Как человек определяет для себя реальность? И какими ориентирами при этом руководствуется? Человека волновали подобные вопросы с давних времен. Интерес к данной теме не угас и в наши дни. Нередко человек пытался найти ответы в искусстве, и кино не стало исключением.

Пожалуй, стоит немного углубиться в биологию. В данном случае нас интересует мозг как орган, обрабатывающий информацию, получаемую извне органами чувств. Работа мозга завязана на обмене импульсами между нейронами. В частности это справедливо и для тех участков головного мозга, которые отвечают за память. Но случается так, что нейроны перестают общаться между собой, что приводит к проблемам с памятью. И читателям, не имеющим проблем с памятью, далее читать статью рекомендуется на свой страх и риск - спойлеры, как вы понимаете!

Взять, к примеру, Леонарда из фильма Кристофера Нолана «Помни» (он же - «Мементо». Герой живет без прошлого и будущего. Чтобы передать подобную запутанность в сознании человека, режиссер рассказывает историю в обратном направлении. Тем самым зритель дезориентирован так же, как и Лео, что при более глубоком осмыслении может стать поводом для страха или меланхолии. Он осознает, каково это — не помнить. Вся жизнь становится забытым сном. «Нам всем нужны воспоминания, чтобы знать, кто мы такие» — ключевая фраза в фильме, которая как нельзя лучше объясняет финальный плот-твист. Весь фильм Леонард пытался поймать призрака, искажая при этом факты из собственной биографии. Его настоящая жизнь оказывается забыта, в результате главный герой бегает по кругу, убивая новых Джонов Дж. ради того, чтобы у него был смысл жизни — месть. Месть за убитую жену, которая на самом деле умерла от рук самого Леонарда из-за передозировки лекарства от диабета. Он не смог с этим смириться и создал себе новую личность, подправив долгосрочные воспоминания. Братья Ноланы написали сценарий о человеке, которые живет в непрекращающемся хаосе в собственной голове, созданном им самим. И позволили нам — зрителям — пережить такой же опыт за счет нелинейного повествования.

Конечно, современные режиссеры не единственные, кто задумывался о концепции окружающего нас мира как сна. Древнему даосскому философу Джуань Цзы однажды приснилось, что он бабочка, вследствие чего он задумался, а не является ли его жизнь сном бабочки. На схожем базисе строится философия солипсизма, которая утверждает, что у человеческого разума нет никаких оснований верить в существование чего-либо вне себя. Однако некоторые видные философы говорили, что человек способен конструктивно подойти к одному аспекту своего бытия — мышлению. Джордж Беркли сказал: «Существовать — значит быть воспринимаемым». А небезызвестный Рене Декарт, несмотря на то, что не был солипсистом, выдвинул сакраментальную мысль: «Я мыслю, следовательно, я существую».

Несколько любопытнее дело обстоит с той же концепцией в рамках фильма «Вечное сияние чистого разума», сюжет которого также обретает форму круга. Однако в отличие от Лео из «Помни» Джоэл сам принимает решение убрать из памяти всё, что связно с Клементиной. Практически соглашается на операцию по повреждению мозга, со слов самого доктора. Тем самым время, проведенное с Клементиной, будет забыто. Держа в голове данную информацию, начинаешь по-другому воспринимать показанное в фильме. Вероятно, «Вечное сияние чистого разума» — фильм, который нужно смотреть дважды. Картина предлагает пищу для размышлений о возможности коррекции собственной памяти. Кто мог бы отказаться удалить трагические или вгоняющие в краску воспоминания? Предоставляя героям такую возможность, режиссер задается вопросом: а существует ли любовь?

Трудно не заметить, что Джоэл и Клементина выделяются в толпе. Он меньше, она больше. Героиня Кейт Уинслет всем своим видом показывает свою ребяческую натуру.

В свою очередь Джоэл остается ребенком глубоко внутри. Это подчеркивается сценами, когда герой оказывается в своих далеких воспоминаниях о детстве. Любопытным является то, где мама маленького Джоэла просит свою подругу присмотреть за сыном. Дальше она появится в воспоминании о том, как она купала сына в раковине, где моет посуду. Подобные моменты можно было бы списать на удлинение хронометража картины, однако если предположить, что мать почти не занималась своим ребенком, то эти сцены не являются лишними. В таком случае понятно, почему Джоэл, несмотря на свой уже не юный возраст, продолжает вести себя как застенчивый подросток. Что он, что Клементина — это так и не выросшие дети, которые не могут найти себя во взрослой жизни. Такая трактовка также объясняет, почему Джоэл говорит, что еще не готов обзавестись собственными детьми. Ему так же, как и Клементине, нужен друг, а не любовник. Персонаж Джима Керри просто привязался к этой девушке, а для любви одной привязанности мало. Все эти годы мы думали, что «Вечное сияние чистого разума» — это кино о любви, которой на самом деле не было. Чувства героев друг к другу сравниваются со сном. Забытым сном, в котором живет Джоэл. В свою очередь финальная зацикленная сцена указывает на то, что он не смог вновь пережить потерю Клементины. И он прокручивает у себя в голове один эпизод снова и снова, пытаясь ухватиться за те чувства, которые испытывал в тот день. День, вероятно, исчезающий из памяти.

Практически на те же темы рассуждает и Мартин Скорсезе в «Острове проклятых», но с добавлением социокультурного контекста (послевоенное время и страх перед грядущей «холодной войной» с СССР) и размышлений о природе зла.

Можно только позавидовать тем людям, которые будут смотреть эту картину впервые, потому как зрителю правда открывается не раньше, чем главному герою. Лишь со второго просмотра замечаешь, что практически каждая деталь говорит о том, что тот спятил. Сама структура фильма напоминает лабиринт, в котором каждый тупик — это ложные или искаженные воспоминания, а порой и галлюцинации. По прибытии на остров Чак называет Тедди человеком-легендой, что имеет буквальное значение, так как Тедди живет жизнью, которой у него не было. И корит себя за то, чего не совершал. Возьмем, к примеру, воспоминание об освобождении Дахау. Это реальное историческое событие, но происходило оно в конце апреля, а в воспоминании Тедди кругом снег.

Пожалуй, этот персонаж похож на уже упомянутого Леонарда из «Помни». Они оба создали другую личность, чтобы вытеснить правду о себе. И лишь сны оставляют героя в замешательстве, потому что дают зацепки, ведущие к истине. С каждым днем, проведенным на острове, Тедди все тяжелее контролировать себя. Галлюцинации заменяют сны, и герой продолжает идти на поводу у своих видений. Вспомним, например, разговор маршала с Рейчел Соландо в пещере. Он нашел ее именно там, где искал. Сама Рейчел говорит ему то, что он ожидал услышать. Помимо этого, на нереальность данного диалога Скорсезе намекает при помощи огня: он заполняет собой практически весь кадр, а огонь для Тедди — это проводник галлюцинаций. Всё потому, что его жена утопила их детей. С того дня маршал сторонится воды. Вспоминаем морскую болезнь Тедди в начале фильма и сцену, где одна пациентка во время допроса пьет воду без стакана. Мозг Тедди отказывается ее воспринимать, поэтому ищет спасение в огне.

Жизнь несуществующего Эдварда Дениелса была сном, и в конце он это понимает и тем самым соглашается с доктором Найрингом, с его лингвистической аналогией слова «травма» с аналогичным значением в греческом языке, которое имеет схожее звучание с немецким словом «сон» (traum). О чем-то схожем рассуждал Франсиско Гойя, когда создавал свою гравюру с подписью «Сон разума рождает чудовищ». И герой ДиКаприо понял, что после того, как он не смог пережить смерть детей и убийство жены, его разум придал себя сну и создал Эдварда Дениелса. Осознание такой чудовищной правды и привело героя к единственно верному с его стороны решению: позволить сделать себе лоботомию, чтобы не превратиться в монстра снова.

На более глубоком философском уровне о теме жизни как сна размышляет Дэвид Линч в третьем сезоне легендарного «Твин Пикс», который смогли понять немногие. И тем не менее Линчу удалось удивить зрителя спустя 25 лет со времени выхода второго сезона шоу. Смысловые сюжетные линии разграничены по цвету. Черно-белые сегменты истории повествуют о тех существах/духах, которые отвечают за баланс добра и зла в мире «Твин Пикс». Цветные говорят о воздействии принимаемых этими духами решений. В особенности это касается финала сезона.

К сожалению, к моменту начала съемок концепция третьего сезона претерпела изменения — в частности из-за того, что не все актеры из оригинального актерского состава смогли принять участие. К примеру, в связи с этим сократилось участие персонажа Дэвида Боуи — Филиппа Джеффриса. Да и сам сезон должен был состоять из девяти эпизодов, а не из восемнадцатм, как оказалось в дальнейшем.

Возвращаясь непосредственно к сюжету: последний сезон стал намного глубже и вместе с тем сложнее первых двух. По атмосфере он, скорее, ближе к полнометражному фильму «Огонь, иди со мной». Но главным образом Линч позволил себе покопаться в размышлениях о реальности, о том, как люди способны ее изменить и способны ли вообще. Вероятно, именно поэтому третий сезон не так-то прост для понимания, в частности из-за кажущейся отстраненности одних сюжетных линий от других. Особенно стоит отметить восьмой эпизод, ставший практически отдельным фильмом-фантазией Линча на тему противостояния добра и зла. Начавшийся испытанием ядерной бомбы под аккомпанемент плача по жертвам бомбежки Хиросимы и Нагасаки и закончившийся многозначительной речью дровосека, под которую жук попадает внутрь предположительно молодой Сары Палмер. В американской культуре ядерный взрыв олицетворяет собой рождение зла и первый шаг к бездонной яме для человечества. Линч не отступает от данной традиции, связывая это историческое событие с рождением злого духа — Боба. В противовес ему Пожарный отправляет на Землю Лору Палмер. Стоит внимательнее взглянуть на то, как Линч изображает этот процесс. Пожарный взмывает в воздух перед большим экраном и как будто засыпает, становясь своеобразным проектором. В таком случае не лишенной смысла станет трактовка не только третьего сезона, но и всего сериала в целом как сна таких духов, как Пожарный. На это также намекает сцена сна Гордона Коула, в котором Моника Белуччи говорит следующее: «Мы живем во сне. Но кто этот спящий?» Кстати, эта сцена также решена в монохроме.

Тем не менее больше вопросов обращено к финалу сезона. Медленно, но верно всех необходимых персонажей приближали к кульминационному моменту. С одной стороны, можно было бы заявить, что они лишь марионетки в руках существ иного порядка. С другой — уникальные навыки и качества того или иного героя определили его место в истории. Однако простые люди оказываются в незавидном положении, поэтому нельзя сказать, что такие, как Майк или Пожарный, однозначно добрые существа. Да и люди, подобные Гордону Коулу или Альберт, являются порождением той системы, что имела прямое отношение к созданию бомбы. Линч подтверждает это кадром, в котором его персонаж сидит в кресле на фоне изображения ядерного взрыва.

Особенное внимание уделено электричество — не как физическому явлению, но как некой силе, незримо присутствующей во всём. Под электрическим столбом был сбит маленький мальчик — пожалуй, самая мрачная сцена во всем сезоне. Также электричество является проводником в иные миры. В такой мир попадает Дейл Купер, пробыв в Черном вигваме 25 лет. Большую часть сюжета он, можно сказать, спит, так как не может узнать тот мир, в который вернулся. В то же время двойник Купера более чем освоился в новом мире, став полной противоположностью оригинала. Поэтому настоящий Дейл вновь должен стать таким, каким был прежде — носителем добра. Отсюда и вытекает стремление спасти Лору Палмер — однозначно правильный поступок. Но Джуди (незримый антагонист всего сериала) смогла этому помешать, изменив тем самым историю. Теперь агент Купер стал более резким в своих доброжелательных стремлениях, на что указывает сцена в кафе из последней серии. А Лора Палмер стала женщиной по фамилии Пейдж — всего лишь страницей (в переводе с английского слова «page») в новой истории. Она больше не мученица, душа которой желала получить прощение и вознестись. Об этом Линч рассказывал в «Огонь, иди со мной». События всех трех сезонов стали далеким, нереальным кошмаром, на что намекает крик ужаса «Лоры Палмер», который та издает, когда смотрит на дом, где жила в другой жизни.

Определенно третий сезон «Твин Пикса» вышел сложным и очень странным, о чем не стесняясь говорит сам Дэвид Линч, помещая портрет Франца Кафки в кабинет персонажа Гордона Коула. Справедливым будет сказать, что есть некие черты сходства «Твин Пикс» с творчеством чешского писателя. Но любопытнее всего является сторона размышлений режиссера о том, что наша жизнь может быть сном нас самих же, но из другой реальности. Так Линч уходит дальше Джуань Цзы и идей солипсизма.

Подводя итог, можно с уверенностью заявить, что человеку будет не под силу ответить на вопросы, выдвинутые в начале эссе. Но искусство дает пищу для глубоких размышлений и будет неустанно подогревать интерес к вопросам подобного толка. А пока реальность и определение себя внутри нее останется для нас загадкой.