Blind Golem — команда опытных и известных итальянских музыкантов, играющая стилизованный под Uriah Heep хард-рок. Выросший из давнего кавер-проекта Forever Heep, «Слепой голем» в 2021 году ворвался на большую рок-сцену с исключительно сильным и профессионально записанным альбомом собственного сочинения «A Dream of Fantasy». В записи принял участие сам маэстро Кен Хенсли. О запутанной истории группы, дебютном альбоме, наследии Uriah Heep и многом другом в эксклюзивном интервью журналу DARKER рассказывает лидер проекта — автор песен, бас-гитарист и соведущий вокалист Франческо Далла Рива. Это первое и пока единственное интервью музыканта для русскоязычного издания. Перевод с английского.
Состав Blind Golem: Андреа Вилардо (Andrea Vilardo) — вокал; Сильвано Заго (Silvano Zago) — гитара; Симоне Бастаффа (Simone Bistaffa) — клавишные; Вальтер Мантованелли (Walter Mantovanelli) — ударные; Франческо Далла Рива (Francesco Dalla Riva) — бас, вокал.
Вы всегда подчеркиваете, что Blind Golem сформировался и развивался под влиянием Uriah Heep. Почему? Почему не Black Sabbath, Deep Purple, Led Zeppelin? На какой крючок в творчестве «Хипов» вы попались?
Могу сказать, что Uriah Heep — один из многих бесспорных источников влияния на нашу музыку. Конечно, «Хипы» — навсегда одна из моих любимейших групп, но я люблю всех, кого вы назвали. Дело в том, что я всегда питал слабость к командам, которые оказались в некотором роде аутсайдерами в своих категориях. В Uriah Heep не было виртуозов, как в Purple или Zeppelin, но у них была своя музыкальная идентичность — не менее сильная, чем у вышеназванных команд. Вероятно, костяк этой идентичности — уникальный композиторский стиль Кена Хенсли, невероятно искренний и эмоциональный.
Как вы познакомились с Кеном Хенсли? Каковы были впечатления от первой встречи и первого опыта совместной работы? Какой он человек?
Я впервые встретился с Кеном в 2012 году, когда наша группа Bullfrog выступала у него на разогреве в Вероне. Так уж вышло, что я случайно столкнулся с ним утром в день концерта, когда он осматривал достопримечательности в центре города. Я подошел к нему так, как это сделал бы любой преданный поклонник. Сказал, что через несколько часов с группой буду предварять его выступление. Тогда я и не подумал бы, что вскоре войду в итальянскую концертную команду Кена Хенсли. Я узнал его как весьма забавного, бойкого, самоироничного, с очень «сухим» британским чувством юмора. Однако на сцене его натура проявлялась совсем по-другому — как невероятно сильная, доминирующая. Своей музыкальной харизмой он заполнял всю сцену. Он всегда внимательно слушал всех участников команды, которая с ним выступала, чутко улавливал все — от перемены ритма до звучания бэк-вокала... И конечно — знаменитый саунд хаммонда с Лесли-эффектом! Самое завораживающее, что я когда-либо слышал!
Какие работы Uriah Heep вы считаете лучшими? Какие оказали наиболее сильное влияние на вашу музыку?
У Heep нет альбомов, которые бы мне полностью не нравились. Безусловно, у группы в разные годы были свои взлеты и падения, но я люблю каждый период ее истории. Думаю, «Demons and Wizards» можно считать тем творением, в котором впервые зазвучал истинный коллективный голос Uriah Heep — именно поэтому пластинку принято называть лучшей в их дискографии. Однако лично я считаю альбомы «Sweet Freedom», «Firefly» и «Salisbury» столь же прекрасными.
Как вы относитесь к современному творчеству Uriah Heep? Многие поклонники гневно отрекаются от всего, что было создано коллективом после ухода Хенсли в 1980 году. На мой слух, ваша открывающая песня «Devil in a Dream» по духу весьма близка альбому 2008 года «Wake the Sleeper».
Спасибо! Соглашусь с вами: когда я писал материал для альбома, была идея затронуть как можно больше сторон творчества Uriah Heep, включая эру Лоутона и восьмидесятые. По моему мнению, песня «Sunbreaker» вписывается в канву альбома «Abominog» (1982), а баллада «The Gathering» напоминает мне кое-что из «Innocent Victim» (1977). Я люблю альбомы Uriah Heep, выпущенные в последние годы. Когда они вернулись с «Wake the Sleeper», это было очень сильное музыкальное заявление. Помню похожее чувство, когда купил «Sea of Light» в 1995-м. Меня переполнила гордость за то, что музыканты не дали группе умереть.
Рассматриваете ли вы возможность студийных коллабораций с действующими музыкантами Uriah Heep или вокалистом одного из классических составов Джоном Лоутоном? Может быть, уже есть конкретные планы, договоренности?
Было бы круто! С командой Bullfrog в 2003 году мы играли на разогреве у John Lawton Band. Он потрясающий певец! Его записи в составе Lucifer's Friend просто поразительны. У нас пока нет конкретных планов, но идея хорошая. Для начала мы хотим твердо знать, что у нас достаточно сильного материала для выпуска второго альбома, — и тогда подумаем. У нас уже есть в запасе несколько новых песен, которые меня очень воодушевляют. Одна из них — своего рода маленькая сюита, смесь хеви и прога под названием «Golem!». Не могу дождаться, когда мы начнем запись!
Почему именно такое название — Blind Golem? Оно может показаться чрезмерно мрачным для вашей волшебной музыки и фэнтезийных текстов.
Ну вот, на это мы и рассчитывали! Мы долго обсуждали возможное название для команды; запись альбома была почти завершена, но мы так и не сумели договориться, как нам назваться! У меня в смартфоне до сих пор хранится список, в котором около сорока «претендентов», но в конце концов мы выбрали Blind Golem. Это вызывает легкую тревогу, ощущение угрозы. Этим именем мы попытались пробудить те же эмоции, которые у нас самих в свое время вызвали названия вроде Iron Butterfly, Lucifer’s Friend, Captain Beyond. Команда с такой вывеской вполне могла бы заявить о себе мрачным релизом где-нибудь на лейбле Vertigo в 1971 году.
Как обычно проходит процесс сочинения и доводки материала? Это делаете только вы или вся команда? Может быть, у каждого из вас свой особый вклад в создание композиций? Если да, то какой? Как песни приобретают завершенный вид?
В альбоме четырнадцать композиций. Девять из них написал я, пять — наш гитарист Сильвано. Мы с ним вместе играем еще и в команде Bullfrog. Там мы обычно джемим втроем вместе с барабанщиком до тех пор, пока не нарисуется структура песни. Однако с проектом Blind Golem все совсем по-другому. Я начал писать песни в одиночку, медленно собирал идеи, напевал и записывал на смартфон, прокручивая в голове разные варианты аранжировок. Затем я выпустил несколько демоверсий будущих песен, то же самое сделал Сильвано, мы помогали друг другу. Мы оба впервые работали над материалом таким способом. Наконец, дали послушать демо другим участникам коллектива — и уже тогда мы стали репетировать песни вместе. Конечно, каждый добавил что-то от себя, но мелодии и аранжировки, считаю, остались очень близки к первоначальным идеям. Лишь «The Day Is Gone» слегка поменялась: в оригинальной версии была другая мелодия в начале и в конце. Но Кен сыграл свои партии настолько вдохновляюще и органично, что мы решили переделать песню под них. Может быть, когда-нибудь мы опубликуем первоначальную версию.
В ваших песнях много фэнтезийных мотивов. Тексты явно перекликаются с одной из главных тем Uriah Heep эры Байрона и Лоутона — темой волшебства. Есть ли среди источников вашего вдохновения место литературе и кинематографу? Если да, то какие произведения оказывают на вашу музыку наибольшее влияние? Может быть, «Голем» Густава Майринка? Фильмы Марио Бава?
Я люблю Майринка и его романы! Царящая в них атмосфера, конечно, оказала свое влияние, как и фильм 1920 года по «Голему». Безусловно, повлияли и другие кинокартины, книги и искусство в целом. Увлечение големской тематикой родилось после моего первого визита в Прагу в ноябре 1995 года и прочтения удивительной книги «Магическая Прага» Анджело Мария Рипеллино — итальянского поэта, крупного исследователя центральноевропейской культуры и таких ее деятелей, как Альфред Кубин, Владимир Голан, Ярослав Гашек, экспрессионистских фильмов 1920-х годов. Все это оказало на меня сильное влияние. Но в конечном итоге я старался использовать те образы как один из ингредиентов, важную часть большой мозаики. Я не поклонник фэнтезийной литературы как таковой. Наверное, мои темы и образы собраны из деталей, взятых из множества источников. Кстати, я люблю Марио Бава! Рад, что вы знакомы с его творчеством!
В вашем коллективе разные люди, в том числе именитые итальянские музыканты, игравшие в группе Great Fish в 1980-х. Что, кроме Uriah Heep, объединило вас всех в Blind Golem?
Мне сорок семь лет, я играю с Сильвано в Bullfrog и других проектах с 1988 года. Перед тем Сильвано играл с Симоне в Great Fish и отметился гостевым участием в команде Вальтера Rocken Factory во время записи их второго альбома. Вальтер и Симоне несколько раз играли на концертах с Bullfrog. Фабио Серра, продюсер альбома, — еще один старый друг. Видите ли, мы годами джемили вместе и получали от этого удовольствие, хотя работали в разных командах. Поэтому, когда у меня возникла идея этого альбома, я знал: у нас всех одна общая большая любовь — Uriah Heep. Поэтому наш союз — явление вполне естественное. А в целом мы все любим рок-музыку — играть, слушать, обсуждать, сочинять, использовать ее как позитивный и конструктивный социальный инструмент.
У вас большой опыт живых выступлений. Что важнее — магия совместной работы в студии или наэлектризованная до предела атмосфера рок-концерта? Как они дополняют друг друга?
Конечно, это два разных ощущения, и лично я получаю удовольствие от обоих. Сочинение, создание аранжировок, процесс записи могут быть очень творческими, могут приносить удовлетворение, но, вероятно, в живом выступлении есть нечто особенное. Исполняя музыку вживую, вы даете ей бурлить свободным потоком, не особенно задумываясь над деталями, наслаждаясь тем, как это все происходит. Такой опыт действительно уникален и незаменим. Для меня это очень глубокое, почти священное чувство.
Среди команд, чье творчество оказало влияние на саунд «A Dream of Fantasy», вы называете Magnum, Lucifer's Friend, Black Bonzo и Wicked Minds. Все это в той или иной степени хард-рок. А какими другими музыкальными направлениями вы интересуетесь? Что любите слушать или, может быть, исполнять не на публике?
Я увлеченный коллекционер рок-музыки с тринадцати или четырнадцати лет. Сегодня в моей коллекции уже около шести тысяч наименований. Мне нравятся почти все формы рока, но в основном это классический хард-н-хеви, прогрессив, блюз-рок, хеви-метал, AOR, соул... С 1994 года мы вместе с Сильвано играем блюзовый хард-рок в группе Bullfrog. Эта музыка очень в духе Bad Company, Grand Funk Railroad, Cactus, Budgie и других подобных команд. Мы издали пять альбомов с оригинальным материалом. Другие ребята тоже участвуют в разных группах и проектах: Андреа, например, поет в прог-рок-коллективе Moto Armonico; Вальтер выпустил два альбома с Rocken Factory и один с дум-рокерами All Souls Day.
Немногие российские любители тяжелой музыки хорошо знакомы с итальянской рок-сценой. До того, как я узнал о вас, мне на ум навскидку пришла бы разве что Rhapsody of Fire. В каком состоянии сейчас итальянская тяжелая сцена? Каково место Blind Golem на ней?
Не уверен, что мы вообще в нее вписываемся, поскольку в Италии не много команд, играющих похожую музыку. Однако существует очень активное и разношерстное прог-рок-сообщество — возможно, благодаря популярности крупных прог-команд, которые были у нас в семидесятых: PFM, Banco, Le Orme. Я бы особо отметил Rosenkreutz, которые недавно выпустили два великолепных, свежих и мелодичных альбома. Если говорить о более традиционном хард-роке, то назову свою вторую группу Bullfrog. Что касается Blind Golem, то коллектив, игравший музыку, очень похожую на нашу, — Wicked Minds из начала двухтысячных.
Как, по вашему мнению, будет развиваться Blind Golem теперь, после выпуска такого первоклассного дебютного альбома — да еще и с участием легендарного Кена Хенсли? Есть ли четкий вектор развития? Может быть, вы уже делаете наброски для нового материала?
Мы уже планируем запись нового альбома — отчасти потому, что песням из «A Dream of Fantasy» уже пять-шесть лет. За это время мы написали много нового интересного материала. Мы не торопимся, но настроены продолжать еще и потому, что отзывы на первый альбом очень позитивные и воодушевляющие, намного выше наших ожиданий. Во-первых, думаю, летом мы выпустим альбом на двойной пластинке. Затем нас попросили записать кавер-версию для трибьют-альбома, посвященного одному из дорогих нам музыкантов. Посмотрим, что из этого выйдет. Потом — определенно новый альбом! Если обстановка с COVID-19 позволит, мы дадим живые концерты для продвижения релизов. Для нас это самое ценное — исполнять свою музыку для живой аудитории.
Ваша музыка строго выдержана в стиле хард-рока ранних 1970-х. Не боитесь ли вы, что ваши творения будут слишком мало востребованы даже у ценителей жанра? Ведь любители харда зачастую консервативны и не любят далеко уходить от канонической классики, воспринимать и принимать новых исполнителей. А делать серьезную ставку на юную аудиторию лично мне кажется бессмысленным... Может быть, тут я неправ.
Может быть, вы и правы, но в целом... нам плевать! Группа собралась не для того, чтобы добиваться головокружительного успеха, покорять чарты и лезть из кожи вон, стремясь понравиться всем подряд. Это труд любви, мечта фантазии — то, о чем мы грезили годами. Все это затеяно больше для себя самих — и каждому из нас было понятно с самого начала, что альбом может остаться вообще без внимания. В этом случае мы нисколько не огорчились бы! Гораздо удивительнее для нас, что запись находит свою аудиторию. Более того: люди, в чьи руки она попадает, понимают нашу музыку и ее истоки, проникаются ею. Спасибо, конечно, интернету, который дает возможность добраться до ушей тех, кому интересно наше творчество.
Как вы пережили пик пандемии? Как команде удавалось сохранять работоспособность в заточении?
Все это стало для нас большой и неприятной неожиданностью: процесс записи был в самом разгаре, когда объявили локдаун. Чтобы закончить запись вокальных партий и микширование, пришлось ждать. Потом события разворачивались в какой-то степени сюрреалистически. Кен, находясь у себя дома в Испании летом 2020 года, записал свои партии, альбом был сведен и передан нам в готовом виде в ноябре. Мы получили копии ровно в тот день, когда стало известно о смерти Кена. Грустно, что он не успел увидеть конечный продукт: это единственное, о чем я жалею по итогам нашей работы. И мне нравится размышлять о том, как он радовался бы за нас!
Можно ли ожидать ваши живые выступления в России в ближайшие пару лет и вообще? Если да, то как это будет? Вы исполните свои песни вместе с хитами Uriah Heep? Или сосредоточитесь на музыке собственного сочинения?
Команда образовалась как трибьют-коллектив Uriah Heep под названием Forever Heep. Те классические песни — в нашей крови, и мы играли их бессчетное число раз. В рамках Blind Golem мы, конечно, хотим больше развивать некую собственную идентичность, но мне все же думается, что вживую мы будем выкраивать время для одной-двух песен Uriah Heep — может быть, к концу гига, когда все нажрутся. Может быть, будут и другие сюрпризы. Возможно все. Следите за новостями на нашей странице в Фейсбуке!
Что бы вы пожелали читателям нашего журнала, российским поклонникам Uriah Heep и тем, кто после публикации интервью захочет познакомиться с вашим альбомом «A Dream of Fantasy»?
Во-первых, спасибо, что заинтересовались нашей музыкой. Очень лестно знать, что некоторые ценители Uriah Heep находят время и на прослушивание наших записей. Помню, как покупал концертный альбом «Live in Moscow», когда был маленьким, в восьмидесятых. Помню, как впервые увидел фотографии с тех невероятных концертов, как меня тронула эмоциональная мощь, что передавалась аудитории, и то, какой позитивной силой она способна стать. Искренняя музыка, в каком бы жанре и стиле она ни исполнялась, происходит из хороших источников и делает нас лучше.
Комментариев: 0 RSS