Жила-была женщина, которая хотела убить соседского ребенка / There Once Lived a Woman Who Tried to Kill Her Neighbor's Baby: Scary Fairy Tales (сборник рассказов)

Автор: Людмила Петрушевская

Жанр: сказка, мистика, ужасы

Издательство: АСТ, Астрель / Penguin Books

Серия: нет

Год: 2011 / 2009

Похожие произведения:

• Келли Линк «Всё это очень странно» (сборник)

Знаете, бывают такие истории – незатейливые, без особого сюжета и смысла, легкие до невесомости и безвкусности, созданные для того только, чтобы развлечь читателя и тут же забыться – незамутненные, одним словом, ничем… лишним. 

Рассказы Петрушевской, конечно, незатейливы – по крайней мере, на первый взгляд, – но иначе как «замутненными» их не назовешь. Тем, кто не знаком с ее творчеством, стоит попробовать хотя бы кусочек, и «Жила-была женщина…» – не худший способ это сделать.

Большинство рассказов сборника как будто прямиком выбралось из детских спален, где ребята постарше пугали на ночь глядя младших сказками-страшилками. Этакие странные нелогичные «ужастики», вспомнив которые, можно разве что посмеяться над собой прежним. Но стоит всем этим «черным рукам» и «кровавым башмачкам» припомниться как прежде, в вечерней тьме, и становится как-то даже неуютно. Однако за простотой и, порой, предсказуемостью сюжетов и нарочитой наивностью изложения есть и другой слой. В типичном сюжете о нарушении запрета (а такой сюжет существует, наверное, в сказках всех народов мира!) появляется пугающий образ полевого лагеря, где все до одного – страшные изуродованные мертвецы. Девушка, отправляющаяся в потусторонний мир в поисках пропавшей матери, попадает в лапы вполне обычных, земных подонков. В сказке о заколдованных красавицах наравне со злым магом действует бессовестный брачный аферист. И так далее. Но, конечно, как и положено в сказках, в конце добро торжествует, а зло справедливо наказывается.

Собственно, никаких новых рассказов в сборнике нет – только он сам. Английский переводчик собрал некоторое количество рассказов и разбил их на четыре части: «Песни восточных славян» (куда вошли четыре сказки из одноименного авторского сборника), «Аллегории», «Реквиемы» и «Сказки». В русское издание «Песни восточных славян» вошли полностью, все остальные разделы были объединены в один под названием «Сказки и истории». 

«Песни восточных славян» – это, можно сказать, истории с привидениями: женщине является погибший супруг, давно похороненная девушка помогает совсем опустившемуся брату снова стать на ноги, убийц преследуют образы их жертв. Немного иначе идею души и потустороннего мира толкуют рассказы «Новая душа», «Дом с фонтаном», «Два царства» и «Черное пальто». Жизнь и смерть в них зачастую существуют как два отдельных мира, из которых некоторые герои могут вернуться назад, а души умерших, переродившись в ином образе, возвращаются к тем, кто им дорог. Есть рассказы, которые иначе как притчами не назовешь: «Чудо», «Тень жизни», «В доме кто-то есть», «Матушка капуста» рассказывают о людях, запутавшихся в своих воспоминаниях и горестях и не решающихся сделать что-то, чтобы вырваться из замкнутого круга без вмешательства – постороннего, но далеко не всегда совершенно сверхъестественного. Есть истории, которые трудно куда-то отнести. «Отец» и «Нина Комарова» – просто рассказы о том, как люди находят друг друга, и если в первом присутствует сказочная таинственность, второй описывает всего лишь случайность, хотя и счастливую. Которую, впрочем, саму по себе можно считать чудом.

Особняком, пожалуй, стоит рассказ «Новые Робинзоны». Это уже не простенькая страшилка, и сказкой его не назовешь. В нем нет ничего мистического, но высшей справедливостью или чудесным спасением тоже не пахнет. Кратко, не вдаваясь в излишние подробности, Петрушевская изображает ужасающую и правдоподобную картину гибели человеческой цивилизации. Здесь перед нами во всей красе предстают вполне человеческие ужасы: жадность, жестокость, бессовестность и безразличие. И противопоставить им герои могут только такие же человеческие, земные качества: заботу, любовь, взаимопомощь, надежду...

Второй рассказ, посвященный примерно той же теме – «Гигиена». Его, в некоторой степени, можно считать противопоставлением «Новым Робинзонам»: сплотившаяся перед лицом уничтожения человечества группка людей преодолевает трудность за трудностью, в то время, как семья, где каждый в страхе тянет одеяло на себя, практически полностью погибает.

Несмотря на обилие тем и смыслов, все рассказы объединяет необыкновенная душевность, даже духовность. Незамысловатые на первый взгляд истории освежают – их можно особо порекомендовать тем, кто встал на нелегкий путь поиска «русского хоррора» и при этом не любит крайностей. Обходясь без пошлого, нарочитого «славянизма» с краснодевицами в кокошниках, Петрушевская умеет придать своим произведениям истинно русский аромат и вкус. Да, есть у нее и будничные ужасы вроде «синяков» в подворотнях и «чурок» с ножами на темных городских улицах – но ведь по-настоящему сложный вкус одним сахаром не составишь, в нем должны быть и соли щепотка, и горечи капля, и перца чуть-чуть.