Темур Шельм — автор и сценарист комиксов, один из ярких представителей современной драматургии «девятого вида искусства». Несмотря на то, что Темур давно не проживает в России и издается в США и Европе, он продолжает поддерживать связь с отечественной индустрией. В скором времени на русском языке выйдут его графические романы «Искры Хаоса», «R значит Регресс» и «Мельницы богов». Айку Варданяну удалось побеседовать с Темуром и специально для читателей DARKER узнать о внутренней «кухне» работы сценариста, секретах построения захватывающих сюжетных линий и будущих проектах автора.

Темур, представьтесь, пожалуйста, нашим читателям.

Всегда хотелось начать рассказ о себе как в фильме Георгия Данелия «Не горюй!»: «Было это в конце прошлого столетия в солнечном черепичном городке. А может, этого и не было... Нет, пожалуй, все-таки было». Тем более что в моем случае это правда, ведь я — коренной тбилисец.

Вырос в старом квартале, где все друг друга знают и большинство семей живут бок о бок уже не первое поколение. Жизнь выглядела понятной и расписанной наперед — предстояло лишь по ходу уточнить кое-какие детали. Вот по этой проторенной дороге я и двигался: физмат школа, технический вуз, аспирантура. Все было размеренно и не оставляло особого простора для фантазий.

Как же вами был выбран путь сценариста? В вашей семье были писатели или драматурги?

Драматургов и писателей в моей семье не было, но мой дядя — переводчик и журналист. Правда, повлиять на меня он не успел, так как давно умер.

Кто-то в детстве хотел стать пожарником, кто-то доктором, а я — писателем. И однажды, уже корпя на корпоративной ниве, вспомнил об этом. Но понятия не имел, как к этому подступиться — никаких знакомых в этой области не имелось, спросить совета было тоже не у кого. Пара дипломов у меня уже была, поэтому решил пойти этим же путем — стал искать вузы, обучающие писательству.

Была зима, а набор в институты, по большей части, начинается летом, так что довольно скоро идея стала выглядеть совершенно бесперспективной. А ждать и планировать подобные порывы у меня никогда не получалось — всегда действовал по принципу «сейчас или никогда». Уже готов был сдаться, когда случайно увидел, что идет набор в группу драматургии на Высшие курсы сценаристов и режиссеров (ВКСР) в Москве.

После девятимесячного обучения на курсах понял, что ничего не понял. Не оттого, что плохо учили, скорее наоборот. Подобно Буратино, я проткнул носом холст — там целый мир, а как в него попасть, по-прежнему понятия не имел. Тогда я снова пошел учиться — во ВГИК.

Учитывая ваш разнообразный опыт, как же все-таки научиться сценаристике?

Не знаю, существует ли тут какой-то единственный верный путь. Лично мне нужен был фундамент — теория драматургии, специфическая эрудиция. А главное, много практики под ехидные комментарии «мастеров». Самым страшным был повторяющийся «Скажите, зачем вы это написали?». Но ведь есть Тарантино, который по легенде свое образование получил в пункте проката видеокассет и ночных кинотеатрах. Так что это все индивидуально.

Самообразование для вас важно?

Да, и думаю, лучшее самообразование — это постоянно читать, смотреть чужие работы, разбирать любой ход, который по какой-то причине засел в голове, пусть на первый взгляд он и не имеет никакого отношения к твоей истории. Ну и безостановочно писать свое, даже если ощущается, что из-под пера выходит не то, что хотелось бы. Сам же сейчас время от времени перечитываю книжку Роберта Макки «История на миллион долларов: Мастер-класс для сценаристов, писателей и не только». Пожалуй, это все.

«Искры Хаоса», художник Александр Малышев

У вас есть наставники и образцы для подражания?

Вот с чем мне везло, так это с наставниками: Людмила Владимировна Голубкина и Олег Вениаминович Дорман в ВКСР, Денис Викторович Родимин во ВГИКе. Не уверен, что они бы одобрили то, чем я занимаюсь нынче, все-таки комиксы — весьма специфичная область, но во всем, что я писал и пишу, есть их частичка. Ну а если говорить про образцы для подражания, то первые, кто приходит в голову, Нил Гейман и Алан Мур — люди, создавшие собственный мир и живущие в нем.

Почему, на ваш взгляд, стоит выбирать профессию сценариста, писателя или драматурга? И кому все же лучше воздержаться от этого выбора?

Только если чувствуешь, что без этого никак. Что истории у тебя в голове, подобно Кентервильскому привидению, будут преследовать тебя до тех пор, пока ты не выплеснешь их на бумагу. Ну а потом однажды берешь в руки книгу, на которой большими буквами написано твое имя, гладишь корешок, нюхаешь типографскую краску и думаешь: «А ведь оно того стоило!»

Однако много денег эта профессия вряд ли принесет, а славу, скорее всего, — в довольно узком кругу. Так что не вижу ни одного практического резона выбирать эту профессию. Можешь не писать — не пиши.

Какими методами составления историй вы пользуетесь? На это повлияло обучение во ВГИКе?

Вначале частенько выверял истории с точки зрения теории драматургии, но теперь, честно говоря, это все больше на уровне чуйки. Какие-то вещи просто накапливаются с опытом и становятся рефлекторными.

А вот что осталось с обучения — в каждом кадре проверять мотивацию героев. Задавать самому себе страшные вопросы редактора: «А зачем ему это? Что его мотивирует на этот поступок?»

Вы как-то специально настраиваетесь на работу или постоянно находитесь в процессе выдумывания сюжетов?

Постоянно витаю в своих историях, болтаю с героями, пытаюсь выведать, что же у них там дальше. А дальше всегда что-то есть.

Верите ли вы во вдохновение?

Бывает, неделями сидишь и смотришь в пустой экран или переставляешь местами уже написанные слова, и ничего путного в голову не приходит. А потом вдруг раз — и все закрутилось. Наверное, это и есть вдохновение. Вот только, к сожалению, это не случается без дней «пустого листа».

Как преодолеваете творческие кризисы?

Пишу. Выплескиваю их на бумагу в своих историях.

«Красный конь», художник Александр Еремин

Можно ли, по-вашему, назвать создание комиксов некой зависимостью?

Это мазохизм, как и любое творчество. Хемингуэй когда-то сказал: «Писать на самом деле очень просто. Ты просто садишься перед пишущей машинкой и начинаешь истекать кровью». Ну а если слегка убрать пафос, то сюда лучше подойдет цитата из «Того самого Мюнхгаузена»: «Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть».

Расскажите о работе над вашим графическим романом «Красный конь». С чего все началось и как развивалось?

Когда писал «Коня», то был одержим идеей сохранения собственного «Я» в корпоративной среде. Цыгане на тот момент стали для меня символом преодоления этой фрустрации. Подошел к вопросу серьезно: покадрово разбирал фильмы Тони Гатлифа, приобрел русско-цыганский разговорник, общался с рома, даже ездил в табор. В первых версиях комикса диалоги были сплошь усыпаны всяческими цыганскими эвфемизмами. Да так, что, когда редактор впервые прочел текст, вердикт был уничижительный: «Ничего не понятно». Пришлось переписывать. И так раз пятнадцать.

У вас есть нелюбимые проекты или проекты, которыми вы довольны не полностью? И какие все же любимые?

Ох, это, наверное, как раз про «Красного коня», мою первую книжку. Недавно, на фоне вдруг всколыхнувшегося к ней интереса, перечитал — были сложные чувства. Сейчас написал бы все совершенно иначе. Но даже несмотря на все недостатки, какое-то своеобразное хулиганское очарование у нее осталось. И, конечно, пришлось дать себе по рукам, чтобы не сесть все переделывать.

А в целом, с тех пор как я начал заниматься комиксами, у меня не было нелюбимых проектов. Не берусь за темы, которые мне неинтересны. Тот же «DreadCore: Перезагрузка», хоть и был заказной работой, но оказался потрясающе интересным проектом. Полностью переписать уже частично нарисованный комикс, да так, чтобы от прошлой итерации остались только идея изолированного мира и имена героев, — думаю, мало кто может похвастаться подобным опытом. Ну а самый любимый, наверное, — это текущий проект. Ведь все мысли там.

У вас бывали случаи жесткого цензурирования ваших произведений?

В кино всякое бывало. А в комиксах пока только однажды — в американском издании «Искр Хаоса» попросили дорисовать гарпии лифчик на обложке. Я не стал упрямиться.

«R значит Регресс», художник Анджей Вилковский

Вы много работаете в Европе. Есть ли отличия в подходе к работе между ней и Россией?

Я довольно давно уехал из России, поэтому не могу сравнивать.

Как считаете, русский комикс жив?

Жив и находится на очень интересном этапе. Бурлит и меняется, правил игры нет. Даже непонятно, какую форму все примет: американский или европейский вариант, манга или вообще что-то совершенно другое. Словом, очень любопытно.

Учитывая, что даже в развитых странах с культурой комиксов индустрия сейчас на грани рентабельности, удовлетворяет ли вас заработок?

Как уже говорил, ради денег идти в эту профессию не стоит.

Как в таком случае лучше продать себя и свою работу?

Верить в свою удачу, в случай, постоянно всюду соваться, не отчаиваться. Других рецептов пока для себя не нашел.

Поговорим о внутренней «кухне» сценаристов. Вы сами рисуете какие-то зарисовки и раскадровки или полностью отдаете все на откуп художнику? Какие в целом взаимоотношения с художником в коллективной работе?

Сам я не рисую. Поначалу писал очень подробные сценарии и настаивал на своем видении каждого кадра, но затем перестал это делать. Мне повезло работать с потрясающими опытными художниками, но много чего недополучил от этого сотрудничества из-за нежелания учитывать их видение и опыт. Хочется верить, что с тех пор стал умнее.

Не очень стремлюсь во взаимодействии с художниками достичь уровня синергии, подобно дуэту Стэна Ли и Джека Кирби. Имею в виду тот случай, когда сценарист дает художнику описание страницы в таком виде: «Шесть панелей, действие на подводной лодке, антагонист и протагонист дерутся, протагонист на волоске от гибели», а дальше уже дело за художником. Мне так просто неинтересно. Но по поводу визуальных решений, количества панелей на странице, переходов и тому подобного стараюсь не настаивать. Надеюсь, получается. Правда, с таким подходом частенько приходится подгонять леттеринг.

То есть «монтажные работы» проходят через вас?

Да, конечно. Выступаю как исполнительный продюсер или директор. Леттеринг — очень полезная штука для сценариста. Сразу можно понять, где напортачил. Ну, и поменять сценарий, если ошибся художник. Перерисовывать всегда дороже.

«DreadCore: Перезагрузка», художник Александр Макаров

Каким образом происходит работа с подосновой для сценария?

Сначала в голове бродят только туманные силуэты истории, которые ужас как хочется раскрутить. Потом их расплывчатые очертания начинают потихоньку прорисовываться — на базе ассоциаций с теми или иными произведениями. По возможности на этом этапе хорошо бы прочувствовать «место силы» данной истории.

Для «Красного Коня» это был табор, для «Искр Хаоса» и «Мельницы Богов» — античные руины и Париж, для «R значит Регресс» — Брюссель и фламандские городки. Разве что в «DreadCore: Перезагрузка» такого места не нашлось. Возможность посетить какие-то места бывает далеко не всегда, но в таких случаях я использую Google-карты, веб-камеры, работающие в реальном времени, фотографии места из разных эпох. Главное — получить ощущение присутствия.

Какие технические средства используете в работе над сценарием? Программы, компьютер, по старинке — печатную машинку или что-то еще?

Ничего экзотичного — сценарная папка Fade In (раньше это был Celtx, но его превратили в нечто совершенно неудобоваримое), Adobe Bridge — для выстраивания сторителлинга, Photoshop — для мелких правок в графике, Illustrator — для леттеринга.

То есть вы все-таки рисуете?

Нет, правлю подрезаниями, переносами с других страниц, подкрашиваниями — то есть по мелочи. Например, на одной из страниц «Искр Хаоса» художник забыл нарисовать маленькую болтливую птичку, а там у нее куча реплик. Пришлось самому добавлять.

Как вы понимаете, что сценарий получился удачным?

Когда не скучаю, перечитывая его в тысяча первый раз. Обычно это ощущение появляется во время леттеринга.

Какое место в иерархии создания комикса занимает сценарист? Как это соотносится в разных сферах — комиксах, кино и прочем?

В комиксах сценарист — автор истории, ее хозяин. Того же Стэна Ли знают куда больше, чем Джека Кирби. Ну а в британской волне 1980-1990-х такое и подавно. Грант Мориссон, Алан Мур, Уорен Эллис — их имена на обложке выведены самыми большими буквами. Ведь медиа меняется, а лежащая в основе история остается.

А вот в кино все по-другому. Много ли сценаристов, которые при этом сами не режиссировали свои картины, известны широкой публике? Разве что Чарли Кауфман в голову приходит.

Насколько знаю, в Советском Союзе в регламенте работы сценариста было написано, что он помимо профессионального образования должен обладать большим жизненным опытом. Как думаете, насколько это заявление справедливо?

Как по мне, то сценарист должен обладать скорее широкой эрудицией. Но отнюдь не википедийной.

Сценаристы часто работают группой по два и более человек, распределяя обязанности. У вас есть подобный формат работы?

Нет, для меня в комиксе лучший соавтор — художник-единомышленник.

Как справляться с заказами на сценарии и не допускать задержек в работе? Есть ли какие-то советы по этому поводу?

Совет один — надо уметь заканчивать истории. Ставить точку и больше к ним не возвращаться, какие бы прекрасные идеи ни возникали по прошествии времени. Переворачивать страницу и начинать новую историю. Это самое сложное. Ну а все остальное — банальный тайм-менеджмент.

Назовите ваши любимые произведения в комиксах.

«Борджиа» Алехандро Ходоровского, «Незримые» Гранта Мориссона, «Лига экстраординарных джентльменов» Алана Мура, «ФрикАнгелы» Уорена Эллиса. Но их, конечно, еще пара десятков наберется.

Помимо комиксов, какие еще творческие проекты вас занимают? Какими профессиями занимались?

Занимался кино, анимацией. Для меня важно интересно рассказать историю, а дойдет она до аудитории в виде книги, фильма или мультфильма — это дело десятое.

Работаете ли сейчас над чем-то новым? Есть ли у вас планы на ближайшее будущее?

Да, сейчас почти все мои задумки в работе. Но на днях поймал себя на мысли, что хочется поработать над какой-нибудь совершенно свежей историей — с новым миром и героями. Хочется попробовать себя в малой форме — сингл или даже меньше, эдакий рассказ для журнала «Métal hurlant». В будущем также хочется создать свой веб-комикс.

Что касается самого ближайшего времени, то совсем скоро ожидается анонс русского издания первого тома «R значит Регресс» — стимпанк-ретро-сай-фай-комикса про контрабандиста-оборотня. А этой осенью издательство Topcreator выпустит русскоязычную версию «Искр Хаоса». По-моему, на платформе Boomstarter еще можно заказать довольно интересный эксклюзив вроде экземпляра с лимитированной обложкой и даже типографской пластиной.

Большое спасибо за интервью, Темур! Надеемся, все ваши задумки воплотятся в реальность!

Сайт автора

Группа автора в VK