DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Зомби-драйв

Ночи живых мертвецов / Nights of the Living Dead (антология)

Составители: Джонатан Мэйберри, Джордж Э. Ромеро

Жанр: хоррор, детектив, триллер

Издательство: АСТ

Серия: Мастера ужасов

Год издания: 2018 (в оригинале — 2017)

Перевод: А. Агеев, А. Баннов, К. Воронцова, С. Резник

Похожие произведения:

  • «Зомби» (антология)
  • Зомби-хоррор, как ни удивительно, — одно из наиболее нравственных и одновременно безбашенных направлений в темной литературе. Апокалиптические условия принуждают героев в экстренном порядке либо подтверждать, либо аннулировать опцию «человечность», выявляют подлинные взаимоотношения ближних; хаос разрушает суперэговский контроль — общество, государство — и позволяет творить гуманизм с дробовиком и без ограничений. Именно рок-н-ролльная поучительность сюжетов и объединяет рассказы антологии «Ночи живых мертвецов» под редакцией Дж. Мэйберри и Дж.Э. Ромеро. Другими общими чертами являются их уютность и простота, определяемая скорее не объемом, а ностальгической любовью к миру Ромеро: сборник будет отличным способом напомнить себе о том, «как все начиналось», и погрузиться в те ощущения, когда еще не приелось и не перенасытилось.

    «Поворот мертвеца» Джо Р. Лансдэйл.

    Казалось бы, у русского читателя око основательно замылено американщиной. Тем не менее этот рассказ качественно иначе раскрывает колорит и экзотичность Америки, причем делает это ненавязчивыми штрихами: техасская глубинка, спор, пекущиеся под солнцем машины, задницы в больничных халатах, кишки, похожие на спагетти, и невесть что возомнившие о себе засранцы. Просто техасские девушки настолько суровы, что в два счета решат вопросы выживания, справедливости, будущего человечества… Ну, разве что расстроятся из-за потери алого, как спелое яблоко, «Джорджа Арджера».

    «Мертвая девушка по имени Сью» К. Энглер

    Само олицетворение США — шериф, который тащится посреди конца света и расследует, кто пристрелил валяющиеся по городу трупы и не было ли это превышением самообороны. И даже апокалипсис не является уважительной причиной отменять рабочий день или... прощать преступления, совершенные до всеобщего помешательства. Необычное воплощение ревенж-хоррора, подкупающее своей простотой и ироничностью.

    «Явиться незамедлительно» Дж. Бонансинга

    Экспериментальный рассказ об эмпатии — гипертрофированном чувстве сродства с другим человеком. Но что, если Другой — больше не человек? Жизненное, чувствительное повествование о предельной, одержимой сознательности человека и о том, как с таким даром можно увидеть наступающую катастрофу. В аспекте событийности рассказ проигрывает, но это с лихвой оправдано тем, что обычно ищешь в знакомых жанрах — нетривиальностью точки зрения.

    «В этой тихой земле» М. Кэри

    Обычно в дилемме «скорее жив или скорее мертв» в зомби-хорроре делают ставку на второе и берутся за ружье. Но если твой статус «жив» не только бесцелен, но и обременителен для тебя, а воскрешение мертвецов — как раз то, что нужно, чтобы избавиться от длительной депрессии? Виртуозно заменяется сама «хоррорная» основа зомби — необходимость выжить — на необходимость существовать, имея смысл и любовь, а уж в каком виде — не важно.

    «Последний и лучший день Джимми Джея Бакстера» Дж. Скипп

    В лучших традициях зомби-сатиры автор подрывает духовные основы общества — а точнее, со вкусом развинчивает каждую при помощи своего гомофобно-расистско-сексистско-шовинистского главного героя, который в условиях новой реальности проявляет себя симпатичным мессией и вообще тем, кто и был нужен человечеству, чтобы выжить. И несмотря на то, что Джей Бакстер — шарж и воспринимать его серьезно невозможно, складывается ощущение, что этот — самый комедийный рассказ — наиболее реалистичен.

    «Джон Доу» Дж. Э. Ромеро

    Ромеро — сценарист, а потому преподнес нам добротную новеллу-сценарий, готовую хоть сейчас на экран. К сожалению, больше о ней сказать нечего: несколько хронологических и локационных точек, на которых разворачиваются события тотального беспросвета, хороши в отдельности и в целом составляют любопытную картину упадка, но требуют если не продолжения, то хотя бы кульминации. С другой стороны, можно рассматривать этот рассказ как летопись последних дней вплоть до того момента, как все человечество будет обозначаться «джоном доу» — неопознанным мертвецом.

    «Убийство из милосердия» Р. Браун

    Роскошный сурвайвинг во главе с классическим добрым парнем, которого не испортит ни поедание трупов, ни линчевание сограждан по законам справедливости. Тот случай, когда в рассказе все разделено на черное/белое, но это не выглядит наивным, и ты испытываешь удовольствие, наблюдая за рождением супергероя в условиях зомби-апокалипсиса, и даже проглатываешь нравоучительную пилюльку о том, что благодаря таким парням и их не менее героическим девушкам все у людей будет хорошо.

    «Орбитальный распад» Д. Вэллингтон

    Космический минимализм — таким оксюмороном можно охарактеризовать рассказ, в котором за счет одних только диалогов обрисовывается масштаб катастрофы. Наиболее привлекательным в рассказе является желание автора показать, что даже космос не может стать убежищем.

    «Кривой зуб» М. Браллиер

    Если заменить «М. Браллиер» на «Э. По», мало кто заметил бы разницу: тут и неуклюжий план преступления, за который обязательно воздастся («Бочонок амонтильядо», «Черный кот»), и ожидаемая ситуация явления мертвеца, подающаяся как готичное блюдо, и психоз главного героя, на которого не может положиться даже читатель («Береника»). Та же атмосферная обаятельная жестокость, стилевая медитативность, но ни в коем случае не вторичность: просто рассказ, сшитый по всем правилам, где автор фокусируется не на оживающей мертвечине, а на гнили, которая спокойно растет внутри обычных людей и их обычных преступлений.

    «Пылающие дни» К. Райан

    В 1996 году Тим Бертон снял сюрреалистический мультфильм о мальчике, попавшем во внутренности гигантского персика и едва не умершем с голоду, нескоро догадавшись о том, что может питаться собственно плодом. Сюжет этого «ромзомби» (по аналогии с «ромфаном») повествует примерно о том же. С поправкой на скандалящих подростков, любовь посреди ужаса и вялый экзистенциализм. Такого рассказа точно не ожидаешь в этом сборнике, и попытка адаптировать, а точнее сузить зомби-апокалипсис до романтической трагедии — раздражает.

    «На следующий день» Дж. А. Руссо

    Все компоненты добротной истории на месте: хорошие и плохие парни, слезоточивая педаль в виде спасаемых школьников, угроза то от живых, то от мертвых, неожиданное спасение, трагическая, но мужественно переживаемая гибель, но… Небольшой объем не дал развернуться истории, и первый рассказ, напрямую связанный с «Ночью живых мертвецов», выглядит как описание отдельной и глубоко эпизодической сцены апокалипсиса.

    «Девочка на столе» А. Марион

    Психологическая драма или какой она могла бы быть, развернись она в немертвых мозгах ребенка. Второй рассказ, эксплуатирующий оригинальную ленту, но только номинально: плоть и кости текста состоят из бессознательных чувств, зовов, наитий главной героини, постепенно трансформирующейся в зомби. Находка Айзека Мариона, как и в «Тепле наших тел», — это разрушение штампа «превращаясь в зомби, они теряют все человеческое» — и не спорьте, преимущественно это мы ожидаем и закономерно ставим себя на место выживающих и сознательных. Идея того, что зомби не просто человечны, но чуточку даже острее, чем живые, поскольку они — заложники внешних обстоятельств (читай: тела), неясного гипнотического зова, потрясающе раскрывается в финальной сцене. Добавим от себя, что, несмотря на снисходительное отношение к Мариону в темном дискурсе, иногда реально надоедает сочувствовать живым.

    «Безумный денек в Уильямсоне» Д. Дж. Шоу

    Небольшой городок для авторов ужасов всегда как коробка с подарками на Рождество: каждая ячейка общества может по-своему пополнить ряды зомби. Главным преимуществом и отличием Шоу является то, что он уделил большое внимание тому, как трупный узор покрывает судьбы совершенно различных героев, как милые обыденные вещички превращаются в инструменты смерти и самосохранения. В целом же незапоминающийся рассказ — ввиду ли того, что структура многопланова, но не проработана, или того, что нет подсознательно ожидаемой изюминки.

    «Оставайся на весь день» М. Грант

    Один из наиболее запоминающихся рассказов антологии, несмотря на отсутствие новаторских твистов. Конец света в отдельно взятом зоопарке под хруст попкорна и вращающейся карусели — и героиня, которая спасает своих больших кошек, пока ее организм сопротивляется вирусу. В этом рассказе есть и ненавязчивый экогуманизм, и очевидная поэтичность. Особенно же привлекательно то, что практически с самого начала персонаж заражен, но проживает свои последние часы спокойно и уверенно; это еще раз должно натолкнуть читателя на мысль о том, что основы человеческой личности не меняются ни «до», ни «после» даже самой жуткой катастрофы.

    «Страницы из блокнота, найденного в лесном домике» Б. Кин

    Оригинальное воплощение дурной бесконечности: спасающихся от нищеты преследует закон, спасающихся от зомби — преследует сверхъестественный ужас. В основе и социальных, и хоррорных перипетий лежит желание выжить и мысль о том, что выхода нет. Наиболее драматичный и эмоциональный рассказ антологии, потому что только слишком поздно понимаешь, что на страницах блокнота — предупреждение тем, кто нарвется на лесной домик, и очевидно, что нашедший их обречен так же, как и персонажи повествования.

    «Холостой пробег» Ч. Вендинг

    Одно из наиболее вкусных решений в зомби-хорроре — это взвалить ответственность за человечество на персонажа, Который Может, и добить его простейшей проблемой, не связанной с ожившими мертвецами. Такой проблемой для Макса оказался его брат — наркоман и психопат, ввиду своей банальной глупости ведущий обоих напрямик к гибели. Постепенно напряжение выживания превращается в напряжение семейных разборок — и, поверьте, это взвинчивает рассказ на топ.

    «Одинокий стрелок» Д. Майберри

    Поскольку повествование ведется от лица солдата, то и стиль соответствует — строгий, отрывистый, как азбука Морзе. Погребенный под кучей трупов и выбравшийся в мир, где больше не осталось того, что можно было бы защищать, словно пишет рапорт самому себе — и именно это восприятие мира одновременно и защищает от окружающего хаоса, и заставляет двигаться и идти вперед. Типичный рассказ о выживании, который благодаря «военной деформированности» главного героя превращается в размышление о поиске смысла. Буквальном поиске — на грузовике и по следам последних уцелевших на Земле.

    «В прямом эфире с места происшествия» К. Р. А. Де Кандидо

    В этом рассказе нет трагичного осознания безысходности. «Дальше» тут будет, человечество выживет, но в конце возникает вопрос — а нужно ли? Лейтмотивами повествования являются расизм, глупость, ограниченность, преступное равнодушие — в общем, паноптикум человеческого выглядит куда страшнее и красочнее заразы, которая двинулась его пожирать. Более того, мелочные страстишки персонажей не выбьет ничто — ни смерть, ни апокалипсис. И все это превосходно показано на примере по-тараканьи живучей журналистики.

    «Мертвая звезда» Н. и Б. Шустерман

    О Голливуд, страна чудес и беззакония! С первых же слов знаешь, что случится в конце. Иногда тебя отвлекает красочное постапокалиптическое изображение цирка (который, конечно, является метафорой голливудского продакшна), иногда — ущербность персонажей, чье выживание не слишком-то героично: не в лесах с ножом лицом к лицу со смертью, а всего лишь служками зрительских удовольствий. Но ты знаешь, что случится с теми, кто решил превратить зомби в орудие развлечения (неплохая ирония над читателями данного сборника). Но появляется мертвая звезда — нет, суперзвезда! — и ты снова и снова заворожен знакомым представлением.

    Комментариев: 0 RSS

    Оставьте комментарий!
    • Анон
    • Юзер

    Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

    Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

    (обязательно)