь с проржавевшим кодовым замком даже зимой оставалась нараспашку. На третий день Саша заманил кошку в свою квартиру. Сначала угощал ее колбасой, чтобы она поднялась с ним на второй этаж, а потом, приоткрыв дверь и оставив колбасу за порогом, дождался, пока она войдет внутрь. Поймать ее в квартире было уже гораздо проще.

Он отнес кошку в комнату, где находилось растение. Последние два дня Саша не кормил его, и теперь кошмарный куст, повернувшись к нему и наклонив вперед все «антенны», мелко тряс ими, издавая звук, напоминающий трещотку гремучей змеи. Плотно прикрыв за собой дверь, Саша швырнул вырывающуюся кошку в другой конец комнаты. Едва коснувшись лапами земли и растений, она тут же подскочила с истошным мяуканьем, пытаясь забраться вверх по стене. Мощные серые щупальца неожиданно быстро метнулись следом и, обвив тело несчастного животного бугристыми кольцами, потащили кошку вниз. Следы ее когтей ощетинились клочками разодранных обоев. Оказавшись в ящике, кошка продолжала орать. Новые стебли, оплетающие ее, резко сжались. Послышался влажный хруст, после чего все стихло. Низко склонившись над телом жертвы, «антенны» вдруг повернулись к ней другой стороной. С тихим чавканьем бороздки на их верхушках раскрылись, поливая мертвую кошку тягучей прозрачной слизью. Совершенно загипнотизированный происходящим, Саша подошел ближе.

Гибкие щупальца, ослабив хватку, поворачивали и мяли безжизненное тело. Выделенная растением слизь была, по-видимому, каким-то ферментом или щелочью, потому что вскоре после этого кошачий труп начал буквально разваливаться на куски: шкура рвалась и слезала, мышцы расползались в стороны, обнажая кости и внутренности. Послышался хруст, и оторванная лапа, перехваченная зеленоватым стеблем, двинулась к стволу растения. Саша приблизился к ящику вплотную и, наклонившись, стал внимательно смотреть. Словно чувствуя его взгляд, растение раздвинуло в стороны оставшиеся ветви, обнажив нижний участок толстого, диаметром с человеческое бедро, ствола. У самых корней между складок древовидной коры зияла большая, сочащаяся все той же прозрачной слизью полость, в которой поблескивали ряды мелких иглообразных зубов. Когда кошачья лапа оказалась внутри, ужасная пасть закрылась. Через час второй кусок тела отправился следом. К утру монстр окончил свою трапезу, а на следующий день толстые стебли оплели подоконник и часть окна.

В марте Саша поймал во дворе еще одну кошку, а в остальное время продолжал приносить грызунов или мясо. Он заметил, что монстр почти перестал расти. Ветви его двигались реже обычного, и само растение словно затаилось в ожидании чего-то. И лишь пару дней назад Саша понял, в чем причина этого.

Когда растение покончило с мышами, одну за другой отправив их в ощетинившийся зубами провал пасти, Саша переключил свое внимание на другой объект. В верхней части ствола, там, где он разделялся на отдельные ветви, сидел зеленоватый овальный бутон размером со страусиное яйцо. Своими округлыми боками он расталкивал в стороны мягкие стебли, часть которых склонялась обратно к нему, прикрывая влажно поблескивающую, собранную в складки верхушку. Со всех сторон по его поверхности змеились тонкие сосуды, набухающие быстрее, чем все остальные. Из этого наблюдения Саша сделал вывод, что растущий бутон, чем бы он ни был, получает питание в первую очередь.

— Надеюсь, ты не раскроешься без меня, — тихо сказал Саша, поднимаясь с пола и бросая последний взгляд на растение. Пора собираться на работу. В этот раз у него ночная смена.

В ночь ничего особенного не произошло. Он, как обычно, сделал уборку, давно уже не обращая внимания на вонь дезинфектантов, поужинал, немного посмотрел телевизор и лег спать. До самого утра Сашу никто не беспокоил. Когда пришел другой санитар, его сменщик, они вместе попили чай, перекинулись кое-какими новостями, а затем, отметившись в журнале, Саша отправился домой. После одного выходного он заступал на сутки. Рабочий день проходил так же, как и всегда: привозили и увозили жмуров, измеряли рост «горизонтальных клиентов», делали соответствующие записи, распиливали их черепа перед вскрытием, чтобы можно было достать мозг, в ходе вскрытия — взвешивали органы, после — отмывали трупы и либо одевали их, если предстояли похороны, либо сразу отвозили в холодильник. Потом все та же уборка, чистка парафиновых блоков, чаепитие и телевизор. Но этой ночью Саше не удалось выспаться. Сначала звонила какая-то бабка, сообщившая, что ее муж умер, и требовавшая, чтобы тело увезли в морг. Несколько раз Саша отвечал ей, что из морга никто никуда не ездит и пытался объяснить существующий порядок действий в такой ситуации, но она то ли не понимала, то ли не хотела понять, и в итоге заявила, что напишет жалобу. К счастью, после этого она перестала звонить. Спустя пару часов Сашу разбудил звонок в дверь. Привезли какого-то мужика, откинувшего ласты прямо в «скорой» по дороге в больницу. Прибывший «клиент» весил почти двести килограмм, так что с дальнейшей транспортировкой пришлось повозиться. Еще двумя или тремя часами позже доставили двоих с места ДТП, тоже откинувшихся по пути в больницу: парня, расплющенного почти всмятку, и девушку, у которой была раздавлена только нижняя часть тела. В общем — беспокойная ночь. Отсыпаться пришлось уже дома.

Саша проснулся около трех часов дня. Его разбудили детские вопли, доносящиеся с улицы. На его взгляд — одни из самых отвратительных звуков. Каждый год, начиная с первых теплых дней весны и до первых промозглых, дождливых дней осени эти маленькие визгливые твари высыпают во двор и начинают бегать, орать, заполнять собой все свободное пространство. Почему они так ведут себя? Дети, которых Саша видел в психбольнице, были совершенно другими. Они тоже иногда шумели или смеялись, но игры и все их занятия были иными... Насколько Саша себя помнил, он тоже был другим. Большую часть времени он не бегал, не кричал, а наблюдал. Наблюдал за любым живым существом, за любым процессом, происходящим у него на глазах. Это было очень интересно (до сих пор интересно), и он искренне не понимал, почему остальные не интересуются этими проявлениями органической жизни.

Позавтракав и вымыв посуду, Саша решил проведать свое растение. Накануне, перед суточным дежурством, он оставил ему целый килограмм мясных обрезков, по дешевке купленных на рынке и потому, возможно, слегка подпорченных. Впрочем, он почему-то не сомневался, что растению все равно, что поедать — живых существ или всякую падаль.

За то время, что он отсутствовал, произошли заметные изменения: бутон увеличился вдвое и ощетинился мелкими шипами. Ложбинки на нем углубились и расширились, обозначая отдельные мясистые лепестки, в зазоры между которыми выглядывали опалесцирующие сгустки — то ли какая-то слизь, то ли внутренняя оболочка. Время от времени изнутри раздавалось приглушенное почавкивание, и тогда бутон покачивался из стороны в сторону.

«Что за хрень такая? — думал Саша, рассматривая бутон то с одного бока, то с другого. — Может быть, цветок? Тогда почему он шевелится? Хотя... Блин, это-то как раз уже и не странно!..»

Размышляя так, Саша протянул руку к бутону, но, едва он коснулся поверхности ближайшего лепестка, со всех сторон послышалась знакомая трещотка. «Антенны», мелко трясясь, предостерегали его.

— Ладно, ладно, не трогаю, — пробормотал Саша, убирая руку.

Будто желая сохранить свою тайну, растение обвило основание бутона еще одним серым щупальцем. Как мать, обнимающая дитя. В голове Саши тут же вспыхнула неожиданная догадка, и был только один способ ее проверить. Саша поставил напротив растения стул, принес ноутбук и пакет чипсов и, устроившись поудобнее, стал делать то, что умел лучше всего: наблюдать.

Время шло, и движение внутри бутона становилось все более явным. Через полтора часа зазоры между лепестками стали увеличиваться. Отложив ноутбук, Саша стал смотреть, теперь уже ни на что не отвлекаясь. Зеленоватые створки, образующие бутон, неожиданно разошлись в стороны, с тихим чавканьем обнажив свое содержимое. В центре кошмарного цветка копошилось нечто, напоминающее уменьшенную копию самого растения: короткое и толстое, как у анемона, тело, прорезанное отверстием приоткрытой пасти, было окружено шевелящимся ореолом щупалец, довольно длинных и мощных. Сместившись в сторону, тварь соскользнула вниз, в ящик, и, ловко перебирая щупальцами, выползла на пол, словно в поисках чего-то.

Саша и сам толком не знал, как к нему пришло понимание того, что должно было произойти. Причиной всему была случайная ассоциация: отдельный отросток, копошащийся на полу, напомнил ему личинку Чужого, только что вылупившуюся из кокона.

Комок щупалец — реальное воплощение киношного ксеноморфа — извивался и полз по комнате, то и дело попадая в пятно золотистого света, падающего через дверной проем. Соседняя комната, залитая лучами вечернего солнца, вновь наполнилась детскими криками с улицы:

— Да это нечестно! Виталик все время перепрятывается!

— Ниче я не перепрятываюсь!

— Я не буду так играть! Это нечестно!

— Ладно уже, давайте дальше!

— Но это в последний раз! Если он снова будет перебегать, я больше водить не буду!..

Прикрыв дверь в комнату, Саша подошел к окну и выглянул во двор. Девочка лет одиннадцати, белобрысая и слишком толстая, отвернулась к дереву, закрыв глаза руками и громко считая вслух. Двое мальчишек и еще одна девчонка примерно того же возраста бросились по двору врассыпную. Саша тоже сорвался с места.

Во двор он вышел в домашних спортивках, наспех натянутой куртке и кроссовках на босу ногу, со спортивной сумкой в руках.

Девочка досчитала до тридцати и открыла глаза, когда он подошел к ней.

— Привет, — сказал Саша как можно дружелюбнее. Толстушка недоверчиво воззрилась на него, не произнося ни слова.

— Я проходил неподалеку и видел, как вы играете, — продолжил Саша — Думаю, тот парень в зеленой куртке действительно играет нечестно.

— Да он всегда так, — буркнула девочка.

— Я видел, куда он побежал. Вон туда, за дом, к сараю. — Саша махнул рукой в указанном направлении. — Думаю, надо его проучить! Давай ты зайдешь с одной стороны, а я с другой, чтоб он не убежал и не перепрятался. Найдешь его первой, и он будет водить.

На лице девочки отразилась внутренняя борьба. Скорее всего, ей сотни раз твердили что нельзя разговаривать и тем более куда-то ходить со взрослыми дядями... «Ну давай же, соображай быстрее, тупая мелкая жируха!» — раздраженно думал Саша. Другой такой возможности осуществить задуманное может и не представиться. Наконец девочка согласилась.

— Тогда я пойду первый, а ты за мной, — сказал Саша, по-прежнему стараясь приветливо улыбаться, и направился за дом. На полпути он оглянулся. Девочка шла в нескольких метрах за ним.

Пройдя через запущенный задний дворик, тянущийся позади нескольких двухэтажек, он обогнул с левой стороны длинный дровяной сарай, наполовину выгоревший и заваливающийся, кажется, во все стороны одновременно. Изнутри он был забит обвалившимися перекрытиями и мусором, среди которого подобно ржавому айсбергу торчала древняя газовая плита. Примерно такая же дрянь валялась и за сараем, оставляя, однако, небольшое свободное пространство около сохранившейся задней стены. Вскоре послышались шаги девочки — она, как и условились, обходила сарай справа. Саша подошел ближе, держа заранее расстегнутую сумку на уровне груди. Открыл ее пошире. Мгновением позже девочка завернула за угол и, автоматически сделав еще пару шагов, замерла на месте, едва не столкнувшись с Сашей. Никакого мальчишки здесь не было и быть не могло. Он и остальные двое спрятались совсем в другой стороне. А здесь были только Саша и...

Без малейшего промедления Саша нахлобучил сумку на голову девчонки, крепко прижав свою жертву к стене. Точнее, это была не его жертва. Спустя пару секунд молчаливой борьбы толстушка издала сдавленное мычание, обещавшее впоследствии сделаться громче, но кулак Саши тут же опустился на ее голову, скрытую сумкой. Коротко и как-то странно всхрапнув, девочка повалилась на землю, отчаянно колотя вокруг себя руками и ногами. На ее светлых брюках растекалось мокрое пятно. Когда раздался еще один натужный, хрюкающий хрип, Саша стащил сумку с ее головы. Лица девочки он не увидел — оно было полностью скрыто напряженно сжавшимся серо-зеленым клубком щупалец. Гибкие стебли охватывали ее голову, проникая в рот, в нос, в глотку и дальше. Не размыкая цепких удушающих колец, чудовищный отросток стал вгрызаться в шею жертвы сразу под челюстью.

Саша присел на корточки и наблюдал за процессом. Смотрел, как все новые щупальца проникают в рану, раздирая плоть изнутри, тянут за собой сократившееся, брызжущее едкой слизью тело монстра, который, как ему показалось, хотел поглубже забраться в тело девочки.

4:45. Через пятнадцать минут должен сработать будильник. Саша проснулся около четырех и оставшееся время лежал без сна, глядя в потолок. Впрочем, уснуть ему удалось тоже далеко не сразу. Когда он вернулся домой, сердце все еще колотилось, а холодные руки и ноги покалывало миллионом невидимых иголочек. В голове и во всем теле — легкость и пустота. И то же самое — в окружающем мире, который теперь виделся невероятно ярким и чуточку прозрачным. Саша ни разу в жизни не пробовал наркотики, но теперь ему казалось, что они, должно быть, вызывают что-то подобное, иначе зачем люди стремятся употреблять их?

Саша не опасался никакого возмездия. Мелкие ублюдки играли и бегали до самой ночи — наверное, решили, что их толстая подружка просто обиделась и ушла. А если потом ее и стали искать, то тщетно. Он засунул тело в старый холодильник, валяющийся в кустах за сараем, и положил сверху пару обугленных досок. В любом случае, как ни передвигай весь этот мусор, все равно будет казаться, что так оно и было. В то, что кто-то мог его увидеть и запомнить, Саша не верил. Во-первых, он и девчонка шли отдельно, а во-вторых... Весь этот район между Лососинским шоссе и железной дорогой с одной стороны и рекой и лесопарком с другой представлял собой скопление небольших домов, деревянных или изредка — кирпичных, обветшалых, тонущих в неухоженном кустарнике и мусоре, с такими же неприглядными дворами, оплетенными тропинками и неасфальтированными дорожками, через особо слякотные участки которых в лучшем случае были проложены мостки из подручного хлама. Это — край унылых двухэтажек, металлических гаражей и покосившихся сарайчиков. Край громкой брани и дешевого алкоголя. И все обитатели этого места — под стать ему. Никого не волнуют орущие во дворе дети. Никого не волнует угрюмый мужик в спортивках и кожанке, вышедший из дома с сумкой.

Когда прозвенел будильник, Саша быстро оделся и вышел на улицу. Несмотря на ранний час, было уже достаточно светло. И тепло, потому что в этом году весна пришла рано. Еще не было середины апреля, а на ветках уже проклевывались почки. Шагая через пустые тихие дворы, Саша придерживал руками пакет, спрятанный под курткой. Там лежали ампутационный нож, небольшая пила и еще несколько пустых пакетов. Как бы ни был увлекателен давешний эксперимент, от остатков тела нужно избавиться. А вот что делать с оставшимся отростком, Саша пока не придумал.

В итоге ничего придумывать и не пришлось. Заглянув в лежащий на боку холодильник, Саша обнаружил на разодранном теле лишь безжизненно висящие серые плети, тянущиеся от такого же иссохшего и сморщенного комка. Оторванное от родной почвы, пропитанной неизвестной радиацией, растение погибло спустя несколько часов. Пользуясь принесенными инструментами, Саша разделил тело на части и рассовал куски по пакетам. Дома он высыпал то, что осталось от трупа, в ящик к растению и отправился спать.

К вечеру в маленькой комнате стало темно: толстое дерево, разбросав свои корни далеко за пределы ящика с землей, почти доставало верхушкой до потолка, полностью оплетая стену с окном и еще половину комнаты толстыми щупальцами. Под самым потолком в окружении поросли новых «антенн» торчали два крошечных бутона.

Сразу позади квартала, где жил Саша, начиналась лесополоса, узким клином врезающаяся в город с юга. Ее разделяла надвое река Лососинка, петляющая почти по центру этого клина на всем его протяжении. Справа, то есть за рекой, располагались дом престарелых и лыжная база «Курган». Собственно, все это место называлось Курганом. Зимой здесь проходили лыжные трассы, в остальное время года устраивались походы и спортивные соревнования. Лес на этом берегу был изрезан тропинками и дорожками, и в любой день недели тут можно было встретить гуляющих. С левой стороны все было несколько иначе. И дорог, и людей здесь было гораздо меньше. И чем дальше, тем более диким становился лес.

Несколько дней подряд Саша приходил сюда, изучая местность, наблюдая за людьми, появляющимися поблизости, пока не остановил свой выбор на старушке в спортивном костюме, исправно появляющейся на этом берегу каждый день вместе со своим подслеповатым пуделем, всегда примерно в одно и то же время. Они шли вдоль берега до того места, где начинался совсем уж глухой, безлюдный лес, а затем поворачивали обратно. Там-то Саша и подстерег их. Два новых отростка пошли в дело. Один он прижал к лицу старухи, подкравшись к ней сзади, другой бросил в собаку. Вечером, вернувшись на это место, собрал то, что осталось. Растение, полностью сожравшее собаку, валялось на земле иссыхающей грудой стеблей, второе, по всей видимости, застряло и подохло где-то внутри наполовину съеденного трупа. Искать его во внутренностях Саша не стал.

Следующей жертвой оказался пьяный бомж, повстречавшийся Саше там же, в лесополосе. С него и начались проблемы. Когда Саша возвратился, чтобы забрать остатки трупа, растения на нем уже не было. Среди развороченных в стороны костей с ошметками мяса, расползающимися под действием фермента, оно спрятаться не могло — не осталось ни одной глубокой полости, ни одного укромного уголка. Растение исчезло. Саша обошел все вокруг в радиусе тридцати метров, но не нашел ни единого следа.

«Ладно... Какая, на хрен, разница? — успокаивал он себя по дороге домой. — Все равно они дохнут без своей земли, без своих радиоактивных камней!»

Но как бы он ни старался убедить себя в том, что засохшее растение, скорее всего, валяется где-то неподалеку, смутное беспокойство не проходило. На днях он поставил в комнату еще два ящика с землей. С обыкновенным садоводческим грунтом из магазина, расфасованным в пластиковые мешки. Не смешанным ни со старой землей, ни с камнями. Но чудовищный мутант, почти целиком заполняющий собой помещение, пустил туда корни так же хорошо, как и в предыдущие ящики. «Хотя предыдущая земля никуда ведь не делась, — думал Саша. — Она по-прежнему на месте... облученная... или отравленная... Но она там, в первых ящиках, и оно все еще растет на ней. Вот и все объяснение».

На майские праздники Саша застал у реки двух мальчишек. Они играли у самой воды, ковыряясь среди кустов и заржавленных труб. Это было далековато от тех мест, где он обычно выпускал растения, но расстояние до жилых кварталов было еще больше. И он решился. В сумке, сильно оттягивающей руку, сидели сразу три отростка. Не слишком большие, но, похоже, очень голодные. Они беспрестанно шевелились, отчего нести их было еще тяжелее. Вот только как заставить их броситься на мальчишек? Такие живчики, чего доброго, его самого съедят, едва он сунет руку в сумку.

— Привет, парни! — бодро поздоровался Саша, спускаясь к реке. — Вам щенки не нужны?

Мальчишки переглянулись.

— А че за порода? — спросил один их них.

— Хаски, — ответил Саша и приподнял повыше сумку, явственно сотрясающуюся от движения внутри.

— А можно посмотреть?

— Конечно!

Оказывается, это было так просто! Хаски. Маленькие пушистые хаски с серьезными мордашками взрослых собак. Мать их, они действительно нравятся всем!

Из раскрытой сумки на склонившихся над ней мальчишек прыгнули совсем не щенки. Один мальчик сразу повалился на бок с лицом, залепленным сжимающейся серо-зеленой массой. Еще один отросток уже полз по его телу, выбирая себе подходящее место. Второй мальчишка, дико заверещав, отскочил в сторону, каким-то чудом отпихнув о себя монстра, и побежал прочь, ломая кусты. Без труда догнав беглеца, Саша одним сильным пинком свалил его на землю, а затем толкнул вниз, прямо на растение, ползущее следом.

Оставлять их здесь было нельзя. Убедившись, что вокруг никого нет, Саша поднял ближайшее тело и поспешил в лес. Бросив мальчишку в привычном месте, он вернулся за вторым. На этом сидели два растения. Вот только тело уже лежало иначе. Один из отростков, частью стеблей оплетая его ноги, цеплялся за большую трубу, пытаясь втащить тело под нее.

— Нет уж, так дело не пойдет, — тихо произнес Саша и, взяв мальчика под мышки, потянул на себя. Растение держало жертву на удивление крепко.

Саша огляделся и, найдя камень побольше, вновь подошел к трубе. Занеся высоко над головой булыжник размером со среднюю дыню, он изо всех сил опустил его на растение. Из размозженного тела во все стороны брызнули мелкие зеленоватые капли. Попав на лицо и руки Саши, они сразу начали обжигать.

Чертыхаясь, он выпустил из рук камень и бросился к реке. Несколько минут Саша плескался в мутной воде, смывая с себя жгучую жижу — то ли тот самый фермент, то ли просто сок растения. Жжение прошло, но на коже остались болезненные ярко-алые пятна.

Перетащив второе тело, Саша, вместо того чтобы отдышаться, застыл как вкопанный. Вот второй парень — с душащим его растением и ошметками другого на ногах. А вот первый парень, которого он принес раньше. Два парня. И два растения. Два растения на одном сраном трупе и ни одного — на другом!

С трудом подавив зарождающуюся панику, Саша стал обходить местность по расширяющейся спирали. Ничего. Тридцать, сорок метров — ничего.

«Оно все равно подохнет. Ты же знаешь, они не выживают здесь. Маленькие, только что родившиеся растения не выживают. У них не хватит на это сил. Не хватит сил…»

В эту ночь Саша спал плохо. Предстояло дежурить сутки, нужно было выспаться перед рабочим днем, но сон не шел. Он то забывался смутной, поверхностной дремотой, то вновь просыпался.

Когда он вечером принес домой остатки тел, все произошло не совсем так, как обычно. Открыв дверь, он вывалил на пороге комнаты содержимое пакетов, и подвижные стебли тут же утащили все в непроходимые серые джунгли, полные толстых и тонких, покрытых буграми и сосудами щупалец, полные зарослей покачивающихся «антенн», полные тяжелых гроздьев новых плодов. И посреди этого — покрытый коростой, раздавшийся в стороны ствол, серый с зелеными проплешинами, в основании которого зияет утыканная острыми иглами пасть, настолько большая, что в нее пролез бы и взрослый человек.

Забрав куски трупов, щупальца вернулись обратно, шаря по полу в поисках новой еды.

— Больше нет. Вы все съели, — озадаченно произнес Саша, будто думал, что они могу его понять.

«Антенны» у дверей комнаты склонились к нему и медленно завибрировали.

— Ладно, подождите!

Он сходил на кухню и принес половину замороженной курицы. Забрав добычу, щупальца увлекли ее внутрь, и Саша закрыл за ними дверь. Или, возможно, просто прикрыл ее.

И вот сейчас, лежа на боку лицом к противоположной стене, он вспоминал: закрыл или все-таки нет? Потому что боковым зрением он видел, что дверь в соседнюю комнату наполовину открыта.

Внезапно скользкое и прохладное кольцо сомкнулось на его лодыжке. Отчаянно лягаясь ногами, Саша сбросил ползущий стебель и забился в другой угол комнаты. Трясущейся рукой нащупал выключатель торшера и зажег свет. Беспорядочно шевелящаяся, извивающаяся серая масса вываливалась из другой комнаты, во все стороны распуская все новые и новые щупальца — цепкие и гибкие, некоторые — толщиной с человеческую голень, способные одним смертельным объятием сломать кости. «Антенны», конвульсивно сотрясаясь, верещали на высокой ноте, все разом.

Саша дико озирался вокруг, ища хоть какой-то путь к спасению, хоть какое-то оружие. Ничего. В глухом углу — лишь тряпки, книги, журналы, какая-то дрянь в тумбочке. Потянувшись к торшеру, он случайно скинул на пол стопку газет и журналов. Вместе с ними упала желтая зажигалка. Саша не курил, но держал ее на случай, если закончатся спички. Самая дешевая и дурацкая, она жутко воняла, когда ее зажигали, но сейчас ему было наплевать на это. В конце концов, все твари боятся огня. Все без исключения.

Схватив первую попавшуюся газету, Саша поджег ее и ткнул в скользящий по полу стебель. Тот подался назад. Как одержимый, он поджигал все новые и новые порции бумаги и раскидывал их вокруг, обжигаясь сам и стараясь обжечь растение. На мгновение атака чудовищной твари прервалась, но в следующий миг в комнату протиснулся еще один стебель — невероятно толстый, увешанный сразу несколькими бутонами и поддерживаемый другими ветвями. Саша замер на месте. Мелкие щупальца продолжали обследовать пол вокруг него, но натыкались на горящие журналы и отступали. Казалось, растение не видит человека, пока он не двигается.

Гигантский стебель остановился. Бутон на самом его кольце стал раскрываться. Саша поспешно поджег еще одну газету, свернутую в трубку, и выставил перед собой. Он был уверен, что успеет ткнуть горящей трубкой в выпрыгивающий отросток. Но никакого отростка не оказалось. Большие лепестки разошлись в стороны, обнажив мясистое красноватое нутро кошмарного цветка. Внутри, сморгнув мутноватую пленку, открылись сразу несколько глаз, больших и поменьше, влажно поблескивающих и, несомненно, зрячих. И они увидели его.

Саша кричал и швырял в растение книги и журналы. Горящие и нет, без разницы. Потом бросил и зажигалку. Растение целенаправленно тянуло к нему свои стебли. Оставшиеся бутоны раскрывались один за другим, теперь уже выпуская отростки — быстрые и беспощадные. Сразу два залепили лицо Саши, еще несколько вцепились в тело, стискиваемое щупальцами. «Антенны» плевками извергали свой жгучий сок на истошно мычащего и дергающегося человека. Он больше не был наблюдателем. Кислота разъедала его тело. Огонь пожирал его вещи. Растение волокло свою добычу в другую комнату, подальше от пламени на стенах квартиры.

Когда приехали пожарные, вся половина дома уже пылала.

Лес, свежий и безмолвный, просыпался, подсвеченный пока только с макушек лучами восходящего солнца. Серая белка быстрой тенью пробежала вверх по сосне, перескочила на ветку соседнего дерева и остановилась, шевеля носом и поводя ушками. Бугристый стебель, стремительно рванувшийся вперед, с хрустом сдавил маленькое тельце и потащил его обратно, к зеленоватой массе щупалец, прилепившейся высоко на сосне. Следующее дерево было оплетено такой же уродливой опухолью. И следующее. На каждом зрели плотные округлые бутоны.