За счет чего первый сезон «Настоящего детектива» смог приковать к себе внимание и любовь зрителей? И только ли упоминание Желтого короля делает данное шоу воистину лавкрафтианским произведением?

С премьеры первого сезона прошло уже девять лет, но его продолжают смотреть и не перестают восхищаться. Хороший продукт, как правило, отличает слаженная работа всех его составляющих. В данном случае, конечно, не последнюю роль сыграл сценарий. Подготовку к работе над ним Ник Пиццолатто начал со знакомства с процедуралом и прочтения пьес. Их влияние прослеживается и в окончательном варианте сценария. Если взять большую часть сцен из первой половины сериала, то по своей структуре и содержанию они представляют собой фрагмент театральной пьесы. Однако почему в таком случае будет неверным утверждение, что весь первый сезон является кинотеатральной постановкой? У пьесы, как у любого уважающего себя литературного произведения, есть свои драматургические законы, согласно которым воздействие на читателя производит главным образом мораль. Тогда как Ник Пиццолатто на первое место ставит психологизм. Конечно же, его источником служит персонаж Мэтью МакКонахи. Процедурал и его механизмы Пиццолатто пришлось подстраивать под нужды сюжета. Относительно детективной составляющей сценарист высказался так: «Преступление сразу дает вам и сюжет, и обострение, и напряжение, в которое можно поместить персонажей… Никто не позволил бы мне сделать сериал о просто беседующих в машине мужиках. Так что я добавил убийство». Также Пиццолатто нужен был маньяк, который смог бы вписаться в историю, но не перетягивал бы одеяло на себя: «Публичный интерес к серийным убийцам почти что превратил их в злодеев из комиксов. А я хотел такого убийцу, чья история не очень сложна, чтобы процесс ее распутывания не отнял у нас все время. Чем проще и надежнее ваш сюжет, тем легче опробовать новые пути его подачи». Если приглядеться, действительно оказывается, что история маньяка Эрола Чилдреса не столь сложна для восприятия, но наблюдать за ней от этого не менее интересно.

Нужно отдать должное Вуди Харрельсону и Мэтью МакКонахи, которые смогли изобразить неприязнь и даже вражду по отношению друг к другу, являясь в реальной жизни друзьями. Вероятно, им помог с этим и Ник Пиццолатто, наделив своих героев кардинально противоположными качествами, мышлением и бэкграундом. Коренным отличием между персонажами в драматургическом плане, безусловно, является принадлежность к разным доисторическим архетипам. Раст – типичный шаман, который зрит разные видения, общается с духами и несколько изолирован от общества. Марти же наделен качествами воина, практически как и любой герой боевиков, которым свойственна маскулинность и напористость. Правда, в случае «Настоящего детектива» данные архетипы раскрываются и с других сторон. Так, Коул представлен человеком, отягощенным своим даром и желающим стать нормальным (это проявляется в стремлении воссоединиться с дочкой). Харт предстает мужланом, запутавшимся в собственных принципах, но при этом их пропагандирует. Хоть они оба и меняются, но выйти за границы собственных архетипов не способны. Раст, чье имя в переводе с английского означает «ржавчина», вплоть до самой последней сцены остается подверженным духовному разложению. Марти, чья фамилия лишь на одну букву отличается как от слова «сердце», так и от слова «жесткий», продолжает быть таким же эмоциональным, хоть и остепенился по сравнению с девяностыми или нулевыми.

На примере двух главных героев Ник Пиццолатто сталкивает два диаметрально противоположных взгляда на жизнь, две разные философии. Манихейство и христианство. Рациональное и чувственное познание. «Все будет не так, как вы думаете. Мы будем тратить по шесть минут на обсуждение пессимистичной философии в машине». В рассказе о себе Раст говорит следующее: «Я считаю себя реалистом, но с точки зрения философии я – пессимист». Говоря о философии пессимизма, нельзя обойти стороной Артура Шопенгауэра, человека, который популяризировал данное направление в Европе. Ключевое различие между тем, что говорит Коул, и словами немецкого философа заключается в существовании трансцендентной цели существования, что в конечном итоге должно освободить разум человека от печалей и тревог. Раст же до последнего (встречи с чем-то большим в финале сезона) отрицает существование подобного. И более того – не верит в спасение души человеческой от тюрьмы ею же созданных «иллюзий индивидуальности» и «взаимных заблуждений» относительно устройства бытия. Не позабыли и о Фридрихе Ницше, который выдвинул теорию о цикличности времени. Но философ полагал, что подобный концепт не должен отличаться негативом, с каким говорит Раст Коул. Ницше также в отличие от Раста считал, что его теория может не являться научным фактом.

В конфронтацию вступает Марти Харт – сторонник семейных ценностей и вообще общепринятого уклада жизни. Можно ли при этом его считать счастливым человеком? С трудом. Он будто не спеша плывет по течению. Отстаивает те ценности, по которым живет, но, скорее, не из реальных убеждений, а по привычке. Можно сказать, что они являются причиной неудач как самого Харта, так и их расследования с Растом. Как справедливо заметил последний, если бы из приступа морали Марти не убил ЛеДу, то от него можно было бы многое узнать. Принцип «семья не должна видеть тебя таким, какой ты на работе» чуть не развалил семью Харта в 95-м, а религиозные догматы (вернее, лазейки в них) окончательно довершили этот процесс в 2002 году. Однако, несмотря на подобные различия, обоих героев связывает стремление к правосудию и справедливости. Тем самым мы подошли к одному из главных вопросов, который задает Ник Пиццолатто: что определяет хорошего человека? Схожим вопросом задается персонаж Вуди Харрельсона в разговоре с Растом: «Ты никогда не думал, что ты… плохой человек?» На что Коул отвечает: «Нет, не думал, Марти. Миру нужны плохие люди. Мы отпугиваем тех, кто хуже».

Подвох кроется в том, кто задает вопрос и кто на него отвечает. Вернее, что в себе несут эти персонажи. Марти, как говорилось выше, олицетворяет общество и его догматы, подкрепленные верой в Бога. Если вслушаться, то Харт произносит вопрос с такой интонацией, будто уже знает ответ на него, потому как ему и так хорошо известно, как другие люди определяют плохого или хорошего человека согласно ими же установленным принципам и вере (заповедям). Раст же, как отвечающий и как человек, знающий об устройстве мироздания больше обычного, дает ответ одновременно точный и расплывчатый. Он плохой с точки зрения социума, но не в сравнении с Татлами, ЛеДу и другими, кто был связан с похищениями и убийствами. Так же и Марти – не пример для подражания: прелюбодеяние, «невнимание» (с его же слов), превышение служебных полномочий и убийство (ЛеДу). Обоих все равно можно назвать героями, но стоит вынести скрытое на обозрение общественности, как мнение тут же поменяется. Ведь ЛеДу Харт убил намеренно, а Раст помог скрыть этот факт. «Они оба – по мне Коул в большей степени, но оба они – герои. Оба имеют множество недостатков с точки зрения общества. Так, Харт может быть ужасным мужем и отцом. Коул может быть ужасным другом и коллегой. Но они оба были храбры и достойны в моменты, когда многие из нас не смогли бы». Невольно вспоминается диалог между героями во второй серии:

Марти: – А ты представь, если бы они не верили, что бы они творили?

Раст: – То же самое, что и сейчас. Только на виду у всех.

Марти: – Бред собачий! Кругом только и были бы оргии и побоища!

Раст: – Если благопристойность человека обеспечивает лишь ожидание божественной награды, то такой человек – говна кусок! А когда говно лезет наружу – это всегда проще.

Подобные размышления подводят нас к главному конфликту всей истории, озвученному героем Мэтью МакКонахи: «Свет против тьмы». Желтый король – это внешнее существо, что годами заставляло людей творить неописуемое зло, которое косвенно смогло повлиять и на внутреннее устройство социума, что показано на примере семьи Марти. Тем самым внешнее влияет на внутреннее, и наоборот. Выходит, невозможно одолеть внешнее зло, не разобравшись с внутренним. Таким образом, конфликт истории обретает «форму» замкнутого круга.

Упомянув Желтого короля, нельзя не углубиться в мифологию ужаса сериала. Пиццолатто взял на себя ответственность продолжателя литературной традиции в сверхъестественном жанре. Ее зачинщиком можно считать Амброза Бирса, который впервые упоминает Каркосу в рассказе «Житель Каркосы». По сюжету некий Хосейб Алар Робардин видит развалины мертвого города, а затем и сам вспоминает, что умер много лет назад. Подхватил идеи Бирса Роберт Чамберс, который развил их в конкретную мифологию. Так Каркоса стала не просто мертвым городом, а частью внеземного королевства. Король в Желтом стал злым духом и своего рода проклятием. Во главу же всей мифологии встала пьеса «Король в Желтом», после прочтения II акта которой читатель сходит с ума. Появился и желтый знак – метка, принадлежащая Королю. Таким образом, абстрактные ужасы Бирса под пером Чамберса обрели формы, но пугают отнюдь не слабее. Затем наработки Чамберса взял Говард Лавкрафт, и Король в Желтом стал частью его божественного пантеона. А пьеса Чемберса стала прообразом «Некрономикона» Абдулы Альхазреда. Теперь на смену пришел Ник Пиццолатто, который несколько переиначил каноны классиков литературы ужаса, начиная со смены Короля в Желтом на Желтого короля и заканчивая удалением мест и событий из мифологии Чамберса. Вероятно, сценарист отнесся не столь уважительно к литературному первоисточнику, но стоит принять во внимание тот факт, что мы говорим о сценарии к сериалу, который не претендует на жанр темного фэнтези. К тому же нельзя забывать: не все, что хорошо для литературы, хорошо и при работе по написании сценария. Скорее истории Лавкрафта и его предшественников о Короле в желтом послужили ярким обрамлением для вплетения в сюжет Марди Гра, сатурналии (местной разновидности вуду), манихейства и культа Митры, которые действительно исповедовались в том числе и в Луизиане (месте действия первого сезона).

Разумеется, католическая церковь подвергала гонениям последователей такой веры. Обряды проводились в пещерах или подземных сооружениях с куполообразной крышей (митрариумах). Об этой детали помнил и Ник Пиццолатто, поместив Каркосу в руины старого форта, где и совершались чудовищные жертвоприношения. Поэтому справедливо будет считать, что первый сезон «Настоящего детектива» – это нечто большее, чем детектив с элементами лавкрафтовщины. Говоря словами персонажа Майкла Кейна из фильма «Престиж»: «Это сама реальность». Именно этим и пугает происходящее в кадре – нарочитым реализмом. Кстати сказать, в Луизиане действительно существовала секта, которая приносила в жертву детей и использовала кровь кошек. Мистика же лишь покрывает все зловещим ореолом тайны. Хотя глупо отрицать, что присутствуют приемы в том числе из прозы Лавкрафта. Самый яркий и запоминающийся связан с видеокассетой, найденной Растом в доме Билли Ли Татла. Вокруг нее построена практически вся сцена воссоединения Марти и Коула спустя десять лет. Сначала герой МакКонахи не собирался ее показывать, даже говорить о ней, но ему приходится, чтобы убедить бывшего коллегу помочь. На саспенс также играет и то, что мы уже знаем о главных героях. Раста не так-то просто запугать или хотя бы заставить нервничать. Марти же, наоборот, гиперчувствительный или, вернее сказать, тонко чувствующий. И вот что мы видим. Коул не спеша отдает кассету Марти, а сам отходит в сторону и протягивает Харту флягу со спиртным напитком. Затем нам показывают удивленное лицо Вуди Харрельсона. В этом моменте на место персонажа становиться зритель, поскольку простому обывателю проще ассоциировать себя с Марти. Следом нам показывают первые кадры записи, которые уже способны, если не напугать, то заставить почувствовать себя неуютно. Остальное содержание кассеты считывается по реакции Харта. Примечательно, что музыка сведена к минимуму, а звук на самой записи отсутствует вовсе. На руку играет параллельный монтаж со сценой, где Марти уже после встречи с Растом навещает бывшую жену, чтобы попрощаться, поскольку понимает, что дело предстоит крайне серьезное и опасное.

Схожими методами пользовался и Говард Филлипс. Шаг за шагом за счет объемных предложений, за которые его часто критиковали, подводил к черте безумия, показывая реакции, но не само явление. И, конечно же, нельзя не упомянуть в качестве одного из основных элементов триллера в сериале тайну относительно реальности Желтого короля. С одной стороны, сериал не стремится совмещать жанры детектива и фантастики, с другой – зловещее многократное упоминание Короля и Каркосы разными людьми бросает в дрожь. Таким образом, ужас обретает системность. И Раст это тоже отмечает: «Фэнтези какое-то». Подобное также объясняет его видение спиральной галактики в финале сезона. Это часть системы. Пугающей своим устройством и непостижимостью.

Подобравшись к событиям последней серии, стоит поговорить непосредственно о финале сезона, который, как и подобает произведению, заставляющему размышлять над увиденным, имеет не одну трактовку. По Сети гуляет мнение, что хэппи-энд убивает все наработки Пиццолатто. Однако подобное справедливо лишь для одного варианта объяснения концовки, по которому Желтым королем оказывается «слабоумный» маньяк Эрол Чилдрес, а видение Коула в Каркосе – его очередная галлюцинация. Если же принять во внимание литературный багаж сценариста и многоуровневую структуру повествования в комбинации с превосходным саунд-дизайном и операторской работой, то финал окажется не таким однозначным. Конечно, Чилдрес повержен, и это главное позитивное достижение в расследовании Раста и Марти. Но тот же Коул отмечает, что они «взяли не всех», что указывает на продолжение похищений и убийств с поправкой на не столь внушительные количества. И зачем нам показывают все ключевые локации сезона: логово Чилдреса, берлогу ЛеДу и поле при Ирате, где было обнаружено тело Доры Лэнг? «Все это повторится. Время идет по кругу». Подобное операторское решение подтверждает эту мысль. А в защиту «хэппи-энда» в случае «Настоящего детектива» можно сказать следующее. Фундаментальный закон драматургии заключается в том, чтобы главный герой вернулся в обыденный мир измененным. В противном случае история не имела бы смысла и посыла. Если бы Раст остался прежним, тогда, во-первых, это было бы неинтересно, во-вторых, это бы означало, что герой ничего для себя не вынес из своего пути. Но самое главное в данной трактовке финала – Коул получил опыт встречи с трансцендентным, что повергло героя в ужас. Раст осознал, насколько ничтожны его порывы воссоединиться с дочкой в масштабах Вселенной и насколько незначителен он сам. Тут, пожалуй, прослеживается влияние космизма – философии, которой придерживался не раз упомянутый Говард Филлипс Лавкрафт. Можно сказать, что двойственность в случае «Настоящего детектива» свойственна даже «хэппи-энду».

Первый сезон «Настоящего детектива» безусловно стал глотком свежего воздуха для жанра, а сейчас является неоспоримым эталоном симбиоза работы сценариста, саунд-дизайнера, оператора и режиссера. К сожалению, на сегодняшний день трудно найти кинопродукт такого уровня. Даже последующие истории самого «Настоящего детектива» и близко не приближаются к установленной им планке. К выходу готовится четвертый сезон, события которого будут происходить на Аляске и где фигурирует узор спирали из первого сезона. Трудно сказать, насколько успешным он получится, но хочется верить, что будет как минимум интересным.