DARKER

онлайн журнал ужасов и мистики

Дэвид Веллингтон «Земля Мертвых»

David Wellington, “Dead Man's Land”, 2009 ©

Как бы сильно мертвец ни пытался, ему никак не удавалось освободиться. По периметру автомобильной стоянки «Уолмарта» тянулась провисшими кольцами колючая проволока, пружиня каждый раз, когда мертвец судорожными движениями пытался выбраться на свободу. Покрытая трупными пятнами кожа на шее разорвалась, и из раны просочилось немного свернувшейся крови. Он снова дернулся — но проволока обездвижила его руку, — затем застыл недоуменно, лишенный мыслительных способностей, чтобы выпутаться, лишенный осознанности, чтобы паниковать.

Брошенный девчонкой — Вайноной — камень отскочил от его черепа, не оставив ни трещинки. Ее светлые волосы были собраны в тугую косу и так сильно промаслены, что отливали металлическим блеском, а зеленые глаза напоминали цвет старого бутылочного стекла. Мы стояли на погрузочно-разгрузочной платформе гипермаркета, за сотню ярдов от мертвеца. От моих волос и одежды все еще несло костром, разведенным в помещении. Мне не терпелось поскорее вернуться на дорогу. Утром девчонка — мой груз — уже билась в истерике, требуя, чтобы мы позволили ей остаться. Тем хуже для нее.

— Этого хватит? — спросил у меня ее отец. На нем были апельсинового цвета жилет и бейсболка с нашивкой в виде расположенных кольцом птичьих черепов. Он служил Помощником Управляющего в «Уолмарте» и был довольно важной шишкой. Протянул мне оранжевый пластиковый пузырек с таблетками. Этикетка давно стерлась, и содержимое представляло собой смесь разноцветных капсул и таблеток, срок годности которых истек десятки лет назад, некоторые из них почти рассыпались в прах. Я кивнула Помощнику Управляющего и взяла девчонку за руку.

— Теперь ты со мной, — сказала я ей. — Так что лучше веди себя хорошо.

Ее отец неодобрительно поджал губы, но сюсюканьем с цивилизованным народом Магазинов много не заработаешь. Я указала на запутавшегося в проволоке мертвеца.

— Таких мы называем «дохляками». Они слишком тупые и сильно разложившиеся для того, чтобы охотиться на людей. Но, бросая камни, ты создаешь много шума, так можно привлечь его друзей, а они кусаются.

Девчонка лишь равнодушно посмотрела на меня огромными зелеными глазами. Уверена, что она тренировалась. Ей было все равно, девчонка не собиралась ни о чем беспокоиться, пока я не дам ей повод. Я потянула ее за собой и понеслась по спуску к автостоянке. В другой руке бережно держала пружинное копье — самую дорогую на свете для меня вещь.

— Если с ней что-нибудь случится… — закричал Помощник Управляющего мне в спину.

Я закончила фразу за него:

— Тогда ты меня больше не увидишь.

Он не это хотел услышать. Но к черту его.

Ограждение из колючей проволоки не имело ни ворот, ни дверей, чтобы можно было выбраться наружу. Но двое мальчишек, которые наблюдали за пленным дохляком, вытащили лист фанеры и прислонили его к барьеру, создав тем самым для нас пандус. Девчонка отказалась по нему взбираться. Может быть, боялась схватить занозу.

— Меня зовут Шер, — сказала я ей. — Таких, как я, твой отец называет «Человек Дороги». Знаешь, что это означает?

— Наполовину человек, наполовину дикарка, — ответила Вайнона, смотря не на меня, а на мальчишек. — Ты путешествуешь между Магазинами. Пересекаешь Землю Мертвых, чтобы выполнять наши поручения. Поэтому ты — наша служанка. Знаешь, кто я? Я — дочь Помощника Управляющего. И тебя наняли меня защищать.

— Так и есть, с одной стороны, — ответила я, схватила ее сзади за ремень брюк и перебросила через проволоку. За спиной, на погрузочно-разгрузочной платформе, громко ахнули, кто-то закричал. Я взбежала по пандусу и оттолкнула его, отрезая путь назад. Схватила девчонку за соломенного цвета волосы и посмотрела в ее зеленые-презеленые глаза. Указала на мое пружинное копье — банку от кофе, насаженную на древко. Банка скрывала пружинный механизм со стальным острием, достаточно длинным для того, чтобы продырявить почти любую голову.

— Теперь ты в моем мире, детка. Сейчас ты не более чем наживка для мертвяков. Ясно выражаюсь?

Почему я была так с ней резка? Она, конечно, должна была хорошо себя вести, иначе нас обоих могли убить. Но была еще одна, особенная причина ее ненавидеть, и объяснить ее можно было двумя словами: «Мест нет».

Именно так говорили моему деду, когда он заходил в торговые центры вдоль автомагистрали Нью-Джерси, со мной на руках, в те времена, когда дороги были заполнены людьми, спасающимися бегством на север и юг. «Мест нет», — сказали в «Барнс и Нобл». Как не было их и в «КостКо», и в «Ти-Джей Макс». Мы так долго искали, но нигде не нашлось для нас места.

Поэтому он повел меня в дикие края, которые в тот момент еще были покрыты сочной зеленой травой, не достававшей до щиколоток. Стриженые газоны, покинутые пригородные дома. Мы прятались где могли, и каждое утро снова отправлялись в путь. Питались одними консервами и включали радио в темноте, вслушивались в эфирный шум в надежде получить сообщение об убежище, о настоящем убежище, хоть где-нибудь.

Мест не было. Все магазины были переполнены к тому моменту, как мы приходили. Деду говорили, что еды на всех не хватает, пространства тоже. Он умер в диких краях, и я могла бы присоединиться к племени в Монклере, они бы меня приняли, но вместо этого первым делом просто разбила голову деда камнем до того, как на моих глазах появились слезы. Я не хотела становиться дикаркой — подругой мертвых. Я не хотела быть животным.

Долго голодать не пришлось. Магазинам нужна была помощь таких, как я. Мы обеспечивали сообщение и торговые связи, а значит, выживание. Люди из Магазинов позволяли спать на их полах. Платили, сколько я просила. И каждый раз, посмотрев кому-то из них в глаза, я снова слышала эти слова, и внутри пробуждалась ненависть. Мое сердце было закрыто для этой девчонки. В нем тоже не было места.

Мы не могли преодолеть тридцать миль до «Хоум Депо» за один день, но мне хотелось до наступления сумерек оказаться как можно дальше от «Уолмарта». Шум, вызванный нашим уходом, привлечет слишком много внимания: возможно, ближайшие несколько дней отец Вайноны будет наблюдать за мертвяками, кружащими по периметру, отыскивающими источник шума. Он запрет огромные задние ворота и будет молиться, чтобы мертвые оставили его в покое, чтобы ограждение их удержало.

У нас такого варианта не было. Я торопилась изо всех сил. Вела Вайнону через сточную канаву за Магазином, через заросли выше меня ростом, через застоявшуюся воду, кишевшую личинками москитов. Потом нам пришлось пересечь старую подъездную дорогу — поле битого гладкого черного асфальта с ярко-зелеными сорняками, прораставшими неестественно прямыми рядами. Мы потратили почти час, чтобы добраться до видневшегося вдали кривого забора и преодолеть его. У меня одной это заняло бы четверть часа. Люди из Магазинов не носят подходящую для долгой ходьбы обувь, поэтому на девчонке были старые поношенные кроссовки, настолько старые, что шнурки местами начали рассыпаться.

За дорогой начинались леса — настоящая Земля Мертвых. Повсюду я читала знаки присутствия мертвяков: в изувеченных стволах деревьев, в каждой сломанной ветви. Но я искала четкий след, чтобы убедить себя в том, что еще не начала впадать в паранойю. Когда он наконец попался мне на глаза, я почувствовала облегчение. На поляне в тени потрескивавшего столба электропередач, где высокая трава пожелтела и высохла, я увидела красное пятно. Приблизилась сквозь шелестевшие заросли и наклонилась, чтобы коснуться земли. Широкая полоса травы была притоптана человеческой ногой. Кровь пропитала землю и окрасила длинные стебли в алый. Я стала копать и вскоре среди корней отыскала сломанную бедренную кость, слишком длинную и тонкую, чтобы принадлежать человеку — возможно, это был белохвостый олень. Ее сломали, чтобы высосать костный мозг.

Я присела и провела рукой по стебелькам травы, позволяя высохшей крови осыпаться ржавой пылью. Вайнона уставилась на кость, словно та могла ожить в любой момент. Девчонка наверняка никогда раньше не видела костей, кроме как на дне котелка с тушеным мясом.

— Один неподалеку, — прошептала я. Мертвяки не задерживаются на одном месте, если сыты, и шансы на то, что он все еще был близко, ничтожны. Но я все равно привыкла говорить в лесу шепотом. — Он недавно ел, поэтому будет сильным и быстрым.

— Но если он сыт, значит, он не нападет на нас? — рассуждала девчонка, проводя пальцами по волокнистой поверхности кости. Она не боялась. Маленькая идиотка.

— Что-то живое, зверь, например, может и не напасть, но это мертвец. Если он не найдет человека, то съест оленя, кролика или мышь. Не найдет мяса — будет грызть кору деревьев и забивать желудок травой. Ему безразлично, лопнет ли он от переедания: мертвяку захочется есть еще больше, даже если еда будет просто вываливаться через дыру у него в животе. Чем больше он ест, тем сильнее чувствует голод.

Она пожала плечами и легла на траву: наверняка утомилась после долгой ходьбы. Девчонка думала, что ей не нужно беспокоиться, что она под моей защитой, — я читала это в ее глазах.

Тогда я сделала вот что: рывком за руку заставила ее подняться на ноги, и мы продолжили путь, несмотря на усталость.

Сначала чувствуешь запах и только потом видишь их самих. Но запах слишком ненадежен, чтобы на него полагаться. Вонь гниющего мяса заставляет всегда быть начеку, но сложно понять, с какой стороны она исходит. Мертвецы почти не издают звуков. Никогда не разговаривают, не кашляют и не чихают.

Я чувствовала запах почти весь день, он то исчезал, то снова появлялся. Один раз мне показалось, что я увидела его источник, но это были всего лишь дохляки — целая группа на вершине холма, они ходили колонной. У того, что был спереди, на голове почти не осталось мяса, только налитые кровью глаза вращались в глазницах голого черепа. Одежда мертвых, грязная и разодранная, все еще сохраняла свой первоначальный цвет. Некоторые краски никогда не выцветают. В своих красных, синих и фиолетовых футболках и платьях они выглядели почти празднично на фоне заходящего солнца. Двигались, не оглядываясь по сторонам, не имея представления, куда направляются. Теперь это их мир, и они в безопасности, пока не слишком приближаются к Магазинам. Я на всякий случай заставила девчонку прятаться за кустом с ягодами, пока мертвые не скроются с глаз.

Когда мы оказались в центре заросшего растительностью недостроенного жилищного комплекса, я перетащила Вайнону через сломанный деревянный забор в дом, который лишь частично сгорел и остался без крыши, но стены стояли крепко, словно их только построили. Из-за мертвяка отовсюду несло зловонием — он находился в пределах четверти мили от нас, это было очевидно, даже несмотря на то, что ветер дул нам в спину. Я изнутри подперла дверь мебелью. Это был единственный быстрый способ забаррикадироваться, хотя идея была не из лучших. Я позволила девчонке плюхнуться на старый, весь в пятнах от сырости диван и принялась обыскивать дом. Зеленые побеги прорастали сквозь доски пола в гостиной, а на стенах у лестницы висели старые, но невыцветшие фотографии. Улыбающиеся на солнце люди, лодки, плывущие по чистой воде. Рамки были источены жучком и почти сгнили.

Ночь опустилась рано — как всегда в октябре. Девчонка отказалась спать на кроватях в доме, потому что они кишели насекомыми. Вместо этого она решила бодрствовать — и болтать. Я села в углу комнаты второго этажа, прямо под дырой в крыше, положила пружинное копье на колени и стала слушать, слишком усталая для того, чтобы заставить ее замолчать.

— Мои дети будут управляющими, — сказала она спустя некоторое время. — Великими людьми, великими воинами, и они наконец избавят землю от монстров. Это судьба моего рода. Эту историю часто рассказывают у костра.

Я немного подвинулась: ковер подо мной был сырым.

— Поэтому ты так далеко идешь? Чтобы детей завести?

Она кивнула с готовностью и растянула рот в улыбке, которая в прежние времена могла хорошо прорекламировать зубную пасту:

— Чтобы выйти замуж за Главного Управляющего «Хоум Депо» и родить ему наследников.

— Большой шишке надоело трахать своих двоюродных сестер, я полагаю, — предположила я. — Разумно. У них ведь кожа портится из-за старых химических заводов неподалеку. А мне вот даже в голову мысль завести ребенка не приходила. Еще один ходячий труп, в конце концов.

— Это пессимистичные рассуждения, они запрещены в «Волмарте», — заворчала она.

Девчонка играла с коробкой от DVD-диска, которую нашла на полке у телевизора, на обложке был изображен человек в костюме летучей мыши. Вайнона открывала и закрывала пластиковую коробку — раздавался щелчок, снова и снова: щелк-щелк, щелк-щелк. Превосходный звук двух хорошо прилаженных друг к другу, качественно сделанных частей.

Раньше все так звучало.

— В любом случае дело не только в детях. Это будет стратегически важный союз, объединяющий два Выхода и открывающий новые горизонты для завоеваний. Я уверена, что ты не разбираешься в политике…

— Тихо, — бросила я, уловив звук, донесшийся с первого этажа. Вайнона еще около минуты продолжала болтать, пока не осознала, насколько я серьезна. Звук повторился. Мебель со скрипом двигалась по деревянному полу. Мертвяк проверял на прочность мою баррикаду.

Они могут почувствовать твой запах так же, как ты — их зловоние, но им не нужен отдых. Ты не сможешь долго прятаться.

Комод затрещал и обрушился на пол. Стул отлетел от двери. Я открыла окно и жестом позвала Вайнону на крышу. Окно второго этажа вывело нас на скат трухлявой кровли, которая постоянно выскакивала у девчонки из-под ног, поэтому она боялась отпустить подоконник.

Я переползла через нее и осторожно соскользнула к водосточному желобу, чтобы посмотреть вниз. В это же самое время мертвяк задрал голову, и наши взгляды встретились. На нем были запачканные оленьей кровью широкие серые штаны — такие носят люди из дикого народа. На голове мертвяка почти не осталось волос, губ не было — лишь полоска рваной плоти, которая не могла прикрыть ряд кривых зубов. Веки также отсутствовали — его череп был похож на окровавленную маску смерти.

Я вернулась обратно. Снизу донесся шум — мертвяк удвоил усилия, и полка отлетела в сторону. Скоро он войдет внутрь. Вайнона начала кричать:

— Убей его! Он же прямо там! Просто убей его!

Нужно было прыгать с высоты в восемь футов. Внизу росло несколько тощих кустов, чтобы смягчить мое падение, но я приземлилась неудачно и потеряла долю секунды, вскакивая на ноги. К этому времени мертвяк уже готов был меня встретить — слюни вытекали из провала его рта. Я увидела покрытую гниющими язвами серую кожу, услышала, как он в предвкушении скрежещет зубами.

— Делай свою работу! — проревела Вайнона. Она не смогла удержаться и соскользнула на разболтавшуюся черепицу. Я занесла копье и уже приготовилась нанести удар, когда услышала, что девчонка зовет на помощь. Шум падения не заставил меня потерять концентрацию, но мертвяк поднял голову и начал озираться в поисках источника звука.

Копье ударило его в голову, но не в нужном месте. Банка от кофе скользнула назад, приводя в действие механизм, и смертоносное острие с лязгом выскочило из оболочки и вонзилось в его плоть. Челюсть раскрошилась внутри хрупкого черепа, желтые зубы вылетели изо рта и рассыпались по земле. Силой удара его сбило с ног, но мне не удалось добраться до мозга.

Я отпрыгнула и бросила взгляд на крышу. Вайнона упала на водосток, который немного изогнулся, но все же был цел. Я лишь мельком ее увидела — бледную тень в темноте. Тем временем мертвяк пришел в себя после моей атаки. Пружинное копье будет бесполезно, пока я не верну пружину в исходное положение.

Мертвяк встал, цепляясь рукой за то место, где раньше была его челюсть. Принялся невероятно медленно фокусировать на мне взгляд.

— Вайнона! — закричала я. — Оставайся там и не издавай ни звука!

Мертвяк приготовился к нападению: опустил голову, развел в стороны пальцы со сломанными ногтями, чтобы можно было вцепиться в меня и разорвать в клочья мою одежду и кожу. Я повернулась и со всех ног побежала в лес.

Мертвые медлительны. Можно оторваться от них на какое-то время.

— Ну же, девочка! Вайнона! Выходи!

Когда я вернулась, ее уже не было. Меня ждали большие неприятности. Я не нашла следов крови или разорванной одежды, значит, мертвяк ее не сцапал. Меня ждали очень большие неприятности. Она могла убежать сама, но я в этом сильно сомневалась.

Почти всю ночь я пыталась оторваться от мертвяка. Он был крепким, действительно сильным, но никто из мертвых не бегает быстрее живых людей. Если не истратишь все силы на бег, не споткнешься о бордюр и не сломаешь ногу, сможешь спастись. Это знание помогло мне выжить.

Я сделала большой круг через один из районов, пробежала вдоль разрушающихся улиц и через дворы, полные игровых площадок, проржавевших до состояния искореженного лома. Я слышала, что он бежит сзади, чувствовала его запах, но смотрела только себе под ноги. Я могла наступить на забытую игрушку или даже на старую газонокосилку, затерянную в высокой траве, — и тогда мне конец.

Я могла споткнуться о кабель или трубу. Могла врезаться в дерево и получить сотрясение мозга.

Только не паниковать — вот и все. Я продолжала придерживаться выбранного направления. Незадолго до заката зловоние стало казаться лишь воспоминанием, последним дуновением разложения, которое витало вокруг меня даже после того, как я оторвалась от мертвяка. Я вернулась назад, сделав большое кольцо вокруг ряда домов на случай, если он снова почует мой запах. В конце концов я оказалась там, откуда начала, готовая снова отправиться в путь.

Но Вайноны не было. Я разнесла дом в щепки, пока искала ее, перевернула каждый гнилой матрас, распахнула каждый шкаф и в итоге лишь испугала пару мышей. Обыскала весь двор, постоянно думая о том, что мертвяк где-то поблизости. Проверила соседние дома.

У третьего по счету дома, на поляне, раньше служившей кому-то лужайкой, я нашла кострище и несколько вылизанных дочиста старых консервных банок. Примятая трава указывала, где люди из дикого народа устроились на ночлег.

Зола от костра была теплой на ощупь. Это означало, что еще не все потеряно. По крайней мере, если Главный Управляющий «Хоум Депо» не против получить груз немного помятым.

Не особо сложно в спокойную погоду отыскать поселения дикого народа, несмотря на то, что они периодически кочуют и представляют собой всего лишь палаточные городки, скучные и маленькие. Нужно искать дым — вот и все, этому научил меня дед. Забираешься на возвышение, скажем, на крышу старого коммерческого здания или на вершину покосившегося столба электропередач, и оглядываешь местность. Если не будешь сильно щуриться, увидишь столбики дыма. Тонкие серые карандашные линии в воздухе.

Я отследила дикарей в глубокой теснине, шедшей параллельно старому шоссе. Двигалась осторожно, но быстро, и вскоре услышала их, но старалась держаться на расстоянии. Я дождалась, пока они поставят лагерь и солнце утонет за холмами. Только после этого подобралась поближе.

Их было около семидесяти человек, довольно внушительный лагерь, чтобы я в одиночку могла с ними справиться. Там были дети, некоторые не старше пяти лет. Дикий народ заводит детей в лесах и растит их где придется. Немногие достигают половой зрелости. Поэтому женщины дикарей вечно беременны, а сами дикари постоянно ищут новый племенной скот.

В свете заходящего солнца люди из лагеря выглядели как розоватые призраки. В одежде натуральных цветов, с бледной кожей, они белесыми фигурами двигались среди деревьев. Я увидела костры и навесы для животных, натянутые на кривые алюминиевые столбики. Дикари держали домашнего дохляка.

У каждого племени есть такой. Мертвец, обычно предок, которого они оставляют при себе и кормят. Некоторые мертвяки — просто тотемы для сплочения племени. Других ценят за то, что они могут выполнять различные трюки. Я наблюдала, как этот проделывал один и тот же трюк снова и снова. Дикари приносили ему обрывки бумаги, которые находили в старых домах. У дохляка была пластмассовая ручка, привязанная проволокой к руке. Девочка десяти лет время от времени заправляла ее чернилами, и мертвяк ставил подпись, снова и снова. Кто знает, в каком месте его затуманенного, гниющего мозга, в какой извилине серого вещества оставалась частица сознания, позволявшая ему это делать. Он выглядел довольно счастливым, постоянно оставляя подписи, поднимал вверх лицо с чистой и невинной улыбкой, разлагающееся тело сотрясалось в приступах веселья.

Каждый раз, когда он расписывался, дикари смеялись и одобрительно вскрикивали. Это было воспоминание о старом мире, что-то, что они сами могли когда-то делать. Это была вещь, исполненная силы, каждое имя — заклинание. Но не думаю, что дикари задумывались о причине. Дохляк просто выполнял отличный трюк, а развлечение — самое важное для людей в дороге.

Я подождала час после наступления темноты — достаточно долго для того, чтобы они успели приготовить еду, — и выступила из тени на свет. Заявила о своем присутствии громким птичьим кличем и опустила копье на землю перед собой.

Каждая пара глаз в лагере повернулась в мою сторону. Руки потянулись к оружию. Но я вполне ясно выразила свои намерения. Раньше я много раз имела дело с диким народом, и неважно, знала ли я кого-то конкретно из этого племени. Их жизнь отличается от жизни в Магазинах. Они не придерживаются такого большого количества правил. Но парочка обычаев все равно есть, и я знала, как приспособить их под себя.

— Я пришла поужинать, и мне нужна информация, — сказала я. Вытянула руки в стороны, как мертвяк. Тем самым хотела показать, что безоружна.

Тогда вперед вышел вождь племени. Он был примерно моего возраста — для дикаря считался зрелым, его лицо казалось разъяренным из-за грибковой инфекции, багровой кромкой распространившейся по щекам и лбу. Мышцы груди и плеч рельефно выступали под кожей, похожие на упругие стебли ползучих растений. На нем были штаны со шнуровкой и обувь из отличной оленьей кожи. Верхняя часть человеческого черепа, спиленная прямо над глазницами, покоилась на его немытой голове.

— Ты хочешь присоединиться к нам, Человек Дороги? Ты пришла, чтобы стать подругой мертвых? — спросил он. Он не выглядел особо довольным, но и не похоже было, что ему хотелось меня убить.

— Едва ли. Я пришла на ужин, как и сказала.

Он кивнул: они накормят меня, если я соглашусь оставить их в покое.

Я продолжала:

— И я пришла узнать, где девочка. Девчонка с волосами цвета золота и глазами как старое бутылочное стекло. Я заберу ее с собой.

Он прищурился. Двинулся в сторону, обошел меня, окинул взглядом. Он хотел узнать, было ли у меня какое-нибудь опасное оружие. Например, пистолет, может, даже самопал. Или нож в скрытых ножнах. Он бросил взгляд на копье у моих ног, до которого я бы не успела вовремя дотянуться.

— Кто нашел, того и добыча, — сказал он наконец, когда убедился, что я не представляю угрозы. В руке вождь держал топор, стальное лезвие как минимум наполовину проржавело. Оно затупилось, но с легкостью могло разбить мне лицо.

— Она слабая, но может родить нам пару ребятишек. Мы ее не отдадим.

Он опять осмотрел меня с ног до головы, но в этот раз оценивал грудь и пах.

— Может, хочешь поторговаться? Может, ты хочешь рожать для нас детей?

— Едва ли, — повторила я.

Его братья, кузены и дядья показались из палаток, отошли от костров или появились из леса, словно призраки. В руках они сжимали копья и ножи. Некоторые из них носили плотно прилегавшие к шее, как чокеры, кожаные ремешки, с которых свисали фаланги пальцев. Это были знаки убийц, тех, кто раньше участвовал в сражении. Они подошли близко, на расстояние удара, но не настолько, чтобы я смогла их коснуться. Они привыкли так развлекаться. У меня не было шансов их победить. Я была крепкой — одни мышцы и сухожилия, намного сильнее, чем любой из дикарей, откормленная едой из Магазинов, натренированная тяжелой жизнью на дороге. Против их вождя, может быть, или даже против него и двух его приближенных я могла выстоять. Но их было слишком много.

— Люди Дорог слишком умны, чтобы затевать драку, — сказал вождь. — Слишком умны, чтобы приходить сюда и начинать то, что они не смогут завершить. — Он слишком быстро понимал, что у меня есть план. — В какую игру ты играешь, Человек Дороги?

Я медленно пожала плечами:

— Так вы ее все-таки не отдадите. Ну хорошо.

Я достала из-за пояса флягу для воды и протянула ему. Вождь отвернулся и сплюнул. Он не станет пить. Вода может быть отравлена.

Я снова пожала плечами. Мне нужно было еще потянуть время. Медленно, словно стараясь уверить их в чистоте своих намерений, я открутила крышку. Медленно же подняла бутылку, словно собираясь сделать глоток.

Затем ветер переменился, и знакомый запах ударил мне в нос — я улыбнулась. Перевернула флягу, и кроличья кровь полилась на землю.

За моей спиной вырос из тени мертвяк, разевая разбитый рот, похожий на широкую черную пещеру, словно собирался проглотить целиком все дикое племя. Я дразнила, насмехалась, задабривала его весь день, и наконец он меня настиг. Запах крови обострил в нем чувство голода. Мертвяк притащился за мной или за вождем — за чем-то живым.

В поднявшемся волнении я схватила копье и метнулась мимо вождя. Обогнула костер для готовки еды и ворвалась в первую попавшуюся палатку. Внутри я обнаружила группу детей, которые испуганно на меня уставились.

Возможно, своими действиями я привела к ним смерть. Но я не тратила время на сожаления. Три последующие палатки были пусты. Сзади доносились полные страха крики вождя и его обширного семейства, дикари разбегались в стороны с поднятыми руками. Мертвяк метался между ними. Они отпрыгивали от него, словно в танце, взвизгивали, как собаки. Мертвяк, спотыкаясь, как пьяный, бросался от одного человека к другому.

В центре лагеря я задела дохляка. Он взглянул на меня и поднял руку, возможно, ожидая, что я дам ему листок бумаги. Бесконечные копии его подписей усеивали землю под ногами. У меня по коже побежали мурашки, в животе все перевернулось из-за близости к этому безобидному мертвецу. Сработал рефлекс, и я подняла копье. Но нет. Если я заберу с собой девчонку, племя будет мстить, но спустя какое-то время, возможно, оставит меня в покое. Однако если я прикончу их домашнего дохляка, они будут гнаться за мной как бешеные. Я обошла его и направилась к следующей палатке.

Вайнона показалась до того, как я приблизилась. Ее волосы были распущены и свисали спутанными прядями, напоминали прошлогоднюю сухую траву, выглянувшую из-под сошедшего весной снега. Она посмотрела на меня, и в ее глазах я увидела невероятную боль. Боль, которую я не могла исцелить. Вайнона была абсолютно голой, ее тельце испачкано грязью, золой и краской. Я знала, что это означало.

Они связали ей руки и ноги кожаным шнурком. Она могла с трудом перемещаться вперед, но не могла нормально ходить. Времени для того, чтобы развязать ее, не было, поэтому я перекинула Вайнону через плечо и побежала во тьму, оставляя позади погруженный в хаос лагерь.

Мы спрятались на дереве, устало повиснув на ветвях, и не спали всю ночь, прислушиваясь к звукам, наши ноздри подрагивали от запахов, даже когда мы дремали.

На следующий день мы вернулись на главную автомагистраль. Пересекли заросшую растительностью старую школьную парковку, временами взбираясь на вздыбившийся и треснувший, как хлебная корка, асфальт. Кирпичное здание возвышалось над нами в немом запустении, окна были разбиты, открытые двери позволяли заглянуть в пустые комнаты, полные грязи и сухих листьев.

— Среди них был мертвец, — сказала Вайнона, пока мы поднимались по казавшемуся бесконечным наклонному въезду на главную дорогу. — Он для них был как дойная корова, как сокровище.

Это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как я оставила ее в том заброшенном доме. Я долго и тщательно обдумывала ответ.

— Они дружат с мертвыми. Поэтому вы зовете их дикими.

— Да, я это знаю. Когда один из них умирает, его не очищают. Ни один родственник не наносит священный удар.

Так они называют это в Магазинах. Последний Родственный Долг. Священный Удар. Подразумевается выбивание молотком мозгов у людей, которых ты любил, когда они были живы. Это необходимо. Я же сделала это с дедом, так? Я не варвар из дикого племени. Все еще. Я никогда не считала это священной обязанностью, как люди Вайноны. Для меня в этой необходимости заключалась скорбь, острая мировая скорбь.

— Они поклялись никогда не убивать мертвых. Видишь ли, дикари заключают договор с предками. Причинить мертвым вред для них все равно что совершить грех. Взамен мертвые позволяют им жить.

— Мертвые ничего не знают о договорах и соглашениях, — сказала Вайнона, огонек былого высокомерия загорелся в ее глазах. Думаю, с ней все будет в порядке. — Какие дикари глупые. Какие злые.

В наши времена Человек Дороги не осуждает тех, с кем заключает сделки. Поэтому я промолчала.

Мертвяк нашел нас на следующий вечер, как только небо начало оранжеветь. Может, он уже наелся мяса дикого народа. Может, они смогли от него убежать. Это не имело значения. Он почуял мой запах и уже не мог не следовать за ним. Им двигала природа, он был так же чист, если не невинен, как улыбка на лице дохляка, раздававшего автографы.

Он несколько дней меня преследовал. Все это время я пыталась сбить его со следа. Но напрасно. Мы были похожи на две стрелы, направленные в одну цель. Рано или поздно наши пути пересекутся. Я была не так уж глупа, поэтому решила сама выбрать, когда это произойдет.

Я почувствовала его запах, затем услышала его самого. Приготовилась к встрече с ним: закрыла Вайнону в старом штормовом убежище, затем вышла на середину пригородной улицы с копьем в руках. Немного расставила ноги, развела колени. Я пыталась почувствовать его местонахождение, предугадать, с какой стороны он появится.

Мертвяк удивил меня, что свойственно им всем. Он подошел сзади, и я едва успела перенести вес на левую ногу, высоко подняла правую, чтобы нанести удар. Оттолкнула мертвяка назад, ударив его в живот. Это дало мне время, чтобы прицелить копье.

Руки, разбитый рот, все тело мертвяка плыло в воздухе, тянулось ко мне, словно застывая во времени. Я сфокусировалась на его голове, отмечая каждую важную деталь. Темные вены на щеке. Рваная рана сбоку, похожая на отваливающееся ухо, в том месте, куда копье попало в первый раз.

Мертвяк схватил меня за пояс — пальцы обвились вокруг ремня — и повис, словно якорь. Следующим движением он бы разорвал меня, заставил истекать кровью.

По крайней мере, мог это сделать, если бы я замешкалась. Я приставила дно банки от кофе к его лбу. Это был прямой удар, прекрасная позиция. Мертвяк по инерции прижал лицо к пружинной части оружия. Банка от кофе скользнула назад и привела в действие механизм. Острие выстрелило вперед и блеснуло в лунном свете, выйдя с другой стороны черепа.

Последняя искра жизни таяла в теле мертвяка, когда он навалился на меня, словно рухнувшая дымовая труба. Затем дернулся в предсмертной судороге и замер.

Я выбралась из-под него, легла на спину и посмотрела на густые багровые облака, растянувшиеся по всему небу. Немного подождала, чтобы дыхание восстановилось, прежде чем встать.

На парковке «Хоум Депо» приветственно хлопали на ветру три длинных майларовых баннера на флагштоках. Группа бойцов в оранжевых спецовках встречала нас на погрузочно-разгрузочной платформе. На них были венцы из палисандра и золотые и серебряные цепи, обернутые вокруг предплечий наподобие наручей. Сам Главный Управляющий стоял на фоне дверного проема, огонь за его спиной очерчивал тянувшиеся в нашу сторону длинные тени. Управляющий был седым стариком с белым шрамом на всю грудь. На нем были только облегающие черные шорты из ткани с атласным блеском, с золотистой окантовкой. Бусины, кости и драгоценные камни были вплетены в его длинные волосы. Он улыбнулся, увидев Вайнону, и жестом поманил ее в свои объятия и, пожалуй, в свою постель.

— А он времени не теряет, — заметила я. Мы были еще далеко. Я планировала прочитать девчонке лекцию по поводу того, сколько гадких неприятностей она мне доставила. Вместо этого я подумала, что, может быть, нам стоит повернуть назад и вместе добраться до дороги.

— Это великая судьба: родить наследников, которые избавят мир от монстров, — объявила Вайнона. Она выглядела немного испуганной, но не из-за выпуклости в трусах Главного Управляющего. Что-то другое ее беспокоило. Вайнона повернулась и посмотрела на меня глазами цвета старого бутылочного стекла.

— Он узнает, — проговорила она слабым голосом, — узнает, что я не девственница.

Я уставилась на нее в изумлении. Все смотрела и смотрела. Она мне не нравилась. Никогда бы не понравилась. Но я знала, что они с ней сделают, если узнают, что ее поимели дикари. Это не была вина Вайноны, но им будет все равно. Если узнают, то скажут: «Мест нет».

Мы обе были женщинами. Женщинами нового мира. Я вздохнула и достала флягу из сумки. Изнутри она была липкой от кроличьей крови. Я долила немного свежей воды и взболтнула флягу перед тем, как всучить ее девчонке.

И зашептала инструкции:

— Попросишь у него разрешения раздеться в одиночестве, может, он позволит. Притворись, что ты просто стыдливая маленькая девочка. Некоторым мужчинам это нравится. Когда он выйдет из комнаты, вылей это на простыню и ложись сверху.

Я посмотрела ей прямо в глаза, в последний раз.

— Сделай все правильно и осторожно, и он никогда не узнает.

Вайнона выдержала мой взгляд и кивнула, затем отвернулась. Шаг за шагом она отдалялась от меня навстречу своей судьбе.

Люди из «Хоум Депо» задолжали мне по крайней мере ужин, но я не потрудилась его забрать. Не успела я опомниться, как оказалась на Земле Мертвых, — и была рада туда вернуться.


Перевод Анастасии Ильиных

Комментариев: 1 RSS

Оставьте комментарий!
  • Анон
  • Юзер

Войдите на сайт, если Вы уже зарегистрированы, или пройдите регистрацию-подписку на "DARKER", чтобы оставлять комментарии без модерации.

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.

(обязательно)

  • 1 Надя 10-01-2019 01:47

    Самый интересный рассказ из этого выпуска. Однозначно!

    Учитываю...