DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Однажды, в студеную зимнюю пору…

Зима — готовое топливо для ночных кошмаров. Холод, голод, белое безмолвие, безысходность и никто не узнает, где могилка моя. Вечная мерзлота — один из распространенных постапокалиптических сюжетов, где герои вынуждены бороться с неуязвимым и бессмертным врагом — климатом.

Что же тогда говорить о тех книгах, где в белизне зимних дней и темноте зимних ночей бродят непонятные и явно не привечающие людей существа?

Мы попробовали составить топ книг, где зимний антураж был бы не просто симпатичными (или жуткими) декорациями, а играл бы очень важную роль в сюжете — или влиял на читателя.

Стеф Пенни «Нежность волков» (The Tenderness of Wolves, 2006)

Несмотря на то, что этот роман еще в 2006 году получил престижную британскую премию Costa Book за лучший дебют, в России он не очень известен. Назвать его хоррором было бы опрометчиво — это скорее женский любовно-детективный триллер, базирующийся на близком всем матерям страхе за своего ребенка. Сама Пенни во время написания романа страдала агорафобией, поэтому никуда не выезжала из страны, а для написания романа о Канаде середины XVIII века работала с материалами в библиотеке. Специалисты говорят, что атмосфера того времени и мест передана довольно верно — ну что ж, можно только позавидовать фондам лондонских библиотек.

Таинственно убит французский охотник и практически одновременно без вести пропадает сын главной героини. Она отправляется на поиски подростка, встречая на своем пути удивительных, странных и нередко опасных людей… Как видим, достаточно простая и в то же время весьма удобная завязка — можно повернуть в любую сторону и выкрутить в итоге из текста все, что угодно. Пенни решает пойти по самому сложному для человека в ее положении пути — сделать одним из главных героев саму заснеженную Канаду. Не как духа или персонификацию, гения места, а как мощный, богатый, выпуклый фон, который и фоном-то неудобно в итоге даже называть. Жестокая зима, жестокие сердца, если перефразировать классика.

В наш топ попадает только за уважение к труду автора и за бескрайние снежные просторы и крепчающие морозы Канады.

Эдгар Аллан По «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима» (The Narrative of Arthur Gordon Pym of Nantucket, 1838)

Этот роман По обычно считается его литературной неудачей. Рыхловатое, несбалансированное и затянутое повествование, попытка выдать текст за якобы подлинные записки о реальных событиях, научные полуляпы-полунесостыковки, да и просто проигрывающая на фоне других текстов автора (и текстов на эту тему авторов других) история. Удивительно, но чуть ли не громче всех кричали «не верю!» именно те, кто хвалил совершенно нереальные и фантастические готические новеллы По. А вот Жюль Верн, наоборот, был под впечатлением (хотя казалось бы — соперник на его «географическом» поле) и через 60 лет после выхода в свет «Повести о приключениях Артура Гордона Пима» написал свой фанфик-продолжение «Ледяной сфинкс». В не меньшем восторге был и Сам Лавкрафт, который в повести «Хребты безумия» сделал множество отсылок к «Повести…».

И несмотря на то, что в западном литературоведении «Повесть…» в последние лет семьдесят стала восприниматься более благосклонно и в ней стали находить глубинные смыслы и необычное моделирование текста, все равно, в советском и российском книгоиздании она в основном мелькает только в составе собраний сочинений По, и мало известна тем, кто интересуется этим автором лишь вскользь. А зря.

Если большая часть романа типична для приключенческой литературы того времени, то вторая представляет собой описание стремительно нарастающего безумия, так характерного для персонажей По. И да, пусть здесь не так уж и много упоминаний холода и льдов — но финальные строки о поглощающей все вокруг белизне и гигантской фигуре в белом саване стоят многих страниц унылых описаний природы. Это Ледяная Смерть как она есть. Пусть и окруженная кипящей водой.

Джон Кэмпбелл «Кто ты?» (Who Goes There?, 1938)

Строго говоря, эта повесть находится здесь исключительно благодаря той роли, которую она сыграла в развитии жанра ужасов. Да, для 1938 года сюжет был не то чтобы в новинку: в то время писатели-фантасты как раз активно разрабатывали тему чуждого человеку и агрессивного инопланетного разума. Кэмпбелл умело скрестил популярную фантастическую тему с беспроигрышным детективным шаблоном. Помните распространенный ход герметичных детективов: караул, наш особняк/отель/поезд засыпало снегом, помощь прибудет не скоро, а среди нас убийца? У Кэмпбелла помощь и не собирается прибывать, а убийца может принимать не только облик любого существа, но примерять на себя и всю его личность, вместе с воспоминаниями — так что поймать его на ошибках поведения сомнительно. Арктическая база — не только идеальное место для того, чтобы полностью изолировать героев от людей и лишить их возможности связаться с внешним миром (а существу — сбежать уже на третьей странице, перебираясь от одного к другому, от одного к другому, и на двадцатой странице заменить собой президента США), но место, обладающее особой атмосферой. Это холод, снег от края и до края, немая враждебность самой природы. Арктика — мир со своими правилами и законами, мир, в котором время течет чуть по-другому: ведь именно на ее просторах пересеклись пути людей ХХ века и существа с космического корабля, потерпевшего катастрофу 20 миллионов лет назад. Пришелец — всего лишь одна из тайн Арктики, а сколько их там еще? И что они несут человечеству?

Сейчас повесть выглядит чуть наивно, персонажи ведут себя опрометчиво и несколько глуповато — но так кажется нам, искушенным читателям, проглотившим не одну сотню книг подобного жанра, и могущим предсказать любой поворот сюжета. В свое время она тоже не произвела фурор и настоящая слава пришла к этой истории гораздо позже. Экранизация 1951 года «Нечто из иного мира» не сорвала кассу, но была достаточно популярной в свое время — эдакий крепкий середнячок. А вот фильм Джона Карпентера «Нечто», вышедший в 1982 году, по праву стал культовым. Что особенно важно — режиссер постарался максимально близко придерживаться текста повести… ну как получилось. Сразу по выходу картина чуть было не провалилась в прокате — еле-еле удалось отбить затраченные на съемки деньги, но проблема была не в ней, а в неудачно выбранном времени: тогда же на экраны вышел фильм «Инопланетянин» Стивена Спилберга, который и опустошил зрительские кубышки. «Нечто» же получило свое признание лишь в конце 1980-х — но что там плюс-минус несколько лет? В 2011 году появился еще и приквел — но к повести он имеет весьма опосредованное отношение, так что и не стоит на нем останавливаться.

Кроме фильмов были еще комикс, радиопостановка и бесчетные отсылки и аллюзии в произведениях массовой культуры. И рассказ-фанфик самого Питера Уоттса «The Things», переведенный у нас как «Ничтожества» (или «Нечто-жества»), в котором речь ведется от… хм, лица… самого существа.

Наверное, перенеси Кэмпбелл действо в пустыню, степь или закрытую лабораторию под землей, вряд ли бы у него получилось произведение, которое так впечатляло бы спустя столько лет. Именно суровая Арктика с ее мерзлотой и вечной зимой, в которой так легко затеряться и проигравшим в извечной схватке человека с чужим и чуждым, и победителям…

 

Ю Несбё «Снеговик» (Snømannen, 2007)

Еще одно произведение, которое нельзя отнести к жанру чистого хоррора. Как и вся на данный момент септалогия про Харри Холле это — полицейский детектив. Да, с элементами триллера, но все-таки детектив. И пусть серийный маньяк ведет себя как чудовище, издеваясь над телами своих жертв и оставляя на месте преступления фигуру снеговика — он все-таки человек, а не тварь из глубин, а значит, смертен и вполне сажаем в тюрьму.

Однако в том-то и очарование текстов Нёсбе, что полицейский детектив в реалиях неизвестной 75% его читателей Норвегии он делает крепким, будоражащим нервы триллером. При прочтении которого нет-нет, да и закрадется мысль: а может быть, того... то и не человек вовсе, а тварь из иного мира?

Зима здесь враждебна героям, играя на руку преступнику. Снеговик — продукт детских и семейных забав, милая и неуклюжая фигура, становится символом жестоких, изуверских и абсолютно нелогичных убийств — в финале превращаясь в одно из орудий смерти. Хоррор такой эмоциональной насыщенности не мог бы быть написан в антураже, например, пляжного городка — хотя по размеренности жизни норвежские города можно сравнить с пляжными. Но если жаркое солнце призывает к лени и вялому существованию, то жестокая зима, наоборот, вымораживает все лишнее, обнажая человеческое безумие.

 

Стивен Кинг «Сияние» (Shining, 1977)

Про этот роман Стивена Кинга написано столько всего, что любая фраза окажется уже когда-то кем-то сказанной. Наверное, нет человека (во всяком случае, среди наших читателей), кому не был бы известен сюжет «Сияния».

Несмотря на то, что основное действие происходит в почти что пустынном отеле (почти что пустынном от людей), заснеженные склоны и припорошенный снегом парк ни в чем не уступают по яркости описаний и опасности для героев темным коридорам и раскаленной бойлерной. Зима словно является частью той враждебной силы, которая заправляет отелем — или, в крайнем случае, ее союзницей. Она изолирует героев и Плохое Здание от всего мира, не впуская и не выпуская никого, как бы гарантируя, что все происходящее в «Оверлуке» останется в «Оверлуке». Никто не услышит твой крик в белом безмолвии, поэтому зло просто медленно и со вкусом будет поглощать тебя, пока льдинки переливаются на солнце, а снежинки падают с тихим шорохом на ступеньки.

Герои просто вошли в ловушку — а зима ее захлопнула и встала на страже. А это не тот охранник, который покинет пост раньше урочного часа.

 

Дэн Симмонс «Террор» (The Terror, 2007)

Безусловный лидер нашего топа. Книга, которая расхвалена так, что и прибавить, в общем-то нечего, чтобы не повториться и не наговорить банальностей. Можно не любить этот роман, но нельзя не признать, что Симмонс проделал титаническую работу по изучению, воссозданию обстоятельств путешествия «Террора» и «Эребуса». Детальные описания моряцкого быта выписаны настолько кропотливо и любовно, что некоторые особо нетерпеливые читатели как раз и сдаются, не в силах продраться сквозь них.

Симмонс окутывает читателя сразу несколькими покрывалами ужаса. Да, конечно, главным является великолепный Туунбак; вторым — потерявшие человеческий облик (в моральном смысле), озлобившиеся и оскотинившиеся моряки; но третье покрывало — самое тяжелое и большое — это окружающая героев зима. Зима вечная, альфа и омега этих мест. Зима жестокая и неумолимая, равнодушная и безжалостная. Именно в этой зиме раскрываются характеры путешественников, именно она срывает покровы и обнажает все фатальные ошибки в подготовке плавания.

И именно непреходящая арктическая зима стала почвой для древней мифологии, из которой и вышел дух Туунбак — коварный и ненасытный, бессмертный и неуязвимый, кровожадный и жестокий. Его можно было бы назвать персонификацией Севера — который так же коварно и неумолимо поглощал души и тела тех, кто стремился его покорить. Чьи-то имена остались в веках, а чьи-то можно найти только в списках экспедиций — не говоря уже об их могилах, затерянных в вечной белизне от края и до края мира…

Комментариев: 0 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)