DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Алан Кранк «Ужин»

Васильева второй месяц снилась Андрею. Во сне он отодвигал занавеску и видел ее огромные белые груди прислоненные снаружи к окну. Затвердевшие соски скрипели по стеклу, а красные губы сгибались в вызывающей улыбке. Член твердел и больно упирался в трусы. Но прежде чем Андрей успевал повернуть ручку окна, Васильева вдруг разворачивалась и исчезала в темноте.

Любовь, или гипертрофированное либидо, или затянувшийся пубертатный период. Черт, да какая разница, как это называется! При мысли о Васильевой его перемыкало, как толкиновского Голлума при виде кольца.

В пятницу, после занятий, Андрей предложил Васильевой встретиться.

— Зачем? — спросила Васильева.

— Ну, посидим. Пообщаемся.

Ответ звучал глупо. Но было бы еще глупее пытаться объясниться за две минуты до лекции у входа в аудиторию.

— Просто пообщаемся? И ничего больше?

Она шагнула к нему, и он почувствовал головокружительный запах ее духов. Лицо разгорелось смущенным румянцем. Она ехидно улыбнулась. Васильева любила посмеяться. Особенно над стеснительными однокурсниками и их неутоленными желаниями. Но насмешки сегодня Андрею были не страшны. Он боялся отказа. Боялся, что сейчас она молча развернется и уйдет, как во сне.

— Пожалуйста, — еле выдавил он из себя.

— Ладно. Если ты так уж хочешь. Подходи вечером в «Трансильванию». Там и поговорим.

— Куда?

— В «Трансильванию». Кафешка такая есть. Прикольная. Только для своих.

Андрей облегченно выдохнул и чуть не рассмеялся. Неужели она и вправду сказала «приходи» и «поговорим»?

— А где это?

Она покопалась в сумочке и вытащила оттуда черный пластиковый прямоугольник, исписанный золотыми буквами.

— Держи. Карта клуба. Без нее не пропустят. Пароль «В Руанде кончился сезон дождей». Адрес там указан.

— В Руанде кончился сезон дождей?

— Именно. Только о нашей встрече никому ни слова.

— А ты как без карточки?

— У меня есть запасная. Все, пока. До вечера. — Васильева улыбнулась, теперь уже не ехидно, а той самой улыбкой из сна.

Перед свиданием Андрей искупался, постриг ногти на руках и ногах и опустошил заначку, отложенную на покупку «Galaxy S8». Была мысль зайти в аптеку, потом он подумал, что, может быть, лучше купить это в ларьке или супермаркете. И после получаса раздумий плюнул. Что мучиться — все равно ничего не будет. Слишком много везения для одного дня, и слишком многое он собирается сегодня сделать впервые.

Таксист остановился у поросшей бурьяном обочины на промзоне, в трехстах метрах от темного строения с выбитыми окнами.

— Приехали. Дальше сам дойдешь.

Непонятно, что мешало ему подъехать ближе, но Андрей не стал спорить. Рассчитался, хлопнул дверью «Приоры» и быстрым шагом направился к мрачному корпусу.

Темнело. Стаи ворон кружили в холодном осеннем небе. Ветер гнал по асфальту сухую листву и мусор. На здании не было ни вывески, ни неоновых огней, только трафарет с надписью «Промзона, 9, строение 6». Как на карточке.

«Интересное местечко, — подумал Андрей. — Пусть встреча тоже будет полна сюрпризов».

Он на секунду представил себя запертым в туалетной кабинке вдвоем с Васильевой и тут же оборвал поток сладких фантазий. «Забыл? В лучшем случае это будет поцелуй».

У обшитой оцинкованной жестью двери человек в форме охранника склонился над зажатым в руках телефоном. Его лысый череп бледно мерцал в тусклом свете фонаря. Андрей подошел к охраннику и поздоровался.

— Ага, привет. Что надо?

Охранник поднял голову и уставился на Андрея красными стеклянными глазами. На груди, поверх форменной куртки. бусами висела связка чеснока, а в правой руке охранник держал почерневшее от времени деревянное распятие. Очень интересное местечко.

— В Руанде кончился сезон дождей, — сказал Андрей и протянул охраннику карточку.

Человек поднес кусочек пластика к глазам. По плоскому лицу пробежала рябь. Глазные яблоки пришли в движение. Человек посмотрел по сторонам и наклонился поближе так, что Андрей почувствовал запах чеснока.

— Слышь, кент. Это, конечно, не мое дело. Но на хрена ты сюда приперся? Шуруй отсюда, пока еще можешь. Чисто по-братски тебе советую. Иди домой. Остановка вон там, за четвертым корпусом.

На мгновение у Андрея перехватило дух. Но желание бежать тут же осадил рассудок. Ну дают. Фирменный прикол на входе. Чеснок с распятием плюс страшилка. «Трансильвания» все-таки. И сказано с душой — не то, что в супермаркете: «спасибо за покупку». Интересное начало интересной встречи.

— В Руанде кончился сезон дождей, — повторил Андрей.

— Ты уверен? — Охранник выдержал паузу, — Ладно. Кончился, так кончился.

Он вернул карточку и открыл дверь. Андрей шагнул в красный сумрак и мрачную похоронную музыку, лившуюся откуда-то сверху. Сразу за порогом железная лестница уходила круто вниз. Андрей обернулся спросить, где гардероб, но дверь уже закрылась. На двери не было ручки, а все полотно было в темных коричневых разводах.

Андрей достал из кармана телефон. Сети не было, но был фонарь. Преодолев тридцать восемь ступеней, он оказался у основания лестницы. Перед ним был полуразрушенный темный подвал с низким бетонным потолком, нештукатуреными кирпичными стенами и земляным полом. Пустое черное пространство воняло сыростью и кошачьей мочой.

Где-то за стеной вдруг закричал человек. Громко и истошно. Потом раздался глухой удар, и человек замолк. Образ белоснежных грудей и ярких чувственных губ однокурсницы, поблекший еще на входе, теперь окончательно исчез, уступив место сожалению и страху.

— Вообще на хрен рехнулись, — прошептал себе под нос Андрей.

И тут же из темноты к нему вышел улыбающийся ребенок в костюме клоуна.

— Добрый вечер, — сказал он неожиданно грубым голосом.

Он приблизился еще на шаг, и Андрей разглядел в красном сумраке сухое старческое лицо. Из проколотого носа над широкой беззубой улыбкой огромной соплей свисало кольцо с колокольчиком. Андрей отступил на шаг к лестнице и почувствовал, как на затылке вздыбились волосы.

— Извините. Я, наверное, ошибся адресом.

— Это вряд ли. — Карлик подмигнул затянутым катарактой глазом. — Что, удивлены? Шок — визитная карточка клуба. Но иногда, мне кажется, мы перегибаем палку. Тысячу раз говорил хозяину, что избыток креатива отпугивает посетителей. Пойдемте?

Собеседник выглядел персонажем сюрреалистического фильма. Бессмысленного и страшного.

— Нет. Извините. Я ошибся. Мне на самом деле надо идти.

— Что-то не так?

— Да нет. Просто я тороплюсь в одно место. Как-нибудь в другой раз я обязательно к вам зайду.

— Эй, секундочку. Вы меня расстраиваете, молодой человек.

— Извините, но мне надо.

Улыбка карлика увяла и растворилась. Брови сдвинулись. Нижняя губа оттопырилась и коснулась колокольчика. Дзинь-дзинь. Лицо вдруг приняло прежнее счастливое выражение. Как будто колокольчик напоминал ему об улыбке, с которой следовало встречать гостей.

Андрей развернулся и сделал два шага вверх по лестнице.

— Эй. Ладно. Не хотите — как хотите. Возвращайтесь, — крикнул ему радостно карлик. — Вам не туда. У нас как в метро. Вход и выход отдельно. Если хотите, могу вас проводить.

— А через ту дверь нельзя?

— Нет.

— Но мне очень надо, — тихо ответил Андрей, спускаясь.

— Из этой двери только ногами вперед выносят. Правила клуба. Так вас проводить, или вы собираетесь провести остаток жизни под дверью?

— Ну, если никак нельзя…

— Пойдемте, быстрее. Здесь немного темно, если вы не заметили. Можно споткнуться. Давайте руку.

Неожиданно крепкая ладонь схватила его за запястье. Карлик развернулся, и Андрей увидел у него на спине огромный, размером с туристический рюкзак, горб. Немного перегибаем палку? Да от такого креатива можно и кирпичей в штаны наложить. Глупая шуточка прибавила грамм смелости. Ровно столько требовалось на то, чтобы не рвануть вверх по лестнице с криком «Выпустите меня отсюда». Уродливый провожатый потянул за собой вглубь темноты.

Когда они круто повернули вправо, красный свет за спиной исчез. Было слышно, как свободная рука карлика скользит по шершавой стене, нащупывая путь. Без проводника здесь можно было бы блуждать до тех пор, пока не умрешь от голода и жажды. Иногда тишину нарушало хриплое предостережение «Осторожно, ступенька» либо «Пригнитесь», и ослепленный темнотой Андрей послушно следовал указаниям.

Спустя некоторое время в темноте стали проступать очертания дверных проемов. Потом появился уродливый силуэт провожатого. А через пару поворотов Андрей уже различал в сумраке переплетение толстых труб над головой и надписи на стенах: «Здесь был Гена Б.», «Аня сука» и ниже — выведенное чем-то темным (возможно, дерьмом) — «Помогите». В воздухе появился запах сигаретного дыма. Впереди послышались голоса.

«Слава Богу, куда-то пришли», — успел подумать Андрей, прежде чем они оказались в помещении, заполненном людьми.

Их было восемь. И выглядели они ничем не лучше горбатого проводника. Пятеро одетых в черное мужчин сидели за строительным верстаком, устланном газетами. Их бледные лица были то ли напудрены, то ли натерты мелом, а ярко-красные губы подведены помадой. На верстаке стояли пять пустых тарелок с приборами и стеклянная пепельница, в которой тлели окурки. Рядом с ним стоял человек в трусах и в грязном фартуке с надписью «Если сможешь, прости ». В правой руке он держал поводок. У его ног лежали два шевелящихся голых тела с ошейниками и красными шариками во рту. Все присутствующие, кроме лежавших на полу, широко улыбались.

— Пусть будет блондинчик, — сказал один из сидевших за верстаком. — Только помой ему уши.

Человек в фартуке кивнул и повернулся к Андрею. Его взгляд вцепился в шею, а правая рука полезла в карман фартука и достала оттуда огромный кухонный нож.

— Простите, но этот парень не из вашей компании, — сказал карлик, и Андрей услышал, как тихо звякнул колокольчик в его носу. — Разрешите пройти.

Все пятеро сидевших за верстаком обернулись.

— Очень жаль, — сказал один из них, — нам будет его сильно не хватать.

Человек в фартуке убрал нож и шагнул в сторону. Проходя мимо него, Андрей ни на секунду не выпускал из вида его правую руку, опущенную в карман. Но ничего не произошло, и они снова погрузились во мглу.

Ослепленный темнотой, Андрей покорно брел следом за горбуном. После встречи с мясником и людьми в гриме от страха он как будто оглох и поглупел. Темнота и нудный, гнетущий реквием — звучавший, казалось, отовсюду, — давили любую едва зарождающуюся мысль. Рассудок вернулся к нему, только когда он больно стукнулся о висящую над головой трубу. «Пригнитесь». Это сказал карлик, или только должен был сказать? Неважно. Костлявая рука по-прежнему тянула его вперед.

«Куда он меня ведет? — подумал Андрей, — Куда угодно, но только не к выходу. Такое путешествие не может закончиться просто выходом из подвала».

Когда впереди снова забрезжил свет, в воздухе появился знакомый запах. И это был не табачный дым.

«Соберись. Приготовься».

Светлый квадрат дверного поема увеличивался с каждым шагом. Сердце втрое ускорило ритм, а рука сжала в кулак телефон. Прежде чем Андрей успел войти в освещенную комнату, карлик вдруг отпустил руку и забил в ладоши.

— Сюрприз! Сюрприз! — громко заверещал он.

На табуретке перед накрытым газетами верстаком сидела Васильева.

На ней было легкое белое платье и туфли на каблуке. Несмотря на слабый свет единственной свечи, ее черные волосы, собранные в высокую прическу, резко контрастировали с бледным белым лицом. На фоне облезлой кирпичной стены она выглядела столь же прекрасно, сколь и нелепо.

— Привет, — сказала она и кивнула на свободную табуретку напротив.

Андрей посмотрел по сторонам. Если это розыгрыш, что-то вроде «Игры», то где яркий свет, смех и дружественные объятия? А если нет — то что здесь вообще происходит? Но прежде чем задать этот вопрос Васильевой, он решил дождаться, пока уйдет карлик.

Андрей молча сел за импровизированный стол. На газете поверх объявления с заголовком «Пропал ребенок» стоял графин, наполненный то ли коньяком, то ли виски, и два высоких стакана.

Карлик перестал хлопать в ладоши и достал из кармана ручку и блокнот.

— Что будете заказывать?

Он повернулся к Андрею, подмигнул слепым глазом и отвратительно улыбнулся. Андрей посмотрел на свои мелко трясущиеся руки, убрал их в карман и отрицательно покачал головой.

— Понятно. — Карлик повернулся к Васильевой. — А вам?

— «Цезарь» с мясом и томатный сок.

— И это все?

— Пока что все.

Карлик кивнул, и колокольчик в его носу издал едва слышное «дзинь». Через мгновение тьма поглотила его.

На языке крутились с десяток вопросов, но Андрей решил не торопиться. Иногда молчание тоже можно считать вопросом. Наверняка ей есть что сказать. Бледная белая кожа, напомаженные ярко-красные губы и улыбка выдавали в ней участницу этого розыгрыша. Если это, конечно, розыгрыш.

— Ты, наверное, хочешь знать, что все это значит? — спросила Васильева и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Для человека со стороны это, должно быть, выглядит необычно и даже пугающе. Честно признаться, на то и рассчитано. Но это всего лишь загородный клуб. Весь этот мрачный антураж — безобидная бутафория. Всего лишь темный подвал и ничего больше. И члены клуба, несмотря на сатанинский внешний вид, довольно милые люди. Они просто вписывают себя в интерьер. Отдыхают. Понимаешь? Что-то вроде бала-маскарада.

— Да, — выдавил из себя Андрей, по привычке достал телефон и взглянул на экран. Сети не было.

— Ждешь звонка?

— Нет.

Андрей убрал телефон в карман.

— Тогда зачем он тебе? Только мешает расслабиться.

— Время хотел посмотреть. Черт. Всего двадцать минут прошло, а я думал — часа три, не меньше.

— Мы потеряли целых двадцать минут! Какой кошмар! — Она театрально схватилась за голову. — Давай переходить к делу. Ты, кажется, хотел со мной поговорить?

Васильева заглянула ему в глаза похотливым и хитрым взглядом.

— Да. Но…

— Тогда говори. Я тебя внимательно слушаю.

— Понимаешь, вся эта история… Я как-то…

— Да, понимаю, но твои объяснения никуда не годятся. Лучше давай я угадаю. Ты пришел сюда, чтобы сказать мне, что я тебе нравлюсь. Что я прихожу к тебе во сне, что ты очень волнуешься, когда видишь меня, что очень хотел бы познакомиться со мной поближе. Правильно?

Не отводя глаз, она смотрела ему прямо в лицо.

— Да.

— И ты готов на многое. А точнее — на все ради того, чтобы, так сказать, обладать мною. А попросту говоря — трахнуть.

Сюрприз, о котором мечтал Андрей, вдруг почти стал явью. Но радости не было. Напротив, от смелости и экспрессии Васильевой стало еще страшнее. Он сам никогда бы не решился сказать об этом так. А она легко, в два предложения, подвела черту и сожгла мосты за спиной.

— И если я дам тебе, — ее голос стал тихим и вкрадчивым, — то взамен получу все что угодно. Верно?

Ее рука под столом скользнула по ширинке. Ответ мог быть только один. И она знала это.

— Да. — Как будто кто-то другой шевелил его языком и губами. Сам он никогда бы не решился на такой краткий и прямой ответ.

— Молодец.

Она убрала руку с его штанов, наполнила стаканы на четверть и подняла свой.

— Как в песне у Николаева. Выпьем за любовь.

— А запить нечем?

— Здесь принято закусывать. Но только не после первой. — Васильева рассмеялась и осушила свой стакан до дна.

Он не хотел этого делать. Но еще меньше он хотел выглядеть маменькиным сынком и трусом. Напиток оказался горьким на вкус и жирным, как полынь в растопленном масле. И никакого спирта. Андрея едва не вырвало.

— Что это за ерунда?

— Травяная настойка. Очень полезная.

Полезная для кого? Андрей почувствовал, как жидкость расползается по стенкам желудка теплой вязкой кашицей. Как исчезает страх, а вместе с ним напряжение и дрожь в руках. Здесь было не так уж плохо. Немного темно и душно, но совсем не плохо. Особенно если учесть, к чему идет дело. Только сейчас он заметил, что она без лифчика и сквозь тонкую материю платья просвечивают твердые красные соски. Он хотел отвернуться, но не смог. Взгляд словно прилип к груди Васильевой. Член поднялся и уперся в ткань, как во сне, когда он подходил к окну. И единственным желанием, единственной мыслью было «только бы она никуда не ушла».

«Черт. Какая-то «Виагра» на абсенте с молоком. Два пальца в рот, пока не поздно».

— Слушай, а где уборная?

— Что?

— Где туалет, говорю. Хочу помыть руки.

— Хватит валять дурака. Никаких туалетов. Иди ко мне.

Она встала и сбросила с себя платье. Полные белые груди из сна вдруг оказались на расстоянии вытянутой руки.

— Прямо тут?

— Да. Здесь темно. Никто не увидит.

— Может…

— Ничего не может. Иди ко мне.

Она отступила на шаг назад и так же, как во сне, скрылась в темноте.

«Тут что-то не так. Это все из-за выпитого. Ничего хорошего в таком месте произойти не может», — из последних сил шептал опьяненный разум. Но желание плоти было сильнее. Намного сильнее. И он шагнул вслед за ней, ориентируясь на манящий запах духов.

— Где ты?

В ответ она прижалась к его животу холодными острыми сосками.

— Здесь.

Он успел подумать о том, как, должно быть, нелепо выглядит в трусах и кроссовках, прежде чем окончательно потерял способность мыслить. Теперь он мог только чувствовать. Она засунула руку ему в трусы и легко провела ногтем по члену. Одно легкое уверенное касание, длившееся не больше пяти секунд. Напряжение внизу живота вдруг прорвалось, и семя вырвалось наружу. Васильева торопливо вытащила руку из намокших трусов и как-то некрасиво шморгнула носом.

— Ну, вот видишь. Не донес. Бывает, бывает. Если не возражаешь, я оденусь.

Андрей не нашелся, что ответить, и сконфуженно пожал плечами. В голове шумело, а обстановка вокруг теряла последние признаки реальности. Он вернулся к верстаку и взял с табуретки джинсы. Если их надеть, мокрое пятно проступит. Хотя в темноте этого все равно никто не увидит.

— Нет-нет. Я оденусь, а не ты. Ты оставайся в трусиках. Это часть моего желания. Не стесняйся, здесь все свои.

Вот дура. Но он обещал. И что это за проклятое пойло, отбившее мозги и отнявшее силы? Андрей положил штаны обратно на табуретку и сел на них. Васильева небрежно натянула платье и запрыгала вокруг верстака, как баскетбольный мяч, переставляя с места на место стаканы, заглядывая ему в глаза и ласково трепля за волосы.

— Да не огорчайся ты так. Смотреть противно на твою кислую физиономию. Скажу тебе по секрету: ты все равно проникнешь в меня. Не совсем туда, куда хотел, но зато намного глубже. Кстати, ты не потерял карту?

— Нет. Она в штанах.

— Отлично. Потом заберу. Тебе она уже ни к чему, а мне пригодится.

Улыбка на ее лице стала еще шире. Подпрыгивающие груди, еще несколько минут назад желанные до умопомрачения, теперь не вызывали никаких эмоций.

Рядом, в темноте звякнул колокольчик. Из темноты возник карлик с подносом.

— Хм. Извините. Не помешаем?

Горбун пришел не один. В белесом сумраке за его спиной Андрей разглядел знакомую надпись. «Если сможешь, прости».

— Нет-нет. Мы уже закончили, — ответила Васильева и захихикала.

— Ваш «Цезарь».

На столе появилась тарелка. Из-под листа салата выглядывали четыре обжаренных до черноты пальца с вырванными ногтями.

— Спасибочки.

Она ткнула вилкой в тарелку и отправила палец в широко раскрытый рот. Под зубами захрустели кости.

— М-м-м-м. Вкуснятина. Как всегда, безупречно.

Она повернулась к Андрею. Ее красные губы не переставали улыбаться, как будто существовали отдельно от вдруг провалившихся в глазницы и почерневших хищных глаз.

— Ну что ж. Ты получил что хотел, мой сладенький малыш. Теперь моя очередь загадывать желание. Примерь-ка вот это.

Васильева расхохоталась и набросила ему на шею непонятно откуда взявшийся кожаный поводок. Петля больно врезалась в шею.

— Тебе идет.

Андрей захрипел. Поднялся с табуретки и схватился за удавку. Шнурок легко проскользнул, как будто был смазан, и петля затянулась еще сильнее. Перед глазами поплыло — то ли от настойки, то ли от удушья. Ноги едва держали тело. Васильева рванула на себя, и Андрей свалился на пол. Еще один приступ сумасшедшего неудержимого смеха раздался над головой. В грудь больно воткнулась острая шпилька каблука.

— Ну-ну. Только без сцен. Ты же мужчина. Должен быть не только вкусным, но и смелым. Вы пишете? — Васильева повернулась к карлику, и Андрей в последний раз услышал звон колокольчика в носу горбуна. — Мозги в белом соусе. С луком и сметаной.

Комментариев: 2 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)

  • 1 Алексей 08-01-2021 01:53

    Восхитительно. Непременно утащу в свою коллекцию.

    Учитываю...
  • 2 Анон 07-02-2019 18:39

    Клуб назывался "Трансильвания", охранник стоял с чесноком и распятием, девушка намекала, что мальчик в ней еще побывает глубоко-глубоко, и тому подобное...

    Ах да, еще и название рассказа -"Ужин".

    Автор не видит разницы между ружьями на стене и просто спойлерами.

    В целом тоже пресно.

    Учитываю...