Московская группа «Крематорий» стоит особняком в когорте так называемых легенд русского рока. В их творчестве вы вряд ли увидите много намеков на бессмысленный и беспощадный русский бунт. Зато Крематорий – это тот редкий случай, когда саунд и атмосфера вызывают интерес даже у искушенного слушателя, начиная с самых первых студийных альбомов. В мире их песен атмосфера безысходности разбавлена бурными оргазмами, а серую реальность ставят на уши веселые и слегка пугающие создания.

 

Едва заслышав два волшебных слова «русский рок» иной меломан-эстет тут не преминет состроить кислую мину. Оно и понятно, ведь у большинства это словосочетание ассоциируется с набившими оскомину четырьмя аккордами, надрывной лирикой и пресловутой русской духовностью, которая вроде как есть, но ее, аки суслика в поле, никто не видел.

А теперь представьте совсем другую картину: неторопливые гитарные проигрыши, то и дело разбавляемые плачем скрипки или трелями губной гармошки, глуховатый и слегка тягучий вокал, тексты, в которых преобладает тема смерти… Довершает картину лицо фронтмена, почти полностью скрытое за темными очками и подобно короне увенчанное черной шляпой. То, на что не сподобились ни бравые питерцы, ни суровые сибиряки, ни самоуглубленные свердловцы, в далеком 1983 году удалось вчерашним студентам Московского Авиационного Института, Армену Григоряну и Виктору Троегубову.

Это вовсе не значит, что Крематорий был для Армена Сергеевича первым музыкальным проектом. Еще будучи учащимся старших классов, он создает группу «Атмосферное Давление», записавшую один альбом в стиле хард-рок. К сожалению, вследствие мизерного тиража, этот материал не дошел до наших дней, однако вышедший в 2001 году диск «Реквием для всадника без головы» полностью состоит из вещей, некогда вошедших в тот альбом, называвшийся, к слову, «Корабль дураков».

Несмотря на прошлые попытки играть хард-рок, первые опусы Крематория были полуакустическими. Объяснение у этого факта самое банальное: акустику записывать куда проще, поскольку нет нужды заморачиваться с настройками. Впрочем, все это не помешало участникам с первых же студийных работ начать формировать свой фирменный имидж и создавать бессмертные хиты.

Уже в состав первого полноформатника, получившего недвусмысленное название «Винные Мемуары», помимо заглавного опуса, вошли такие эпохальные композиции, как «Крематорий», «Крылатые слоны» и, конечно же, «Таня». К слову сказать, едва ли не все крематорские сюжеты тех лет основаны, что называется, на реальных событиях, а у героев, будь то та же Таня, Хабибулин, Кондратий и даже Безобразная Эльза, были реальные прототипы. Тем не менее, в рамках обзорной статьи о творчестве Григоряна и Ко я не вижу смысла акцентировать на этом внимание, а все подробности вы можете невозбранно прочесть в официальной «Летописи» группы, которая выложена на официальном же сайте www. crematorium.ru.

В полной мере оправдывая название, большинство песен прямо-таки смакуют темы смерти, безысходности, одиночества, а если этого нет, почти всегда упоминается напирающая со всех сторон советская бытовуха. Вы спросите, а был ли в их песнях тот самый рокерский протест, под знамена которого легенды советского андеграунда собирали своих почитателей? А протест был, но не такой, как у Летова, Кинчева или бессменного автора текстов Нау Ильи Кормильцева.

Дело все в том, что сам Григорян происходил не из какой-нибудь там бедной, но гордой интеллигенции или, прости господи, пролетариата. Так, папа будущей легенды русского рока уже в те годы регулярно отправлялся в командировки за кордон, да и само рождение Армена Сергеевича лишь по причине внезапно вспыхнувшей эпидемии состоялось не в Каире, а в Москве. Как результат, весь крематорский протест тех лет – это типичный протест детей из хорошей семьи. В противовес сытой жизни обывателя они выбирают нарочито дешевый некачественный алкоголь, наркотики и, конечно же, беспорядочный секс. Разумеется, все это непотребство вершится под мелодии рокеров из стран загнивающего капитализма.

 

И ты кричишь как бездомная "Да здравствует дом!",

Я кричу как безумный "Да здравствует лужа!",

Но в железной двери железный замок,

И запрещено глядеть в потолок и слушать hard-rock.

Из двух систем бытия, пожалуй, я выберу ту,

В которой нет тебя.

Ты будешь жить там, я буду жить здесь,

Ты будешь строить семейный храм, а я буду пить вино.

Я умру от цирроза, ты откроешь окно,

Но едва ли ты вспомнишь меня, когда повалит дым из трубы!

 

Картина, которую первые альбомы Крематория рисуют в сознании слушателя, чем-то напоминает фильмы в стиле «нуар». Атмосфера грязных притонов или квартир-сквотов с голыми стенами, обитатели которых неизменно чередуют состояние алкогольного опьянения  и наркотический транс и в таком виде встречают свой конец, - все это воплощено в таких треках, как та же «Таня», «Глотатель портвейна», «Аутсайдер», «Снова ночью», «Черная пятница» и многих других. Характерно, что за лирику на первых трех альбомах, а это, помимо вышедших в 1983 году Винных Мемуаров, «Крематорий 2» (1984) и первое по-настоящему электрическое творение «Иллюзорный мир» (1986), Григорян и Троегубов отвечали практически в равной степени, причем текст заглавной вещи с первого альбома принадлежит именно перу последнего. Позже Виктор Аркадьевич покинул группу, основав собственный проект «Дым», чтобы вернуться в родной Крематорий в первой половине 90-х и принять участие в записи еще двух дисков, прежде чем творческие пути Троегубова и Григоряна разошлись окончательно.

Музыкально первые опусы Крематория представляют из себя гремучую смесь легкого рок-н-ролла, блюза, дарк-фолка, кантри и, наверняка, еще нескольких направлений, о существовании которых в те годы были не в курсе даже сами музыканты. Уже со второго полноформатника в группе появляется смычковая секция.

Вообще скрипач в Крематории, начиная со второй половины 80-х и до конца 90-х годов, был, по большому счету, вторым человеком в группе после Григоряна, поскольку активное использование смычковой секции сразу же стало визитной карточкой коллектива. Тогда, в 1984 году, эта роль была отведена Дмитрию Плетневу, также известному как Альтист Данилов. Именно проигрыши в его исполнении играли особую роль в дарк-фолковой составляющей крематорского творчества. В лихие 90-е задорные и слегка легкомысленные партии Вячеслава Бухарова также вносили немалую лепту в общий посыл работ тех лет. Однако особое место в когорте крематорских скрипачей по праву занимает Михаил Россовский.

Своей игрой он, казалось, воплощал всю многовековую скорбь еврейского народа, заставляя скрипку в буквальном смысле плакать. Наиболее ярко скрипка Россовского заявила о себе на альбомах «Иллюзорный мир» (1986) и «Кома» (1988), по-настоящему украсив тогдашний крематорский саунд.

Тем не менее, на двух из трех версий эпохальной композиции «Мусорный ветер», где медленное и печальное соло на скрипке играет ничуть не меньшую роль, чем вокально-лирическая составляющая, Россовский не отметился. Все-таки, его стезя сводилась к навешиванию на каркас мелодии своеобразных рюшечек, а первую и единственную скрипку на бессмертном хите сыграл выпускник консерватории Вадим Саралидзе.

Сама же песня была написана под впечатлением от одноименного рассказа Андрея Платонова, но если у Платонова получилась сюрреалистическая психоделика на фоне первых месяцев с момента прихода к власти в Германии национал-социалистов, то текст Григоряна вызывает скорее ассоциации с миром после ядерной войны:

 

Дым на небе, дым на земле,

Вместо людей машины,

Мертвые рыбы в иссохшей реке,

Зловонный зной пустыни.

 

Особой болезненности версии Мусорного Ветра с альбома «Кома» добавляет бэк-вокал Ольги Бочаровой и Владимира Власенко. Он же пришелся ко двору и в еще нескольких треках с того же диска.

Кстати, именно упомянутый хит стал в 1988 году основой для первого видеоклипа Крематория. Это сейчас на съемки клипов музыканты долго и муторно выбивают средства потенциальных зрителей, а тогда все было сделано быстро и на коленке. Примечательно, что в процессе съемки эпизода с «воспламенением рук» исполнитель главной роли получил вполне реальный ожог.

 

Конец 80-х ознаменовался для Крематория и бурной концертной деятельностью. В 1986 году группа отыграла концерт в знаменитой «Горбушке», а соответственно двумя и тремя годами позже ребята съездили с гастролями в Воронеж и Питер.

Настоящим апогеем того «мрачного» этапа в истории Крематория можно с полным правом считать вышедший в 1991 году альбом «Зомби». Он привлекает внимание уже своей обложкой, на которой красуется работа Василия Гаврилова. Если приглядеться, в импровизированном черепе и вокруг него можно найти отсылки к большинству треков с пластинки – сами же музыканты сравнивают прослушивание альбома с путешествием по вымышленному Городу Зомби.

Как и на предыдущих работах, погоду делают темы секса и наркотрипов, причем в первом случае имеет место натуральная порнография с детальными описаниями процессов соития. Наиболее ярко это проявилось в таких вещах, как «Калигула», «Шпалер» и, конечно, «Ура!», ну а «Черви» - это уже отсылка к неизменным спутникам опасного секса, венерическим заболеваниям.

В некоторых треках при желании можно увидеть политический подтекст – это и заглавная композиция и, в некотором смысле, «Уродина», и «Больной». Впрочем, последняя вещь впечатляет и без этого. Чего только стоят строки: «Я плюнул на солнце и солнце погасло…» да и в целом не покидает ощущение, что все персонажи в той или иной степени находятся под кайфом, причем в большинстве случаев речь идет вовсе не о безобидной «травке».

Финальный трек «Осень» продолжает тему уже упомянутых Крылатых Слонов, возвращая слушателя в серую реальность. Действие веществ закончилось, и, как всегда бывает, мы «с облаков сошли на землю и уткнулись в грязь и осень»…

Переход к, если так можно выразиться, более взрослому этапу творчества прошел у группы достаточно плавно. В конце 80-х – начале 90-х стал формироваться костяк, просуществовавший до начала XXI века. В 1988 году в группу пришли басист Сергей Третьяков и барабанщик Андрей Сараев, тремя годами позже в состав влился гитарист Андрей Мурашов, успевший до этого поиграть в проекте Виктора Троегубова «Дым». Последним из того состава на смену эмигрировавшему в Землю Обетованную Россовскому пришел скрипач Вячеслав Бухаров.

Последний влился в состав после съемок фильма «Тацу» 1994 года. Сам фильм был попыткой создания музыкальной драмы из жизни хиппи, а, помимо участников Крематория, в съемках принимали участие группа «Молотов коктейль», рок-певица Настя Полева и небезызвестная поэтесса Маргарита Пушкина. Тем не менее, сам фильм не только не попал в прокат, но и вообще не произвел впечатление на целевую аудиторию. Позже крематорцы использовали отрывки из него для создания собственных клипов.

Итак, каким же стало новое лицо Крематория? Темы секса, наркотиков и пьянства, собственно говоря, никуда не делись, но вот на смену обреченности и одиночеству пришла самоирония. В песнях стало гораздо больше фантастических персонажей и отсылок к мифологии, но и эти существа не столько жестокие, сколько по-своему веселые и почти всегда развратные. Это и Амба, и Сине-Розовый Марс, и, разумеется, Эротические Монстры с альбома «Текиловые сны» 1995 года, и сирены с вышедшего годом ранее «Танго На Облаке». Тот чад кутежа, который стал наполнять песни Крематория, начиная с середины 90-х, вполне можно сравнить с одним из аспектов творчества группы «Коррозия Металла», вот только музыкальная составляющая у Григоряна и Ко пусть и не столь агрессивная и тяжелая, но при этом более интересная и разноплановая. Более веселыми и драйвовыми стали и мелодии многих треков.

В принципе, такие метаморфозы в творчестве группы напрашивались. Пример Янки Дягилевой наглядно демонстрирует, что на одной лишь теме безысходности долго не протянешь. К слову, вещь под названием «Окно» с уже упомянутых «Текиловых Снов», посвященная самоубийцам, в это самое окно выпрыгнувшим.

Все это вовсе не значит, что крематорцы открестились от своих ранних творений. Хиты прошлого исправно исполнялись да и исполняются на концертах, а на вышедшую в 1996 году дилогию «Гигантомания» + «Микронезия» вошли перезаписанные «Ура!» и «Яд» с вышеупомянутого альбома «Зомби».

Альбом «Микронезия» вообще во многом уникален. Если Бухаров заявил о себе в качестве второго вокалиста еще годом ранее, то здесь попробовать себя в этой ипостаси смогли все остальные участники группы.

В Гигантомании же, помимо еще одного хита «Пиноккио», обращает на себя внимание трек «Мата-хари блюз», вокальную партию в котором исполняет участница группы «СС-20» Ольга Дзусова. Дело в том, что идея создания проекта с женским вокалом была у Григоряна еще в начале 80-х. Называться он должен был «Душа проститутки» и в полной мере воплощать цитату из книги Сергея «Паука» Троицкого, что «истинное счастье телки – быть голой и плясать», а основной проблемой по понятным причинам стал поиск вокалистки. Исполнительницу вокальных партий в итоге так и не нашли, но одной из кандидатур была будущая Жанна Агузарова, также отказавшаяся петь такую непотребщину. Так вот «Мата-хари блюз» - это одна из вещей, предназначенных для того проекта, безвременно почившего, не успев родиться. Думается, вполне бы вписались в концепцию Души Проститутки и треки с Микронезии «Blues minuet» и куда менее откровенная «Женская песня», в исполнении Дарьи Шаталовой и Насти Давыдовой соответственно.

Апогеем совместной работы того самого состава стал изданный в 2000 году диск «Три источника», выход которого предваряли гастроли по территории США. Если предыдущие записанные в этом составе полноформатники производили достаточно цельное впечатление и почти не содержали откровенных хитов, то альбом «Три источника», помимо заглавной вещи, подарил слушателям такие эпохальные композиции, как «Трансконтинентальный sex», «Катманду» и, разумеется, «Мсье Серж» в записи которого принимали участие Галанин, «Чиж» Чиграков и уже упомянутый не раз Паук.

На первый взгляд альбом кажется неким подведением итогов очередного творческого этапа. Этот факт подтвердил последующий уход музыкантов из группы: первым покинул состав Мурашов, а в 2007-2008 годах ушли Бухаров, Третьяков и Сараев.

Григорян же в это время усиленно занимается своим сайд-проектом «3’ Ангел», исполняющим рок с изрядной долей электронщины. В плане лирики это все тот же старый добрый Крематорий, но здесь акцент больше смещен в сторону клубнички и фантастических сюжетов.

Приятным сюрпризом стал вышедший двумя годами позже очередной номерной альбом собственно Крематория, записанный в почти полностью обновленном составе. Диск «Амстердам» исполнен в ставшей уже привычной задумчиво-ироничной манере, а послушать его стоит хотя бы ради этих гениальных строк:

 

…если, не брать во внимание

Пьянство и наркоманию,

Царили б в мире гармония и красота,

Если не брать во внимание

Грех прелюбодеяния,

То были б мы с тобою, как Ромео и Джульетта!

 

Но и это не конец, пусть вышедший пятью годами позже диск «Чемодан Президента» и не оставил столь же яркого послевкусия, как предыдущие работы, лишь задев между делом многострадального Федора Бондарчука, а заодно и весь российский кинематограф. Зато с выходом этого последнего на данный момент альбома окончательно сформировался новый состав «Крематория», куда, помимо собственно Григоряна, вошли скрипач Максим Гусельщиков, ударник Андрей Ермола, гитарист Владимир Куликов, а самой значимой после фронтмена фигурой является басист Николай Коршунов, поигравший в добром десятке метал-проектов, включая «Артерию», «Харизму» и Butterfly Temple, по совместительству кандидат философских наук.

Примечательно, что сейчас Крематорий – это не та команда, которая, подобно той же «Алисе», могла бы собирать стадионы. В то же время видно, что музыкантам самим куда приятнее выступать перед относительно небольшой аудиторией в клубах вроде Б2 или 16 Тонн. Впрочем, подводить какие-либо итоги рано, ведь летопись еще только пишется…