Иллюстрация: Евгения Жаде

Александр Першин «Sehnsucht»

*

Мы блуждаем средь теней устало

С первых слов до смерти роковой,

А душа горит немым пожаром.

Каждый шаг – тяжёлый грозный бой.

Сердце тихий страх не покидает.

Скован разум. В голове бардак.

Лишь кошмары без конца и края

Загоняют в вековечный мрак.

Светлый путь к беспечности без страха

Для бессильных на засов закрыт.

Все надежды обернулись крахом.

Каждый будет временем забыт.

Вечна только лютая тоска

С пистолетом около виска.

***

Александр Першин «Каин»

В те дни, когда мир был беспомощно мал

Незримо стояла беда у порога.

Пустил я злодейство в творение бога

И сладость убийства впервые познал.

Мой брат увидал мой свирепый оскал.

Всю сущность его охватила тревога.

На страшное дело со мной, нога в ногу

Шёл чистого гнева душевный накал.

Безрадостно-мрачен изгнанника быт:

Я светом отвергнут и всеми забыт,

Но в сердце кипит первобытная ярость.

Года пронесутся, века пролетят,

Взрастят в сердцах люди погибельный яд,

Являя в бездушной покорности слабость.

***

Александр Першин «***»

Гуляет вьюга по пустым домам.

Зимы дыханье ощущают стены.

Здесь только мрак и тишина священны

И их не осквернить людским словам.

Мороз и снег над мёртвой пустотой

Себе нашли приют давно желанный.

Не любит всей душой гостей незваных

Хозяин мудрый – гробовой покой.

Среди тоски, растоптанный мечтой,

Он надрывался до седьмого пота.

Для смертных навсегда закрыл ворота

Погибший город – город золотой...

***

Дмитрий Передонов «Чёрные хайку»

***

весна

танцуют на балконе

трупные черви

***

вот она была – и нет...

ждёт электричку

маньяк

***

озеро русала

плавает сверху

фата

***

Екатерина Яковлева «Сердце больше не стучит»

В дубовый гроб забиты гвозди –

Её оставят на погосте,

Совсем одну в глухой ночи,

Ведь сердце больше не стучит.

В руках её холодных гулко

Поёт мелодию шкатулка,

И в самый тёмный час ночной

Она несётся над землёй.

Её приют – сырой и мрачный,

О ней уже никто не плачет,

Лишь с бесконечною тоской

С погоста слышен волчий вой.

Луна, печальное светило,

Лучи роняет на могилу,

Звучит мелодия в ночи,

Но сердце больше не стучит.

Она ждала, когда от стужи

Согреют ледяную душу,

И песней грустною со дна

На помощь истово звала.

Обитель Ангелов небесных

Не слышит погребальной песни,

И неподвижная она

Лежит по-прежнему одна.

И даже Смерть проходит мимо,

Не оглянувшись на могилу,

И слёзы из закрытых глаз

Сверкают, по лицу струясь.

Вдруг в глубине раздались звуки,

Шкатулку крепче сжали руки,

Удар глухой из-под земли,

Удар в безжизненной груди.

Внутри застынувшего тельца

Забилось маленькое сердце,

И в самый тёмный час ночи

Оно с мелодией стучит.

***

Екатерина Яковлева «Свидание со Смертью»

Свидание под полною Луной,

Так романтичен воздух летней ночи,

Туман, как паутина, над рекой

Роняет в воду спутанные клочья.

Журчит в тиши чернильная вода,

Куда несёт спокойное теченье?

И звёзды падают, касаясь дна,

Под чернотой похоронив свеченье.

Тот берег – отдалённый и крутой,

Видны лишь очертанья силуэта,

Я помашу приветственно рукой,

Его рука поднимется ответно.

И мы стоим на разных берегах,

Луна лампадой над водою светит,

Я прихожу к реке в полночный час

На краткое свидание со Смертью.

***

Екатерина Яковлева «На холме»

Туманный холм и ветер рыщет

Добычу, словно дикий зверь,

Колючим снегом вьюга стелет

Во тьме холодную постель.

Пустынный холм, лишь на вершине

Корявый, темный силуэт –

Сухое дерево и тело –

Зловещий траурный дуэт.

Скрип веток, лязг цепи железной –

Мелодия немых ночей,

Он был когда-то человеком,

А стал останками, ничем.

Кровь высохла, истлела кожа,

Плоть растащили по кускам,

И улыбается свирепо

Застывший черепа оскал.

Глазницы смотрят пустотою,

Таков у страшной смерти лик,

Во рту, зияющем дырою,

Казалось, замер вечный крик.

К нему безжалостны стихии,

Цинична и бесстыдна смерть,

Она наносит оскорбленье –

Гниенье на глазах у всех.

Он вздрогнул…или дунул ветер,

Лохмотья рваные задев?

В чернильном мраке над землею

Раздался приглушенный смех.

Мелькнула тень, цепь опустела,

В остывшей лунной синеве

Исчезло, растворилось тело –

Мертвец, висевший на холме.

***

Мари Вальтер «По ту сторону сумерек»

Опостылевший дым не утешит в пустынном фойе,

Как и добрая порция виски на пару с неверием.

Почему ты застыл? Твой приятель всё так же в беде

По ту сторону сумерек истово верит в спасение.

Если ты не поспеешь, живые забудут о нем,

Как забыли однажды тебя. Да какое им дело?

Ты прошел этот проклятый путь, защищаясь ружьем,

Беспощадно стреляя в рожденные бредом химеры

В те моменты, когда подбирались поближе враги, –

Настоящие страшные монстры из плоти и крови.

Если вслушаться в шепот, то вспомнишь былые грехи

И поймешь, как не выполнил сотню забытых условий

Не нашел за наличные парня, не вытряс ответ:

Он долги не отдал, столько денег спуская на ветер

И не страшен ему не стилет твой и не пистолет.

Он смеется. Лицо искажается в сумрачном свете

А потом темнота. Ты в багажнике слушаешь дождь,

Вычисляя дорогу обратно, как прежде, вслепую;

Твой приятель боится. Он ищет, но ты не идешь.

Он зовет – ты молчишь. Ты давно уже не существуешь.

Он себя предлагает преступникам подлым взамен,

Словно в этом таится твое и его искупление,

Но в итоге его ожидает расправа и плен, –

Неоправданно дорого стоит такое спасение

Опостылевший дым оседает на горле и жжет.

Не спасает и виски от этого злого недуга.

Если ты не поспеешь, то вскоре приятель умрет.

Как и ты умирал. Каждый раз умираешь. По кругу.

***

* нем. тоска