Если говорить о современном кино, особенно голливудском, то большую его часть составляют боевики или криминальные сюжеты. Данные ленты пестрят всякого рода насилием, когда «хорошие» парни бьют «плохих». И в большинстве случаев это излишки жанра, что берет свои корни еще с фильмов 1940-х и 1950-х годов на волне всплеска патриотизма в борьбе с нацистской Германией. Даже комиксы не были упущены из виду: самым популярным героем был Капитан Америка, который давал по морде Гитлеру на обложке. Можно сказать, что американское кино во многом зависело от контекста, в котором оно создавалось. Когда фашистская угроза миновала, американцев стали пугать советскими спутниками в небе, и нередко злодеями в боевиках тех лет становились русские.

«Однажды в… Голливуде» (2019)

С уходом эпохи модернизма и с пришествием постмодернизма появились режиссеры, для которых насилие в кадре стало частью высказывания или повествовательным элементом. Наиболее ярким примером среди таких режиссеров является Квентин Тарантино. Возьмем его фильм «Однажды в… Голливуде» 2019 года. Несмотря на то что сцен с драками тут не так уж много, они являются частью авторского высказывания.

Стоит отметить, что Тарантино – большой любитель кино, в особенности фильмов Золотой эпохи Голливуда. Потому так много внимания он уделяет сеттингу картин: костюмы, вывески, радиопередачи и так далее. Во время выхода «Однажды в Голливуде» такое внимание к казалось бы незаметным вещам и якобы невнимание к сценарию оставило зрителей в замешательстве, поскольку изначально было объявлено, что Квентин Тарантино собирается снимать фильм про Шэрон Тейт, которую зверски убили подвижники Чарли Мэнсона. Люди шли в кинотеатр, зная, что в конце их ожидает нечто ужасное. И как ни странно, по мере продвижения сюжета тревога только нарастала. Но затем концовка ставит все с ног на голову. В итоге злодеев, которые пришли в дом Рика Далтона, отделывают герои Брэда Питта и Леонардо ДиКаприо. При этом сцена вызывает скорее улыбку, нежели отвращение. Тем самым, прибегая к принципу альтернативной истории, что Квентин уже предпринимал в «Бесславных ублюдках», режиссер мстит за настоящую Шэрон Тейт.

По итогу Квентин Тарантино в своем фильме буквально соотносит насилие в кадре и в реальной жизни. Вернее, разграничивает их друг от друга. Герои очень много говорят о кино, тем самым давая понять зрителю, что не стоит относиться слишком серьезно к насилию в фильмах. И наоборот, что режиссеры не должны превозносить его в кадре. В особенности данный тезис работает в связке с контекстом фильма, который, как считают многие разборщики, является главным героем картины. Но, пожалуй, данное заявление верно лишь наполовину. Поскольку главный герой здесь все-таки есть. И это Клифф Бут, потому что «Однажды в Голливуде» – спагетти-вестерн.

Несмотря на отсутствие соответствующих декораций и локаций, для Тарантино это жанр, который можно наложить на любой сюжет. Чтобы доказать это, пойдем от обратного. Почему главный герой не Рик Далтон? Обратим внимание на историю о мустангере Изи Бризи. Из сцены, где Рик рассказывает эту историю партнерше по фильму, ясно, что Далтон соотносит себя с главным героем. Поначалу персонаж ДиКаприо находится в том же положении, что и мустангер. Но затем он все-таки смог встать на ноги, даже несмотря на участие в фильме «Операция «Динамит»». Для самых внимательных Квентин оставляет подсказку: в финальной драке с последователями секты Мэнсона Клифф был ранен в бедро, как и Изи Бризи. Именно герой Брэда Питта, как и полагается главному герою спагетти-вестерна, не меняется сам, но меняет других персонажей. В данном случае – Рика Далтона.

А почему Квентин Тарантино выбрал именно спагетти-вестерн? Дело в высказывании одного из хиппи в конце фильма: «Все сериалы по телику, кроме «Я люблю Люси», были про убийства. Так вот, мой главный вывод: мы убьем тех, кто научил нас убивать». А говорит она так, потому что была воспитана на классических вестернах, в которых убийства более реалистичны, чем в спагетти-вестернах. Те, в свою очередь, отстраняются от реальности и представляют из себя нечто вроде сказки, на что намекает название фильма Тарантино. С одной стороны, это отсылка на сказочность финальных событий, с другой – на фильм Серджио Леоне («Однажды в Америке»), одного из основателей спагетти-вестерна.

Любопытно, что подобное высказывание исходит от режиссера, которого уже 30 лет обвиняют в неоправданном насилии в его фильмах.

«Армагеддец» (2013)

Следующий кинодеятель, не менее известный – Эдгар Райт. Одна из его работ, «Армагеддец», стилистически отдаленно напоминает фильмы Квентина Тарантино. Правда, в случае с данным фильмом насилие в кадре скорее дополняет смыслы, которые в него закладывает режиссер. В отличие от «Однажды в Голливуде» картина Эдгара Райта с точки зрения основных принципов драматургии устроена легче фильма Тарантино.

Однако с точки зрения жанровой принадлежности Райт проворачивает такой же трюк, что и его коллега. Очевидно, что главный герой – это персонаж Саймона Пегга. И он тоже герой спагетти-вестерна. Почему? Потому что мы смотрим на Гарри со стороны его друзей. Он приезжает из ниоткуда и так же уходит в закат. И самое главное – меняет персонажей вокруг себя. Соответственно, для Эдгара Райта спагетти-вестерн – это в первую очередь жанр, в рамках которого можно рассказать свою историю о необходимости индивидуальности человека как представителя своего вида. Определенно, этот смысл не озвучивается режиссером напрямую, а скрывается под рассказом о том, как с уходом детства человек теряет еще и свободу. Можно сказать, что Райт касается теорий Юнга и Фрейда. Как, например, Стенли Кубрик, который берет их идеи за основу в своих сценариях.

Возвращаясь к «Армагедцу», смысл о сохранении индивидуальности в нем показан через декорации и некоторые реплики героев. В особенности через одинаковый интерьер пабов в Нью-Хейвене. Инопланетяне в фильме полагают, что чем больше в человеке уникального, тем они разобщеннее и ущербнее с точки зрения прогресса. Однако они не учли, что даже на уровне философской науки у человека есть личность, а значит, индивидуальность, за которую он будет бороться. Поэтому не столь противоречащим выглядит решение Райта вернуть человечество в Средневековье. У каждого появилась своя особенность, в то время как в начале фильма у друзей Гарри было все вроде бы хорошо, но при этом Энди, Оливер и Питер не отличались друг от друга. Любопытно, что причину упадка человеческой идентичности Райт усмотрел в развитии коммуникационных технологий.

Говоря о теме насилия, показанного в фильме, то режиссер гиперболизирует его для того, чтобы показать отличительную черту человеческого вида. Однако Эдгар Райт имеет в виду не жестокость, а воинственность, то есть отстаивание своих интересов и убеждений.

«День женщины» (1978)

В противовесе вышеуказанным режиссерам стоит картина «День женщины» или «Я плюю на ваши могилы» 1978 года, в которой насилие показано настолько натуралистично, насколько это было позволено в кинопроизводстве тех лет. Правда, в финальной трети фильма насилие уже эту натуралистичность теряет. Такое решение может быть обусловлено желанием режиссера сконцентрировать внимание на том, какой ужас пришлось пережить главной героине.

Мейр Зарки, несмотря на непростую тему, смог поработать ее с символизмом, связанным с авторским высказыванием. Во-первых, к минимуму сведена музыка, что держит зрителя в напряжении. Во-вторых, в большинстве сцен первой трети фильма манера съемки сродни подглядыванию, больше акцентов делается на персонажах и окружении. Также отличительной чертой слаженной работы оператора и сценариста является сравнение основных действующих лиц с животными. Мужчины воют подобно волкам, а обнаженная главная героиня, убегающая от преследователей через лес, напоминает лань. На некоторых же кадрах она может сливаться с деревьями. Подобным сравнением режиссер задается вопросом: а далеко ли человек ушел от своего первобытного предка?

Не меньшим символизмом обладает пистолет, найденный главной героиней в начале фильма. Разумеется, он не подразумевает под собой конкретное оружие. Если говорить о нем с точки зрения драматургии, то это так называемый артефакт или эликсир. То есть пистолет означает готовность героини постоять за себя и отомстить за насилие над собой. И орудием в этой ситуации выступает скорее тело, которое она использовала.

Однако несмотря на то, что главной героиней выступает женщина, этот фильм исследует мужскую звериную натуру. К примеру, один из насильников, оказывается, состоит в браке и имеет двух детей. Тем самым режиссер говорит, что фундаментальные инстинкты никуда не пропадают у мужчины даже после заключения брака. Примечателен также и персонаж по имени Мэтью, который ассоциируется с ребенком, а значит, с девственником. Если бы не съемка этого персонажа с нижней точки крупным планом, что делает его визуально устрашающим, то можно было бы сказать, что в детстве мужчина еще не предрасположен к репродукции. Но стоит попасть мальчику в мужскую взрослую компанию, то в нем уже запускаются вышеописанные инстинкты.

Сложно сказать, сломала ли главная героиня убийством насильников фундаментальные процессы, формировавшиеся в ходе эволюции многие тысячелетия. Однако она точно смогла стать сильнее и, как ни странно, самостоятельнее, на что намекает финальная сцена, где героиня отбирает лодку у своих обидчиков и правит ею.

«Цельнометаллическая оболочка» (1987)

Напоследок стоит сказать о культовой картине Стенли Кубрика «Цельнометаллическая оболочка». В ней режиссер говорит о психологическом насилии и как следствие этого – воздействии на личность человека. Насилие производится в первую очередь путем насаждения группового сознания через одинаковую прическу, длину ногтей и поведение. В особенности была произведена нейтрализация права на свободу слова, чтобы новобранец мог говорить исключительно то, что от него хотят услышать. Не только на примере главного героя – Джокера – но и через его окружение Кубрик показывает, как разрушается история каждого человека и стираются его ценности. Всякие попытки показать свою уникальность пресекаются. Впоследствии главный герой будет заниматься пропагандой, которая в свою очередь никак не связана с самовыражением. Также сержантом Хартманом принижается жизнь до службы и наоборот, выдвигается тезис, что только в армии можно стать мужчиной.

Однако при всем при этом режиссер не говорит о групповом сознании как о чем-то однозначно негативном. Это часть нашей современной жизни. Он в принципе не был сторонником ярлыков, поскольку его фильмография пронизана идеей о человеческом дуализме (из теорий психоанализа Зигмунда Фрейда и Карла Юнга). И «Цельнометаллическая оболочка» не исключение. Кубрик скорее рассуждает о том, что случится, если коллективное сознание разрастется до уровня целого государства. В финале фильма режиссер говорит, что при таком раскладе человек растворяется и превращается в инструмент насилия в руках правительства. Сцена, в которой солдаты маршируют в унисон и поют песни на фоне пожарища, выглядит действительно жутко при осознании того факта, что те люди, которыми они были, попросту исчезли и превратились в тени. Сам Кубрик сказал, что на момент концовки фильма психика этих людей деградировала до детского возраста.

Таким образом, мы видим, что насилие в кадре может использоваться разными режиссерами в своих целях. Иногда оно служит атрибутом определенного жанра, иногда средством для выражения авторской мысли в том или ином фильме. Однако точно можно сказать, что кинодеятели постепенно отходят от бессмысленности и серьезности насилия в кино.