Звон колокольчиков над пластиковой дверью подействовал на Маргариту, как на собаку Павлова. Ещё секунду назад она дремала, а сейчас — стоит, приосанившись, в коротком бордовом платье и с фальшивой улыбкой на губах.

— Добрый день! – Отточенные за два года слова воспроизводились автоматически. — Рады приветствовать вас в нашем салоне «Эта шубка лучшая».

Посетительница окинула помещение скучающим взглядом и брезгливо поджала перекачанные губы, которые в комплекте с широкими чёрными бровями и ёршиками наращённых ресниц явно накинули сверху десяток лет к её, максимум, «двадцати годам».

Снова открылась дверь, вошёл высокий статный мужчина с аккуратно зачёсанными волосами, в чёрном пальто. Улыбчивые глаза совершенно не подходили образу сурового бизнесмена.

— Здравствуйте.

Маргарита поприветствовала незнакомца, чувствуя, как на лице расплывается улыбка. Однако рефлекс, выработанный годами, сработал безупречно – она сомкнула губы, по привычке пряча уродство.

Мужчина взглянул на свою спутницу, с ядовитой усмешкой осматривавшую фасоны шуб на манекенах, а затем обратился к Маргарите:

— Девушка… — взглянув на бейдж, он поправился. — Маргарита, вы не могли бы нам помочь с выбором?

Слова развеяли морок, наведённый взглядом мужчины, и Маргарита вынырнула из-за стойки к потенциальным покупателям.

— Да, да, конечно, спрашивайте, что вас интересует.

Девушка посмотрела на Маргариту из-под лоснящихся ёршиков, под которыми сложно было разглядеть глаза и, омерзительно причмокивая раздутыми губами, томно промямлила:

— С трудом верится, что в вашем салоне есть то, что отвечает всем моим пожеланиям. Ну, показывайте, что здесь у вас есть… интересного.

Мысленно полоснув опасной бритвой по горлу этой клячи, Маргарита подошла к манекену, на котором красовалась шубка цвета чайной розы.

— Норковая шуба из цельной скандинавской норки. Поперечные пластины...

— Норка? Вы за кого меня принимаете?

Девушка рассмеялась, широко открыв рот, и Маргарита отметила, что губы этой мадмуазель асимметричны и, скорее всего, в них уже развился фиброз. Маргарита представила, как со взмахом бритвы тонкая розовая кожица взрывается с мерзким хлопком, разбрызгивая вонючую массу. Она едва сдержала себя, чтобы не схватить что-нибудь подходящее и не проверить.

— Эй, алло? Вы меня слышали? Эй, женщина! — кукла щёлкнула пальцами с вызывающе длинными ногтями красного цвета перед носом Маргариты.

— Девушка, — ровно, не пошевелив ни одним мускулом на лице, сказала Маргарита.

— Что?

— Не женщина, девушка.

— Да какая на хрен разница! Шубу нормальную покажите уже! Выполняйте свою работу! Мы вам за это деньги платим!

— Вы мне ещё ничего не заплатили, поэтому попрошу относиться к чужому труду более уважительно, — всё так же спокойно сказала Маргарита.

Глаза куклы расширились настолько, что казалось, ещё немного и наращённые ресницы достанут до темечка.

— Да ты совсем, что ли охамела?

— Карина, хватит! — раздался уверенный бас за спиной Маргариты, которая уже и забыла, что кукла пришла с папиком.

— Но, котик, она...

— Никакого «но»! Карина, пожалуйста, выбирай шубу и поехали.

— Я уже не хочу ничего здесь покупать! Поехали в другой салон.

Кукла Карина ткнула в сторону Маргариты пальцем с острым ногтем:

— А ты, крыса, научись разговаривать и не смей зубы на людей скалить.

Кукла развернулась и, не дожидаясь реакции, вышла вон. Придерживая дверь, мужчина улыбнулся немного застенчивой улыбкой:

— Извините, Маргарита, не принимайте близко к сердцу.

И скрылся, оставив за собой надрывный звон дешёвых колокольчиков и запах дорогого парфюма.

Губы Маргариты растянулись, хищно блеснули зубы. Нормальные ровные зубы.

— Крыса, — процедила она.

Эта силиконовая кукла и понятия не имела, насколько точно в цель попал её выстрел. Маргарита и была крысой. С двенадцати до двадцати. Восемь бесконечных лет. А потом дантист одобрил протезирование.

Тревогу забили, когда Рита пошла в первый класс. Родители надеялись, что проблема исчезнет сама собой, когда молочные зубы уступят место постоянным. Не тут-то было. Новые зубы оказались такими же мелкими, как и выпавшие. Микродонтия – слово звучало почти забавно, но для Риты это было ничем иным, как причиной страдания. Улыбки исчезли из её жизни, чтобы избежать новых насмешек и злобных шуток со стороны окружающих. С ненавистью разглядывая в зеркале свои мелкие и вытянутые, как у крысы зубки, она хотела лишь спрятаться и тихо, незаметно исчезнуть с лица земли.

— Крыса, — шёпотом повторила она.

Маргарита представила, как стоит перед связанной куклой Кариной и считает. «Эне, бене, раба, квинтер, финтер, жаба». Лезвие останавливается на сделанном с помощью ринопластики изящном носике. Кукла вибрирует от ужаса всем своим силиконом. «Эне, бене, рыса, квинтер, финтер, крыса!» Взмах бритвой, и ткань на надувной груди куклы сочится белесо-алой жидкостью. Снова считалочка, и подтянутый ботоксом лоб расцветает красным бисером. И снова, и снова, она кромсает то улучшенное, что улучшения не требовало. То, что избалованная блядь с переизбытком денег и комплексов считает привлекательным.

Маргарита открыла глаза. Она дрожала от возбуждения, ощущая тепло внизу живота. Чёртовы грёзы снова утянули её в свой омут. Часы сообщили, что отсутствовала она минут двадцать, упоённо разрезая на пластиковые ленточки живую куклу. Щёлкнув кнопку на электрическом чайнике, Маргарита принялась листать ленту инстаграм на смартфоне. За день городские группы вываливали тонны ненужной информации, но Маргариту сейчас интересовала только одна группа — «Криминальный уголок».

Пока чайник закипал, Маргарита жадно сканировала ленту. Намеренно пропустив новость от сегодняшнего дня, она смаковала уже много раз прочитанные. Свежую новость она оставила на десерт к кофе.

«Бизнесмен до полусмерти избил молодую жену за то, что увидел её в компании другого мужчины»,

«Светскую львицу обокрала домработница»,

«Элитная эскортница зверски убита».

Тонны грязи проходили через зрительные нервы, отдаваясь в мозгу тёплым удовольствием, как будто Маргарита смотрела на произведение искусства, а не на картину чьей-то жалкой жизни и смерти.

Насыпав в чашку растворимого кофе и залив его водой, Маргарита перешла к сладкому:

«Сегодня, 19 января около 7:30 прохожая обнаружила труп девушки. На теле девушки насчитали два десятка резаных ран. Эксперты установили, что раны девушке наносились лезвием или острой бритвой…»

— Бритвой, — ошарашенно перечитала Маргарита.

«… бритвой при жизни. Ни одна из ран не являлась смертельной. По предварительным данным, убитая скончалась в результате переохлаждения и кровопотери. Как удалось выяснить, убитой оказалась двадцатилетняя Анна Меньшикова, стриптизерша элитного клуба для мужчин».

Маргарита подняла перед собой руки, как будто собиралась в них что-то обнаружить — кровь или зажатую между пальцев бритву. Ни того, ни другого не оказалось.

***

Квартира встретила непривычной затхлостью. Маргарита повела носом, определяя направление, откуда исходил неприятный запах. Ванная комната. Разувшись, она двинулась проверять свою догадку.

— Чёрт, — расстроенно протянула она.

Из-за прозрачной дверцы стиральной машины на неё смотрело забытое бельё.

Поставив бельё перестирываться, Маргарита пошла в комнату. Бросила взгляд на большую, размером с постер, фотографию женщины на стене. Фон – пляж и море — был не тронут, а вот сама женщина истерзана чем-то острым. Грудь, губы, брови, лоб рассекали глубокие, до штукатурки, шрамы. На полу, под фотографией лежала опасная бритва.

— Привет, Надя. Как здесь тебе, сучка? – устало проговорила Маргарита. Она попыталась добавить в голос привычной ненависти, но прозвучало это так, будто она отработала неимоверно скучную обязательную программу.

В комнате доминировал спёртый запах клетки для грызунов, в которой давно никто не убирал. В последнее время эта вонь становилась всё более явной. Нужно было открыть окно и проветрить, но Маргарита махнула рукой.

— Лучше задохнуться, чем замёрзнуть. Весной проветрю.

За стенкой гремел мебелью дядя Миша, трудолюбивый пенсионер. Он время от времени заглядывал к Маргарите пить чай, да и она к нему часто заходила. Единственный человек, с которым Маргарита могла нормально разговаривать. Сейчас было бы неплохо навестить его, но на это не осталось ни сил, ни желания.

Быстро переодевшись в тёплую пижаму, она надела поверх толстую кофту и забралась под одеяло. Сон пришёл почти мгновенно.

Маргарите снился сон. Она стояла в проходе квартиры – сборной солянки из всех съёмных квартир, в которых она жила, — и молча, наблюдала, как её муж Денис в коридоре изменяет ей с обнажённой соседкой Надей. Раздутые от инъекций утиные губы довольно причмокивают. Небрежно скрученный конский хвост качается в такт движению. Неестественно круглая грудь упруго подрагивает, а под голыми коленками поскрипывает ламинат. Звук становится всё громче и громче, предвещает скорую бурную кульминацию.

Маргарита открыла глаза. В призрачном свете уличного фонаря прорисовывались лишь зыбкие очертания мебели, как будто реальность не подготовилась к её внезапному возвращению из сна. Маргарита коснулась пальцами щеки. На подушечках осталась влага.

Конечно, самого акта она не видела, но фантазия сама могла дорисовать необходимые детали. Да и расстановка «актёров», когда Маргарита внезапно вернулась домой, явно намекала на оральный секс, о котором Денис никогда не просил её. Соседка Надя, разведёнка, была старше Маргариты на пятнадцать лет, и её единственным преимуществом перед молодой подтянутой соперницей был талант делать глубокий минет женатому соседу, охочему до приключений. Дарование не великое, но его хватило, чтобы после развода с Маргаритой Денис женился на этой резиновой шлюхе. Каждый раз, когда Маргарита представляла эту кукольную морду с вывернутой верхней губой, прошедшей через хейлопластику, и наглым коровьим взглядом из-под искусственных бровей, её била дрожь ненависти. Ей хотелось исполосовать мерзкую тварь, решившую, что она сама себе творец и может слепить себе любое лицо по своему пожеланию. Когда до неё дошли новости, что Денис вместе с любительницей обхаживать чужих мужей заживо сгорел в своей квартире из-за взрыва бытового газа, желание никуда не делось.

Образы из сна пропали, но звук остался. Поскрипывающий, попискивающий, пошаркивающий, он перекатывался глухо, как будто внутри стен. Стараясь определить источник, Маргарита медленно вертела головой, как животное, которое выслеживает добычу, или... как жертва, которая прячется от охотника. Звук нарастал, ширился, приглушённо растекался по комнате. Казалось, что он наступает сразу отовсюду – пугающий и будоражащий одновременно. Внезапный громкий звук окатил Маргариту горячей волной испуга. Она сдавленно взвизгнула. Затем с облегчением вздохнула. Это всего лишь чёртов мобильник не смог найти лучшего момента для того, чтобы разродиться СМС-сообщением.

Щурясь на яркий экран, она мельком взглянула на сообщение. МЧС сообщало об аномально холодной погоде.

— Чёртов мороз, — пробормотала она.

Маргарита и сейчас еле выдерживала холода в своей куцей дублёнке, а уж о настоящем морозе и думать боялась. Маргарита задрожала всем телом, как будто внезапно очутилась на этом самом морозе.

Часы на дисплее телефона показывали полдвенадцатого. Подбив под себя края одеяла, она прислушалась. Странные звуки исчезли. Если они вообще были. Теперь Маргарита уже сомневалась в том, что слышала хоть что-то.

Повернувшись набок, она натянула одеяло на голову и выбросила ненужные мысли из головы. Сон пришёл быстро. И на этот раз в нём не было Дениса.

***

Мороз обжигал щёки, навязчивым кавалером трогал каждый не закрытый одеждой сантиметр тела, неприятно облизывая нежную кожу, заставляя её краснеть. Всё тело ломило, словно Маргарита спала на бетонных блоках: саднило колени, тянуло поясницу, покалывало между лопаток.

Добежав до работы, она дала себе обещание примерить вечером шубу и, зазвенев входными колокольчиками, вместе со сквозняком юркнула в приоткрытую дверь салона.

Быстро разделась, вскипятила воду для кофе, и уселась в рабочее кресло, листая ленту инстаграм. Нашла «Криминальный уголок» и ткнула пальцем на иконку.

Затем с удивлением уставилась на свой ноготь.

— А когда это я начала их грызть?

Она внимательно изучила похожие на лезвие пилы краешки ногтей. Раньше она за собой подобного не замечала.

Да и судя по зазубринам, непохоже было, что это сделала сама Маргарита. От этой мысли она поёжилась.

Она перевела взгляд на дисплей телефона.

«Личность найденной вечером 19. 01. 2023 девушки установлена. Ей стала двадцатидвухлетняя бывшая воспитанница детского дома №15 — Воропаева Надежда Евгеньевна. Следствие сейчас проверяет всех возможных подозреваемых и лиц, которые могут быть причастны к этому бесчеловечному акту насилия. Воропаева Ирина стала второй жертвой, убитой одним и тем же способом за последние двое суток. Мы можем предположить, что в городе орудует маньяк. Но следствие пока не подтверждает этих доводов».

Дочитав, Маргарита отмотала ленту вверх в поисках пояснений. Через несколько постов Маргарита наткнулась на новость, опубликованную вчера в девять часов вечера, как раз в то время, когда Маргарита смотрела во сне эротический триллер.

Неофициальная новость содержала некачественную видеозапись, как сотрудники скорой помощи в компании полицейских закрывают чей-то труп в чёрный мешок. Комментарии подростков, снявших это видео, давали понять, что в гаражном кооперативе прохожий нашёл в сугробе голый труп девушки со множеством резаных ран. Диванные эксперты всех мастей спорили о деталях и сходстве убитых девушек с другими комментаторами, которые утверждали, что эти два убийства — простые совпадения. Кто-то отправлял сочувственные слезливые смайлики, другие же, напротив, злорадствовали. Третьи призывали найти и линчевать ублюдка. Четвёртые восклицали о тотальном бездействии городских властей, своей демагогией переходя в рассуждения о политике. Через пятнадцать минут, удовлетворённая и насытившаяся жаркими спорами, Маргарита отложила телефон на край стола, словно опустошённую тарелку. Одна мелочь мешала ей полностью насладиться работой кармы – это орудие, которым карма пользовалась. Маргарита была готова поспорить, что маньяк резал именно «улучшения».

***

Днём инстаграм, не позволяя Маргарите забыть о своём обещании, подкинул рекламу салона в соседнем торговом центре «Дружба», который устроил тотальную распродажу шуб. После работы Маргарита сдала салон «на пульт», подняла ворот старенькой дублёнки и по скрипящему снегу быстрым шагом посеменила в сторону ТЦ.

Примерка обернулась полнейшим разочарованием. Она посмотрела с десяток шуб, но ни одна не понравилось. Ей казалось, что она напяливает какой-то суррогат, дешёвую подделку.

Глаза же утверждали обратное. В зеркале она смотрелась сногсшибательно. Особенно в последней — приталенной норковой шубе в пол с внушительным капюшоном и зауженными рукавами. Крутясь перед зеркалом, Маргарита не могла налюбоваться собой. Ей в голову пришла странная мысль, что шубка – это всё, что ей нужно. Что это решит все проблемы. Позволит ей быть собой. Она посмотрела в зеркало. Улыбнулась, обнажив свои красивые искусственные зубы. Подумала, что будь её губы чуть пухлее, она бы выглядела совершенно бесподобно. Уделала бы любую куклу из тех, что приходили в её салон. Она чуть выпятила губы, пытаясь представить, как она будет выглядеть.

Внезапная волна отвращения нахлынула на неё. Маргарита представила, как к ней по-хозяйски подходит статный мужчина и расстёгивает ширинку. «За всё надо платить, милая.»

Маргарита принялась лихорадочно расстёгивать пуговицы. Руки дрожали, и она еле сдержалась, чтобы не рвануть полы в стороны. Поспешно вручив ошарашенной консультантке шубу, она внезапно замерла. Маргарита почувствовала в затылке неприятное жжение. Кто-то смотрел на неё. И смотрел уже некоторое время, но она слишком увлеклась примеркой чужой шкуры. Маргарита резко обернулась, но наблюдателя и след простыл. А может быть, его и вовсе не было. С чего она взяла, что умеет чувствовать чужие взгляды?

***

Вьюга застилала обзор, а вдыхать становилось всё тяжелее, но Маргарита не снижала скорости. Она едва не бежала, стараясь как можно быстрее добраться до дома. Это не помешало ей заскочить в магазин во дворе дома и купить две бутылки дешёвенького фруктового вина. Стоя у входной двери, Маргарита нервно перебирала ключи, пытаясь выловить нужный. Спина, мокрая от пота, неприятно зудела, и Маргарита неуклюже забралась под свитер, чтобы почесаться. Испытывая приятное чувство — избавление от зуда, она поймала своё нечёткое отражение в тёмном окне и замерла. Сейчас ей не хватало только пары деталей, чтобы в точности походить на огромную серую крысу — передних длинных зубов и лоснящегося хвоста. Влажные от пота волосы слиплись, делая голову почти гладкой. Серый свитер походил на шерсть, а поза чётко передавала то, как крыса умывается маленькими лапками. Перебирает серую шёрстку крошечными, когтистыми пальчиками.

***

Переодевшись в растянутый домашний свитер, Маргарита вынула бутылку и поставила на кухонный стол. Открыла выдвижной ящик и в тот же момент вспомнила, что старый штопор сломался неделю назад.

Мысленно успокаивая себя, она двинулась в прихожую и выудила из небольшой тумбочки шлицевую отвёртку. После пяти минут мучений она всё же протолкнула порядком искромсанную пробку внутрь. Крошево от пробки провалилось следом, но Маргарита уже не обращала на это внимание. Она налила себе полную кружку красного и почти залпом влила в себя.

Голодный желудок откликнулся на алкоголь теплотой. По телу разлилась лёгкость, разум постепенно затуманился, приглушив дурные мысли. Паранойя, вцепившаяся в неё в салоне во время примерки, ослабила хватку. Всё было хорошо, она была дома за закрытой дверью.

***

Маргарита сидела в полной тишине, медленно потягивая вино. Глаза слипались, накопленная усталость тяжёлым мешком давила на плечи. Хотелось отключиться и проснуться весной. А лучше летом. Когда можно будет распахнуть окно и слушать шум ветра, гомон голосов, шорох...

Сон как рукой сняло. Снова этот шорох. Как будто стены и полы стали болтать между собой, по-старчески поскрипывая штукатуркой и рассохшимися досками ламината. Она осмотрелась. В комнате всё стояло на своих местах, и всё же ощущалось, что происходит какое-то движение, какая-то невидимая работа. Через несколько секунд всё стихло.

Маргарита долила вино в бокал и вынула телефон. Забралась в любимый «Криминальный уголок». Пролистала несколько постов, пока не наткнулась на то, что искала.

«Маньяк настиг ещё одну жертву».

«Со времени убийства Воропаевой Надежды прошло двое суток, а сегодня в соседнем микрорайоне обнаружили новую жертву маньяка. Редактору нашего паблика удалось узнать некоторые подробности. И хоть следствие не даёт никаких чётких комментариев, даже нам понятно, что это убийство является как минимум третьим в серии. Убитая девушка оказалась молодой женой бизнесмена Олега Некрасова, который в момент преступления находился за границей. Карину Некрасову накануне видели в компании другого мужчины. По словам очевидцев, жертва была прикопана в сугроб, на теле также было обнаружено множество резаных ран».

Ошибки быть не могло. С фотографии из-под ёршиков ресниц на Маргариту смотрела кукла Карина. Следом, вязкий, как кисель, к горлу подступил страх. Не дыша, Маргарита дрожащими руками принялась копаться в интернете. Долго искать не пришлось. На фамилии первых двух жертв тут же нашлись аккаунты — эти пластиковые подстилки не могли без хвастовства. И Воропаеву, и Меньшикову Маргарита знала. Они обе, как и кукла Карина, были посетительницами салона.

Маргарита потянулась к бокалу, но он оказался пуст. Как и бутылка. Она бросила взгляд на фотографию Нади. Посреди излохмаченной бритвой фотобумаги ещё виднелись глаза мёртвой любовницы Маргаритиного мужа. Они, казалось, насмехались: «Ты же такая же закомплексованная мразина, милочка. И когда ты захочешь взять своё, тебя тоже не остановят все эти тупые предубеждения. Ты перекроишь и себя, и Бога, если это будет тебе мешать».

— Нет, я не такая, как ты. Я ненавижу таких, как ты.

Маргарита схватила пустую бутылку и метнула в стену. Раздался гулкий «хрусть», и лицо Нади украсили винные кровоподтёки. Прихватив вторую бутылку, Маргарита двинулась на кухню. Отвёртка на этот раз не сработала — руки дрожали так сильно, что протолкнуть пробку не выходило. Помучившись ещё немного, Маргарита плюнула и пошла к выходу, не посмотрев на время. В тамбуре она постучала в соседскую квартиру, потом настойчиво позвонила, не дожидаясь ответа.

Дверь открыл пожилой мужчина в клетчатой фланелевой рубашке и трико с лампасами.

— Марго, ты чего по ночам шастаешь? — почти шёпотом спросил мужчина, демонстративно поглаживая усы в форме подковы.

— Дядь Миш, помоги, я замучилась! — Маргарита сунула мужчине бутылку с изрядно потрёпанной пробкой.

— Тю на тебя, ты время видела?

— Не ругайся, дядь, я же нечасто.

— Нечасто она. Ты себя в зеркало видела? Ревела что ли?

— Почему?.. – Она хотела продолжить, но почувствовала, как ком в горле мешает дышать. Попробовала что-то сказать, но лишь всхлипнула.

— Тише, тише, милая, — пробормотал дядя Миша и приобнял её, забрав из рук бутылку. – Поплачь.

Всхлипывания превратились в тихий ручеёк слёз. Несколько минут она плакала пьяными, жалкими слезами, в которых смешались и страх, и злость, и обида.

— Ну? Что у тебя приключилось? – со встревоженным взглядом спросил он.

Маргарита подумала было на ходу сочинить что-нибудь, но пьяный мозг решил не создавать себе трудностей, и язык выложил всё: про маньяка, про то, что все три жертвы были в её салоне. Она не стала рассказывать о своём небольшом хобби с бритвой, о своих провалах в памяти и своих снах. Дядя Миша не стал допытываться.

— Слушай, тебе бы завтра в полицию сходить со всем этим. Если ты боишься, я могу с тобой дойти.

Маргарита несколько секунд молчала. Она не знала, кого ей было бояться – маньяка на улице или саму себя.

— Хорошо, дядь Миш, схожу. Только открой бутылку.

— Так может, не стоит?

— Дядь Миш, не начинай…

— Хорошо, хорошо, милая, не буянь, — с улыбкой пробормотал себе в усы дядя Миша и изобразил театральный вздох: — Ох уж эти женщины.

Сосед вернулся через минуту. Выкрученную пробку он воткнул обратно в горлышко.

— Держи, кулёма, — усмехнулся он. – Но лучше поставь её в холодильник. Не пропадёт.

— Нет, дядь Миш. У меня на неё другие планы.

Она вытерла глаза рукавом свитера, взяла бутылку и открыла дверь.

— Вот чёрт! – удивлённо воскликнул сосед.

Маргарита опустила взгляд. Возле её ног сидела упитанная коричнево-серая крыса. Чёрные глазки настороженно смотрели на мужчину. Маргарита, казалось, зверушку не пугала.

— Закрой дверь.

Маргарита послушалась и прикрыла дверь. В душе почему-то неприятно заскребло.

Крыса метнулась в угол возле закрытой двери тамбура.

— Ты видела, Марго? Она из твоей квартиры вылезла. То-то я думаю, кто у тебя там постоянно скрипит и царапается.

Он медленно стал приближаться к крысе.

— Сиди, сиди, тварюга. Не рыпайся.

Маргарита ждала, что крыса ощерится или начнёт носиться по клетушке тамбура, но грызун не двигался с места. Когда сосед уже изготовился к удару, крысиная голова повернулась к Маргарите, а маленькие глазки уставились прямо в её глаза.

— Сейчас мы тебя на шаурму пустим…

Сосед чуть отвёл ногу назад…

— Стой!

Он опустил ногу, а крыса перебежала в угол между дверями в квартиры.

— Марго, ну что же ты делаешь-то? Ведь так бы сейчас прописал ей.

— Нет, дядь Миш, не трогай её.

— Что значит, не трогай? Что ж с ней ещё делать?

Маргарита подняла на него взгляд

— Обратно домой заберу. Это моя.

— Как твоя? Она у тебя домашняя что ли?

— Да.

— Это ж обычный пасюк. Помоечник.

Маргарита, не удостоив его ответом, подошла к крысе и присела. Зверёк не шевельнулся. Маргарита протянула руку, и зверёк спокойно забрался к ней на ладонь.

— Да уж, — пробормотал сосед, затем улыбнулся. – Ну ты как? Успокоилась?

Маргарита кивнула. На самом деле, она не просто успокоилась – ей стало почти хорошо. Мохнатый комок придавал ей сил.

***

Вторую бутылку Маргарита допивала уже лёжа в кровати, прямо из горлышка. Рядом с ней на пледе умывалась её новая знакомая. Серая шубка то расплывалась в глазах, то снова вырисовывалась со всей ясностью. Маргарита всё вспоминала, как прикрывала дверь в тамбуре, и лицо тут же горело от стыда. Она чувствовала себя предательницей. Чуть было не позволила дяде Мише растерзать невинное животное. Ведь они же столько раз помогали ей, а она…

Маргарита заснула. Ей снилось, что к её новой подруге пришло много серых мохнатых друзей, и они устроили в Маргаритиной квартире вечеринку.

***

Пробуждение было тяжёлым. Будильник дрелью высверливал в её голове дыры.

За несколько часов сна состояние не улучшилось, а наоборот, казалось, что Маргарита всё ещё пьяна. Голова гудела, как трансформаторная будка, руки бил тремор, а чистка зубов и крепкий кофе не перебил кислый привкус во рту.

Улица встретила промозглым ветром. Жёлтый свет фонарей поблёскивал на снегу, складывалось впечатление, что ещё ночь. Маргарита всегда ненавидела эту особенность зимнего утра. Идёшь на работу – ещё ночь, идёшь с работы – уже ночь. И так вплоть до середины февраля.

Вывернув из арки дворов в переулок, Маргарита краем уха слышала, как за спиной хрустит снег, сначала в такт её шагам, затем всё быстрее и быстрее.

Маргарита резко остановилась, чтобы обернуться, но глухой удар по макушке нагнал её скорее.

***

Сознание тяжело заворочалось в попытке разбудить непослушное тело. Глаза слиплись или склеились чем-то колючим, обжигающе холодным. С трудом разлепив один глаз, Маргарита попробовала взглянуть сквозь образовавшуюся щёлочку, но боль острой иглой пронзило глазное яблоко, и она поспешно сомкнула веко.

«Руки. Где мои руки?» — вспыхнуло в сознании, и Маргарита инстинктивно попыталась сжать кулаки. Колющая боль пронзила кончики пальцев. Руки были разведены в стороны и чем-то крепко зафиксированы. Колени ощутили бетонный пол. Очень холодно. Почему-то очень холодно. Никогда ещё за последнее время ей не было так холодно.

«Думай, Маргарита,» — сказал внутренний голос. Понимание навалилось удушающей лавиной. Она совершенно голая стояла на коленях. Все конечности фиксировали верёвки, не давая пошевелиться. Крепко связана, надёжно. Двигаться могла только голова, но шея была слишком слаба, чтобы даже на несколько секунд приподнять её.

В помещении находился кто-то ещё, но Маргарита никого не видела, лишь слышала возбуждённое дыхание. Маргарита дышала в такт ему, выпуская ноздрями морозные облачка. Рот был забит какой-то тряпкой. Как же здесь холодно, словно в морозильной камере. Размытый и чёрный, как тень, человек вышел из закутка, заслоняя собой свет от тусклой лампочки. Маргарита пыталась преодолеть боль в глазах, разглядеть того, кто сотворил это с ней.

Безмолвный, выдающий себя только дыханием, он встал перед Маргаритой на колени. Она ощутила горячие ладони на своих щеках. Он поднял её голову.

— Ну привет, крыска ты моя.

Маргарита закричала, но кляп превратил крик в жалкое мычание. Дядя Миша виновато улыбнулся, усы благодушно разошлись в стороны.

— Ты уж извини, милая, пришлось сворачивать эту занимательную историю.

Он вытащил из кармана опасную бритву и отточенным движением выкинул лезвие. Поднёс орудие к щеке Маргариты.

— Ты ведь тоже сделала небольшой косметический ремонт, да?

Он приложил холодное лезвие к скуле и медленно нажал. Маргарита безмолвно завизжала, пытаясь отпрянуть от обжигающей боли. Лезвие медленно опустилось до жгута, удерживающего кляп.

— Я удивился, признаться. Только вчера пришла весточка с твоей малой родины. Я думал, ты как я. А ты обычная крыса.

Он взмахнул бритвой. Маргарита зажмурилась. Идеально отточенное лезвие рассекло жгут. Маргарита с трудом вытолкала тряпку изо рта. На языке остался привкус прогорклой ткани.

— Заорёшь — вырежу язык к чёрту, а потом повыдёргиваю твои милые ровные зубки. Поняла?

Маргарита открыла рот, чтобы ответить, но закашлялась.

— Это считаем за «да»?

Маргарита кивнула. Потом, откашлявшись, произнесла:

— Гнида.

Дядя Миша рассмеялся.

— Я? Чья б корова мычала, милая. А не ты ли порешила свою сестричку да муженька с любовницей? Я же помню тот плакатик на стене.

Маргарита вытаращилась на него. Она не понимала, о чём он говорил. Как она могла быть причастна к смерти Тани и Дениса с Надей?

— Актриса, ничего не скажешь. Но как-то странно всё получается – тебя кто-то обижает, а потом этот кто-то самым удивительным образом — как сейчас говорят? — выпиливается. Муженёк твой изменил тебе, и хлоп – сгорел заживо со своей бабой. Сводная сестра, которая всю жизнь, с детства, тебя гнобила и после твоего… косметического ремонта напоминала, что, убрав крысиные зубы, ты не перестаёшь быть крысой. И хлоп – её находят на свалке, где её труп изрядно потрепали твои коллеги – крысы. А компания твоей сестры, которая заставляла тебя открывать твоими крысиными зубками бутылки? Три мертвеца, два исчезновения. Удобненько.

Дядя Миша поднялся.

— И всё б хорошо. Как хладнокровная убийца… нет, как орудие возмездия, ты мне очень нравилась. Как видишь, я даже сделал некоторую работу за тебя. Отомстил за тебя. Но в итоге ты… ты оказалась такой же меркантильной сучкой, как и все они.

— Почему?

Она услышала свой голос и не узнала его. В нём не было страха. В нём было отчаяние загнанной в угол крысы, но не страх.

— Почему? Да потому что я видел, как ты крутилась с этой сраной шубой перед зеркалом! На вот, держи.

Он отошёл в сторону и тут же вернулся, держа в руках шубу – ту самую, приталенную норку в пол с зауженными рукавами.

— Наслаждайся. Я тебе её дарю.

Он швырнул шубу на пол. Затем обошёл Маргариту и встал за спиной. Раздался звук расстёгиваемой ширинки.

— Только сначала надо бы заплатить.

Сзади раздалось пыхтение, плевки и влажное чавканье. Дядя Миша явно пытался себе помочь.

— За всё надо платить, милая, – наконец, услышала она, и в её голове этот голос смешался с её собственным. За всё надо платить.

Горячая плоть вонзилась в неё. Дядя Миша застонал.

— Это единственное, на что вы годны, прошмандовки. Единственное… на… что… вы… годны.

С каждым словом она ощущала, как он вонзается в неё. Раз за разом, не давая ей собраться с мыслями. Но всё же она смогла почувствовать слабость.

— Да что-то ты и сам не можешь такую цену взять. Староват ты, дядь Миш.

Член моментально опал и с жалким всхлипом покинул её.

Удар по затылку чуть не лишил её чувств.

— Сука! Да я ж, тебя тварь, изрежу на мелкие кусочки. Ты у меня взмолишься.

— Только не пытайся засунуть в меня свою макаронину. А то могу раньше времени со смеху умереть.

Удар ботинком по челюсти показался ядерным взрывом. Громко треснули вывернутые сухожилия. Маргарите показалось, что она на секунду провалилась в небытие. Зажав ей челюсть в открытом положении, дядя Миша рванул протез.

— Ну вот и прекрасно. Теперь ты и отсосать можешь.

Маргарита улыбнулась окровавленным ртом.

— Ты же мёржнешь, дедушка. Шможешь ли?

Дядя Мише схватил с пола бритву. На секунду Маргарите показалось, что это конец – он перережет ей глотку, и история закончится. Но маньяк сложил лезвие, дрожащей рукой поднял тряпку и запихнул её в полный крови рот Маргариты. Вытащив из кармана верёвку, он соорудил импровизированный кляп. Затем накинул ей на плечи ту самую шубу.

— Вот, сука, мой подарок, чтоб ты не мёрзла сильно, пока меня нет.

Он развернулся по направлению к лестнице и быстрым шагом покинул подвал. Тяжело грохнула металлическим засовом дверь. Сердце Маргариты, несколько минут назад пытавшееся буквально проломить грудную клетку и выскочить, постепенно приходило в норму. Наверное, лучше бы оно совсем остановилось. Голова безвольно повисла, кровь из разбитого носа и брови стекала по лицу, медленно капала на пол. Кап-кап. Как же холодно. Лицо, казалось, полностью распухло. За последние полчаса стало ещё холоднее. Наброшенная сверху шуба не спасала от подвальной температуры – бессмысленная куча шерсти, ставшая идеей фикс для неё, не грела. К чёрту шубу. Кап... кап. Маргарита понимала, что жить ей осталось совсем недолго. Она либо умрёт через некоторое время от переохлаждения или чего-нибудь ещё, либо дядя Миша добьёт её, когда вернётся. И он, скорее всего, не допустит, чтобы её смерть была лёгкой. Ни то, ни другое не радовало перспективами. Кап-кап.

Слух Маргариты уловил далёкий, но отчаянно знакомый звук. Почему-то от этого звука становилось не так страшно, но при этом он вызывал у неё чувство сосущей тоски, примерно такой же, когда скучаешь по близким людям, но увидеть их нет возможности. Запахло мокрой шерстью. Открытие заставило тело покрыться россыпью мурашек. Она отчётливо начала слышать копошение. Оно было повсюду, словно стены ожили и пришли в движение.

Кап-кап. Кровь из разорванного рта продолжала капать на пол. Маргарита опустила взгляд ниже и увидела её. Возле лужи крови сидела небольшая серая крыса. Та самая, которую она спасла несколько часов назад. Она сидела на задних лапках, а передние прижала к груди, словно в безмолвной мольбе. Чёрные глазки — бусинки смотрели прямо в глаза Маргариты. Тонкие усики еле заметно подрагивали. Пробовали запах. Крыса проверяла, не ошиблась ли.

Маргарита каким-то животным инстинктом поняла: крыса жалеет её, сочувствует положению Маргариты. И пришла она сюда не одна. Они, те, кто пришёл вместе с крысой, находились в стенах и в вентиляции, в углах и под полом. Они пришли помочь ей. И отомстить. Как мстили и раньше – тем, кто не считал Маргариту человеком, тем, для кого она была лишь крысой. Что ж, они не сильно и ошибались. Она и была крысой. И у неё были связи.

Их там были сотни, тысячи. И если бы они захотели, то они бы заполнили собой всё помещение подвала. Но они просто затаились и ждали команды. Маргарита ощутила еле уловимую вибрацию канатов. Вероятно, это чувство испытывает паук, сидящий в засаде, карауля натянутые им нити. Она не видела, что там происходило, но поняла — это крысы сбегают со стен и, как бесстрашные канатоходцы, бегут по верёвкам, начиная их грызть.

Она ощутила, как натяжение постепенно становилось слабее, слышала, как лопались натянутые волокна под натиском острых зубов. Чувствовала, как боль пульсировала в затёкших конечностях, наполняя тело и разум первобытной злобой. Канат, стягивающий правую, а затем и левую руку, лопнул, сдаваясь серой армии, и Маргарита упала, больно ударяясь подбородком об мокрый бетонный пол. Крыса, сидевшая рядом с ней, оставалась на своём месте, только теперь уже в паре сантиметров от лица Маргариты. И было в чёрных бездонных глазах её столько теплоты, заботы и света, что Маргарита заплакала, выпуская со слезами страх, боль и одиночество. Несколько крыс догрызли верёвки, фиксирующие ноги. Но встать сил не было. Замерзающее тело отказывалось подчиняться, а разум просил покоя, просил заснуть, манил во тьму и тишину.

Маргарита была свободна от пут. Она продолжала валяться на полу в луже собственной мочи и крови, как сломанная кукла, накрытая дорогой шубой, которая не согревала, а лишь прикрывала её наготу. Она слышала, как крысы начали тревожно попискивать, словно переговариваясь между собой. Сперва несколько, а затем больше и больше. И вот, когда уже вся армия слилась в единый писк, крысиное войско устремилось к лежащей на холодном бетонном полу Маргарите. Они сбегали со стен, из вентиляции, устремляясь живым потоком, серым крысиным цунами, прямо к дрожащей, умирающей от переохлаждения Маргарите. Так колония муравьёв облепляет других больших насекомых. Но у этой армии была иная цель.

Они, взбираясь на замерзающее тело Маргариты, забивались под шубу, заполняя собой все открытые участки бледного тела. Заслоняли лоснящимися тёплыми тельцами Маргариту. Укутывали, пытаясь согреть. Пара крыс грызли проводку. Жёлтый свет от лампы накаливания несколько раз моргнул и погас, погружая во тьму шевеление и звуки.

***

Михаил Витальевич, которого все, даже его бывшие коллеги-менты, называли дядей Мишей, уверенно спускался по лестнице к двери, ведущей в темницу своей жертвы. Времени прошло достаточно, чтобы обоим хорошенько остыть, причём, девке – в прямом смысле. Михаил Витальевич ухмыльнулся себе в усы. Эта помойная крыса ещё будет молить его о пощаде, а потом просто сдохнет. И тогда он сможет продолжить то, что у него не вышло с живой девкой. Он оттянул затвор, запирающий тяжёлую железную дверь, и с громким скрежетом отворил её. Света не было. Он несколько раз ткнул выключатель. Чертыхаясь, он вынул из заднего кармана смартфон, включив на нём фонарик и, подсветив себе путь, шагнул на бетонную ступеньку. Холодное пятно света заскользило по помещению и остановилось там, где час назад была намертво зафиксирована его жертва, а сейчас остались лишь лужица крови и оборванные путы.

— Кыс-кыс -кыс... Где ты? – промурлыкал он.

В дальнем углу что-то тяжело заворочалось, обдало едким смрадом мочи. Михаил Витальевич дрожащей рукой поднял смартфон, пытаясь осветить угол, но этого не понадобилось. Десятки, сотни красных точек вспыхнули, как аляповатые гирлянды на пушистой ёлке. Непрерывной красной волной замерцали стены, потолок и пол.

Смартфон упал, но звука удара о пол не было. Он мягко приземлился на что-то экраном вверх. Михаил Витальевич сделал шаг назад, в сторону выхода, боясь сделать вдох. Под ногой что-то пискнуло. Он замер, слыша в полной непроницаемой тишине стук собственного сердца. Мгновение замерло, а через секунду на него живой лавиной посыпались крысы. Они забивались под одежду, прогрызали острыми зубами ходы внутрь. Михаил Витальевич вопил, пока одна из крыс не залезла в него через открытый в истошном крике рот. За первой пробралась внутрь него и вторая, а затем ещё и ещё. Пока внутри не осталось места.

***

Королева переступила через кучу белёсых костей, по которым ещё бегали несколько её подданных в попытках найти что-то съестное. Рядом с кучей лежала пропитанная кровью некогда очень красивая дорогая шуба. Королева брезгливо подобрала шубу, ощутив укол где-то глубоко внутри, там, где, вероятно, было сердце. Она с омерзением откинула её в кучу костей. Провела когтистой лапой по своему лоснящемуся густой шерстью боку. Ощерила свои новые идеальные зубы. По подвалу разнёсся голос, изломанный, рваный, гортанный:

— Эта... шубка лучшая... вся... она... колючая. Папина и мамина...а волкам... а волкам царапина...

Существо, отдалённо напоминающее человека, покрытое густой чёрной шерстью, юркнуло в зев выхода из подвала, протягивая кровавый змеящийся след огромным лысым хвостом.