«Первая ночь в чужой стране наполняла и без того насыщенный день красками уюта и спокойствия. Слух ласкало пение птиц, а запах цветов наполнял воздух неведомой магией окружающего мира. Так же резко, как молния поджигает дерево, высокий женский смех разорвал тишину в клочья. Девушка в белом платье стояла у стены. Ткань на спине была пропитана кровью, длинные черные волосы доставали до колен. Взгляд проникал в душу, наполняя случайную прохожую неведомым, словно сама Индонезия, ужасом. На сегодня Кунтиланак нашла жертву».

Кунтиланак – индонезийский призрак беременной женщины, потерявшей ребенка при родах или же по причине насильственной смерти. Жертвами существа становятся, как правило, девушки на сносях или недавно родившие. Призрак может нападать на них как в своем истинном обличии, так и убивая симптомами своего присутствия. Превращаясь в птицу, он вызывает у женщин внутренние кровотечения. Но не брезгует кунти и мужчинами, с которыми расправляется с особой жестокостью: разорвав жертве брюшную полость, нечисть один за другим вытаскивает внутренние органы, чтобы съесть их, а после отрывает голову и выпивает глаза несчастного.

Черное на белом пахнет цветами

Появляется призрак в образе темноволосой женщины с красными, а в некоторых случаях с черными глазами. Также встречаются варианты, что у кунтиланак вовсе нет глаз. Состояние кожи тоже разнится от истории к истории: где-то она старая, сморщенная, покрытая гноящимися волдырями или трупными пятнами, а где-то гладкая и чистая, как фарфор. На шее или спине призрака могут располагаться отверстия. Предположительно, это раны от полученных при жизни травм. Они же являются и его слабым местом: для победы над нечистью достаточно попасть в рану любым острым предметом. Другая версия, которую подтверждают записи исследователя малайской магии У. У. Скита, гласит, что через отверстие призрак лангсуир (малайская кунти) выпивает кровь своих жертв. Скит также пишет, что победить существо можно, отрезав ему волосы, ногти и затолкав их в отверстие. Согласно легендам, после такого обряда очищения лангсуир превращались в обычных женщин, становились прекрасными матерями и женами. Но если на празднике новоиспеченной супруге разрешали пуститься в пляс, она снова принимала форму призрака и сбегала в лес.

Красавица из жаркой страны обитает в лесной или болотистой местности, в старых зданиях с большим количеством комнат или в зарослях рек. Словосочетание «старый дом» у индонезийцев отличается от европейского. Для них это любой дом, в котором прожило от трех поколений, не обязательно родственных друг другу. И в каждом таком доме, по мнению местных жителей, живут привидения.

«Ученик средней школы пропал в шесть часов и был найден лежащим под банановым деревом только в полночь. Несколько мгновений спустя, все еще будучи без сознания, он вдруг широко раскрыл глаза, прокричав в ужасе: “Кунтиланак!” Его крик вселил панику в родителей и всех жителей деревни».

Характерными признаками ее появления считается пение птиц, лай собак, запах плюмерий – распространенных в Индонезии цветов, а также надрывный плач или высокий женский смех. В легендах плач кунтиланак обладает фольклорной инверсией: чем дальше он слышен, тем ближе призрак, и наоборот. А вот с плюмериями ситуация скорее сложная, нежели страшная. Дело в том, что в Индонезии цветок считается сорняком и растет везде, начиная от частных дворов и огородов и заканчивая самой захудалой улочкой города. Опознавательный признак в скором времени превращается в привычку и уже никуда не годится. Осторожнее стоит быть и с влажным бельем, что вывесили на улицу. Кунти привлекает этот запах, поэтому вряд ли кто-то из коренных жителей страны станет рисковать. Но все же лучше знать и обходить чистые простыни стороной.

«Когда вышел из комнаты, я услышал утиное кряканье, доносившееся со стороны кухни. Я вспомнил, что ни у кого из соседей, а тем более у нас, никогда не было уток. Я подумал, что это как-то странно. Тем не менее звук слышался очень отчетливо, хоть и слабо. Уже в комнате я вспомнил, что мы с коллегами как-то болтали о всяких мистических делах. Особенно о том, что кунтиланак может имитировать разные звуки и, если пойти на этот звук, можно обнаружить самого призрака. Я услышал, как кряканье сменилось плачем моей матери. Обеспокоенный, я подошел к комнате родителей и распахнул дверь. К моему удивлению, кровать была пуста. Повернув голову, я в ужасе обнаружил сидевшую у зеркала кунтиланак в длинном белом балахоне, расчесывающую свои длинные волосы».

Нередко кунтиланак сравнивают с духом сундел болонг, который носит образ женщины легкого поведения. Как и героиня сегодняшней статьи, малайская блудница умерла при родах или от чужих рук. Ключевое отличие сундел болонг от индонезийской коллеги в том, что первая целенаправленно охотится за мужчинами, а детей, согласно некоторым источникам, не только крадет, но и подменяет младенческими трупами. Отверстие в спине ветреной дамы наполнено гнилью и насекомыми, что олицетворяет грязное дело, которым женщина занималась при жизни. Другим призраком, похожим на кунтиланак, является южноазиатская чурел(и). Существо мстит мужчинам, высасывая их кровь, превращая в стариков или убивая.

Если проследить историческую эволюцию образа кунтиланак, можно заметить, что страх умереть при родах сменился страхом женщин погибнуть от чужой руки. Ещё в XIX веке боязнь умереть при рождении ребенка, родить мертвый плод или остаться бесплодной после аборта преследовал большинство женщин. С развитием медицины акценты сместились. В XX веке кунтиланак предстает больше жертвой насилия, особенную популярность такие былички набирают после японской оккупации территорий Индонезии в 1942-1945 годах. Послевоенное время рождает страшилки с моралью о вреде беспорядочных половых связей и секса до брака. В весомой части историй все сводится к подпольному аборту, от которого девушка умирает и превращается в кунтиланак.

Призрак в массовой культуре

Сегодня образ женщины-призрака прочно закрепился в массовой культуре индонезийцев. Молодежь пугается, смеется и плачет от историй о потусторонней жертве реальности. На праздники устраиваются маскарады, флешмобы, проводятся показы фильмов ужасов, чтение страшных историй. Философскими размышления о массовой культуре и судьбе традиционного фольклора в ней стал роман Айю Утами «Число Фу». Главный герой произведения Юда противопоставляет традиционную культуру популярной, считая, что масс-медиа извращают суть традиционных образов, тем самым формируя неправильное восприятие истории предков у жителей страны. Парень видит в этом деградацию культуры, с которой все соглашаются, потому что для понимания такого материала не нужно прилагать усилий.

«Хихикающие, вопящие телеведущие и кунтиланак (в чем вообще разница между ними?), воющие героини сериалов (некоторые из них тоже станут кунтиланак, их насилуют, их убивают — к счастью, надеюсь, только в сериале, так и появляются призраки); обещания проповедников, освобождающих кунтиланак от собственной ненависти, чтобы они раскаялись и продолжили путь в загробный мир, чередуются с трижды повторяющейся орущей рекламой».

Существуют также фильмы, использующие образ кунтиланак. У индонезийской молодежи они пользуются большим спросом. Например, в основу сюжета картины «Туннель Касабланка» 2007 года положено реальное место в Джакарте, где, по легенде, девушка умерла от последствий подпольного аборта на пути домой. Также массовому зрителю мог запомниться фильм «Кунтиланак» 2018 года, сегодня уже превратившийся в трилогию. И это, наверное, тот самый случай, когда изначальный фольклорный посыл изменили под запросы аудитории. Стоит лишь упомянуть, что главными героями картины являются дети, которые участвуют в реалити-шоу, чтобы доказать, что кунтиланак не существует. С другой стороны, этот фильм можно рассматривать как процесс приспособления призраков к современному темпу жизни: если подстроились японские ёкаи, то почему же другая нежить не сможет поступить так же?

Подведем итог. Образ кунтиланак сегодня прочно держится в массовой культуре, формирую новый слой городского фольклора. Кунти напоминает людям о проблемах насилия, нелегальных абортов, беспорядочных половых связей и о положении женщины в обществе. Куда сложнее и запутаннее в этом образе смотрятся вопросы религиозные, заслуживающие отдельного разговора или серии статей. И, наверное, читатели заметили, что фольклор нередко отражает не наши личные, но общие страхи, вызванные малодушием и бессердечием каждого отдельного человека в определенный момент времени. Но ведь для нас верно и обратное. Изучая свой и чужой фольклор, мы впитываем вековой опыт целых народов, чтобы воспитать в себе лучшие человеческие качества. Извлекать из всех этих историй фобию или урок – ваш выбор.