Сегодня среди различных жанров музыки нередко встречается приставка «dark» (темный) и чуть реже — «black» (черный). Несмотря на некоторые общие черты в совершенно разных направлениях, начиная от джаза и заканчивая тяжелым металом, какого-то общефилософского представления о том, что именно присуще «темной» музыке в широком смысле, так и не возникло. Есть множество «темных» жанров: дарк-эмбиент, темная электронная и классическая музыка и другие. Однако они настолько далеки друг от друга, что найти что-то схожее на первый взгляд кажется совершенно невозможным.

Исторический аспект

В бурлящем сплаве древних цивилизаций Греция всегда занимала особое место. Первая культура, осознавшая саму себя, достигла вершин не только в философии и протонауке, но и в пространстве искусства. В античности музыка звучала в театре, во время ритуалов и на поле битвы. Сохранившиеся до наших дней первые нотные записи не позволяют делать каких-то выводов относительно общего настроения музыки античности. Тем не менее мы можем выдвинуть некоторые предположения.

В греческом театре существовало разделение на комедию и трагедию, которые практически всегда сопровождались музыкой, дополняющей эмоциональную окраску произведения. Нам известно, что греки имели представление о ладах, которым приписывались «этосы» — темпераменты, настроения. Современные мажор, которому традиционно присваивают веселое, светлое, радостное звучание, и минор (задумчивое, печальное), также имеют греческие корни. Музыкальные лады использовалось не только в художественной среде: они наложили отпечаток и на религиозную жизнь эллинов. Среди античных духовных практик в контексте понятия «темное» нам особенно интересны мистерии.

Плутарх описывал мистерии следующим образом: «Сначала блуждания, изнурительные хождения по кругу и какие-то странные путешествия сквозь тьму в никуда; затем перед самым концом все страхи разом: трепет, дрожь, пот и благоговейный ужас. После этого какой-то чудесный свет встречает тебя, приветствуют чистые луга, а там торжественные песни и хороводы, и величавость священных звуков, и чудесных блаженных зрелищ».

Диодор Сицилийский приводит такие описания: «Беотийцы и прочие эллины и фракийцы… учредили торжественные жертвоприношения, справляемые раз в три года в честь Диониса, и верили, что бог в это время является людям. Поэтому во многих эллинских городах каждые три года происходят сборища вакханок. У девушек существует обычай носить тирсы и, приводя себя в исступление, неистовствовать, выкрикивая в честь бога возглас…»

Мистерии приводят человека в состояние ужаса, их участники вводят себя в безумие и исступление. Однако нельзя говорить о том, что музыка — это лишь дополнение культурных событий. Мистерии вызывали в человеке чувство очищения, подобное катарсису. Для этого в мистериях использовался фригийский лад. Его считали страстным и возбуждающим. Более показательно то, что жанры музыки, которые сегодня считаются наиболее мрачными, — тяжелый рок и экстремальный метал — в своей гармонии чаще всего обращаются именно к этому ладу.

Итак, один из аспектов темной музыки может состоять в том, что она использует средства, приводящие человека в состояние, близкое к мистическому ужасанию. Собственно, это монотонные ударные, которые выбивают из комфортного состояния, а также специфические неустойчивые лады. Мрачная музыка перетягивает внимание на себя. С экстремальным металом это более очевидно, с другими жанрами дело обстоит несколько сложнее.

Темная классика выдергивает слушателя из уютного домашнего пространства. Похоронная музыка почти с первых нот вводит в «потустороннее» настроение. Самые известные произведения — это «Реквием» Моцарта, «Траурный марш» Шопена и «Музыка к похоронам королевы Марии» Перселла. Помимо прочего стоит отметить дарк- и дроун-эмбиент, который также уводит за пределы обыденности. Такое впечатление производит творчество проектов Sunn 0))), Lustmord, Cryo Chamber.

Блэк-метал и дарк-эмбиент. Структура и семантика «темного»

Способностью склонять человека к ужасанию обладают не только определенные лады. Экстремальный метал, как один из наиболее мрачных жанров, обращается к специфической монотонной ритмике и вокалу, напоминающему, с одной стороны, сатанинское рычание, а с другой — раскраивающие сознание крики, подобные тому, что издают звери в лесу. Это специфическое разделение напоминает взгляд американского философа и писателя Юджина Такера на понятие «черный» в блэк-метале. Он структурирует метал по его связи с христианством, по его внутренней ориентации разделяет на языческий и еретический. Обе эти грани на протяжении истории противостояли христианству. Первая — вне его, вторая — изнутри.

Метал, который обращается к духам природы, использует эмбиент и данжен-синт-вставки со звуками, отсылающими к фэнтези-атмосфере, относится Такером к языческому. Метал, обращающийся к христианству с позиций его внутреннего зла, он называет сатанинским. Речь идет в первую очередь о смысле такой музыки.

Третий вид «темного» — это музыка «космического пессимизма». Она выступает не просто против сложившейся музыкальной парадигмы, а открещивается от человеческой жизни в целом. Ядро «космического пессимизма» Такер находит в экспериментальном альбоме японского музыканта Кейдзи Хайно «So, Black Is Myself» (1997). В нем собраны многие смысловые и формальные элементы, которые могут быть приписаны темным жанрам: мизантропия, мистицизм, экспериментальный подход, наличие громких, близких к индустриальным, шумов, странные и пугающие звуки, крики.

Таким образом, еще одним аспектом «темной» музыки можно определить ее смысловую ориентацию на злые или мрачные стороны существования.

«Темное» как авангардное

Индустриальное звучание, которое идейно определило жанр дарк-эмбиента, появляется в 1970-х годах в творческих экспериментах британской индастриал-группы Throbbing Gristle. Лязги металла, регулярные шумы станков, вращение шестеренок — гамма этих звуков превращает трек в нечто нойзовое, которое, в отличие от обволакивающего и успокаивающего эмбиента, напротив, требует к себе внимания. Подобного эффекта добивались и предшественники Throbbing Gristle, которые погружались в сферу музыкальных экспериментов.

Австрийский композитор Арнольд Шенберг (1874—1951), один из ярчайших представителей музыкального экспрессионизма, создает додекафонию — гармонию, в которой используются двенадцать звуков гаммы вместо привычных семи. Такая форма вызывает эмоции, подобные влиянию дарк-эмбиента. Она привлекает к себе внимание и исступляет.

«The Wolfman» американского композитора Роберта Эшли — это ужасающий электронный музыкальный эксперимент. Он считается самой громкой пьесой в истории музыки. Микрофон закольцован с колонкой, из-за чего звук увеличивает свою громкость до предела. Подобные радикальные исследования приводят в состояние полной дезориентации.

Говорить о «темной» музыке можно в трех контекстах: гармонического, семантического и онтологического, подрывающего саму структуру музыкального. Темная музыка, выстроенная вокруг специфической мрачной гармонии, пользуется традиционными приемами, однако модернизирует их таким образом, что мелодии и гармонии перестают быть строго человечными и отрывают слушателя от обыденности.

***

В истории эстетики есть учения, рассматривающие нетипичное искусство. Так, во взглядах испанского публициста и философа Хосе Ортега-и-Гассета возникла мысль о «Дегуманизации искусства». Он считал, что модернистское искусство лишено человеческого в значении бытового правдоподобия.

Раскрывая эту мысль, философ обращался к яркой метафоре: «Поскольку наш предмет — это сад и зрительный луч устремлен к нему, мы не увидим стекла, пройдя взглядом сквозь него. Чем чище стекло, тем менее оно заметно. Но, сделав усилие, мы сможем отвлечься от сада и перевести взгляд на стекло. Сад исчезнет из поля зрения, и единственное, что остается от него, — это расплывчатые цветные пятна, которые кажутся нанесенными на стекло. Стало быть, видеть сад и видеть оконное стекло — это две несовместимые операции. Они исключают друг друга и требуют различной зрительной аккомодации».

В этом значении темная музыка — это форма и развитие идей того, что Гассет называл дегуманизацией. Того же эффекта «грязного стекла» достигает дарк-эмбиент, который притягивает к себе внимание, вразрез типичному эмбиенту, что используется для поддержания человеческого интереса. Смысловое и формальное наполнение блэк-метала, его стремление быть максимально неудобным для слушателя, также сходится с гассетовским толкованием искусства. А экспериментальная музыка с ее лишенностью музыкальности обретает как раз ту форму дегуманизированного искусства, которую стремился описать философ. Темное возникает там, где человек теряет собственные границы.