DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Дэвид Дрейк «Курганный тролль»

 

David Drake, “The Barrow Troll”, 1975 ©

 

— Ну что, священник, очухался? — Ульф Женобой шутливо дернул веревку, привязанную к рожку на седле. — Скоро займешься делом.

— Мое дело — спасать души, а не таскаться за сумасшедшим по глухомани, — пробурчал Йоханн под нос.

Второй конец веревки сдавил шею ему, а не его лошади, и на сутану потекла струйка крови из открывшейся ранки. Однако узел он ослаблять не стал из страха, что Ульф оглянется. Йоханн уже видел, как его похититель впадает в бешенство. На плече северянина лежал топор — тяжелая загнутая крюком головка на длинной рукояти. Ульф размахивал им, будто ивовым прутиком, разделываясь с тремя торговцами-христианами, которые в Шлезвиге попытались освободить пленника. У Йоханна до сих пор мутило в желудке при воспоминании, как последнего разрубили натрое. Голова и правая рука — отдельно, из тела хлещет кровь.

— Ну что, святоша, ночка ожидается ясная да лунная. Отличная ночка для наших дел, — почесавшись, заржал Ульф, и ворон на пихте поддержал его карканьем.

Берсерк следовал вдоль горного хребта, надвое делившего леса на склонах голыми вершинами. Пока что эти деревья маячили над всадниками. Вот уже три дня, как Йоханн, кроме своего похитителя, не видел не то что ни души — даже струйки дыма из какой-нибудь одинокой хижины. Тропка, которой они ехали в Пармскую долину, и та была проложена не людьми, а природой.

— До чего безлюдно, — заметил священник вслух.

Ульф под медвежьей шкурой сильно ссутулился.

— Изнеженные вы там на своем юге, да и живете впритык. Как думаешь, может, это из-за вашего христианского бога?

— У вас на севере тоже есть города. Хедебю, например, — возразил немецкий священник, — и мой брат торгует с Упсалой… Но зачем тащить меня в эту нехоженую глушь?

— Ну, здесь когда-то жили люди. Так гласит легенда.

В безлюдном лесу берсерк стал разговорчивей, чем в начале поездки на север.

— Не то чтобы многочисленные и не то чтобы недавно, — продолжал Ульф, — но на землях Пармы стояли фермы и даже был какой-то князек, который по-викинговски ходил на ирландцев. Но потом появился тролль, и люди ушли, а для других ничего привлекательного не осталось. По крайней мере, все так думали.

— У вас, северян, верят в троллей, судя по тому, что рассказывал брат.

— Угу, я слыхал о Пармском тролле задолго до того, как узнал о золоте, — согласился берсерк. — Широченный, что бык. Сильный, как десять мужчин. Косматый, будто медведь после берлоги.

— Вроде тебя, — буркнул Джонатан громче, чем позволяла осторожность.

В глазах Ульфа сверкнула жажда крови, он грубо рванул веревку.

— Делай, как я скажу, священник, не буди во мне тролля. Посмеешь перечить — из живого кровь выпью.

Йоханн, подавившись словами, не имел ни возможности, ни желания говорить.

Мили тянулись за милями. Небо посинело, листва позеленела. Тишину нарушал только стук лошадиных копыт.

— Нет, я ничего не знал о золоте, пока мне не рассказала Тора, — разорвал затянувшееся молчание Ульф.

Священник кашлянул, прочищая горло:

— Тора — это твоя жена?

— Жена? Бу-га-га! — хрипло зареготал Ульф. Казалось, это хохочет демон. — Жена? Нет, она была женой Хальштейна. Я убил ее и всех, кто был с ней рядом! Но сперва она рассказала о шайке троллей, так-то! Хочешь послушать?

Йоханн, приклеив на лицо улыбку, кивнул. Он все лучше узнавал смерть, когда та подшучивала над ним из-под грозного топора.

— Так вот, — начал огромный северянин, — жил-был один фермер, сын Кари Хальштейна, и отправился он с королем на войну, а жену свою, Тору то бишь, оставил дома присматривать за хозяйством. На первый день я пришел и забрал у пастуха овцу. Я сказал ему, чтобы прислал мне свою хозяйку, если не нравится.

— Зачем ты так сделал? — удивленно спросил толстяк-священник.

— Зачем? Потому что я Ульф и я захотел овцу. В любом случае баба в мужской роли — это нечто противоестественное.

— На следующий день я вернулся на земли Хальштейнов, а стадо уже загнали в кошару. Я прошел за ограду и потребовал от хозяйки привести овцу. — От воспоминания зубы берсерка громко заскрежетали, а пальцы так сжали топорище, что побелели костяшки.

Йоханн застыл в ужасе.

— Пошла! — Ульф хлопнул по щиту на боку лошади.

Медный умбон гулко зазвенел, напоминая раскаты грома в облаках.

— Хозяйка явилась, — сквозь зубы продолжал северянин, — а волосы-то у нее рыжие. «Все наши овцы в загоне, — говорит, — но вы как нельзя кстати. Самое время для бойни». Тут из дома вываливаются трое ее братьев и скотопасы, всего человек десять. Все в броне и с мечами в руках. Хотели меня убить — меня! сына Ульфа Отгейра! — по приказу какой-то бабы. Заставили бежать от женщины! — проревел берсерк лесу.

Йоханн знал, что наблюдает сцену, которая в прошлом разыгрывалась уже не раз, только тогда единственными зрителями были деревья. От унижения Ульф пылал гневом, будто смолистая вязанка соснового хвороста, разум его застило прошлое.

— Но я вернулся, — продолжал он. — По темноте, когда все пировали в зале и пили эль за победу. Позади дома на костре из бревен жарилась овца. Возле него я убил двоих, закинул головню на крышу и стал возле двери ждать, когда люди внутри заметят неладное и Тора выглянет. «Приветствую, Тора, — сказал я. — Ну что, не дала мне овечку, приходится людей жарить». Она попросила слова. Я знал, Тора не от мира сего, поэтому решил послушать. И узнал о пармском князе с его сокровищем, о золоте и драгоценных каменьях, которые он привез из Ирландии. Тора говорила, сокровище проклято и охраняется троллем, но я смогу его убить, потому что он не сможет пересечь христианский огонь, только нужен священник, который читает службы.

— И ты ее за это не пощадил? — дрожащим голосом спросил Йоханн, потому что тишина пугала его больше, чем опасность вызвать гнев берсерка.

— Щадить? Ее? Нет, не пощадил ни ее, ни ее домочадцев, — прогромыхал в ответ Ульф. — От огня и то проще допроситься милости, и Тора это знала. Он уже подбирался к ее волосам, а я ее ударил. Эта женщина была создана для топора — расщепилась пополам, как деревянная кукла. Отбрасываю куски, и тут выскакивают ее братья, один за другим. Я убил их по очереди. Больше никого не было. Когда крыша провалилась, я покинул двор, пепел им всем в надгробье, и отправился искать священника… то бишь тебя, святоша, — снова дернул за веревку северянин, развеселившийся от собственного рассказа.

Йоханн, задыхаясь, привалился к лошади. Его подташнивало как от самой истории, так и от петли на шее.

— Почему ты ей поверил? Ведь Тора знала, что ты все равно ее убьешь, — слабым голосом прошептал он.

— Она была не от мира сего, — хохотнул Ульф с таким видом, будто эти слова все объясняют. — На что только люди не идут перед угрозой смерти! Даже бабье, — уже более задумчиво добавил он.

Смеркалось. Дыхание ветра не шевелило листву, и деревья были столь же недвижимы, как безжизненные камни под копытами лошадей.

— А ты узнаешь место? — внезапно спросил священник. — Может, нам здесь переночевать, а утром двинемся дальше?

— Узнаю, — буркнул Ульф. — Уже недалеко. Дорога пошла под гору, не чувствуешь, что ли? — Он отбросил с глаз космы, посеребренные в сиянии луны обманной сединой. — Говорят, пармский князь ограбил с десяток церквей, а потом еще одну, богаче их всех вместе взятых, но золото было проклято. Он привез его в Парму, и там оно лежит в кургане до сих пор, а охраняет его тролль. Тут я верю Торе на слово.

— Но она тебя ненавидела!

— Она была не от мира сего.

Йоханн с Ульфом въехали под кроны деревьев. По сторонам вздымались склоны холмов. Всадники были в долине, Пармской или еще какой-то. Справа сквозь траву проглядывали ошметки плетня и штукатурки, оставшиеся от дома или ограды, на месте которых выросли вековые ели. Давно не бритую тонзуру священника тревожно покалывало.

— Тора говорила про поляну, — пробормотал берсерк, скорее себе, чем своему спутнику.

Лошадь Йоханна споткнулась, и он непроизвольно схватился за натянувшуюся веревку. Подняв взгляд на своего похитителя, священник увидел, что огромный северянин возится с креплениями щита. Впервые за вечер повеяло ветерком. Он принес запах смерти.

— До нас здесь уже кто-то побывал, — высказал очевидное Ульф.

Ряд черепов, по меньшей мере десятка два, пялился пустыми глазницами с кольев, всаженных в отверстия на затылке. У одного высохшее сухожилие еще удерживало нижнюю челюсть в жуткой гримасе ужаса. Челюсти остальных валялись в общей куче костей, белеющих на земле. Все они были людскими… скорее всего. Местами проглядывали пуговицы и ржавчина. Даже самые свежие из ужасных трофеев были очень старыми, возможно, насчитывали десятки лет. Слишком старыми, чтобы объяснить вонь разложения.

Ульф надел на левую руку щит — тяжелый круг из липы, обтянутый кожей. Умбон и окантовка по краю были из меди, а медные и бронзовые заклепки по лицевой стороне располагались узором в виде переплетенных змей.

— Хорошо, что сегодня полнолуние. — Ульф метнул взгляд на яркий диск, еще не выпутавшийся из еловых ветвей. — Я лучше всего дерусь при свете луны. Пусть выйдет полностью, пожалуй.

Йоханн, трепеща, схватился за рожок на седле, чтобы не упасть. Он знал, что Ульф способен задушить его рывком веревки, даже протащив через половину севера. Ирония подобного исхода поражала. Розарий, распятие, все, что Йоханн привез из Германии и купил в Шлезвиге, — все, не считая рясы, осталось в Хедеби, когда берсерк вытащил его из постели. Ульф тогда затянул веревку удушающе туго и прошептал, что ему нужен священник и этот вполне подходит, впрочем, он может найти и других, если нынешний предпочитает стать кормом для ворон. Равнодушная кровожадность этих слов ужаснула Йоханна больше самой угрозы, и он молча пошел к поджидавшим лошадям. А теперь в отчаянии снова думал, что, возможно, быстрая смерть была бы лучше этой отсрочки, за недели в седле подточившей его дух.

— Похоже на палисадник у дома, — громко сказал священник, стараясь придать голосу естественность.

— Эт верно. — Ульф ради пробы подкинул топор, и лезвие вспыхнуло лунными бликами. — Тут стояла усадьба, большая усадьба. Как думаешь, она сгорела?

Он сжал ногами бока чалого, и тот неспешно зашагал вдоль ряда черепов. Йохану ничего не оставалось, кроме как последовать.

— Нет, сгнила, — заключил берсерк, осмотрев ямы от столбов.

— Ты говорил, долину давно покинули, — подал голос священник.

Он старательно смотрел только перед собой. Один череп был на уровне его талии и достаточно близко, чтобы укусить, если повернется на колу.

— У дома было время развалиться, земля сырая, — подтвердил Ульф. — А вот колья… что ж, их заменили. Наш тролль ухаживает за своей оградой.

Йоханн молча сглотнул.

— Пошли, — небрежно махнул Ульф. — Давай, разводи свой огонь. Мне нужен по-настоящему святой.

— Но мы не приносим жертв огню. Я даже не знаю, как это….

— Не знаешь — учись! — проревел берсерк, яростно дернув за веревку.

Священник захватал воздух, из раны на его шее опять потекла кровь.

— Видал я, как вы, христианские горлопаны, любите благословлять. Благословишь огонь, и все тут! — продолжал Ульф. — А если что-то со мной случится и тролль тебя пощадит… то я, святоша, не пощажу. Порублю в капусту, даже если придется с кола слезть!

Лошади брели через кустарник по пропитанным водой обломкам былой усадьбы. Вонь разложения усилилась. Сам священник пытался ее не замечать, но верховая под ним заартачилась. Вот уже во второй раз он не успел ее пришпорить, и его чуть не обезглавило веревкой.

— Постой, — просипел он. — Разреши спешиться.

Ульф посмотрел на него стеклянным взглядом, но в итоге коротко кивнул — будто ворон клювом ударил. Затем, соскочив на землю, накинул поводья обеих лошадей на низенькую ель и, когда священник неловко спешился, отвязал веревку от седла и взял ее в правую руку. Оба молча возобновили путь.

— Там… — выдохнул Ульф.

Курган тролля, зиявший черной пастью, был просто земляной насыпью. Впечатление о размерах скрадывала безликость. Деревья на нем за годы сломались под корень. Часть пней сгнила до трухлявости, из других торчали грубые края древесины. Только сравнив ели по ту сторону захоронения с теми, что рядом, Йоханн понял, насколько в действительности курган огромен: в него запросто, не сгибаясь, мог войти человек, даже такой рослый, как Ульф.

— Разожги огонь у входа, — властно приказал берсерк. — Тролль внутри.

— Ты должен меня отпустить…

— Ничего я не должен! — выпалил Ульф. — Мы с тобой подъедем, и ты разведешь костер из сушняка. Так…

Едва касаясь земли, северянин по-кошачьи мягко прошел вперед. Вокруг, бездумно вышвырнутые из пасти кургана, валялись останки зверей — источник того самого зловония, что наполняло поляну. Пользуясь тем, что похититель на мгновение остановился, Йоханн поддел ногой полусгнившую тушку. Так… шкура и лапы какого-то грызуна, может, зайца, а может, еще кого-нибудь — в свете луны и при такой степени разложения не определишь. Мех в ошметках, а череп вскрыт, чтобы извлечь мозг. Большинство останков такие же — маленькие зверьки, а вот вонючая клякса на склоне может оказаться волчьей шкурой. Кто бы тут ни пировал на своих жертвах, он явно не из брезгливых. 

— Тролль держится поблизости, чтобы охотиться, — прогромыхал Ульф и добавил: — Те длинные кости у частокола… они расщеплены.

— М-м-м?

— Ради костного мозга.

Священник, дрожа, начал собирать сушняк. Среди деревьев не осталось ни одного выше нескольких футов. Они были сломаны почти у основания, но попадались и вывороченные с корнем. Острые щепки ранили руки, но Йоханн не возражал против боли. Еле слышно он молился: «Господи, наказывай, мучь, но избавь меня по крайней мере от этого жуткого демона, моего похитителя».

— Складывай дрова тут. — Ульф топором махнул в сторону ступеней у входа, выложенных из тяжелых валунов и затем прикрытых землей и дерном. Как и от останков, разбросанных повсюду, из него смердело мертвечиной. Прикусив язык, Йоханн скинул охапку хвороста на землю и заспешил обратно.

— Там внизу есть свет, — прошептал он.

— Огонь?

— Нет, смотри… он бледный, это луна. Где-то в крыше усыпальницы есть отверстие, и сквозь него проникает ее свет.

— Это чтобы мне сподручней убивать было, — ответил Ульф со зверской ухмылкой.

Встав на колени перед низким костром, берсерк с помощью огнива подпалил комок сухого мха и, когда тот занялся, поднес к нему пук смолистых веток. Веревка полетела на землю. Отблески факела плясали на лице Ульфа, высвечивая крупные поры на белой коже, кое-где не прикрытой всклокоченными волосами и бородой.

— Благословляй огонь, святоша, — велел он голосом, полным спокойной угрозы.

С каменным лицом Йоханн, не моргнув глазом, перекрестил хворост и начал:

— InnominePatris, etFilii, etSpiritusSancti, Amen [Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь (лат.). — прим. перев.].

— Пока не зажигай, — предупредил Ульф и передал Йоханну факел. — Небось, хочешь удрать при первой возможности, но знай, я тебя все равно достану, в какой бы глубокий ад меня ни упекли.

Священник, позеленев, кивнул.

Ульф повел плечами, разминая мышцы и сбрасывая медвежью шкуру. Топор и щит вздымались и опадали, словно корабли в бушующем море.

— Эй, тролль! Вонючка курганная! Выходи на бой, трупожор!

Из могилы не донеслось ни звука.

Глаза Ульфа остекленели. Он дважды рубанул топором воздух и заорал снова:

— Тролль! Я наплюю на твой труп! Я поставлю раком твою суку-мать! Выходи и дерись, не то замурую тут, как крысу, твоим же дерьмом!

Йоханн, остолбенев, не чувствовал даже каплю вара, что шипела на его руке. Берсерк снова взревел в бессловесном гневе и загрохотал по краю щита, оглашая ночь раскатистым лязгом.

Гробница ответила громовым «Р-Р-Р-Р-Р!», даже более низким, чем голос Ульфа.

Берсерк-северянин перемахнул через кучу хвороста и бросился в пещеру, размахивая перед собой топором, чтобы расчистить путь.

Шагов десять подземный ход шел вниз, а затем перед Ульфом оказалась камера с деревянным сводчатым потолком, слишком широкая, чтобы ее перепрыгнуть. Через круглое отверстие на склизкие от сырости плиты лился свет луны. Вне себя от ярости, Ульф высоко замахнулся и рубанул по нему. Топор глубоко увяз в древесине.

Размахивая двумя мечами, на Ульфа выскочил тролль. Огромный, как медведь, он казался седым в свете луны. Глаза его горели красным.

— Привет! — Берсерк с дождем искр отбил первый меч головкой топора. Второй меч ударил в окантовку щита, примерно на ладонь стесав медь вместе с завитком древесины ниже. Ульф замахнулся со всей силы — удар смял бы тролля, как таран, не успей тот отскочить. Оба противника орали, наполняя круглую камеру жутким эхом своих голосов.

Тролль снова отскочил. Ульф прыгнул к нему, и лишь песнь мечей, рассекающих воздух с обеих сторон, предупредила его об опасности. Он бросился вниз. Тролль запрыгнул на гниющий сундук у стены и внезапно рубанул сверху по щиту противника. Ноги северянина подогнулись, и он шмякнулся на спину. Его тело все еще прикрывал щит.

C победным криком тролль спрыгнул, растопырив ноги. Обе босые пятки обрушились на щит противника. Тролль оказался даже тяжелее берсерка. Пронзительно заорав от боли, Ульф выбросил руку со щитом вверх. Чудище слетело, ударилось о сводчатый потолок и наскочило на один из сундуков. Гнилая древесина развалилась под его весом со вспышкой и мерцанием золота. Берсерк перекатился на ноги и снова рубанул со всего размаха, но промазал, и топор высек о стену дождь голубых искр.

Тролль уже поднялся. Оба убийцы, глядя друг на друга, кружили в полумраке. Правая рука Ульфа онемела до плеча, но он этого не сознавал. Косматое чудище прыгнуло, пара мечей сверкнула в очередной раз, и топор не успел их отбить. От щита с обеих сторон откололось еще по куску. Ульф, нахмурившись, отступил на шаг. Под сапог попал кувшин и укатился. Ульф вскрикнул, и тролль с ухмылкой рубанул снова, будто сама Смерть, Зловещий жнец. Диск щита сплющился, потеряв верхнюю треть. Ульф с раздосадованным рыком попытался подсечь колени противника, но тот перепрыгнул сталь и взмахом левого меча выбил из топорища кусок древесины чуть ли не в волоске от ладони Ульфа.

Берсерк швырнул бесполезные остатки щита в лицо троллю и бросился к треугольному отверстию, за которым трепетал оранжевым факел Йоханна. За спиной, отскочив от каменных ступеней, цвиркнул меч. Ульф перемахнул через кусты и развернулся.

— Давай! — крикнул он священнику, и Йохан сунул факел в сучья, и капли смолы на них вспыхнули, будто самоцветы.

Затрещали иглы, оседая на лицо тролля паутиной оранжевого шелка. Пламя, плеснувшись навстречу, принялось со вкусом пожирать его косматую шерсть. Мечи кромсали огонь, взметая дождь скворчащих углей. Чудовище выло от боли.

— Так тебе, собачья блевотина! — прокричал Ульф. — Так тебе, рыбий потрох!

Клинки тролля скрещивались снова и снова. На мгновение он было застыл грязно-серой грудой, такой же широкой, как арки подземного хода, а затем шагнул прямо в белое сердце костра. Языки пламени взвились, заглушая своим ревом вопли агонии. Ульф вышел вперед и обеими руками занес топор над головой. Огонь вокруг неподвижного чудища уже опадал, и в этот миг топор по сверкающей дуге обрушился ему на ключицу. Левая рука отвалилась, выронив меч.

Топор берсерка завяз в плече противника. Хворост разметало, но тролль превратился в пылающий факел. Ульф потянул топор. Тролль, застонав, пошатнулся. Оставшийся меч смотрел острием в землю. Рванув еще раз, Ульф высвободил оружие, из раны пурпурным ручьем хлынула кровь. Он занес топор для очередного удара, но чудище дымящейся скалой уже кренилось к земле. В следующий миг его бездыханное тело рухнуло навзничь. Правую руку отбросило в сторону.

— Это был человек, — прошептал Йоханн, поднеся к лицу тролля пылающую головню. — Смотри, смотри! — возбужденно позвал он. — Это лишь старик в медвежьей шкуре. Обыкновенный человек.

Ульф висел на своем топоре, словно проткнутый им вместо кола, и шумно дышал, содрогаясь всем телом. Его не коснулся ни один из мечей тролля, но после боя он ослабел, будто от смертельной раны.

— Идем внутрь, — прохрипел берсерк. — Возьми факел, будешь освещать мне путь.

— З-зачем? — внезапно испугался священник, но под взглядом берсерка тут же, заткнувшись, поспешил вниз. Факел рассыпал по стенам и полу рыжие отблески. Позади зловеще громыхали сапоги Ульфа.

Центральная камера отличалась аскетичной простотой, единственное ее убранство составляли шесть сундуков у стены. Ни единого трупа, даже в виде ошметков. Пол из-за давней грязи напоминал студень. Ее слой не тревожили десятилетиями, но после недавнего боя на нем остались следы ног. Лишь от входа к сундукам вела протоптанная тропинка, черная на фоне гнилостной слизи. Взгляд священника скользнул к разломанному сундуку и предметам, что высыпались из него.

— Золото, — прошептал он. — Золото! Наверняка… другие… Боже правый, тут еще пять, и, возможно, во всех…

— Золото, — зловеще проскрежетал Ульф.

Йоханн подбежал к ближайшему сундуку и открыл его одной рукой. Крышка разбухла, но благодаря частому использованию ее не заклинило.

— Взгляни на это распятие! — восторженно воскликнул священник. — А это крученое ожерелье, в нем, наверное, фунты веса. О, Боже праведный, это…

— Золото, — повторил берсерк.

Священник обернулся, держа потир с узором из эмали и червонного золота, и успел уловить движение топора. Драгоценная находка тут же была позабыта, он метнулся в сторону. Скрежет разрубленной чаши и крик Йоханна прозвучали почти одновременно, но священник сумел уклониться, а Ульф едва устоял на ногах. Замахнувшись слева с такой силой, что вполне мог бы снести обухом молодое деревце, он потерял равновесие от мощи собственного удара и на этот раз врезался головой в стену гробницы.

Когда огромный берсерк, пошатываясь, поднялся на ноги, Йоханн уже превратился в размытое пятно на фоне выхода из пещеры.

— Святоша! — прокричал Ульф внезапно опустевшему столбу лунного света, а затем еще раз, тяжело зашагав к выходу: — Святоша!

На поляне перед курганом не было никого, если не считать труп тролля. Где-то неподалеку всхрапнула лошадь. Узнав своего чалого, берсерк направился к нему, но внезапно остановился.

Священник… он все еще может прятаться в темноте. Еще ограбит гробницу, пока его тут ищут.

— Золото.

Никто не возьмет это золото. Никто не заберет его без боя.

— Я тебя убью! — закричал Ульф в ночь. — Я вас всех убью!

Он повернулся к своему кургану. У входа, все еще дымясь, ждало тело того, кто некогда был троллем.


Перевод Анастасии Вий, Лилии Козловой

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)