Валентин проснулся, но глаза сразу открыть не смог: словно песка насыпали. Попытался на ощупь определить, один ли в кровати, однако уверенно это не определил. Что до ощущений во рту и глотке, то «будто кошки насрали» показалось лучшим описанием.

Валентин вел разгульный образ жизни и к хреновому самочувствию по утрам привык, но такой похмелюги не помнил. К тому же сейчас явно не утро: уже сумерки. Нынче начало зимы, так что… часов пять вечера. В квартире Валентин был один. По крайней мере, в кровати точно: ни бабы, ни мужика там не обнаружилось.

Показалось, будто он говорит сам с собой, но нет. Это включенный ноутбук проигрывал по кругу весь ютуб-канал Валентина: сотни роликов, миллионы подписчиков. Как раз заканчивалось видео, посвященное грядущим президентским выборам. Затем зазвучала музыка из интро…

— Доброе утро, Россия! С тобой Валентин Коцитов и канал «За все хорошее»!

Он посмотрел на экран, затем в зеркало на стене. Ухоженный, одетый с иголочки молодой человек, который вещал из ноутбука, мало напоминал это растрепанное нечто. Распухшее лицо, красные глаза, ссадина на подбородке и засосы на шее.

— О чем поговорим? О том, что волнует всю страну!

Валентин с упоительной легкостью говорил от лица всей России, хотя за МКАДом бывал редко.

— «Право на оружие». Когда звучит слово «право» — в современном обществе, избавленном от оков диктатуры, становится неудобно высказываться против. Но глядя на события в Подмосковье, на недавнее массовое убийство в МГУ, совершенное одним из преподавателей… Мы обязаны задать себе вопрос: не означает ли «право на оружие» в действительности «право на убийство»?

Валентин вспомнил о паре незаконченных статей по той же теме и завтрашних дебатах на стриме «Короткоствольное оружие: за и против», к которым даже не начинал готовиться.

Похмелье — это неприятно, но Коцитов видел в нем некую составляющую работы. Перечитывая Хантера Стоктона Томпсона, воображал себя то Раулем Дюком, то Полом Кэмпом. Старик Томпсон знал толк в профессиональной журналистике. Жаль, что под конец жизни совсем сбрендил, увешался пушками и в итоге закономерно застрелился.

Коцитов не собирался закончить жизнь так же.

Он доковылял до кухни, налил себе стакан воды, выпил залпом. Потом еще один. Только в третий наконец догадался бросить две шипучие таблетки. С горлом стало получше. Валентин подошел к окну, оценил вид с двадцатого этажа.

«Посмотри, как прекрасна Россия без Путина!» Любимая полушутливая присказка. Жаль, далеко не все либеральные реформы пошли стране на пользу.

Валентин подумал, что самое время сварить кофе и начать приводить себя в порядок, но тут…

— Валентин Альбертович? Доброе утро!

Пальцы разжались, стакан вмиг достиг напольной плитки и разбился. Валентин остолбенел, по спине пробежали мурашки. Не потому, что он услышал голос в пустой квартире: даже не факт, что она пуста. Нет. Дело в том, что…

Голос звучал прямо в голове. Точнее — в левом ухе. Словно бес с плеча забрался туда и вещал теперь изнутри.

— Валентин Альбертович, вы напрасно так перепугались!

Он замотал головой, ища чужака по всем углам кухни, но нет. Он здесь один. И все равно захотелось отступить в угол, к гудящему холодильнику. При этом Коцитов наступил на осколок стакана, взвизгнул, едва не упал. Прыгая на одной ноге, добрался до кухонной панели и схватился за здоровый шеф-нож.

— Как мило! Сразу начали искать оружие, едва испугались! А ведь такой ярый его противник… Но не волнуйтесь, Валентин Альбертович: врагов поблизости нет. И вы не сошли с ума, не бредите от наркотиков или алкоголя.

Однако голос действительно звучал прямо в голове. Как будто…

— Мы общаемся при помощи устройства, которое вам этой ночью поместили в ухо. Работает и как наушник, и как микрофон. Современная технология.

Прозвучало безумнее, чем сама мысль о безумии. Дешевый киберпанк! Валентин засунул палец в ухо: ничего. Бросился в ванную, оставляя на плитке кровавые следы. Отыскал ватные палочки, чуть не своротив полку. Под ногами с шумом покатился баллон пены для бритья, следом посыпались дезодоранты, гели для волос...

Наконец он вооружился палочкой и принялся неистово ковыряться в ухе, до боли. Как будто сумел нащупать нечто в глубине, но… непонятно. Зато Коцитову показалось, что голос в голове затих окончательно и он сейчас занимается ерундой. Мало ли что вчера принял и какие отложенные эффекты возможны… А теперь стоит посреди ванной с распоротой стеклом ногой и ищет в ухе шпионский гаджет. Такое и на пике прихода редко случается!

Увы, незнакомец просто выдержал паузу.

— Наверное, вы сейчас пытаетесь найти устройство в своем ухе. Логично, но уверяю: бесполезно. Оно сидит глубоко, без помощи ЛОР-врача не вытащить. А идти к нему, Валентин Альбертович, времени нет. У вас дела посерьезнее.

Коцитов присел на край ванны. Безумие это или нет, но…

— Что за дела? Кто вы такие? Что происходит?

— Мы, скажем так, инициативная группа неравнодушных граждан. Отчасти на вашей стороне: выступаем за права населения и хотим сделать Россию лучше. Уж поверьте, не пропутинцы. Только кое в чем с вами не сходимся.

Хоть казавшийся вечным президент скоропостижно скончался два года назад, сторонников «сильной руки», «вертикали власти» и прочего дерьма Валентин до сих пор видел кругом достаточно. Это не они? Все равно не значит, что друзья. В нынешней политике без поллитры и дорожки разобраться трудно, даже если занимаешься ею профессионально.

— В чем не сходимся?

— В отношении к оружию. Вы ведь последовательный противник недавней реформы оружейного законодательства? Один из лидеров леволиберального дискурса! В своих публикациях и выступлениях продвигаете занятную мысль: дескать, именно расширенное право россиян на владение оружием, в частности короткоствольным, является причиной ряда трагических событий последних полутора лет. Резонансная статья в «Ленте» называлась «Оружие убивает Россию», верно?

— Допустим. И что?

— Мы собираемся показать, насколько вы ошибаетесь.

— Так приходите на дебаты.

— Словоблудие не по нашей части. Мы люди действия. И поверьте, твердость ваших взглядов вызывает уважение. Вряд ли их можно разбить говорильней, а вот делами… особенно делами, которые вы сами совершите…

— В смысле? Что вам нужно?

— Ну… если вкратце, вам предстоит стать убийцей.

Что за кислотный бред? Валентин не был уверен, действительно ли говорит с какими-то отбитыми активистами — возможно, это беседа с собственным больным сознанием. Но о глюках и трипах он знал многое: большой опыт с веществами. Подобного никогда не случалось.

— Убийцей? Вы поехавшие? Вы хотите, чтобы я кого-то убил?

— Имеете в виду кого-то конкретного? Нет. И дело не в том, чего мы хотим. Важно, чего хотите вы. Не беспокойтесь, скоро все станет совершенно понятно. Тут как в школе: сразу объяснить не получится. Потребуются последовательные уроки. Однако ключевое озвучим сразу: до конца дня вам придется убить человека.

— Иначе что?

— Иначе мы убьем вас.

Коцитов рассмеялся, но как-то нервно.

— А, угрозы! По сотне в день от анонимусов получаю.

— Мы немного отличаемся от сетевых троллей. Раз уж поместили в вашу голову передатчик, то убить можем тоже. К слову, вы хорошо помните события прошедшей ночи? Если нет, я буду рад помочь их восстановить. Вечер начался с посещения кафе «Сулико», продолжился в баре «Вежливый Лось» — в компании блогера Ильи Варламова и… думаю, это вы запомнили. Как и более сомнительное заведение, куда явились одни. Закрытое. Тайком. Напомнить название? И какие люди там собираются?

Ясное дело, о каком заведении шла речь.

— Вы решили меня шантажировать?

Не новость. Пусть Путина и законов против гомосексуализма больше нет, но общество за пару лет в таких щепетильных вопросах не переформатируешь. Гомофобия по-прежнему была сильна, совершить каминг-аут — в России все еще поступок экстремальный, к которому Коцитов не был готов. Хотя и не являлся геем. Бисексуалом — да. Как говорится, по настроению.

— Шантажировать? Нет. Мы не будем конкурировать на этом поле со Светланой Шеметовой. Если не ошибаюсь, вашу бывшую сожительницу зовут так? К слову, чтобы вы перестали сомневаться в… пристальности нашего внимания и контроле над ситуацией… Светлана только что припарковалась у вашего подъезда. Ключи она пока не вернула, да? Скоро поднимется в квартиру. Догадываюсь, о чем пойдет разговор!

Коцитов, к сожалению, тоже догадывался. А дверной замок лязгнул еще до того, как он вытащил осколок стекла из ступни и натянул штаны.

Света выглядела как обычно: красивая и злая. Почти без макияжа, но это ее совсем не портило. С дурацким розовым цветом волос, хотя на кой черт вообще натуральной рыжей краситься — все делают наоборот! Из-под модных очков без диоптрий сверкали очаровательные зеленые глазки.

— Какого хера приперлась?

Она не ответила: гордо прошла мимо Валентина на кухню, цокая каблучками сапог по ламинату, и совершенно по-хозяйски там расселась. Закинула ногу на ногу, взяла со стола полупустую бутылку пятнадцатилетнего «Гленфиддиха», выпила из горла.

— Не забрала что-то? Забирай и вали! Мне вообще не до тебя…

— Боюсь, Валентин Альбертович, придется уделить ей время, — отметил голос в голове. — Ваша очаровательная подруга настроена в высшей степени решительно.

— Вас не спрашивал! — огрызнулся он в ответ, обращаясь куда-то в пустоту коридора.

Света выразительно подняла тонкие, почти незаметно подкрашенные брови.

— До «белочки» допился, да? Расширил сознание до размеров очка? Ми-ми-ми…

— Ой, не твое дело… Чего надо?

Она поднесла к пухлым губам тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой.

— Бабки. Ты ведь на звонки не отвечаешь, сладкий. Я твои секретики бесплатно хранить не собираюсь.

Постыдные пристрастия Коцитова возникли не так давно. «Тройничок» со Светой и общим приятелем казался почти невинной шалостью сексуально раскрепощенных людей. Но зашел, что называется, слишком далеко. А потом понеслось…

— Хера с два ты получишь. Видео в интернет не сольешь, кишка тонка. Ты ведь сама не карьеру порнозвезды строишь?

— Ну, сладкий, тут ты как раз ошибаешься. — Она снова приложилась к бутылке. — Мне стесняться нечего — только хайпа подниму. А что до твоей репутации…

Света выразительно цокнула язычком.

— Если хотите знать наше мнение, Валентин Альбертович, то полагаем, она не блефует.

Коцитов и сам о том догадывался. Сольет видео в сеть через какой-нибудь фейк, показательно поохает про злых хакеров — но хомячки из интернета действительно будут в восторге от ее сисек. Сиськи, в конце концов, что надо. А вот Валентин… Он представил себе заголовки в блогах политических оппонентов. «Либераху порвали». Поток мемов. Сальные намеки в публичных дискуссиях. Соловьев вообще рта открыть не даст на ток-шоу — Коцитов полслова, тот поток оскорблений про «гомосеков». Зафорсят везде и всюду. Это Россия: тут генпрокурора в свое время слили за видео с женщинами. Леволиберального блогера за видео с женщиной и мужиком… да мокрого места в интерфейсе Ютуба не останется!

Голос в голове сбил с мысли:

— Не хотелось бы прерывать, Валентин Альбертович, но часики тикают. Вам нужно поскорее собраться с мыслями и перейти к действиям.

— Идите в жопу!

— Это ты репетируешь реакцию на слив? «В жопу» — да, это хорошо. Очень подходит к контенту. «В жопу» на видео как раз есть, если ты забыл. Не в мою.

Стоило меньше бухать и употреблять, а больше контролировать свою жизнь, чтобы не довести до подобного. Валентин не мог вспомнил, откуда вообще видео, когда они его успели записать и зачем. Возможно, Света с самого начала хотела получить компромат на него. Или просто не стоило прилюдно тащить ее подругу в туалет бара — тогда бы ничего не случилось.

— Валентин Альбертович, если не поторопитесь — до публикации видео не доживете. А мертвые, как в народе говорят, сраму не имут.

— Света, давай поговорим об этом позже. Я занят, мне…

— Валечка, я затрахалась ждать. Бабки у тебя есть, я знаю. И ты мне, сука такая, по жизни должен!

— Получишь свое бабло. Просто не…

— Валентин Альбертович, если вы не хотите сотрудничать, придется…

— И вы, мля, подождите тоже!

С похмелья голова работала плохо, а когда мерзкая история со Светой и ее видео наложилась на это безумие с каким-то там шпионским микрофоном и какими-то убийствами… Валентин схватился за голову.

— Суки, суки, суки! Чего вам от меня надо?!

— Ну точно, поехавший. — Света поставила бутылку на стол, поднялась. — Валечка, ты все мозги пропил и порошком пустую голову забил. Инфлюенсер, мля… Не понимаю, как с таким говном связалась! Угораздило… Ты, сука, мне должен за моральный ущерб!

Она смела с кухонной панели стаканы, бокалы и кружки. Зазвенело, задребезжало — стеклянная автоматная очередь. Осколки разлетелись по всей кухне.

— За время, что я на тебя потратила. За Катьку. За то, как ты меня перед людьми опозорил, перед семьей! Я не лимита вроде тебя, между прочим! Знаешь, как мне перед отцом-профессором было стыдно?!

— Чо? Перед кем это я тебя позорил?! Когда? При чем тут твой отец?

— А ты похмелись — вспомнишь!

То ли Валентин правда чего-то не помнил, то ли она несла полный бред. Вслед за мелкой посудой на пол полетели тарелки с сушилки, одна за другой. Они разбивались об плитку со звоном, больно отдающимся в ушах.

— За что ты мне должен, педрила? За все хорошее!

Света добралась до бара: дорогущие разноцветные бутылки одна за другой отправлялись в стену. Их содержимое смешивалось в огромное пятно на кухонных обоях.

— Валентин Альбертович, это не очень увлекательная сцена. Давайте вернемся к нашему вопросу.

— Дура! Уймись!

Коцитов схватил Свету за руку. Она ответила пощечиной и попыталась засунуть длинный кроваво-красный ноготь Валентину в глаз.

— Мудак вонючий!

— Прекрати, сука!

Света плюнула ему в лицо и заехала коленом по яйцам. Не очень сильно и почти вскользь, но Валентин все-таки охнул и согнулся. А дальше все вышло… само собой.

Бутылка синглмолта подвернулась под руку, бац — и неожиданно легко разлетелась, ударившись в висок Светы. Оставшаяся в руке «розочка» по инерции пошла дальше: распорола красивый зеленый глаз, словно в сцене из «Андалузского пса». Света охнула, обмякла и упала на пол, перед этим приложившись головой об край стола.

Валентин еще не осознал, что произошло, когда услышал в левом ухе:

— Надо признать, неплохое начало. Хотя мы вели речь о сознательном убийстве, не о случайном. Так что это еще не конец… Но первый урок вы, Валентин Альбертович, усвоили. Оружием может стать что угодно. Законно приобретенный пистолет для убийства не обязателен.

***

Записи сообщества

В свете событий, связанных с нашим соратником Валентином Коцитовым, сообщество НЕТ КОРОТКОСТВОЛУ выражает соболезнования родным и близким Светланы Шеметовой.

Случилась трагедия. Погибла молодая, красивая и талантливая девушка. Кандидат биологических наук, популярный блогер, гражданская активистка, зоозащитница и просто хороший человек, которого многие из нас знали лично. Светлану нашли мертвой в квартире ее близкого друга, Валентина, который является основным подозреваемым по делу.

Но хотим напомнить о презумпции невиновности! Приговора еще нет! Более того: Валентин до сих пор не найден, не дал показаний. Подлинная картина событий не установлена. Между тем в сети и официальных СМИ уже пошел тренд на дискредитацию всего нашего движения. Геббельс-ТВ и сетевые тролли вовсю эксплуатируют трагедию.

Мы не оправдываем убийство, а если Валентин виновен, надеемся на законный приговор. Однако если наш соратник совершил преступление — является ли он единственным виновником случившегося?

В последние месяцы началась настоящая травля Валентина, связанная с его журналистской деятельностью и гражданской позицией. Неудивительно: Коцитов является непримиримым врагом могущественного оружейного лобби. Вспомните его резонансное расследование, где раскрывались механизмы контроля оружейного рынка сотрудниками ФСБ. Валентин находился под постоянным прессом, принимал по рецепту врача антидепрессанты. Мы уверены, что совершенное преступление вызвано его психическим состоянием, а возможно, и вовсе является заговором спецслужб.

Требуем всестороннего открытого расследования!

***

Валентин и так с утра не до конца протрезвел, а теперь пришлось заново вливать в себя виски, чтобы хоть как-то собраться с силами и начать что-то предпринимать. Голос в голове над ним, похоже, иронизировал.

— Интересное решение, Валентин Альбертович! Если станете таскать труп одним куском, у вас всегда будут проблемы. Лучшее, что можно с ним сделать — это расчленить и утилизировать по частям. Поверьте нашему опыту. Но вы не очень-то быстро справляетесь, а время…

Пилить кости оказалось тяжело и физически, и психологически. Тем более что это были предплечья пусть уже ненавистной, но все-таки близкой ему женщины. Коцитов успел отрезать ножовкой одну руку, когда начал обильно блевать. Остатки пищи и желудочный сок смешались с разлитой по полу кровью. Зубья пили издавали омерзительный скрежет, пару раз они застревали в костях.

Остекленевший зеленый глаз смотрел на Коцитова осуждающе, но одновременно с какой-то издевкой. Второй, рассеченный осколками бутылки, вытек. Красивый ротик приоткрылся, однако выглядело это совсем не так сексуально, как раньше — когда он охотно раскрывался для члена Валентина. Сквозь дыру в черепе, обрамленную слипшимися розовыми волосами, виднелись влажные мозги.

Спустя двести граммов виски Коцитов справился со второй рукой девушки и успел запихать обе в подвернувшийся рюкзак, но понял: не вариант. Ничего не получится. При попытке отпилить голову это стало совершенно ясно. На шее Светы раскрылась огромная рана с неровными краями, но позвоночник поддаваться не хотел. Силы кончались. А ведь с ногами будет еще труднее…

— Торопитесь, Валентин Альбертович!

А откуда незнакомец в его голове знает так много деталей? Что, еще и установили камеры? Или Валентин все-таки сошел с ума? Последнее начинало казаться более вероятным… Какой-то бред, кошмарная фантасмагория. Неужели все это происходит с ним?

Айфон выскользнул из запачканных кровью рук, экран треснул. Но с черт знает какой попытки Коцитов все-таки сумел ткнуть дрожащим пальцем в нужный контакт.

— Привет. Выручай. Да… я попал, все, финиш. Нет времени объяснять!.. Не по телефону… Нет, в «Телеграме» тоже нельзя. Могут читать. Лично. Я приеду… щас…

Он вдруг расплакался. Из носа потекли жидкие сопли.

— Я, я, я… я сейчас приеду. Такси возьму. Помоги, пожалуйста!..

Руслан может помочь. Человек со своеобразной репутацией. Решает вопросы. Но не по телефону, нет… Родина слышит. Коцитов и так сболтнул лишнего…

Уже очень скоро он запрыгнул в такси. Хотя кое-как умылся, избавился от крови, набросил пальто поприличнее — но все равно выглядел хреново. В зеркале заднего вида отражались воспаленные и заплаканные глаза, смертельно бледная кожа со свежими царапинами. Руки тряслись, в горле стоял ком, а во рту — кислый вкус рвоты. Нестерпимо крутило в животе. Лишь бы не обделаться прямо в машине…

Да что уж там: хотелось срать, ссать и блевать одновременно. А ведь ехать-то аж из Алтушки в Чертаново! Водила завел раздолбанную «Нексию».

Светлана осталась в квартире: труп на полу и отпиленные по локоть руки в рюкзаке, который Валентин бросил рядом. К счастью, хата не съемная, а ключей больше ни у кого нет. Сейчас некому обнаружить тело даже по самой идиотской случайности. Хоть это успокаивало…

Такси выехало на МКАД. Конечно, преодолеть такое расстояние по Москве быстрее на метро, но Валентин неожиданно трезво рассудил: в нынешнем состоянии выглядит он подозрительно. Это риск. Голос в голове согласился.

В салоне «Нексии» донимал не только голос, но и мерзопакостный «пацанский» рэп. Водила выглядел типичным любителем подобной музыки: здоровый, бритоголовый, в спортивном костюме. Лицо напоминало то ли противогаз, то ли обезьяну средней степени человекоподобности.

«Если кто-то решил, что ты опасен, или тебя просто можно использовать — небо становится железным, воздух раскаленным, земля скользкой…»

Водила подпевал, хлопая по рулю и качаясь вперед-назад. Это раздражало еще сильнее, но Валентин решил как-нибудь перетерпеть.

— Не нравятся вам такие люди, да, Валентин Альбертович? Ничего, поверьте: вы нравитесь этому человеку не больше. Кстати, уже успели продумать дальнейший план? Понятно ваше желание решить проблему с телом Светланы, но не забывайте о наших условиях…

«…это всегда внезапно, как восход солнца с запада! В груди спазм, кровеносные сосуды сужены, мысли в голове мелькают судорожно: кому прямо сейчас позвонить нужно?»

— В жопу идите!

— А? Чо? — отозвался водитель.

— Простите, это я не вам.

Рэперы перешли на крик, дешевые колонки заскрипели — почти такой же мерзкий звук, какой недавно издавала в руках Коцитова ножовка.

«ПРЕСС ДАВИТ, СКРИПЯТ ПРУЖИНЫ МЕХАНИЗМА ВЛАСТИ, ВРАГИ ОЩЕРИЛИ КЛЫКИ, ОСКАЛИЛИ ПАСТИ!»

Песня раздражала еще и тем, насколько напоминала Валентину его нынешнее положение. Он постарался как-то абстрагировать от сотрясающей салон «Нексии» композиции, но ничего не получалось.

«…понятливые понятые, показания, два сломанных ребра, чистосердечное признание… под следствием, последствия, а я совсем о другом мечтал в детстве…»

Вот уж точно. Коцитову начинало казаться, будто песня играет в машине неспроста. Может, все подстроено? Может, эти мудаки, вещающие ему прямо в голову, придумали еще один способ выбить почву из-под ног? Или ему все мерещится?

«Всегда есть те, кому твои беды выгодны, чей глаз все видит с вершины пирамиды; и я не знаю всего, я знаю — это Князь мира сего алчет пожрать нас, и ему отдана на Земле вся власть…»

Ну нет, это невыносимо… Когда машина выехала на Ленинградское шоссе, Валентин решился подать голос:

— Пожалуйста… вы бы не могли музыку выключить?

— А? Чо? Музыка не нравится?

Водила произнес это так, словно следом собирался добавить нечто вроде: «Чо волосы длинные? Есть телефон позвонить?».

— Да нет, просто… слушайте, я доплачу. Сто, двести, сколько надо?

Бритоголовый скривился, но музыку все-таки выключил.

— Музыка не нравится… умных, сука, развелось. Умных и модных. Эстетов! Так, млять, страну и просрали. Чо смотришь? Вот такие, как ты, просрали! Сто, двести… двестиписят!

— Хорошо, двести пятьдесят. Как скажете.

Прибавка к заработку мужчину умиротворила. На «Пять озер» не хватит, но залиться дешевым пивом — вполне. А большего водиле от жизни, скорее всего, не нужно.

Из колонок зазвучало радио, выпуск новостей. Красивый, хорошо поставленный голос ведущей был бы несравнимо приятнее рэперов, не окажись так похож на голос Светы.

— ...заявил, что правопорядок в Подмосковье будет восстановлен до конца месяца. Активность вооруженных экстремистских группировок заметно снизилась. По всей Московской области на этой неделе прошли аресты, произведенные силами полиции и Центра «Э» ФСБ России. Не менее двенадцати экстремистов нейтрализовано при попытке оказать сопротивление. Слухи о том, что многие участники незаконных вооруженных формирований являются бывшими сотрудниками расформированной Росгвардии, официально никем из должностных лиц не комментируются. Переходим к другим новостям. Мэрия Москвы согласовала проведение прайд-парада под эгидой Российского Союза ЛГБТ в…

При этих словах водитель смачно плюнул — прямо на руль.

— Ну ты слыхал? Сука… при Путине такой херни не было. Вот кого «нейтрализовывать» надо… Я бы, млять, лично пидоров убивал! Сука, вот дали бы ствол — убивал бы!

— И что ж не дают? — Коцитов не хотел отвечать, но ирония вырвалась сама собой.

— Да судимый я, по малолетке, по сто пятой. А ты чо так смотришь? Сам за этих, чоле? Ну это же кабздец. Это же пидоры!..

Незнакомец, вещающий в голову Коцитова, заговорил снова:

— Обратите внимание, Валентин Альбертович: перед вами человек, открыто говорящий о желании убивать таких, как вы. Ведь вы, безусловно, относитесь в его глазах к категории «пидоров». Не подумайте, мы вас не осуждаем. Мы люди совершенно толерантные. Однако этот человек, Степаньков Иван Федорович, в 2002 году совершил убийство при помощи предмета хозяйственно-бытового назначения. Почти как вы. Так что он немного лукавит, однако… вам действительно нужно оружие. Вы же не забыли, что пора убивать?

— Не забыл. — На этот раз водитель не обратил внимание на разговор Коцитова «с самим собой».

— Хорошо, потому что вы только что уперлись в пробку, верно? И опять начали терять время.

Действительно: Ленинградка перед «Нексией» стояла намертво, в обе стороны. Это не обычная пробка, явно вызвана большой аварией. Впереди тянулась бесконечная вереница красных огней, позади уже светились фары подпирающих такси машин.

— Валентин Альбертович, посмотрите направо.

Коцитов посмотрел на тротуар. Поначалу не заметил ничего необычного: просто поток пешеходов. Но потом взгляд зацепился за мужика в куртке-бомбере и карго-штанах. Он неподвижно стоял у бордюра и, кажется, глядел прямо на Коцитова. Кажется? Или точно?..

— Времени у вас, Валентин Альбертович, не просто мало — практически нет. Поскольку вы уже частично выполнили задание, дадим небольшую подсказку. Вы очень удачно сели на заднее сиденье! Уверен, если пошаритесь на полке у стекла, обнаружите там складной нож. Рекомендую поторопиться. Надеюсь, вы понимаете: в иных обстоятельствах этот человек не испытал бы к вам никакой жалости.

Валентин уже не хотел и думать, откуда загадочным людям известны такие детали. Возможно, он сам заметил забытый водителем нож краем глаза? А теперь суфлировал себе — из той части мозга, что изъедена наркотиками и бухлом. Прямо в другую — приведенную в полное смятение совершенным убийством.

Мужчина на улице сделал пару шагов вперед. Засунул руку в карман. Он точно смотрел прямо на Коцитова! А Валентин совсем не хотел умирать. Убивать тоже не хотел, но умирать — еще сильнее.

Снова все вышло само собой.

Складной нож Валентин нащупал почти сразу. Клинок, раскрывшись, издал громкий щелчок, и это водитель не просто услышал — звук он мгновенно опознал.

— Ты чо, оху…

Коцитов поразился тому, как легко лезвие вошло в шею. Глаза бритоголового полезли из орбит, он широко разинул рот, но издал только хрип со свистом. Валентин выдернул нож, и струя крови ударила в боковое стекло.

— Пыидооо…

Все уже случилось, отступать бессмысленно. Коцитов пырнул водителя еще раз, потом еще, и снова, и снова… Колол его в шею, под ключицу, в лицо. Один раз лезвие соскочило, срезав водиле кончик носа. Другой укол — нож проткнул щеку и, вероятно, вошел в небо. Бритоголовый пытался защищаться, но ему мешал пристегнутый ремень безопасности. Горло уже было искромсано, кровь лилась из него широким потоком. Коцитова вновь стошнило. Он успел податься вперед и исторг оставшееся содержимое желудка в лицо жертве.

А потом выскочил из машины, не захлопнув дверь, и побежал. Не сразу даже понял куда — оказалось, ноги сами несли к вестибюлю метро «Динамо». Странный человек проводил Коцитова взглядом.

***

Сначала интересные

Семен Баранов вчера 16:35

Грустная ирония. Валентин своим поступком не опроверг правильность своих убеждений, а подтвердил. Психические расстройства не изучены до конца. От них не застрахован никто. а теперь представьте, сколько жертв была бы если бы у него был пистолет

♥ 308

Дед Хасан вчера 16:41

Семен, ты баран? Ваш дружок псих тронулся и бродит по городу!!! Мне лично спокойнее, что у меня при себе ПМ! Да и девушка с пистолетом могла бы дать ему отпор. А без оружия, шансов не было… Если кто и пляшет на гробах, так это такие ублюдки как ты!

♥ 122

Владимир Путин вчера 16:50

При мне такой херни не было!

♥ 50

FOX LOVE вчера 16:55

Расстрелять ублюдка вместе с родственниками! Подпиши петицию о возврате смертной казни! //www.change.org/p/вернем-смертную-казнь?source_location=discover_feed

♥ 37

Показать остальные комментарии

***

Да, идти в метро было дурной затеей, но что еще сейчас оставалось? Коцитову нужно доехать до Руслана. Или хотя бы убраться подальше от этого места. А учитывая масштабы тянущейся в сердце Москвы пробки…

— Кстати, Валентин Альбертович, убийство таксиста отнюдь не было единственным вариантом. Понятно, что он не вызвал у вас особого сочувствия, но ведь офис Российского союза владельцев гражданского оружия неподалеку. Почему вы не захотели наведаться туда?

Коцитов не понял, что это очередная издевка. Торопливо шагая к метро, поглубже запихивая окровавленную руку в карман и повыше задирая воротник пальто, он на полном серьезе задумался: почему? Ответ пришел быстро.

— Меня бы там застрелили.

— Верно! Вы уловили мысль. Вам не захотелось пытаться убить вооруженных людей. Однако настоящий урок на эту тему еще впереди. Вы собираетесь в метро? Уверены, что это разумная идея?

— Может, оставите меня в покое, а?! Я уже все сделал!

— Не совсем. Вы убили двоих, это похвально. Но наша цель — не сделать вас убийцей, а помочь раскрыть глаза. Именно это мы декларировали с самого начала. И работа еще не окончена.

Было наивно полагать, что они отстанут так просто. Им что-то нужно от Коцитова. Рэперы в своей противной песне говорили совершенно верно. А если это все-таки безумие — то оно тем более не отступит. Станет только хуже. Ничего хорошего Валентина не ждет.

Но просто так сложить руки — не его стиль, кто бы там что ни думал о «либерастах». Коцитов на излете путинской эпохи не боялся активно бороться с властью. Когда это грозило избиениями на улице, пытками в отделениях, тюрьмой за касание росгвардейца мизинцем. Не то чтобы Валентин сильно этим гордился — не революция же. Однако…

Он толкнул плечом тяжелую дверь вестибюля «Динамо».

Людей внутри, как ни странно, было немного. Больше всего Валентин сейчас боялся внимания полицейских, но мужчины в форме даже не посмотрели в его сторону. Они остановили троих парней, видимо — порядком пьяных, и ситуация накалилась. Мат-перемат, здоровый мент уже взялся на рукоятку дубинки, модно одетый мажорчик перед ним размахивал руками. Это шанс проскочить, а пока доедет до «Чертановской» — уже, наверное, успокоится…

Коцитов, правой рукой сжимая в кармане нож, левой кое-как нащупал «Тройку». Вот только приложить к турникету, до которого пара шагов…

— Молодой человек!

Черт возьми.

Пока здоровяк в полицейской форме продолжал разбираться с пьяными мажорами, щуплый немолодой сержант уверенно направился к Коцитову. Что-то заподозрил. Неудивительно.

— Документы, пожалуйста!

Челюсть свело, зубы заскрипели.

— Документы…

На миг мелькнула мысль: сдаться. Явка с повинной, медики найдут в ухе сраный микрофон, и тогда… деятельное раскаяние, содействие следствию, особый порядок, не более трех четвертей максимального срока…

А если никакого микрофона нет?

Упекут в дурку, а это хуже тюрьмы. Во-первых, оттуда могут никогда не выпустить. Во-вторых, и не захочешь — обколют аминазином. До конца жизни будешь пускать слюни, глядя в точку на мягкой стене.

— Вы пьяны? Молодой человек, вы меня слышите?

Компания в стороне расшумелась еще сильнее. Но разобрать Валентин ничего не смог, потому что с ним опять заговорили «инициативные граждане» внутри головы.

— Валентин Альбертович, а помните свой опыт… общения с правоохранительными органами? Вы, конечно, хлебнули меньше многих. Вас не осудили ни по «Московскому делу», ни позднее, хотя опасность была. Но досталось порядочно, верно? Помните те беспорядки на Тверской? Как вам кажется: вас тогда били дубинки сами по себе — или все-таки люди, которые держали их в руках? Дело было в оружии или в людях?

Раньше Коцитов не задумывался о разнице. Да и сейчас не особо хотел.

— А электрошокер помните? Или «слоника», эту милую полицейскую забаву? А помните угрозу изнасиловать вашу подругу? Для вас она тогда прозвучала убедительно. Не самые приятные моменты жизни?

— Молодой человек! Документы!

— Сейчас, сейчас, я…

Сержант не вызывал у Коцитова особых ассоциаций с упырями, которые били подростков и женщин на улицах. И уж тем более с теми подонками, которые его когда-то пытали. Обычный мужик в погонах. Простое, усталое лицо. Едва ли он кому-то сделал что-то особо плохое: если и был виновен, то не больше самого Валентина, тоже не раз нарушавшего закон по мелочи.

— Скорее всего, сейчас вы будете задержаны. Знаете, что произойдет после? Я думаю, отлично догадываетесь. И ведь не просто придется ответить за содеянное — усилия окажутся напрасными! А, вы думаете, эпизоды могут не связать между собой? Я бы не рассчитывал. Вы заказывали такси со своего телефона, да и камеры… камеры повсюду, Валентин Альбертович.

— Молодой человек!

Послышались крики. В поле бокового зрения замелькали модные куртки, полицейская форма… Сержант отвлекся. Самое время, чтобы дать деру. Но…

К своему же собственному ужасу, журналист вытащил из кармана нож. В голове будто колокол зазвенел, глаза закрыло красной пеленой. Коцитов не понимал, что он делает. Вот окровавленная рука, сжимающая нож, начинает движение от кармана куртки вверх. А вот уже следующий кадр: Коцитов вытаскивает пистолет из кобуры лежащего на полу человека. Срывает страховочный тросик.

— Магазин!..

Какой магазин? Он же в метро, не в магазине?

— Ма-га-зин, Валентин Альбертович! Запасной магазин, скорее! Заберите его, он пригодится!

Ах, да, точно. Магазин. Они правы. Голоса в голове правы. Им стоит довериться. Больше некому. Себе верить нельзя. Больше нельзя. Безумие. Безумие. Лучше бы это было оно. Потому что если он не сбрендил, то…

***

— В эфире «Вести», с вами Лиана Бажанова. Час назад на станции метро «Динамо» произошло нападение на сотрудников полиции. Двое полицейских скончались на месте, преступник скрылся. Возбуждено уголовное дело.

(Картинка студии сменяется видеорядом с камеры наблюдения)

— Сержант полиции Георгий Щекин и рядовой Ринат Ситдиков остановили в вестибюле метро компанию нетрезвых молодых людей, личности которых пока не установлены.

(Гуляки что-то объясняют полицейским. Один активно жестикулирует, наседает на рядового. Сотрудник останавливает его толчком ладони, парень падает. Мимо быстрым шагом проходит человек в пальто и джинсах. На видео он обведен красным кружком)

—— Вот в кадре появился преступник. Изначально он идет мимо сотрудников полиции в сторону турникета. Возможно, находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Сержант Щекин, вероятно, счел его поведение подозрительным. Сотрудник полиции подходит к неизвестному. Завязывается диалог. Пока каких-то признаков агрессивного поведения не видно, но вот…

(Видео идет в замедленном режиме. Парень, которого толкнул сержант, встает. На экране он обведен желтым кружком. Запись без звука, но по активной жестикуляции понятно, что он кричит на сотрудников полиции. Затем «желтый кружок» толкает Ситдикова. Тот бьет хулигана кулаком в живот)

— Один из правонарушителей применил силу к сотруднику полиции. Рядовой Ситдиков дал отпор, сержант Щекин отвлекся на происходящее. В этот момент преступник нанес ему удар ножом.

(Сержант хватается за шею, оседает. Убийца одним скачком приближается ко второму полицейскому, тот падает. Пьяная компания бежит в сторону выхода)

— Вот преступник наклоняется и хладнокровно добивает Рината Ситдикова тремя ударами ножа. После этого он извлекает из кобуры убитого табельный пистолет.

(Картинка застыла. Рука убийцы, достающая оружие, обведена зеленым кружком. Увеличение. Попавшее в кадр лицо нападавшего выводится крупным планом на экран)

— Очевидно, что произошло спланированное нападение с целью завладеть огнестрельным оружием. Версию причастности к нападению экстремистских организаций в пресс-службе МВД пока не прокомментировали.

(На экране вновь студия и Лиана Бажанова)

— Ужасное происшествие. Надеемся, преступник будет пойман в ближайшее время. А теперь к другим новостям. Президент Беларуси Александр Лукашенко заявил, что не намерен баллотироваться на очередной…

***

Все время, что прошло с момента, когда Коцитов выбежал на улицу, голос незнакомца в левом ухе не унимался. Если это не бес — то еще хуже…

— Вот видите, Валентин Альбертович: убивать совсем нетрудно. А еще это совершенно естественно, и оружие тут ни при чем. Инструмент не имеет значения. Все началось с бутылки, продолжилось ножом, а теперь у вас в руках пистолет. Но что изменилось? Важно иное: вы сами выбрали, кого убивать.

— Ничего я не выбирал! — рявкнул Коцитов на бегу. — Это все вы!..

— Да? Но почему-то убиты люди, которых вы ненавидели. Шантажировавшая вас девушка, агрессивный гомофоб, полицейские. Мы сыграли тут не большую роль, чем само оружие. Вы поступили естественно!

— Естественно?!

Коцитов запыхался. Остановился на миг, оглянулся. Казалось, будто за ним идут по пятам, чуть ли не с собаками — но на самом деле позади никого не было.

— Естественно, мать вашу? Это убийство!

— Верно. Убийство — одна из самых естественных вещей на свете, люди занимаются этим делом с зари своей истории. Кто-то случайно открывает в себе гомосексуальные наклонности, как вы. И кто-то так же случайно, как вы, становится убийцей. Но теперь то и другое — часть вашей личности. Ладно… Вам стоит сейчас задаваться не экзистенциальными вопросами, а насущными. Нужен транспорт. Разумнее всего продолжить двигаться вдоль края парка и выйти на Петровско-Разумовскую аллею.

Оставалось только послушаться. Пистолет Коцитов и не подумал спрятать — продолжал сжимать в руке. Где нож? Остался на месте убийства? Неважно: Валентин все равно попал в камеры, система распознавания лиц свое дело сделает. Журналиста трясло, он спотыкался на бегу, легкие горели.

Острый угол перекрестка и изгибающейся аллеи, парковка у супермаркета. Машин мало, но как их угонять — Коцитов не имел представления. Только в кино видел: провода, вроде бы, соединяют… Бред. Остается действовать в стиле GTA.

У потрепанной тонированной тачки, что стояла ближе всего к Валентину, были люди. Наверняка и владелец в том числе, очевидно — с ключами. Молодые парни, они оживленно беседовали. Уже издалека был легко различим их акцент.

Кавказцы. Ну что же… они Коцитову тоже никогда не нравились. Припомнил, как дагестанец лет десять назад увел у него девушку. Как другие черномазые отобрали у него смартфон. Ай… да о чем вообще думать уже? В чем сомневаться?

Коцитов со второй попытки передернул затвор, поднял пистолет и дважды выстрелил в спину ближайшему человеку. Из куртки полетел пух — словно снежинки закружились. Кавказец изогнулся, закричал, завалился на бок. Его друзья ошеломленно уставились на Валентина. Двое откровенно обосрались: их буквально парализовало, они ничего не могли сделать. А третий полез рукой за пазуху.

В него-то Валентин и начал стрелять. Первая пуля прошла мимо, вторая угодила в лицо — скорее по случайности. Прямо в орлиный нос: Коцитов успел увидеть кровавую дыру, образовавшуюся между черными глазами.

Бах, бах, бах. Вспышки, лязг затвора, звон гильз. Здоровый парень в ярко-красных спортивных штанах схватился на живот и осел. Он кричал, но самого звука журналист не слышал — только видел гримасу на лице, широко распахнутый рот. Почему-то захотелось отправить еще одну пулю прямо туда, но вместо этого Коцитов навел оружие на четвертого. Совсем молодой еще. С жиденькой бороденкой.

— Нэ убывай! Нэ убывай!

Кавказец поднял руки. Он и на колени готов был упасть, наверное. Замер, хотя следовало бежать. Обычный парень, совсем не похожий на тех, кого Коцитов только что вспоминал. Не было никакого смысла его убивать.

Однако Коцитов нажал на спуск. Восьмая гильза звякнула об асфальт, затвор замер на задержке. Валентин всегда считал, что врага надо знать в лицо, а потому в оружии более-менее разбирался. Опыта нет, конечно, но руки неожиданно обрели стальную твердость, двигались четко и уверенно. Он вытащил магазин, бросил его под ноги, вставил новый. Загнал патрон в патронник.

— Браво, Валентин Альбертвич! Это было красиво. Вы превосходите самые смелые ожидания! Такая уверенность, такая беспощадность… вы просто прирожденный убийца.

Валентина опять отключило от ситуации, словно он перемотал фильм. В следующий раз сознание вернулось уже за рулем тонированной «Лады». Он даже документы успел отыскать — права в бумажнике жертвы, прочее в бардачке… Пистолет, заткнутый за пояс, давил на живот. Ключ скользнул в замок зажигания. Мотор заурчал.

— Навигатор в машине имеется?

— Нет.

— Тогда воспользуйтесь телефоном. В Чертаново вам больше не нужно. Выбирайтесь на Дмитровское шоссе и далее — по нему на север. Учтите, что за океанариумом будет блокпост, который нужно как-то преодолеть. После этого телефон необходимо выбросить.

— А куда ехать потом?

Коцитов сам удивлялся неожиданному спокойствию, которое ощутил. Он сделался собранным, сосредоточенным.

— До канала и дальше. Свернете за Еремино — мы подскажем дорогу. За вами будут наблюдать: дроны… современные технологии. Главное — в городе не заплутайте! Не стоит полагаться на память, используйте телефон.

***

Здравия желаю, братья по оружию! Вы на канале «Минитмэн»: с вами, как всегда, Влад Демаков! Поговорим о пацифисте-убийце Валентине Коцитове. Вангую ор валькиных хомячков про презумпцию невиновности… На то они и хомячки, но для остальных картина уже очевидна из видосов, облетевших интернеты.

(На экране появляется фото Коцитова в белой майке с принтом: в красном перечеркнутом круге черный пистолет)

Вот этот человек хладнокровно убил и частично расчленил свою сожительницу. Затем зарезал таксиста и двух сотрудников полиции!

(На экране — отрывок из записи убийства полицейских, ранее показанный в «Вестях»)

Стоит отдать должное: убивал Валя не из легального огнестрела. Зато обзавелся нелегальным! Конечно, ведь снятый с трупа ствол — это норм! А купленный в магазине добропорядочным гражданином и зарегистрированный в законном порядке — зло! Ну-ну… И вот наш противник короткоствола уже расстреливает четверых мужчин.

(Очередной фрагмент с записи камер слежения. На этот раз Коцитов расстреливает людей у супермаркета, после чего садится в авто и уезжает)

Антиоружейники опять забузили против огнестрела. Хрен бы с ними, но и леваки в Думе оживились! Вдумайтесь! Они хотят запретить гражданский короткоствол потому, что… противник гражданского оружия убил людей ножом и стволом, взятым с убитого полицейского!

(На весь экран всплывает бородатый, но все еще живой мем GENIUS)

А судьи Верховного суда явно поумнее либерах. Они недавно приняли новое Постановление Пленума о необходимой обороне. По ссылке в описании смотрите подробный обзор, где я цитирую постановление и поясняю, как можно и нужно обороняться собственным пистолетом, не рискуя выйти за рамки закона!

Кстати, антиоружейники вбросили теорию, будто за убийствами Коцитова стоят… да-да! Спецслужбы! Мол, потому преступник не задержан!

(На экране кадр из «Людей в черном»)

Бред. Во-первых, никогда не объясняйте заговором то, что можно объяснить человеческим фактором. Полиция неэффективна. И поэтому гражданину нужна возможность защититься от таких вот Валечек своими силами… Во-вторых, если уж искать заговоры, то… Именно МВД, разыскивающее преступника, как и Следственный комитет, всегда выступали против оружейной реформы. Чего, по словам самого Валечки, нельзя сказать о ФСБ. Если вы достаточно безумны для конспирологии, то хотя бы придайте своему идиотизму немного логики.

Отстоим право на самозащиту!

***

С блокпостом не возникло сложностей, хотя Валентин был готов стрелять. Прорываться. Больше всего беспокоили даже не документы, с которыми повезло: владелец «Лады» был чеченцем и на Коцитова довольно сильно смахивал. Их от русских не всегда отличишь. Кроме того, похоже, план «Перехват» или что-то подобное ввести не успели. Обычные проверки из-за ситуации в области.

Проблемой могли стать помятые бампер и капот, треснувшая лобовуха. Выезжая на Дмитровское, Валентин сбил выскочившую под колеса женщину. Молодую, в элегантном пальто — ее ухоженные волосы красиво взметнулись при ударе. Остановился Коцитов только для того, чтобы стереть с машины мозги и кровь. Никаких чувств случившееся не вызывало.

— Похвально, Валентин Альбертович! Мы ожидали, что вы откроете огонь по сотрудникам на блокпосту. Но вы сдержались. Заметьте, пистолет сам по себе никого не убил. Вы принимали решения, когда использовать оружие, а когда нет. Осознанно. Одних застрелили, а других нет.

— Это просто оружие. — Коцитов сам не поверил, что произнес такое.

— Верно! Все дело в голове. Продолжайте движение на север.

Сворачивая с Дмитровского шоссе на узкую, темную дорогу, Валентин по-прежнему сомневался в главном вопросе этого безумного вечера: говорит он сам с собой или нет? Детали указывали и на то, и на другое. Так или иначе, голос в левом ухе вел его вперед, в мрачную глубину Подмосковья, слабо контролируемого властями. Небо совсем потемнело, лес подступил вплотную к дороге, буквально обнял машину. В потрескавшееся лобовое стекло летели мелкие снежинки.

Москва осталась далеко позади. Коцитов включил магнитолу и удивился, когда из нее опять полился «пацанский» рэп. А еще больше удивился тому, что его не захотелось вырубить.

«Остановиться — то же самое, что впасть в кому; место, где я найду себя, станет моим домом».

Видимо, в такое место он и ехал. О да, братуха. Из души душевно в душу, что называется. Звезды с неба падают в придорожные кусты, березы с плачем на погосте обнимают кресты, по весне на реке звенят, толкаясь, льдины, и круглый год звенят колокола по тем, кто сгинул… Если Бог не выдаст, то не примут опера. Странный поток бессмысленных образов, но мозг охотно их усваивал.

Смеркалось, когда Валентин проснулся собой: либералом, журналистом, противником насилия. К ночи он убил восемь человек. Восемь. Включая женщину, которую когда-то любил. Включая двоих полицейских. А может быть, и все девять? Жива ли та дура, которую Валантин сбил? Плевать.

Коцитов осознавал весь ужас совершенного, но ощутить вину и тревогу почему-то не мог.

Следуя указаниям голоса в левом ухе, он добрался до поворота на проселочную. Еще минут пятнадцать ехал через лес, едва ли не по тропе: мохнатые лапы елей шуршали по бокам машины. Наконец оказался перед глухими стальными воротами. Забор метра в три, по углам — вышки, на которых стоят вооруженные люди. Видна крыша большого коттеджа.

Ворота открылись, автоматчик в камуфляже велел проезжать. Коцитов загнал «Ладу» во двор. Здоровяки в бронежилетах помогли ему выбраться из авто.

— Отгоните машину подальше, сожгите, — это произнес невысокий, лысеющий мужчина.

Знакомый голос.

— Так точно!

Командир выглядел обыкновенно. Не похож ни на Че Гевару, ни на Кадырова. В центре Москвы такого просто не заметишь. Коцитову вдруг сделалось дурно, ноги подкосились. Упасть ему не позволили: заботливо поддержали, помогли сесть на холодную землю.

— Позовите Елену, пусть осмотрит господина Коцитова. Кроме того, нужно извлечь передатчик… Валентин Альбертович, слышите? Очень рад, что вы благополучно добрались. Поздравляю! Мы дадим широкие возможности для борьбы за все хорошее против всего плохого. Привычное занятие: просто раньше вы не совсем понимали, что хорошо, а что плохо. Теперь поймете.

Сам Коцитов совершенно не был в этом уверен. Кем он стал? Кто эти люди? Чего они хотят? Что будет дальше? Непонятно. Ясно лишь одно: он не сошел с ума.

Все это случилось взаправду. К сожалению… или к счастью.