Замкнутый круг / Full Circle

Великобритания, Канада, 1976

Жанр: мистика, детектив, триллер

Режиссер: Ричард Лонкрейн

Сценарий: Дейв Хамфриз

В ролях: Миа Фэрроу, Кир Дуллеа, Том Конти, Джилл Беннетт, Робин Гэммел, Кэтлин Несбит

Похожие фильмы:

• «Сожженные приношения» (1976)
• «История с привидениями» (1981)

Англо-канадская лента Ричарда Лонкрейна «Замкнутый круг», удостоенная гран-при на кинофестивале фантастики и фильмов ужасов в Авориазе, является экранизацией романа Питера Страуба «Джулия», написанного за год до начала съемок. Страуб широкой аудитории наиболее известен как соавтор двух романов Стивена Кинга, однако в своем сольном творчестве он достиг не менее значительных успехов (пусть и не в плане тиражей и узнаваемости для широкой аудитории). Страуб часто обращался к готическим традициям, жанру детектива и психологического романа, умело вплетая в реалистичное повествование сверхъестественные элементы. Проза Страуба лишена острых сюжетов, основана на тонкой мистико-лирической атмосфере и психологических переживаниях героев. Хорроры со спецэффектами по книгам американского мастера снять проблематично. Возможно, по этой причине экранизаций Страуба очень мало.

Фильм «Замкнутый круг» относится к раннему периоду творчества Ричарда Лонкрейна. Этот постановщик много работал на Би-Би-Си, снимал рекламу, а жанровый спектр его картин просто поражает — от эффектных постмодернистких экранизаций Шекспира («Ричард III», где действие перенесено из средневековья в альтернативную современную Великобританию, где победил нацизм) и биографических лент («Черчилль») до телеспектаклей и спортивных мелодрам («Уимблдон»). «Замкнутый круг» — единственный мистический триллер в карьере Лонкрейна, однако к темам, затронутым в экранизации Страуба, режиссер обращался неоднократно и в будущем. Исследованию зла в душе человека, преодолению искушений посвящены многие фильмы Лонкрейна, от раннего «Миссионера» до поздней «Самой жизни».

Миа Фэрроу развивает свою роль из «Ребенка Розмари» Романа Полански. Ее героиня Джулия не сумела спасти свою дочь, подавившуюся пищей за завтраком. Выйдя из психиатрической клиники, она уходит от скучного мужа, постоянно занятого работой, и поселяется в старом доме. Внешне он выглядит как обычное жилище, типовое строение для представителей среднего класса. Однако постепенно Джулия начинает замечать странные вещи, происходящие в доме, и видит девочку со светлыми волосами, похожую на ее дочь. Джулия поначалу думает, что ее дочь Кейт пытается выйти с ней на контакт, но постепенно начинает сомневаться в том, что призрак девочки — это ее ребенок.

Как и персонаж Фэрроу из шедевра Романа Полански «Ребенок Розмари», Джулия зациклена на своем ребенке и ищет способ вступить с призраком в контакт. Окружающие люди не верят Джулии, полагая, что у нее стресс после гибели дочери. Ее муж Магнус стремится отправить свою жену обратно в клинику, оттого она вынуждена скрываться. Однако постепенно Джулия начинает осознавать, что призрак имеет отношение к предыдущим жильцам дома. Тридцать лет назад здесь жила девочка Оливия, внешне похожая на ее дочь Кейт. Однако если дочь Джулии была практически ангелом (неслучайно в прологе режиссер создает почти идиллическую сцену общения дочери с родителями), то Оливия — ее прямая противоположность.

Картина Ричарда Лонкрейна основана пессимистическом гностическом постулате о бессмертии зла. Добро, воплощенное в образе Кейт, умирает в самом начале, подавившись яблоком (возможно, намек на совращение Адама Евой при помощи яблока), и в дальнейшем присутствует лишь как воспоминание, символ чего-то прекрасного, что безвозвратно утрачено.

Оливия, несмотря на смерть тела, жива в пределах дома. Ее старая мать говорит Джулии, что абсолютное зло существует, и что этим злом была ее дочь. Старая миссис Радж себя определяет как живого трупа; ее также жизнь остановилась в момент гибели дочери, но по совсем другим причинам, что делает ее невольной антагонисткой главной героини.

В образе Оливии, которая, в отличие от Кейт, появляется перед зрителем только в качестве призрака, воплощено чистое зло, словно в большом буке из «Хэллоуина», Майкле Майерсе. Оливии не нужны никакие мотивы для своих действий. Ей просто нравится причинять страдания. Власть над другими дает ей смысл существования и радость бытия.

Ричард Лонкрейн избегает почти до самого финала демонстрации сверхъестественных сил. Все странные звуки в доме вполне можно списать на случайности. Даже смерти причастных к тайне Оливии людей на первый взгляд лишь совпадения. В 1970-е вышло немало лент, где сверхъестественное присутствовало в качестве намека, одной из версий разгадки таинственных событий. Таковы «А теперь не смотри» (1973) и «Омен» (1976). Любопытно, что в качестве завязки обоих фильмов используется смерть ребенка, выступающая предзнаменованием будущей беды.

Ричард Лонкрейн отлично прочувствовал и передал магию прозы Питера Страуба, виртуозно выстроил картину на хрупкой грани психопатологического триллера и сверхъестественного детектива. В отличие от «Ребенка Розмари», финал ленты не расставляет все точки над i, а, наоборот, плодит новые загадки.

Со смертью Кейт исчезло что-то важное внутри самой Джулии. Она, как и миссис Радж, превратилась в живой труп. Возможно, поэтому, находясь как бы между этим миром и тем, она способна видеть некое «сияние» (если вспомнить одноименный роман Стивена Кинга), открыта к контакту с потусторонними сущностями. Может быть, и в Джулии жило то же зло, ведь именно похожий на Оливию взгляд персонажа Фэрроу испугал миссис Радж в конце их разговора.

Финал закольцовывает повествование. Режиссер, создавая полный намеков и загадок фильм, говорит о тайнах внутри самого человека. Зрители едва ли поймут до конца мотивы, как Джулии, так и многих других персонажей. Чужая душа — потемки, а трагедия из прошлого неожиданно врывается в настоящее, захватывая не в меру любопытных в свои ловкие сети. Истина, словно в фильмах Микеланджело Антониони, постепенно ускользает, растворяется в недомолвках и странных смертях, красноречиво говорящих, что некоторые тайны не стоит ворошить.

Добро хрупко и погибает, едва человек перестает его оберегать. Зло же, напротив, бессмертно, ибо неотъемлемая часть мира, как учили гностики. Психологи ломают голову, стараясь объяснить мотивы поступков людей, дабы в будущем предотвратить трагедии, однако режиссер уверен, что это невозможно. Для совершения злых дел не нужны причины. Зло захватывает внезапно, как наваждение, страсть. Только причиняя боль другим людям можно удовлетворить это навязчивое желание. Неслучайно вторым названием ленты является «Наваждение Джулии».

Лента Ричарда Лонкрейна вышла печальной, таинственной, эстетской историей о всевластии зла в этом мире. Название «Замкнутый круг» отлично передает эту обреченность, неизбежность вечного возвращения зла, в разных формах и обличиях. Жизнь — это замкнутый круг, из которого не вырваться даже при помощи врат смерти.