Предыдущие выпуски сериала читайте в прошлых номерах:

1. «Вишневый сад»

2. «Старая церковь»

---

Я получил ответ на свое письмо. Тот, кто отсылает мне диктофонные записи, заявил, что видел результаты моих редакторских усилий, остался доволен и надеется, что прочие истории также увидят свет. К сожалению, он проигнорировал вопрос относительно того, является ли он рассказчицей. В тексте не содержалось грамматических форм, которые позволили бы понять, от мужского или женского лица писал мой таинственный адресат. Вероятно, он нарочно выбирал нейтральные формулировки.

Может быть, это Гуля решила перепоручить литературную обработку мне, а может, она погибла и записи достались Феликсу, который не побоялся предать их огласке. Ну или оба они мертвы, и некое третье лицо пытается отдать им дань памяти. Не знаю. Попробую продолжить переписку, и кто знает — вдруг однажды мне станет известна правда?

Файл № 3: «Часовой»

Расшифровка диктофонной записи от 30 августа 2018 года

Начало истории — важная штука. Некоторые думают, что надо непременно начать издалека и сразу показать, какие они поэты в душе. Листочки, облака описывают, дождик накрапывающий, ветерок. Тьфу! Другие, напротив, с места в карьер кидаются. У них герой непременно просыпается в каком-нибудь подвале или, весь в поту, на незнакомой постели вскакивает, озирается в недоумении и понять не может, кто он, где он. Ну а под боком, ясное дело, труп голой красотки с отрезанной по самый пояс головой. И вот эти-то мнят себя исключительными оригиналами, хотя такое начало наверняка подглядели в каком-нибудь фильме. Есть и третий тип писателей. Серьезные ребята. У этих повествование с рассуждений о жизни начинается или с диалога о вечном.

Я это, собственно, к чему… Не понимаю я таких товарищей, честное слово. Раньше с началом историй проще было и как-то ближе мне, что ли. «Жил-был великий визирь, и не было у него детей. А ему очень хотелось передать кому-нибудь свое богатство и вообще — порадоваться на старости лет. И вот однажды…» Чувствуете? Здесь все: и внутренний конфликт, и боль героя, и его желание, двигающее сюжет. В общем, стоит ли изобретать велосипед — вот в чем вопрос.

Все это пришло мне в голову, когда я обдумывала, с чего начать свою историю. Ничего путного в голову не пришло, так что я покамест записала данные мысли. Вообще, литературоведение мне не чуждо, мягко говоря. Перед тем как в моей жизни появился Феликс, я некоторое время преподавала на филологическом факультете и писала кандидатскую о восточных сказаниях, точнее, о расхожих сюжетах в арабской литературе. Пришлось прервать сей благородный труд на неопределенное время ради того, чтобы таскаться с Феликсом по российским дебрям в поисках аномалий. Надо сказать, я даже втянулась. Не то чтобы начала получать удовольствие, но как-то привыкла.

Вошел Феликс, и мне пришлось убрать диктофон. Он никогда не спрашивал, что я наговариваю время от времени, но не думаю, чтобы он обрадовался, узнав, что я «конспектирую» наши приключения.

— Скоро стемнеет, — сказал Феликс, кладя на стол фонарь и бинокль. — Хорошо ты тут устроилась. Хотя чему удивляться: тебе такие места — все равно что дом родной.

— Да, обожаю развалины, — отозвалась я. — Был бы еще из окна виден погост, даже не знаю, чего б я могла пожелать.

Феликс хмыкнул и открутил крышку термоса. Налил в кружку дымящегося кофе.

— Отлично знаешь, — сказал он. — Мертвечинки. А лучше — свежего человечьего мяса.

— Не продолжай, умоляю. А то слюнки потекут.

Феликс покачал головой.

— Ты когда-нибудь использовала приманку? Чтобы завлекать путников.

Я закатила глаза.

— Лет двести или триста назад.

— Ах да, ты же цивилизованная девочка, — Феликс понюхал кофе, поморщился и сделал осторожный глоток. — В общем, здесь дело нечисто.

— Откуда уверенность?

Похоже, пришло время откровений. Пока мы ехали в этот до недавнего времени забытый всем миром городишко, у которого даже названия нет — только номер, Феликс молчал, будто воды в рот набрал. Я понятия не имела, что нам здесь понадобилось — знала лишь, что неделю назад пропала группа студентов, любителей заброшек. Организовали поиски. Шесть трупов нашли в этом самом доме, где мы теперь обосновались. Разорванных в буквальном смысле.

— Я ничего паранормального не почуяла.

— Знаю.

— Тогда что ты обнаружил?

— Часы.

Я вопросительно изогнула брови и уставилась на Феликса. Он покосился на меня и сделал еще один глоток.

— Ага. Именно так, и нечего пялиться на меня, как на психа.

— Ну, знаешь, твое хобби вполне могло наложить на тебя определенный отпечаток.

— Ты слышала, как они отбили одиннадцать?

Я кивнула. Башенные куранты со скрипом, но продолжали работать.

— Думаю, у них солнечные аккумуляторы. Все-таки это не просто городок, а бывший секретный объект. Какие-то технологии здесь должны были…

— Я поднимался на башню администрации, — перебил Феликс.

Так вот чем он занимался, пока я раскладывала наши вещички.

— Неужели?

Феликс допил кофе и поставил пустую кружку на стол. Взглянул на меня.

— Ты походила по городу, обследовала этот дом, но ничего не нашла, — сказал он. — Но это не значит, что здесь ничего нет.

— Знаю. Не все сущности оставляют следы.

— Эти часы кто-то завел. Они старые и ржавые, их не мешало бы смазать, и они отстают на четверть часа, но у них нет никаких аккумуляторов. Это обычный механизм с грузами и пружинами.

Информация была неожиданной. Я поразмыслила, прежде чем спросить:

— И насколько хватает завода?

— На трое суток. Сейчас, может, и на меньшее время.

— Значит, погибшие студенты сделать этого не могли.

Феликс покачал головой.

— Полиция тоже не стала бы этим заниматься, — я пожала плечами. — Напрашиваются два объяснения.

— Весь внимание.

— Первое: кто-то из любопытных приезжал сюда поглазеть на место преступления после того, как убрали трупы. Второе: некто до сих пор в городе.

— И что ему, по-твоему, тут надо?

— Без понятия. Места, где проливается кровь, притягивают самых разных людей. И не только людей, как тебе известно.

Феликс недовольно пожевал губами.

— Компания нам ни к чему, — изрек он.

— Ну попроси их свалить. Если увидишь.

— Так и сделаю.

— Я тут сварганила бутерброды. Если хочешь.

Феликс подошел и выбрал сэндвич с ветчиной. Убрал один кусок хлеба.

— Ты же знаешь, я так не люблю.

— Конечно, знаю. Но я не пытаюсь тебе угодить. Почему ты заговорил о приманке?

Феликс вонзил зубы в бутерброд, прожевал кусок и проглотил.

— Думаю, тебе придется ею побыть.

— Серьезно?

— Угу. Боишься?

— Нет, что ты. Всегда мечтала. А ты видел, что случилось с теми тремя парнями и тремя девчонками?

— Нет, по правде говоря. В интернете фотографии не выкладывали.

— А первый этаж помнишь? Это прямо под нами. Если забыл — спустись, освежи впечатления.

Пол и стены покрывала кровь. Брызги, разводы, лужи. Она вытекла из шести трупов, в конце концов.

— Мы спустимся туда, не волнуйся, — отозвался Феликс. — Думаю, мы плохо осмотрели место преступления.

— Почему?

Я тоже взяла бутерброд. Конечно, это не человечина, такая жратва даже рядом не лежала с нормальной пищей, но не могу же я питаться только людьми — этак долго не протянешь. Приходится давиться, но есть. Хотя я предпочитаю сырое мясо, его неудобно хранить, особенно в теплую погоду. Конечно, у нас есть сумка-холодильник, но много в нее не загрузишь. Плюс Феликс вечно норовит занять ее пивом.

— В часовой башне я кое-что обнаружил. Вот, взгляни. Снял специально для тебя.

Феликс протянул мне свой телефон.

На фотографиях были запечатлены доски, покрытые множеством царапин и борозд.

— Что это?

— Пол возле часов, — Феликс заглянул мне через плечо. — А это ступени, ведущие к ним.

Я вернула ему телефон.

— И что?

— Хочу посмотреть, нет ли таких отметин этажом ниже.

— Я не заметила.

— Ты не смотрела.

Феликс был прав.

— Там пол каменный. Вернее, бетонный.

— Знаю.

Мы дожевали бутерброды в молчании. Я думала о том, что так или иначе эти царапины не походили на следы чего-то сверхъестественного. Почему же Феликс заинтересовался ими?

— А может, свалим отсюда? — закинула я удочку. — Это ж явно не следы когтей вервольфа.

— Откуда ты знаешь? — Феликс усмехнулся, давая понять, что пошутил.

— Я хочу сказать: зачем мы здесь остаемся? Судя по царапинам, студентов покрошили чем-то металлическим. Вероятно, ножом или ножами. Это если убийц было несколько, что лично мне кажется маловероятным.

— Но эти следы не от ножей.

Значит, дело в этом: Феликс не понимал, что произошло, не мог увязать одно с другим, и его это выводило из себя. Он, конечно, виду не показывал, но я знала: загадки для него — все равно что красная тряпка для быка.

— Они могли появиться когда угодно. Может, двадцать лет назад или тридцать. Когда ликвидировали город?

— В восьмидесятых. Точнее не могу сказать. Это секретный объект, про него не прочитаешь в интернете, знаешь ли. Но насчет царапин ты заблуждаешься. Некоторые действительно старые, но есть и свежие.

Феликс был прав: я и сама заметила это, разглядывая фотографии.

— Ты считаешь, кто-то регулярно заводит часы на башне?

— Предполагаю.

— Но здесь же нельзя жить. Нет электричества, газа, воды. Да ничего, никаких коммуникаций.

— В масштабах города, конечно, нет. Но один человек мог бы себя обеспечить. Или даже несколько.

— Автономный генератор?

Феликс кивнул.

— Нужен только бензин.

Он был прав, но я не могла представить, чтобы кто-то захотел жить в этом месте. Разве что какой-нибудь скрывающийся от закона преступник. Но стал бы он расправляться со студентами и тем самым привлекать к своему убежищу внимание? Едва ли.

— Значит, идем вниз? — спросила я.

— Да.

Мы спустились на первый этаж. Светили фонарями, так что пятна засохшей крови на бетонном полу и ободранных стенах казались черными. Я присела возле одного, провела кончиками пальцев по шершавой поверхности. Феликс опустился на колени неподалеку и тоже изучал бетон. Спустя минуту мы встретились взглядами.

— Ну что? — спросил он.

— Думаю, здесь те же отметины, что на часовой башне, только менее заметные.

Я оказалась права: студентов порешили ножами или чем-то подобным. Мачете, например. Интересно, почему Феликс сам не осмотрел это место до того, как подняться на второй этаж. Или осмотрел, но не сказал? С него станется.

— Я тоже нашел. Кое-где острие вошло довольно глубоко.

— Давай осмотрим стены.

Когда через четверть часа мы вернулись на второй этаж, сомнений у нас не было: студентов убили чем-то металлическим и чертовски острым. Я бы сказала, все-таки скорее не мачете, а саблей или шашкой. Если подумать, ножом проделать все те жуткие вещи, которые со смаком описали в новостях, было бы затруднительно: лезвие коротковато. А оно проходило сквозь тела и впивалось в бетон.

— Ты по-прежнему не почувствовала ничего такого? — спросил Феликс.

— Сверхъестественного? Нет. Полагаю, орудовал маньяк. Но такова ведь и версия полиции?

— Скорее всего.

— Тогда что мы тут делаем? Пусть сами разбираются. Поехали дальше.

— Боишься оставаться на ночь? — Феликс насмешливо посмотрел на меня. — А вдруг маньяк явится убить тебя?

— Ха-ха. Тебе бы стэндап-шоу открыть, а не за упырями гоняться.

— Смотри, Гуля, если уедем, пропустишь ужин. А так маньяк тебе достанется. На блюдце с голубой каемочкой.

— Я просто не понимаю, в чем твой интерес. Впрочем, ты прав: мне плевать. Хочешь, чтобы я побыла в роли приманки — без проблем.

— Часы, Гуля, — Феликс достал из спортивной сумки «Грозу» и 9А-91, проверил оба, зарядил и протянул последний мне. — Снимать сегодня с тебя печати не стану. Не пригодятся тебе твои… — он неопределенно поводил рукой в воздухе.

Я взглянула на небольшой автомат со складным прикладом. Двадцать патронов в магазине, калибр девять миллиметров.

Феликс протянул мне глушитель. Примерно такой же длины, что и сам 9А- 91.

— Мы ведь не хотим устроить тут шумную вечеринку, верно?

— Едва ли кто-нибудь заскочит на нашу музычку.

— Все-таки подстрахуемся. Люблю работать тихо.

— Конечно, Феликс, как скажешь.

Мы навернули на стволы своих пушек глушаки и спустились на первый этаж, запасшись фонарями и дополнительными магазинами. Собрав мусор, развели в центре помещения костер, Феликс поставил на ящик маленький приемник и настроил радио. Он часто слушал его во время наших ночевок под открытым небом или в местах, подобных этому. Ловушка была почти готова.

Я подошла к окну и всмотрелась в ночь. Коробки пустых домов со слепыми окнами, улицы, на которых гнили проржавевшие машины, деревья, возвышавшиеся над крышами. Нигде ни лучика света. В такой темноте можно было бы подумать, что городок заснул, кабы не запах. Такой бывает в комнатах, где долго никто не жил. А здесь он витал повсюду. Воздух буквально пропитался им.

Мне показалось, что справа на заросшей травой дороге что-то лежит, и я подалась чуть вперед, напрягая зрение. Конечно, темнота для меня не проблема: я вижу как кошка или сова. Но это не значит, что у меня в черепушке телескопы или цифровые камеры с зумом.

Бесформенная груда мусора. Я не помнила, чтоб она находилась там, когда мы с Феликсом осматривали город, но была ли я настолько внимательна, чтобы запечатлеть в мозгу весь окружающий ландшафт? Едва ли. И потом, при свете дня все выглядит иначе.

— Иди к костру, — сказал Феликс. — Не маячь перед окном. А то он может догадаться, что ты поджидаешь его.

— Просто любуюсь видом.

— Не спорь.

Я заняла место у огня, автомат положила справа и прикрыла курткой. Феликс спрятался в тени и замер. Это он умел. Ему открывался вид на вход в помещение и пару окон с выбитыми стеклами и рамами. Кто бы ни пожаловал на огонек, мы были готовы достойно его встретить.

— Жаль, нет попкорна, — сказала я. — Могла бы поджарить.

— Не болтай, — негромко отозвался Феликс. — Пусть думает, что ты здесь одна.

— Думаешь, он не видел, как мы приехали, а потом бродили повсюду?

— Я имею в виду, в этой комнате.

Мы говорили «он», но понятия не имели, сколько человек разделалось со студентами. Конечно, шестерых укокошить непросто, даже если у тебя сабля. Если б бедолаг прикончили пули — дело другое.

Я не ждала большую компанию. Может быть, двоих.

Часы на башне с жутким скрежетом пробили час ночи.

Интересно, что производили или разрабатывали на заводе, вокруг которого построили этот городок? В то время засекретить могли что угодно. Я видела цеха из красного кирпича, возвышавшиеся за оградой с навитой поверх колючей проволокой. Большой объект. Феликс был прав: на этот раз интернет нам не помощник. Да и зачем узнавать что-то про завод? Как он может быть связан с убийствами? С его закрытия прошло столько лет.

Мусор, послуживший дровами, потрескивал, радио бубнило, иногда звучала музыка, пробивавшаяся сквозь шум помех. Других звуков я не слышала. Хотелось надеяться, что, если ничего не произойдет, утром мы свалим и поедем дальше.

Прошло не меньше часа, когда раздались шаги. Правда, шагами назвать их можно было только с натяжкой: скорее, казалось, будто по улице катится нечто металлическое, разболтанное, громыхающее. И все же… Я интуитивно поняла, что оно именно идет. То, как чередовались удары, создавало именно подобное ощущение. Я метнула взгляд в темноту, где сидел Феликс. Зная, что я вижу его, он кивнул.

Нечто приближалось к дому. Подмывало подскочить к окну и выглянуть, но я сдержалась: любопытство, как известно, сгубило кошку. Да и гоняться на открытом пространстве за этим… непонятно чем не хотелось. Пусть лучше заберется сюда, в комнату, — зря я, что ли, изображала все это время легкую добычу?

Металл зацокал по ступенькам лестницы. Подниматься на первый этаж недолго. Вот оно уже двинулось по направлению ко мне, пересекая одну пустую комнату за другой. Я повернула голову, постаравшись на всякий случай изобразить смятение. Не то чтобы мне аплодировали зрители больших и малых сцен, но выпучить глаза и приоткрыть рот я догадалась. Впрочем, железяка, шагавшая в темноте, едва ли могла оценить мои драматические потуги. Я втянула ноздрями воздух, но ощутила лишь запах машинного масла и разогретой проводки. Ничего сверхъестественного.

Когда в дверном проеме возникла бесформенная железная каракатица, державшаяся на длинных суставчатых ногах, я сразу поняла, что только она могла превратить студентов в ошметки плоти. Овальное тело оканчивалось длинным хвостом, напоминавшим мокрицу, и держалось на восьми конечностях, заостренных и похожих на кривые сабли или косы, только куда большего размера. Именно они и оставляли царапины и борозды, выщербляя не только дерево, но и бетон. Взвизгнули приводы, заскрежетали шестерни, и робот (а как еще его назвать?) двинулся на меня.

На продукт высоких технологий он не походил. Скорее, можно было подумать, что его собрали из различных запчастей. Этакая поделка безумного гения эпохи застоя. На передней части ржавого туловища вращались металлические кольца, должно быть, калибруя то, что служило автомату глазами. Трудно было поверить, но этот механический монстр работал, несмотря на какофонию жутких звуков, которые издавали его детали при малейшем движении.

Признаться, я застыла, глядя на это чудо. Почему-то, даже зная, что робот убил шестерых людей, я не испытывала страха. Он буквально заворожил меня.

Очередь, выпущенная Феликсом, привела меня в чувство. От автомата отлетело несколько мелких железяк, но большая часть пуль срикошетила и выбила из пола и стен бетонную крошку. Могло и меня задеть. Но когда Феликс обращал на такие мелочи внимание? Я ведь всего лишь гуль. Ничем не лучше тех тварей, за которыми он охотился.

Робот взвизгнул шестеренками и бросился на меня. Я едва успела схватить оружие и вскинуть его на уровень живота, но давить на спусковой крючок было поздно: несколько килограммов ржавого металла рухнули на меня и пригвоздили к полу. Я почувствовала, как острые конечности механического чудовища пронзили тело по крайней мере в трех местах. Снова застучал автомат Феликса. Он не боялся попасть в меня — вот и все, что я успела подумать, прежде чем погрузилась во тьму.

Расшифровка диктофонной записи от 31 августа 2018 года

Я проснулась — точнее слова не подберешь — от сильного удара в грудь. Железо пронзило легкое и вышло из тела, открыв путь крови. Но вытекло ее немного: пробитая плоть затянулась в считанные секунды. Я чувствовала, как рана зарастает. Моя душа все это время находилась в лимбе, где ожидала своей участи: ей предстояло либо отправиться в Джаханнам, либо вернуться в тело. Последнее, правда, было возможно лишь при условии, что убийца гуля нанесет второй удар, причем сделает это до восхода солнца, и неважно, сколько до него осталось времени: сутки, час или минута.

Раз я очнулась, значит, железная каракатица не оставила мое пригвожденное к полу тело в покое. Или я что-то пропустила? Эта мысль молнией пронеслась в мозгу, а сразу после этого в уши хлынули звуки. Стрельба, визг и скрежет, а также грохот металла раздались прямо надо мной. Бой продолжался. Неужели я провела в лимбе всего несколько секунд? Не скажу, что они показались мне вечностью, но все же…

Я приподнялась на локте и окинула место действия взглядом. Каракатица, бешено вращая шестеренками и перебирая конечностями, носилась за Феликсом, демонстрировавшим чудеса ловкости и реакции. Он обстреливал механического монстра при каждом удобном случае, но большинство пуль отскакивали от старого металла, не причиняя вреда.

Мне быстро стало ясно, что мы находимся не там, где я лишилась жизни. Ну, почти лишилась. Пол был деревянным, а в нескольких метрах правее виднелся огромный механизм башенных часов. И он остановился. Поднимаясь на четвереньки, я подумала, что Феликс дождался, пока у них кончится завод, и подкараулил чудище, которое не преминуло явиться, чтобы совершить ритуал — завести часы. Но тут же сообразила, что тогда, скорее всего, прошло бы слишком много времени, и я уже отравилась бы в Джаханнам. В любом случае имелся способ проще, и Феликс, конечно, им воспользовался. Он сломал часы. Ну, или остановил. Главное, каракатица пришла. Видимо, она была не слишком сообразительна, если это слово можно применять к подобным автоматам. Каким образом Феликс заставил ее пронзить меня снова, не знаю и не уверена, что хочу знать. Но едва ли это было очень уж трудно. Кажется, механизм стремился убить любого, кто попадал в поле его зрения. Нелегко представить, чтобы в то время, когда его собрали, кто-либо оказался способен запрограммировать автомат подобным образом: полагаю, технологии еще не достигли такого уровня.

Так я размышляла, наблюдая за роботом, подпрыгивавшим с оглушительным лязганьем: он загнал Феликса на какую-то перекладину и пытался дотянуться до него передними конечностями-лезвиями. В ответ получал очередь за очередью. Мысли проносятся в голове быстро, и я уверена, что они не заняли и полминуты, — ровно столько мне понадобилось, чтобы подняться на ноги. Ощупав ошейник, я убедилась, что Феликс не удосужился снять печати Малика. Должно быть, считал, что мои способности хороши только против нечисти. Вот болван! Сумей я трансформироваться, могла бы потягаться с ржавой железякой как минимум на равных.

Каракатица подпрыгнула в очередной раз и ударила по балке, на которой устроился Феликс. Старое дерево затрещало и просело. Автомат тут же повторил маневр, и Феликс, взмахнув руками, слетел на пол. Этого он не ожидал. Я видела, что через пару секунд машина доберется до него, и потому кинулась на нее, не раздумывая.

К сожалению, со всеми ограничениями, висевшими на мне, я оставалась всего лишь человеком. Ну, по большей части. Так что сдержать каракатицу не смогла: создатель снабдил ее приводами и гидравликой, достаточно мощными, чтобы таскать тяжелое металлическое тело. Зато я отвлекла ее от Феликса и дала ему возможность подняться. Он вскинул автомат, но крючок не спустил. Боялся попасть в меня, надеюсь. Хотя… прежде за ним особой щепетильности не наблюдалось.

— Мне с этим не справиться! — крикнула я и, отпустив ржавые конечности, откатилась в сторону.

Робот бросился за мной прежде, чем я остановилась.

Взрыв опалил мне волосы, ресницы и брови. Но я увидела, как монстр взлетел и, несколько раз перекувырнувшись, врезался в часовой механизм. Во все стороны полетели детали. Робот рухнул на пол.

Он не был мертв. Его конечности двигались, правда, не все. Он пытался подняться.

— Цела?! — я едва расслышала голос Феликса.

Похоже, меня здорово контузило. Вот почему мой партнер не стрелял: он собирался использовать гранатомет. Да, прямое попадание могло лишить его такого полезного инструмента в борьбе с нечистью, как гуль. По кусочкам меня собрать не удалось бы.

— Вали его! — не знаю, произнесла ли я это вслух: в ушах звенело, голова наливалась свинцом, в желудке рождалась тошнота.

Наверное, все-таки да, потому что Феликс кивнул и выстрелил в чудище снова. Граната заставила робота подпрыгнуть, прежде чем разорвалась под его брюхом. На это раз тварь не выдержала: металл брызнул во все стороны.

Феликс упал на пол, уткнувшись в доски. К счастью, ни его, ни меня осколками не задело.

Я знаю, он мог воспользоваться гранатометом давно, еще в доме, когда монстр набросился на меня. Но тогда я осталась бы мертва: уничтоженный, робот не пронзил бы меня вторично. А я нужна Феликсу. Да, я не питала иллюзий относительно того, почему он спас меня. И все же… испытывала благодарность.

Мы поднялись, не помогая друг другу. Помещение заволокло дымом, кое-где трепетал огонь.

— Оно сдохло? — проговорила я, снова не слыша себя.

Феликс кивнул. Он подобрал какую-то ветошь и принялся сбивать пламя.

Я подошла к покореженному и почерневшему куску металла. В нем не было ничего особенного. Просто мертвая материя. Но я чувствовала нечто. Пока Феликс боролся с пожаром, я обошла все останки, разбросанные по комнате, и наконец нашла.

Колба из стали и огнеупорного стекла. Небольшая, размером с литровую банку. Из нее торчали провода и шланги, вернее, их оборванные концы. Держа этот кусок автомата в руках (еще горячий после взрыва), я ощущала таившуюся в нем жизнь. Вернее, сгусток злобы, квинтэссенцию ярости, заключенную в броню. Я поднесла его к лицу и потянула ноздрями. Даже так присутствие эктоплазмы ощущалось совсем слабо. Кто-то надежно защитил ее от внешнего мира. И поселил в роботе. Автомату не требовался компьютер, программа или электричество. Собственно, он был просто механической куклой, служившей телом чьей-то неупокоенной сущности. И теперь я держала ее в руках.

Феликс наконец заметил это.

— Что там? — спросил он, подходя.

Его голос звучал для меня едва слышно, но я разобрала слова. Контузия постепенно проходила. Все-таки я не человек.

— Вот это управляло тварью.

Феликс повертел колбу в руке.

— Не понимаю.

Пришлось объяснить.

— Какой-нибудь чокнутый инженер сделал это перед тем, как свалить из города? — с сомнением спросил Феликс, когда я замолчала.

— Едва ли советские инженеры владели подобным колдовством.

— Тогда как ты это объяснишь?

— Понятия не имею. Ты сам сказал: мы ничего не знаем и не можем узнать об этом городе. Возможно, завод закрыли как раз из-за этой штуки. Или из-за подобных ей. Мало ли что исследовали на закрытом объекте.

— Эктоплазму? Но ты только что сказала, что советские инженеры…

— Колдовством, наверное, не владели. Но проводить эксперименты с разными материями и энергиями могли. А при подобных изысканиях часто что-то идет не так.

Феликс с досадой цокнул языком. Ему, конечно, хотелось найти разгадку тайны. Увы, не со всего можно сдернуть вуаль неизвестности. Прошлое уничтожает реальность получше ядерных бомб.

— Что делать с этой штукой? — спросила я. — Она выдержала два взрыва. На ней даже трещин не появилось.

— Вижу.

— Ну и?

— Дай подумать.

— Не хотелось бы тут задерживаться после того фейерверка, что ты устроил.

— Никто не появится.

— Очень надеюсь.

— Ладно, — Феликс сунул колбу под мышку. — Разберемся с этой штукой позже. Жаль просто закапывать ее здесь. Может быть, покажу ее… ребятам.

Это означало — людям, изготавливавшим всякие штуки, которые мы потом использовали для поиска и уничтожения сверхъестественных тварей.

— Значит, валим?

— Да, собирайся.

Мы покинули город без названия спустя полчаса. Фары высвечивали полосу асфальта и деревья на обочине. Привычный пейзаж для того, кто проводит время в пути.

Колба с эктоплазмой лежала в багажнике. Концентрат разрушительной ненависти ко всему живому.

Феликс включил музыку. Я глядела прямо перед собой и думала о том, что выполнила еще один пункт нашего контракта, ведь автомат оказался не просто машиной. Но награды не получила. А значит, оказалась на шаг ближе к свободе. И Феликс это знал, хоть не подавал виду. Как ни странно, на этот раз мне не хотелось говорить об этом и тем самым дразнить его. Может быть, потому что он спас меня. Неважно почему или зачем.

Четвертый выпуск сериала читайте в следующем номере.